Брак по неправильному расчету

Сотрудница у меня была когда-то, Катя Калинина. Пришла к нам на вычислительный центр сразу после института, Кишиневский Политехнический закончила. Красивая девочка, даже очень красивая. Папа у нее был футбольным тренером, мама — врачом-рентгенологом. В деньгах явно не нуждалась, одета была с иголочки, в те времена (середина семидесятых) это было немаловажно.

А какие у неё были ноги! Невероятной длины, гладкие, загорелые, блестели - смотреться в них можно было, как в зеркало. Тогда в моде как раз мини-юбки были, так что Катины ноги могли созерцать все. Это сейчас длинными ногами никого не удивишь, а тогда такие ноги у не очень-то, в общем, высокой девушки были редкостью. Даже женщины ими восторгались, что уж говорить о мужчинах.

Наши программисты, ребята в основном молодые-неженатые, наперебой принялись за ней ухаживать. А она — всем глазки строила, со всеми кокетничала, прекрасно понимая свою привлекательность, но ни с кем романов не заводила, говорила: у меня жених есть, я за него через полгода замуж собираюсь. Почему через полгода? А он моряк, в загранку ходит, через полгода вернется — и поженимся.

И действительно — через полгода вышла наша Катя замуж, мы все у нее на свадьбе гуляли, тогда и с ее женихом познакомились. Ну, что сказать? Ваня ее оказался некрасивым мужиком, лет на 10 старше Кати, притом невысоким - на каблуках она была на полголовы выше него. Двух слов связать не мог — необразованный был, только мореходку и закончил. И книг не читал (а тогда в нашей среде читали все без исключения, добывали книги и журналы, где только могли), да и с чувством юмора у него явно были проблемы. Словом, он абсолютно интеллектуалке Кате не подходил. Мы все были поражены, особенно мальчики-программисты, что пытались подбивать к ней клинья в свое время. Но он так явно ее обожал, был так счастлив, что она вышла за него замуж, было видно, что для нее он на все готов, на любые подвиги. А она... Даже не знаю, что и сказать...

Я недавно рассматривала фотографии с этой давней свадьбы, на всех — сияющий Ванька, заполучивший в жены принцессу — любовь всей жизни, и мрачная Катя. Нигде, ни на одной фотографии, она не улыбается. Она же была умная девочка и прекрасно понимала, что брак этот — явный мезальянс. Tам с самого начала с ее стороны никакой любви не было, даже влюбленности, один голый расчет. В нем ее привлекала только профессия, прямо как из анекдота: лучший муж — это слепоглухонемой капитан дальнего плавания. Он, правда, был не капитан, а боцман. Конечно, лучше б ей было выйти замуж за капитана, но капитаны в сугубо сухопутном Кишиневе не водились. А с боцманом Ваней она была знакома с детства  — мама его жила в их дворе, и он там когда-то жил, до мореходки. За неимением гербовой пишем на простой, вот и Кате пришлось довольствоваться боцманом за отсутствием капитана.

По полгода, иногда и больше, его не бывало дома. Потом возвращался — с тряпками, привозил боны, которые она отоваривала в специальных магазинах, а потом сдавала в комиссионки. Ну, и мы у нее иногда что-то покупали: отрез на платье, скатерть, бельё... Ведь это были времена тотального дефицита. Она-то на ВЦ зарабатывала гроши, чуть больше сотни в месяц, но с помощью Ивана могла себе многое позволить. Единственное, что ей не нравилось — иногда у него бывали большие перерывы между рейсами, тогда она жаловалась нам: "Девочки, если б вы знали, как он мне надоел, ну когда он уже наконец уйдет в плавание!" Мы прекрасно ее понимали — шутка ли, жить с нелюбимым мужем, который к тому же целыми днями (и ночами, что главное!) торчит дома. Но не сочувствовали. Секретарша директора, грубая Сонька, говорила ей прямо в лицо: "Бачилы очи, шо куповалы", "Любишь кататься, люби и саночки возить". Ну, и прочую народную мудрость.

Между делом (между рейсами) они завели двоих детей, мальчиков. Катя растила их практически одна — мама с папой были еще молоды, работали, бабушек не было. Она побледнела, подурнела, как-то усохла... В 33 года у нее начался ранний климакс. Пытались восстановить цикл с помощью подсадок плаценты — на год удалось, потом опять все нарушилось. Из молодой цветущей красавицы она прямо на глазах превращалась в бесцветную женщину неопределенного возраста. Ноги, правда, были всё так же хороши, хотя уже не блестели.

А потом рухнул Союз. Ивана списали на берег, работы не было, он сидел на Катиной шее — и морально, и материально. Потом устроился куда-то в ЖЭК сантехником, деньги какие-то появились, но он стал пить — чем дальше, тем больше. Детям удалось уехать в Америку и как-то там зацепиться. Катю с мужем больше ничего не связывало, они развелись, свою трехкомнатную квартиру разменяли на две однокомнатных.

Это все она мне недавно рассказывала: нашла меня в одноклассниках, оставила сообщение, мы с ней поговорили по скайпу. Больше всего ей было жаль квартиры — Иван умер через полгода после её размена.

— Дура я, всю жизнь терпела, надо было еще немного потерпеть, не разводиться, — сказала она. — Хоть бы квартира осталась трехкомнатная, а так — вообще ничего: ни красоты, ни мужа, ни детей, ни внуков, ни денег, ни здоровья, ни квартиры.

— Да ладно, Катя, мальчики в Америке встанут на ноги, женятся, детей народят, тебя к себе перетащат, ещё и мужа найдут, начнется новая жизнь, — поспешила я успокоить Катю, хотя сама не очень-то верила в то, что говорю. — Кстати, о ногах. Как ноги твои? Они же у тебя были исключительные! — вспомнив Катины ноги, не удержалась от вопроса я.

— А что ноги? Ноги изменились мало,— со смешком ответила Катя. — Время их не берет, даже целлюлита не появилось. Так что можно сказать — вот только ноги от прежней жизни и остались, в отличие от всего остального.

А я бы добавила: и чувство юмора никуда не делось.