Капкан судьбы. часть 1 Кинозвезда

 
               
                Отъезд

        Никто Катю не провожал. Она стояла возле билетного тараклийского, так сказать, автовокзала и глазами прощалась со своей улицей, домами, пышной, раскидистой акацией, под которой промелькнуло её, еще советское, детство.
Улица была отсюда видна, как раз, тем участком, где находился родной дом, с потемневшей уже красной черепицей и несколько поникший, словно стесняясь новых, роскошных коттеджей успешных тараклийцев. Когда-то их улица была самой бедной, с низенькими домами, некоторые крытые камышом и проезжей частью: пыльной летом и грязной весной, осенью и часто зимой. Теперь у неё совсем другой вид - вполне городской. Только вот, жизнь из неё исчезла куда-то вместе с ватагами детей.
Но вопреки разрастающемуся новострою, её   родное селение заметно угасало под губительным натиском, прорвавшейся в эти заповедные края, глобализации. Тараклия-одно из нескольких десятков селений, основанных балканскими переселенцами в Бессарабии во времена перестройки другой империи-османской, а теперь безудержно теряло своё будущее в виде массовой эмиграции молодого населения. Вековой, социальный организм болгарской, общинной жизни рухнул вместе с советским, колхозным, породив новое кулачество, бедноту, отверженных и весь букет общественного недомогания, так и несостоявшегося молдавского государства.
Катя мысленно отмахнулась от налетевшей печали, и чтобы отвлечься, решила закурить пока мало пассажиров и нет знакомых. Всё, же она учительница…
Чтобы полностью скрыться от любопытных глаз случайных свидетелей, она отошла к деревьям бывшего сквера «М. Серебряк»-последнего островка старого центра, теперь обезображенного пустырем, нелепыми вагончиками на столь же непутёвом базарчике и рядом пёстрых магазинчиков, в которые Катя никогда не заходила и поражалась убогим вывескам на румынском и английском языках. В её глазах вся эта рыночная вакханалия и подражательство выглядело приступом массового умопомешательства.
Вдруг Катя осознала, что стоит прямо в той точке скверика, где у них со Стёпой произошло первое свидание. Тогда девятиклассница Катя надумала устроить свидание с известным футболистом. Это было очень старомодное мероприятие, но Катя, начитавшись романов, решила, что так будет красивее.
Но Стёпа мало походил на классического кабальеро и даже не приоделся, как положено в таких знаменательных случаях. А про цветы-это, вообще, смешно.
Но, всё же, кабальеро немного был смущен. Он, любимчик тараклийцев, никогда не был обделен вниманием и даже был слегка нахальным и бесцеремонным со всеми, кто играл хуже него в футбол или, вообще, не играл. А на танцах к нему было не подступиться-он всегда был окружён плотным кольцом, беспрестанно хихикающих, девиц.
Катя познакомилась с тараклийской звездой футбола у родственников на чамуре.Это замечательный болгарский обычай взаимопомощи при строительстве нового дома из самана.  Этот стройный, черноглазый парень сразу стал своеобразным тамадой, умудряясь поддерживать шуточный разговор со всеми участниками этого общинного ритуала. При этом Стёпа находился на самом физически трудном участке трудового фронта – он кидал валки наверх, где «подбивали таван» - заполняли чердачное перекрытие.
И так получилось, что за вечерним, всеобщим столом Катя и Стёпа сидели напротив друг друга, и каждый шуточный экспромт футболиста получал поддержку и развитие именно от востроглазой соседки напротив. Их необычайный, импровизированный КВН получился столь остроумным и веселым, что чамурное застолье едва не превратилось в свадебное!
Настолько зардевшаяся Катя и раздухарившийся Стёпа друг другу понравились. А опытные взрослые родственники, соседи и приятели по сельской простодушной привычке стали по своему разумению участвовать в этой забаве, отпуская всякие шуточки и подначивания.
А на другой день был футбольный матч с гагаузами, и Катя впервые появилась на стадионе. Не столько потому, что ей нравился этот вид спорта, сколько посмотреть на Стёпу, с которым они так славно накануне повеселили публику. Где это было видано, чтобы с чамура возвращались под утро ? Вот , наверное, скандалов было семейных немерено. Ну, какая хозяйка поверит не очень пьяному мужу, что он до пяти часов утра был на чамуре ?
Но Стёпа был суперменом. Словно и не было бессонной ночи и огромной физнагрузки накануне.. Он формально играл в защите, но успевал быть везде и в конце концов даже забил гол, сравняв счёт. При этом, как всегда бывает в играх с принципиальными, этническими соперниками по жизни, Стёпа был в центре возникающих стычек и разборок.
