Дежурный

  Вечером в пятницу родители сказали :
  - Завтра после уроков сразу домой. Дневным рейсом едем в деревню с ночёвкой.
  - Нет, - запротестовал я, - завтра в субботу у нас генеральная уборка - наше
звено дежурное. Поезжайте сами. Или давайте поедем вечерним автобусом.
  - Нет, мы едем днём, и одного тебя не оставим. Без тебя подежурят, сразу после
школы домой.
  - Мне нельзя! У меня же дежурство! Вы не знаете Лидию Александровну! Лариска,
скажи им, - призвал я на помощь старшую сестру, которая стала объяснять родите-
лям, что с учительницей по химии шутки плохи, а у меня к тому же она является кла
ссной руководительницей.
  Но у взрослых всегда свои планы, и они никогда не слушают детей.
  - После уроков домой!

  Выходные я провёл у бабушки в Красной Поляне. А в понедельник с замиранием сер-
дца направился в школу, гадая, какое же мне назначат наказание? Но может быть Ли-
дия Александровна отвлечётся на что-нибудь другое, и забудет про меня?
  После занятий наш класс, как обычно, собрался в кабинете химии. Наше звено дол-
жно было передать дежурство следующему. Но тут выяснилось, что меня не было в су-
бботу на генеральной уборке. Сорокина поинтересовалась причиной моего отсутствия.
  - Я с родителями ездил в деревню.
  - Это не уважительная причина, - решила Лидия Александровна, и вынесла приго-
вор, - неделю будешь сам мыть кабинет.

  Не пронесло. Я знал, что так и будет. Мне нельзя было пропускать дежурство, тем
более генеральную уборку, но и родителей я не мог ослушаться. Четвёртое звено об-
легчённо выдохнуло - они будут неделю гулять, а я горбатиться. Целую неделю буду
драить палубу корабля, под названием " кабинет химии ". Это каторга! Кто-то ска-
жет : " Подумаешь, что там дежурить! Подмёл, плесканул воды из ведра, бросил тря-
пку на швабру, повозюкал по полу - вот и всё дежурство! " Как же вам повезло, ес-
ли у вас было такое дежурство. Сразу видно, вам ни разу не доводилось дежурить у
Лидии Александровны. Про швабру забудьте, мыть нужно руками.

  Сначала бежишь с двумя вёдрами по длинному коридору в туалет, чтобы набрать во-
ды. Приходишь в кабинет, и выставляешь стулья в проход. Одно ведро для мокрой тря
пки, которую не отжимаешь, и ползаешь, моешь ряд. Второе ведро для другой тряпки,
которую выжимаешь, и корячишься, собирая воду от первой тряпки. Назад ставишь сту
лья, и драишь проход. Со второго ряда выставляешь в проход стулья. Можно было бы
продолжить уборку, но Лидия Александровна считает, что после первого ряда, вода в
вёдрах уже не достаточно чистая для второго, и ты идёшь с полными вёдрами в туа-
лет, чтобы сменит воду. Второй ряд помыт, и ты снова идёшь по длинному коридору
за чистой водой. Затем поливаешь цветы, проходишь над партами с порошком в поис-
ках надписей или просто остатков чернил, и всё вылизываешь. Самое главное, что
как-то схитрить не получится, потому что к тебе приставлена лаборантка Лидии Алек
сандровны, которая следит за тобой, и принимает дежурство. Так что работаешь, как
надо! Если лаборантка не примет дежурство, придётся всё перемывать заново. Хорошо
дежурить звеном, когда работа распределяется : один носит воду, другой моет полы,
третий поливает цветы, четвёртый отвечает за чистоту парт. Одному тяжело и вре-
мени много занимает, особенно генеральная уборка в субботу, когда с двойным усер-
дием полируешь всё от пола до стен, чтобы лаборантка и классная руководительница
остались довольны. И можно было бы передать дежурство следующему звену.

  Другие учителя поражались и выказывали удивление сверкающей чистоте кабинета
химии. Они просто не знали, сколько пролито слёз, сколькими детскими усилиями вы-
страдана это белизна.