Короче, с ним не соскучишься, и Катя решила, что он и есть первый герой её романа.
Сигарета давно угасла, а к автовокзалу подъехал большой, стильный автобус на Болгарию. Катя едет в Болгарию получать паспорт, новое гражданство и путёвку в новую жизнь.
Прошлая, сорокалетняя жизнь постепенно подошла к промежуточному финишу, и терпеть её уже не было никаких сил. Вообще-то, терпеть можно было, и Катины знакомые женщины терпеливо тянули лямку, приспосабливаясь к новым реалиям. Но Катя уже тянуть не желала. Возможно, потому что она в юности читала романы, а в них герои не сдаются.
Когда в райотделе объявили о нововведениях в организации преподавательской деятельности, она сначала мысленно сказала себе-«хватит», а затем написала заявление об уходе по собственному желанию. Это почти никого не удивило: уже половина учителей так и поступили и разъехались по разным странам.
Последней каплей, точившей камень Катиных сомнений, стал звонок её одноклассницы и подруги с детства, уехавшей в Италию три года назад. Она приглашала Катю к себе в Болонью и договорилась насчёт её трудоустройства домработницей.
От Стёпы никаких вестей не было уже несколько лет. Он пытался в Москву вербовать гастарбайтеров, но не будучи беспредельщиком, он пытался быть с рабочими честным. А это никакой прибыли не давало, но зато возникало много разборок с московской шпаной, грабившей рабочих. В одной из таких драк на стройке был скинут с двадцатого этажа в лифтовую шахту один из московских бандитов и надо было скрываться от российских полицаев. Два года Стёпа не давал о себе никаких известий, а потом через посредников передал привет из Болгарии. Но денег не было. Дочка выросла, родители постарели.
Два сезона летом Катя ездила в Москву на стройку, но тамошний образ жизни, которые вели приезжие мужчина и женщины в рабочих общежитиях, был ей противен. Это полностью расходилось с её представлениями о достойной, человеческой жизни.
Екатерина Ивановна была замечательным учителем математики и её учеников отмечали на всех олимпиадах и они беспроблемно поступали в молдавские, болгарские и российские вузы. Но с некоторых пор Екатерина Ивановна вдруг ощутила душевное раздвоение. Стало непонятно для кого она учит школьников. А они уже устроились и живут в разных странах Европы , Америки и даже этим слегка бравируют при встрече с бывшими, но бедными учителями. Но Катя с её математическим умом никак не могла понять почему они готовят кадры для «развитых, цивилизованных стран», а эти «страны» практически разоряют Молдавию своими демократическими безобразиями.
Автобус приехал с пассажирами из Кишинева и почти свободных мест не было. Когда Катя вошла в салон, глаза у неё разбежались под любопытными взорами, и она плюхнулась возле парня, уткнутого в смартфон, который был еще новинкой. Парен, чуть скосив глаза, продолжал пялиться в своё чудо электронной техники. Наконец, ему надоело пребывать в виртуальном мире, и он разговорился с Катей и сразу по-болгарски. Обычно в Тараклии с учителями говорят по-русски и значит, этот парень её, видимо, не знает и это уже хорошо.
Катя поддержала разговор, но заметила, что парень, в общем, грамотную речь, вставляет чисто тараклийские, диалектные словечки. Оказывается, он студент из Варны, но в Тараклии учился в нижней школе и с каждой минутой он ей всё больше нравился своей простотой общения и у неё сложилось чувство, что говорит со своим младшим братом или сыном. По этой причине она и поделилась целью своей поездки и посетовала, что в Софии никогда не была и едет туда по адресу, который ей дал посредник, оформляющий гражданство.
Неожиданно для Кати, студент, а его звали Алеша, проявил самое горячее желание ей помочь. Он тоже собирался в Софию по делам турагенства, в котором он подрабатывает на каникулах и, если Екатерина Ивановна не возражает, то может поехать в столицу с ним на фирменном «микрике», но через два дня.
Учительница математики полдороги размышляла над этим предложением и согласилась, уточнив, где же она будет ночевать в Варне. Алёша её обрадовал, сообщив, что никаких проблем с ночёвкой не будет. Турагенство арендует коттедж на берегу моря для сотрудников, а Екатерина Ивановна, как бы, родная леля, т.е тётя.
Такое удачное начало новой жизни очень воодушевило бывшую учительницу математики, уже не помнящей, когда последний раз она испытывала радостное волнение от перемен.
Всё же, столь бескорыстное сочувствие к её проблеме было для неё несколько подозрительным. Ничего подобного с ней раньше не случалось и, на всякий случай, она решила быть начеку.

                Болгария

Приехали в Варну поздним вечером, а Лёшу встречала целая компания парней и девчат на трёх мащинах. Алеша представил Катю, как свою родственницу, и они поехали куда-то через вечернюю, курортную и праздничную Варну.
- Как у них всё просто, весело и беззаботно,- думала Катя прислушиваясь к шумливой болтовне Алешиных приятелей.
А вот и коттедж - залитый огнями. Везде сидят или прохаживаются люди, голосят дети…красивые, южные деревья, цветы.
Определить Катю в номер Алеше понадобилось ровно пара минут. Он что-то шепнул молоденькой девушке, и она тут же выложила ключ с биркой. Алёша потащил Катин чемодан, они поднялись на третий этаж.
- Располагайте се. Лека ви нощ. Утре ще се ви обадя.
И ушел. Всё так просто. И всё же необычно. И тревожно. Номер был двухместный. Катя вышла на балкон. Из темноты доносился шум прибоя, где-то внизу были слышны звуки музыки, весёлые возгласы.
Катя закурила, пытаясь унять беспричинное волнение и спутанные мысли…ей всё чудилось, что вот сейчас войдет какой-нибудь сантехник и начнёт приставать…
Естественно, Катя почти не спала и встала чуть рассвело, чтобы привести себя в порядок.
Наконец в дверь постучали и это был Алексей.
- Днес имам екскурсия на Калиакра и ви предлагам да се присъедините към групата туристи.
Алеша подсказал, что нужно с собой взять и они сошли вниз, где и сели в уютный микроавтобус с туристами. Целый день они лазили по каменистому мысу с отвесными красноватыми обрывами, сидели на террасе частной фермы, где угощали мидиями. Потом пребывали на пляже, где кроме них никого не было.
Катя и не помнила, когда она была на море. Туристы были, в основном с Украины и по этой причине она чувствовала себя очень свойски и даже позволила поухаживать за собой одному забавному толстячку бухгалтерского вида. Всё же, приятно. В школе мужчин почти не было, а вне школы Катя нигде  не бывала и практически забыла, что она-дама. А тут, на тебе-вспомнила.
Вернулись к коттеджу уже к вечеру, а бухгалтер, сверкая синенькими глазками, тут же пригласил Катю на местную, ресторанную веранду. К тому моменту тараклийская провинциалка достаточно освоилась, чтобы принять приглашение и пообещала прийти через полчаса.
Теперь нужно было как-то выглядеть. Пока она поднималась в номер, мысленно перебрала все наряды. Затем приняла душ, чуток подвела глаза и слегка скользнула по губам помадой. Она и без всякого макияжа была привлекательной брюнеткой с белой кожей и свежими губами. Но самое красивое в Кате были её миндалевидные глаза, из-за которых в институте её принимали за представительницу всех кавказких и азиатских народов, и были тайно влюблены школьные парни, отчего у неё на уроках имела место образцовая дисциплина. Одела белую блузку и темно-синюю юбку, чуть выше колен, босоножки, в которых она даже никуда не выходила.
Толстячок её ожидал внизу и увидев, спускающуюся Катю, сначала оторопел, видимо, не узнавая, а потом поспешил навстречу. Бухгалтер был на полголовы ниже свой спутницы, но чувствовалось, что он торжествует. За одним из столов их уже поджидали знакомые, украинские товарищи, и вскоре начался, знакомый , советский гуляй: за знакомство, за дружбу народов и за любовь. Затем была музыка и были танцы. Потом двинулись шумной ватагой на берег, и там стали распевать народные, хохляцкие и советские, гражданские песни назло всем буржуям.
Вернулись к гостинице уже за полночь. Катин ухажер довёл её до лестницы и благоразумно решил не спешить. Он был опытный охотник.
Катя впервые за десятилетку легла, если не счастливой, то радостной. Если за один день новой жизни, столько приятных мгновений, то что будет дальше?
-Какая же я была дура!- корила себя учительница математики за бесцельно прожитые годы.
Спала она хорошо и даже видела сон: она катается на роликах, а за ней бегал какой-то древнегреческий атлет с лицом знакомого бухгалтера, силился её догнать и угостить мороженным. Но Катя ловко увёртывалась, прямо как чемпионка по фигурному катанию.
Утром, когда Катя уже была готова, в дверь постучали. Катя открывает -на пороге стоял бухгалтер в коротких штанах, в каких ходят дети и в панаме. Толстячок стал густо краснеть:
- Меня послал Алексей. Он занят.