  Целую неделю я убивался и вот, наконец, генеральная уборка подошла к концу. У
меня даже подпрыгнуло настроение - начинаются выходные, буду гулять! Инвентарь
хранился в лаборантской под занавешенным рукомойником. Я поставил ведро в ведро.
Всё! Каторга кончилась! Свою радость от конца дежурства, я выразил ударом ноги.
Подфутболенные вёдра загремели под занавеской.

  Сидя за своей партой, я ждал отлучившуюся лаборантку, чтобы она приняла генубо-
рку и отпустила меня домой. Она зашла через лаборантскую, откуда донёсся её крик,
который пригвоздил меня к месту. Она появилась в проходе :
  - Крикавцов, что ты натворил?!
  Душа моя ушла в пятки. Что я мог натворить? Пройдя в лаборантскую, я увидел,
как из под занавешенного рукомойника растекается тёмная маслянистая масса. Кто-то
принёс Сорокиной олифу в большой бутыли, и подфутболенные мною вёдра разбили её.
Мы начали собирать жидкость тряпками, и выжимать олифу в ведро. И без того жалев-
шая меня лаборантка, покачала головой :
  - Бедный, как же тебе не везёт. Теперь тебя, наверное, Лидия Александровна ещё
заставит вторую неделю самому дежурить.

  Весь в слезах и соплях я пришёл домой, и обвинил в своих бедах родителей:
  - Это всё вы! Если бы не вы! Это всё из-за вас! - со мной случилась истерика, и
родители толком ничего не могли понять, но потом до них дошло.
  - Корешок! - обрушился на меня отец. Не знаю почему, он всегда называл меня
" корешком ". - Всё в партизаны играешь? Ты почему молчал?
  - Ах, скотина! - выдохнула мама. - Ну, сволочь! Сейчас ты у меня получишь!
  Мама стала одеваться. Сорокина жила в соседнем доме на Парковой. Я бросился ма-
тери в ноги.
  - Пусти меня! - она смотрела на моё заплаканное лицо и твердила, - Не бойся! Ни
чего не бойся!
  - Не надо, мамочка, не ходи, - умолял я, обхватив её колени, думая про себя,
что неделя это ерунда, отдежурю.
  - Да что же это такое? - мама никак не могла от меня освободиться. - Оттащите
его от меня.
  Отец и сестра потащили меня за ноги, но я впился точно клещ, и не отпускал маму
  - Можно позвонить, - сказала Лариска, и открыла справочник.
  - Нет-нет, не надо, - визжал я, как резаный поросёнок, когда отец и сестра дер-
жали меня, а мама звонила по телефону и ругалась с Сорокиной.
  - Ребёнок пришёл в слезах, - кричала мама в трубку, - он ни в чём не виноват,
мы заставили его поехать в деревню. Я пойду к директору, и все узнают ваши садис-
тские методы воспитания. Как вы смеете обижать детей? Нет у вас сердца! Какая же
вы мать? Над своим сыном вы также издеваетесь, Лидия Александровна?

  По мере того, как мама всё сильнее распалялась и ругалась с классной руководи-
тельницей, я увеличивал сроки своей каторги. Она только теперь начиналась по-нас-
тоящему. Мне придётся целый месяц драить. Какой там месяц, круглый год! Нет, я бу
ду вылизывать ненавистный кабинет химии до окончания школы, и мне поставят памят-
ник, как вечно дежурному!
  После ругани с химичкой, мама всё никак не могла успокоиться :
  - Нет, телефон это не то. Я хотела бы в глаза посмотреть этой гадине!

  Выходные я провёл дома. Я боялся выйти на улицу, чтобы Сорокина из своего окна
не увидела меня во дворе. И прислушивался к звукам в подъезде, это не Лидия Алек-
сандровна ли поднимается к нам?

  Утром в понедельник собираясь на работу, а меня отправляя на учёбу, мама сказа-
ла :
  - Всё будет хорошо. Ничего не бойся. Пусть только попробует тебя тронуть!
 