Они двинулись к выходу. Толстячок забавно семенил рядом и на последней ступеньке даже попридержал даму за локоть. Рука его полыхала жаром…День тоже обещал быть жарким.
Но всё закончилось банально. Алёша сообщил, что уже сегодня вечером надо выезжать в Софию и с улыбкой добавил, что её спасло от внимания разбалованных официантов, барменов и директора турагенства турецкого происхождения статус его родственницы.

                Ночная дорога

Выехали из Варны около полуночи. Ночное шоссе было свободно от потока машин, который с началом туристического сезона заметно разрастался. По словам Алексея, болгарские бизнесмены умудрились за десяток лет совершить самое худшее, чтобы погубить туристическую отрасль и фактически отдать её своим прямым конкурентам-грекам и туркам. Алёша учился на третьем курсе Варненского политеха, как раз, на менеджера, подрабатывая летом в турагенстве «Турал». Его работа заключалась в том, чтобы встречать, провожать, устраивать туристов из разных стран.
Целую ночь, пока ехали до Софии, он непрерывно был на связи и вёл беседы на четырёх языках, а в столице должен был встретить группу гимнасток из Барнаула.
Катя Кочева была отличницей и в школе, и в Тираспольском пединституте. Она неплохо ориентировалась в английском, прилично знала молдавский и даже чуток гагаузский, потому что два первых года, еще в СССР, она поработала в Конгазе. Её учительская деятельность началась, как раз, с той ужасной осени 1990 года, когда из Кишинева выдвинулся караван «волонтёров» для усмирения гагаузов, опередивших молдаван в создании своей государственности. Никогда не вникая в детали текущей политической жизни, хотя и перестроечной, молодая учительница была полностью солидарна со свободолюбивым движением гагаузского населения и ей было очень обидно за поведение начальников из болгарских сёл за невнятно выраженное отношение к националистическим демаршам молдавских политиков. Некоторых из  последних она даже знала по институту. Она была откровенна со своими учениками, чьи отцы неделями не бывали дома, охраняя родные пределы. Катю даже пригласили на Съезд, провозгласивший Гагаузскую республику. Ей так хотелось, чтобы гагаузы и тукане, как они называли бессарабских болгар, всегда были едины и дружны, потому что времена наступали тревожные.
А между тем, Кате очень нравились сельские молдаване-такие чистосердечные и открытые, в отличие от замкнутых соплеменников. Как ни странно, но этим молдаване похожи, как раз, на русских, от которых открещивались сумасшедшие националисты.
Катя несколько раз бывала на молдавских свадьбах в Кодрах и поражалась неиссякаемому веселью этой замечательной народности. У болгар всё получалось как-то излишне делово и ритуально.
Конечно, в студенческих разговорах имела место и полемика по поводу национализма, и Катя даже дружила с одни молдавским национал-патриотом Раду.
Каким-то образом об этом проведал Стёпа, стал приезжать в Тирасполь явно с целью «поговорить» с объявившимся соперником.
Тут Кате вспомнился смешной случай, связанный со Стёпиными наездами. Однажды, в воскресенье девочки из её комнаты в общежитии, увидели из окна, как к зданию подъехал знакомый «пирожок», на котором Стёпа работал в энергосетях, и сообщили Кате о дорогом госте. Эта ревизия настолько задела её самолюбие, и она предприняла весьма глупый шаг. Девочки должны были объяснить Стёпе, что Катя куда-то ушла и ничего им не сказала. А Катя ничего умнее придумать не могла, как залезть под свою кровать.
Но расстроенный жених, исполненный жгучими подозрениями, вдруг объявил, что он будет ждать возвращения потенциальной невесты и плюхнулся на кровать, под которой спряталась Катя. Сетка кровати под Стёпой чуть не придавила несчастную провокаторшу. Стёпа упорно сидел и ждал. Катя под кроватью была вынуждена лежать пластом, прижимаясь к холодной стене в течении двух часов, пока девочки не стали разыгрывать спектакль, что им срочно надо переодеваться и куда-то идти на торжество.
Еле-еле они спровадили настырного болгарского Отелло и стали приводить в чувство околевшую Катю.