  Было желание выйти в парк, и повеситься на первом же дереве. Но Лариска упорно
за руку тянула меня в школу. На уроках я сидел, как на иголках. То мне хотелось,
чтобы занятия поскорее закончились, то, наоборот, чтобы не кончались никогда. Ожи
дание меня убивало, и каждая минута приближала к развязке.
  После уроков наш класс собрался в кабинете химии, рассевшись по своим местам.
Сорокина, выдерживая напряжённую паузу, смотрела на меня, а я, сжавшись в комо-
чек, прятался за спину впереди сидящего.
  - Крикавцов отдежурил, - изрекла королева.

                СИМУЛЯНТЫ.

  Вечером мы втроём возвращались домой с ледяной горки в карьере за нашим домом,
которую заливал по морозу, для удовольствия двух дочек и всей детворы, мужик с пе
рвого подъезда. Мы втроём были с одного дома и одного класса. Завтра должна быть
контрольная по химии, и мы опасались, что завалим её.
  Бочарников Вовка сказал :
  - Хорошо было бы заболеть!
  - Хорошо бы, - согласился я. - Лежишь себе дома и мультики смотришь.
  Рыльский Максим произёс :
  - Я знаю один способ. Уже не раз к нему прибегал.
  Я с Вовкой навострили уши, умоляя поделиться секретом.
  - Заболит горло, поднимется температура и целую неделю родители будут укутывать
тебя и поить чаем с малиной, - загадочно улыбаясь, говорил Макс.
  - Что надо делать? - мы были в нетерпении заболеть.
  - Для этого нужно есть снег, - он зачерпнул рукой в рукавице со стола в беседке
недавно выпавший снег, и начал его есть.
  Я с Вовкой последовали его примеру.
  - А долго нужно его есть? - спросил я.
  - Пока не покажется сладким, как сахар, - ответил Макс. - Верный признак того,
что назавтра ангина тебе обеспечена!

  Мы прошли по всем беседкам и лавочкам у подъезда, снимая верхний слой чистого
снега.
  - А сосульки можно? - Вовка указал на свисающие сосульки с козырьков подъездов,
образовавшиеся при оттепели и застывшие при морозе.
  Макс кивнул :
  - И сосульки подойдут.
  Вовка подобрал кем-то выброшенную поломанную клюшку, которой сбил несколько со-
сулек, и передал нам...

  Через какое-то время, досасывая свою последнюю сосульку, Макс стал утверждать,
что ест мороженое. Пожелав нам удачи, он попрощался с нами и пошёл домой, заве-
рив, что завтра сляжет с ангиной. А мы удвоили старания в поедании снега и расса-
сывая всё большее количество сосулек, сбивая их с козырьков подъездов соседних до
мов. Но у нас, как на зло, снег никак не становился сахаром, а сосульки не прев-
ращались в мороженое. Я с Вовкой завидовали другу и однокласснику. Макс завтра
останется дома, и будет смотреть мультики, попивая чай с малиновым вареньем, а мы
утонем в контрольной по химии.

  На следующий день все трое притопали в школу.

                ПРОТИВОСТОЯНИЕ.

  Нас всех собрали в лаборантской. Тех, кто пришёл с пустыми руками. Обязательный
минимум был 5кг макулатуры. " А " класс из-за политики первенства классной руково
дительницы был всегда в числе лидеров по сбору макулатуры и металлолома. Мы ходи-
ли по квартирам, забирая старые газеты, журналы, книги, и отыскивали на улице и
тащили в школу всякие железяки. Куча нашего класса отличалась от других куч по
массе и объёму. Но помимо общих сборов, каждый и каждая из подданных Сорокиной, в
день приёма макулатуры утром, должен был принести не менее 5кг, которые взвешива-
ли в кабинете под присмотром Лидии Александровны. Несмотря на крутой нрав учитель
ницы по химии, среди нас находились такие, кто умудрялся хитрить, завёртывая в ки
пу бумаг кирпич, и обвязывая газеты и журналы верёвками.
 