В перерывах между беседами со своими клиентами, Алексей с Катей говорили об односельчанах. Теперь тараклийцы знакомятся друг с другом при случайных встречах на чужбине или в интернете. Оказалось, что у них есть даже общие родственники, а Лёша хорошо знает Катину дочку-Тоню, которую он однажды провожал с танцев и нарвался на сердитую бабушку, когда они сидели на лавочке возле их дома. Теперь Тоня учится в Кишиневе на зуботехника, но связь поддерживают
Тёмные горы по обе стороны трассы стали заметно выше и плотнее окружать дорогу, а с ранним рассветом предстали загадочными и величественными созданиями природы. Катя уловила себя на мысли о том, какие должны были быть невзгоды у их предков, чтобы покинуть такую красивую родину и переселиться целыми сёлами в невзрачные, голые пустоши «Гетской пустыни». Просто уму непостижимо. Но самое странное, что они-потомки не очень-то и стремятся назад в красивые и прямо экзотичные места Прародины. Чем-то из приколдовала к себе эта бессарабская, степная ширь.
Сейчас, конечно, молодежь стала разбегаться по всему миру, но в города и мегаполисы, которые уже везде одинаковы. Что нельзя отнять у бессарабцев- эта драматичную историю, чьи замысловатые, а подчас трагичные сюжеты меняются, как картины из пьесы вселенского автора.
Катя дважды до этого бывала в Болгарии, правда, только на море, и всегда про себя удивлялась, что эта чудесная страна с десятками городов и уютными, живописными селениями, оригинальной архитектурой среди роскошной природы, управляется такими же болгарами, в то время, как в Бессарабии те же болгары даже в своих селениях не вольны и по-прежнему чувствуют себя колонистами.
Показался вход в длинный тоннель и за ним открылась панорама обширной равнины, на которой раскинулась столица Болгарии, окруженная древними горами. Уже въезжая в утренние улицы, Алексей позвонил по адресу, который ему дала Катя, договорился о встрече в паспортном столе с хозяином, прописавшем Катю. Затем она позвонила однокласснице Нине в Болонью. Оказывается,. самолёт в Милан вылетает назавтра.
Процедура получения паспорта оказалась удивительно простой, недолгой и даже обыденной. Все же, Болгария намного цивилизованнее, чем советские республики, хоть и критикуемая нещадно местными и зарубежными журналистами.
Просто они не знают, что такое чиновничья волокита, где старая, советская необязательность срослась с демократическо- националистической анархией и некомпетентностью.
Далее Алексей отвёз Катю в аэропорт, где он встречал своих гостей, и вместе с этим купили ей билет на Милан. Переночевала Катя в одном отеле с гимнастками и ранним утром отправилась в аэропорт на такси.
И только в аэропорту, в одиночестве, Катя вдруг осознала, что порывает с чем-то привычным, что она уже гражданка иной страны и что впервые едет на чужбину. Болгария для неё никак не чужбина и даже в Варне ей было гораздо уютнее, чем в той же Одессе. 

                Милан

По какой-то неизвестной причине Кате не хотелось лишний раз досаждать Нине и не стала ей сообщать об отлете –ведь, они всё детально обговорили, и Нина подъедет её встречать по расписанию.
Самолёт пошёл на снижение. Потом подали трап, и пассажиры двинулись по галерее перехода в здание аэровокзала. Увидев толпящихся за стеклянными перегородками, встречающих, Катя стала вглядываться, надеясь увидеть Нину. Ведь, она должна была быть в первом ряду. Но вот Катя уже прошла в зал, а Нины всё не было. Наконец, пассажиры разбрелись, зал ожидания опустел, и Катя оказалась одна. На звонки Нина не отвечала, и абонемент был недоступен. Это было странным и Катя почувствовала банальный страх. Её одинокий чемодан сиротливо ожидал её возле багажного конвейера рядом с грузчиком, который вежливо, но с недоумением вручил его растерянной женщине.
Катя машинально взяла чемодан и двинулась: сначала в общий зал, где сновали пассажиры со всех краёв мира, потом немного освоившись, Катя нашла укромный уголок на втором этаже, села и стала думать. Деньги на обратную дорогу в Софию у неё есть. Но что будет дальше? Звонить Алёше и возвращаться домой? А как же многообещающее начало новой жизни в Варне?
Кате вдруг вспомнился забавный ухажер-толстячок и их столь неожиданно прерванный курортный романчик. Жора, как он себя представил, был из Винницы, работал диспетчером на транспортном предприятии, хорошо зарабатывал, но год назад от лейкемии умерла его жена. У них двое сыновей, но они уехали в Польшу. В тот вечер, когда они пели песни на берегу моря, Жора признался Кате в горячей любви и, узнав зачем она приехала в Болгарию, стал предлагать ей совместную жизнь. Дал ей адрес, телефоны…Так что…есть варианты.