  Все провинившиеся, кто пришёл без обязательного минимума, стояли в строю пове-
сив головы.
  - Где ваша макулатура? - гремела Лидия Александровна.
  - Дома забыли, - уставившись в пол, мямлили мы.
  - Лучше бы вы мозги свои дома забыли! - ревела Сорокина, и скомандовала, - Со-
кольский - 15 отжиманий.

  Вовка опустился, чтобы исполнить приказ. Он был почти отличником, только вот со
спортом не дружил. Отжимался он дугой, голова внизу, зад наверху под смешки и из-
девательства придворных блюдолизок. Классная руководительница давила ему на зад-
ницу, чтобы его тело приняло горизонтальное положение для правильного отжимания.
Как не тужился Сокольский, он не сумел отжаться и десяти раз, и весь красный от
напряжения, с разрешения мучительницы вернулся к нам. Сорокина села на стул, за-
нув ногу за ногу, и скрестив на груди руки :
  - Крикавцов.
  Я вышел из строя. Одно из окон её квартиры выходило на школьную спортплощадку и
после уроков идя домой, химичка видела, что я пропадаю на турнике, брусьях, пауке
и рукоходе. Она подозревала, что я не Сокольский.
  - 50 отжиманий!

  С внутренним превосходством я улыбнулся про себя и порадовался в душе. Отжимал-
ся я быстро - только считай! Я опустился на пол. Но лизоблюдки кое-что шепнули
Лидии Александровне, отчего она изменилась в лице. Стукачки видели меня на физку-
льтуре, и знали, что пятьдесят для меня семечки. Сорокина удвоила ставку :
  - 100 раз!      
  Мой потолок, личный рекорд был 89. Что ж, мне придётся отжаться всего лишь на
11 раз больше. Нет, на целых 11 раз больше. Ладно, поехали!

  - 21, 22... - вели подсчёт лизоблюдки, - 33, 34...
  Я отжимался в правильном ритме, не задерживая дыхания, чтобы не нагружать серд-
це. Вдох-выдох, вдох-выдох - как учил наш физрук Копцов Евгений Викторович.
  - 44, 45... - продолжали считать блюдолизки, - 56, 57...
  Первые семь десятков я проходил в равномерном темпе, можно сказать на одном ды-
хании. Но после начинал сбавлять обороты, уставать и замедляться.
  - 78, 79...
  Медленно, но верно я приближался к победе, хотя тело начинало меня подводить.
Друзья в строю робко подбадривали меня, как будто в этом противостоянии я отжимал
ся за всех, бросая вызов тирану.
  - Не останавливайся, - просил Вовка Сокольский.
  - Немного осталось, - говорил Валера Уваров.
  - Не сдавайся, - умолял Роман Шеленков.
  - Ты сделаешь это, - бубнил Витёк Гончаров.
  - Ты сможешь, - твердил Коля Лавриненко.

  - А ну заткнулись! - рявкнула гауляйтер.
  - 91... 92... 93...
  Мой личный рекорд был превзойдён, я шёл на новый, но в мозгах у меня стояла ци-
фра сто. Руки не слушались, мышцы отказывали. Сжав зубы я шёл к заветной сотне. Я
еле корячился, но не отступал. Я начинал понимать значение слов : " Костьми ля-
гу ". Надзирательница одним словом могла остановить экзекуцию, но она молчала. Ли
дия Александровна ждала моего поражения, а я не мог проиграть.
  - 99... 100.
  Задыхаясь и трясясь, я еле поднялся, и с дерзостью победителя посмотрел на учи-
тельницу-мучительницу. Если бы Сорокина сказала : " Ну-ка, отожмись-ка ещё разо-
чек! ", и я упал бы замертво. Но классная руководительница погнала всех из лабо-
рантской :
  - Пошли все вон!

  В рекреации одноклассники из строя, готовые нести меня на руках, обступили, по-
жимая дрожавшие руки :
  - Молодчина, Макс! Ты сделал её! Утёр нос Сороке!
  Весь урок ручка никак не хотела слушаться меня, и выводила непонятные завитушки
в почерке.   

                Я НЕ ЗДОРОВАЮСЬ С ИННОЙ К.