Незадачливая учительница даже чуть улыбнулась. Однако объявления диктора вернуло её к реальности, и она стала прислушиваться к окружающим звукам, обрывкам разговоров, проходящих пассажиров и с радостью услышала и русскую речь. Значит, в крайнем случае, есть с кем посоветоваться, а с Ниной, может быть, что-то срочное произошло и она подъедет попозже. Главное не паниковать и надеяться.
Катя подошла к ближайшей барной стойке и заказала себе кофе и кифлу. Надписи и названия везде или совпадали, или были похожими на румынские.
Черт побери! Не всё так безнадёжно и Катя даже обменялась на румынском с английскими словами  напополам репликами с барменом и объяснила ситуацию, в которой оказалась. Бармен проникся сочувствием и даже согласился понаблюдать за чемоданом. Катя же стала знакомиться с аэровокзалом, вчитываться во всякие вывески и разглядывала сувениры в бутиках. Но время шло, а Нины всё не было. Понятно, что сейчас такие пробки везде, что можно запросто опоздать на несколько часов, но и звонка нет.
Возвращаясь из очередной прогулки по аэровокзалу, Катя увидела издалека, что бармен ей машет призывно рукой. Когда она взволновано подошла, он, покопавшись в смартфоне, подал его ей. Информация на английском языке сообщала об, случившихся на сегодняшний день, автоавариях с иностранными гражданами и с просьбой к посольствам и консульствам помочь своим согражданам, попавшим в беду. Далее прилагался список пострадавших и Катя увидела: Nina Cara Bulgaria…
Боже! Еще этого не хватало! Перед отъездом она была у родителей Нины. Её мама плакала: зять спивается. Работает сторожем и всю ночь пьет с такими же алкашами. Денег едва хватает на дрова и уголь. Двое внуков: 10-летний Артём и 12-летняя Оксана пытаются ухаживать за дедушкой с бабушкой, но безденежье их подкашивает. Все деньги, присылаемые матерью, уходят на одежду, еду, свет и лекарства.
А что теперь будет, если с Ниной случилось такое несчастье? Наверняка машину свою разбила и может сама покалеченная. Расстроенная Катя села возле своего чемодана и больше не вставала. Так наступил поздний вечер, и она незаметно уснула в обнимку с чемоданом.

Сквозь сон она слышит: Сеньорина, сеньорина! Она видит озабоченное лицо бармена и догадывается, что он её будит. Далее она начинает понимать сквозь поток английских и итальянских слов, что смена у бармена закончилась и он может её подбросить в больницу, где поместили Нину и что он этот адрес узнал в болгарском посольстве.
Катя некоторое время приходила в себя, затем стала осмысливать предложение и решила, что Нину она должна увидеть по-любому. А там- будь, что будет.
Ехать пришлось утомительно долго, как раз, из-за пробок. Поток автомобилей, несмотря на столь поздний час, был просто огромен, и Катя никогда не видела столько огней. Думала только о Нине и почти не разговаривала с барменом, который бурчал про себя, видимо, проклиная прелести мегаполисной жизни.
Наконец они свернули в боковую улицу и оказались возле старинного здания с колоннами. Это была травматологическая клиника.
В приёмном отделении бармен стал объяснять ситуацию, время от времени показывая на опечаленную Катю. Наконец, сестра согласилась и, подав халат, повела Катю за собой по длинному коридору.
Нина лежала вся окутанная шлангами, проводами, бинтами и только черные глаза могли что-то сказать. Сначала они застыли в напряжении, затем округлились и появились слёзы. Катя тоже заплакала. Догадливая сестра вытащила из кармана блокнотик с ручкой и осторожно подсунула их под Нинину, пожелтевшую руку. С огромным напряжением и с перерывами Нина что-то начеркала и закрыла глаза.
Сестра вырвала листок из блокнота, подала его Кате, и они вышли.
В приёмной бармена уже не было, и сестра объяснила, что вызовет такси и Катю отвезут по адресу на листке. Кто там живет сестра не знала.
Деваться было некуда и Катя стала ждать такси , стоя на крыльце больницы. Вот, подъехало жёлтое авто с надписью «taxi», и Катя молча подала листок с адресом. Шофёр понимающе кивнул, затащил чемодан в багажник, и они поехали сквозь огни громадного города в неизвестно куда.
Ехать пришлось долго и за город. Было очень темно и ничего вокруг не видно. Похоже, что здесь располагались особняки и возле красивой ограды одного из них такси остановилось. Катя показала две купюры по двадцать евро. Таксист взял одну из них и козырнул на прощание.
Катя подошла к воротам. Сквозь их решетчатый орнамент были видны светящиеся в глубине окна и на сердце у Кати немного отлегло. Она нажала кнопочку звонка. В окнах мелькнули тени, затем хлопнула дверь и послышались приближающиеся шаги.
Это была средних лет женщина. Она опасливо глянула сквозь решетку и затем, отперев калитку, вопросительно глянула на странную гостью с чемоданом. Катя по-английски сказала, что она приехала к Нине Кара. Женщина на миг смутилась, но потом решительно поманила Катю следовать за собой.
Когда они вошли в прихожую здания, там находились двое молодых парень и девушка, явно артистического вида и старушка, сидящая в каталке. Женщина представила Катю. Молодые переглянулись, старушка еще больше поникла головой и что-то прошептала. Женщина сделала Кате знак сесть и ждать, а сама куда-то вышла. Через несколько минут она вернулась в сопровождении красивого, статного мужчины балканской внешности. Он уверенно подошёл к Кате и заговорил по-болгарски, но с заметными диалектными отклонениями. Он сообщил, что Нина приглашала её на работу в дом хозяев, которые живут в другом районе. Но поскольку с нею случилось несчастье, то здешние хозяева и он кивнул в сторону молодой парочки, согласны принять её на работу на место Нины до тех пор, пока её не выпишут из больницы. У Нины со страховками всё в порядке и, если будет нужно, то хозяева помогут и финансово. Если Катя согласна, то с нею будет сейчас же оформлен контракт, потому что утром хозяева уезжают на гастроли.
Катя, естественно, согласилась и они приступили к оформлению нужных бумаг, после чего хозяева с видимым облегчением уехали. Красивый мужчина сначала показал, где будет её комната и пригласил на кухню поужинать и даже отметить её трудоустройство.
Это было так уместно, что измученная, свалившимися треволнениями, Катя была так благодарна этому человеку, что была готова чисто по-человечески его обнять и расцеловать. Звали его Звонко и он был македонцем. Здесь исполнял обязанности домоправителя. Ему 57 лет и он живет с сыном Ромео. Жена его бросила в прошлом году и вернулась на родину. Ромео возвращаться, точнее, ехать в незнакомую балканскую провинцию категорически отказался. Он играл за подростковую команду «Интера» и у него были виды на футбольную карьеру.   

                Новая жизнь    

На следующий день, с утра, Катя со смешанными чувствами рассматривала в окно необыкновенный, чудесный пейзаж вокруг особняка и никак не могла взять в толк, что всё случившееся никакой не сон. И это подтвердил, вошедший без предупреждения, Звонко. Он стал знакомить Катю с её служебными обязанностями домработницы, стал показывать что где находится. Кроме этого он сообщил, что будет её учителем итальянского языка по совместительству.
Уже через несколько дней Катя поняла, почему жена Звонко его бросила. Быть женой красавца, на которого заглядываются даже местные аристократки и он этим вниманием не пренебрегал, было просто невыносимо. Его жена, сельская женщина из строгой, албанской семьи такую жизнь не воспринимала.
 Звонко  в первое же воскресенье сводил Катю в местный ресторанчик, где она воочую убедилась, как на него пялятся посетительницы и, когда он довольно нахально предложил ей быть «наложницей», Катя, удивляясь сама себе, ответила, что рассмотрит этот вариант.
Спустя десяток дней она перебралась жить в его апартаменты в одном крыле особняка. Там же она по кое-каким признакам определила, что и Нина была «наложницей» и это, мол, специфика служебного положения. Зато уроки итальянского языка при таком положении проходили гораздо успешнее. Регулярно они ездили в больницу к Нине и по её глазам Катя видела, что одноклассница всё понимает и такова уж её судьба. Но Катя на свою судьбу уже совсем не серчала и даже наоборот. Вскоре она познакомилась и с Ромео, который её полюбил, как родную мать. Катя готовила всякие вкусняшки к его еженедельному приезду из футбольного интерната и Ромео был счастлив. Но в отношении к отцу Ромео допускал некую странную снисходительность, словно они поменялись семейными ролями. В присутствии сына Звонко чаще помалкивал и , как - будто,  побаивался. Видимо, эротические увлечения отца, приближающегося к пенсионному возрасту, в глазах сына выглядели неуместной бравадой, хотя Звонко и особенно не старался. Просто так выходит.
Через полгода возникла неловкость: Нину из больницы выписывали и она или должна была вернуться на старое место работы, или искать новое. Состоялся «семейный» совет, на котором Ромео категорически настаивал на статус-кво. Катя готовилась устроиться на новом месте: она уже сносно говорила по-итальянски и узнала особенности местной жизни. В конце концов Звонко, как начальник, подвёл итог, заявив, что как скажет Нина, так и будет. И он уехал забирать Нину из больницы.