  Я не здороваюсь с Инной К.. Из всех своих бывших одноклассников и одноклассниц,
я не здороваюсь только с ней. Где бы мы не увиделись, не повстречались, обходим
стороной, делая вид, что не заметили друг друга. Для меня она не существует, её
просто нет. В школьное время произошло событие, которое явилось причиной личной
неприязни, в моих глазах она умерла, и я навсегда похоронил Инну К..

  Перед Новым годом мы всем классом готовили " огонёк " в тайне от нашей классной
руководительницы, желая сделать ей сюрприз. Собрали деньги, накупили сладостей.
И после окончания уроков, стали ждать в нашем классе Лидию Александровну. Но, на-
до же такому случиться, именно в этот день её куда-то там вызвали. Ничего, подож-
дём. Всё равно Сорокина должна вернуться в школу. Ждали долго, и уже стало ясно,
что учительница не придёт. Кто-то высказал умную мысль, перенести " огонёк " на
другой день. Но Костя К. и Сергей Б. не согласились, и их поддержало большинство
ребят. Что, зря ждали и готовились, что ли? Проведём сами " огонёк ", а с класс-
ной руководительницей сделаем ещё один. Или вообще не будем делать. Ведь Сорокина
ничего не знает. Я и Роман Б. были против, и отговаривали остальных. Вы что, не
знаете Лидию Александровну? Потом всем будет хуже! Но всем хотелось праздника, и
нас не слушали. Заиграл магнитофон, разлилось веселье. Я и Роман Б. отказались
принимать в этом участие. Мы уселись за последнюю парту у окна, и принялись за
выполнение домашнего задания. Одноклассники пытались втянуть нас в " огонёк ",
особенно усердствовал Валера У., обзывая нас " белыми воронами ". Наташа К. и Све
та Ф. соблазняли нас чаем и сладостями, которые оставили у нас на парте. Однако
чай остыл, а пирожные, кусочки торта и конфеты остались в целости и сохранности.
Притронься мы к ним, и нас бы причислили к соучастникам.

  На следующий день после занятий мы собрались в нашем классе, и по поведению кла
ссной руководительницы поняли, что Лидия Александровна всё знает. Но откуда? Кто
предатель? Теперь в классе царила строгая дисциплина, у Сорокиной все ходили по
струночке. Нахмуренные брови и грозный взгляд императрицы, под которым вчерашние
танцоры-заговорщики опускали глаза. И только двое, я и Роман Б., смели смотреть
ей в лицо...

  Класс сделал выводы, и окрестил нас Павликами Морозовыми. Я и Роман Б. превра-
тились в изгоев. Нас презирали и сторонились, с нами не разговаривали. Только так
и нужно вести себя с крысами, ничего другого они не заслуживают!

  Но рано или поздно ( скорее всего поздно ) всё тайное становится явным, и прав-
да торжествует. Позже выяснилось, что доносчиками оказались Инна К. и Лена Ж., ко
торые вместе со всеми радовались " огоньку ", веселились в танцах, ели конфеты и
пирожные с тортами запивали чаем. Наверное, они подумали, что Сорокина всё равно
обо всём узнает, так почему бы не от них? Отводя от себя угрозу, они первыми при-
шли к Лидии Александровне на поклон, а как известно, повинную голову меч не се-
чёт.

  Я не здороваюсь с Инной К.. Из всех своих бывших одноклассников и одноклассниц,
я не здороваюсь только с ней. Где бы мы не увиделись, не повстречались, обходим
стороной, делая вид, что не заметили друг друга. Для меня она не существует, её
просто нет. В школьное время произошло событие, которое явилось причиной личной
неприязни, в моих глазах она умерла, и я навсегда похоронил Инну К... Но если
быть честным, за собой я припоминаю тоже несколько грешков-поступков, которые не
красят меня и до сих пор вгоняют в краску. Да мало ли что бывает в школьные-то
годы! Я не здороваюсь с Инной К. только лишь потому, что она сама со мной не хо-
чет здороваться.
                1. 09. 2001г.