Вернулся он один и грустным. Как только он увиделся с Ниной, она ему сразу сказала, что обо всём договорилась с другими хозяевами и ехать следует прямо к ним. Звонко так и сделал, но всю дорогу они молчали, как будто совсем незнакомые.
Кате также стало не по себе: великодушие - это замечательное качество её верной со школы подруги, но это было уже чрезмерной жертвой. Катя не сомневалась, что Нина любит Звонко и её дальнейшая работа будет каторгой. Что же теперь должна предпринять она, Катя? Всё ужасно запуталось и несколько дней Катя ходила сама не своя и даже перебралась в «свою» комнату. Она даже съездила к подруге, где они поплакали, одновременно проклиная и восхваляя новые времена.
Но одна беда часто тянет за собой другую. И однажды Катя обнаружила, что Звонко дома не ночевал. Сначала она, чисто по-женски, вообразила себе одно, однако к обеду к их усадьбе подъехали полицейские. Они предъявили ордер на обыск Звонко Мирковски и обвинялся македонец в соучастии торговлей наркотиками.
Полицейские ничего не нашли, но Звонко не отпускали, свидание не разрешали и через месяц его осудили на пять лет тюрьмы. Катя с Ромео были на суде, видели своего любимого человека и не стесняясь плакали. Ромео определили в пансионат, где он мог закончить школу, а Катя потеряла всякий интерес ко всему и выполняла свои обязанности как во сне. Приезжала Нина, снова спасая подружку, выпили, но что делать? Вдруг всё стало безсмысленным в этой чужой стороне В конце концов, Катя решила доработать контракт и уехать домой, в Тараклию.
Но у судьбы свои планы. Внезапно один за другим покинули сей мир, поднадзорные ей, старики. Прибывшие на похороны, хозяева-артисты объявили, что они перебираются в Англию и усадьбу продают. Чтобы Катя не пострадала, они договорились со знакомым адмиралом в отставке, что Катя доработает свой контракт у него в загородном доме, куда он наезжает однако редко со своими товарищами-генералами и сослуживцами, но там есть садовник.
Катя безучастно собрала свой чемодан и её повезли на новое место, куда-то к морю.

                Адмирал   

Адмиральская, белоснежная вилла была окружена огромным парком из красивых, экзотичных деревьев, а к морю вела мраморная лестница. Но Кате было не до здешней красоты. Она выслушала наставления садовника, расположилась в указанной комнате и стала ждать. Чего? Никто не знал, что на уме у хозяина и когда он будет.
Катя приказала себе не раскисать, а приступить к целенаправленному потреблению местных природных достопримечательностей. В конце концов, она прожила здесь более полугода и ничего итальянского не видела.
С утра она спускалась по лестнице к морю, где была уютная бухточка с мелким, белым песочком. Время было осеннее, но вода еще была тёплой и чистой…
Поплавав, Катя отсыхала, прогуливаясь по камням, потом возвращалась, пила на веранде кофе и пробовала читать итальянские романы из огромной библиотеки. Со стены на неё смотрели всякие, мужественные лица военных мужчин, но кто из них её хозяин, представления не имела, а шарить по местам, где можно было уточнить, она не решалась, да и не было нужды. После Звонко все мужчины для неё были одинаково пресны и скучны, как, например, этот же садовник.
Но однажды, находясь внизу у пляжа, Катя услышала хор голосов, звуки моторов, лай псов со стороны виллы. Собрав свои манатки, Катя стремглав помчалась наверх. И о, боже! Всё пространство перед виллой было занято джипами, какими-то тюками, рюкзаками, а среди них с десяток крикливых мужчин в униформе.
Но мужчины тоже остолбенели: перед ними вдруг возникла почти голая и красивая женщина, словно Афродита из морской пены.
Кате надо было добраться до входной двери, но это было почти невозможно, и она стояла-вся такая растерянная и прекрасная. Неизвестно чем бы эта немая сцена закончилась, если бы на балконе над дверью не явился крупный мужчина, похожий на Марлена Брандо. Он тоже слегка замялся, но тут же приказал расчистить дорогу даме. Военные мужчины бросились исполнять команду и Катя промчалась по коридору в дом. Это была картина достойная Голливуда и хозяин, тот самый М. Брандо, был очень доволен. Больше всего он обожал удивлять своих товарищей, генералов в отставке, этакими шокирующими экспромтами. Но тут он даже сам был крайне возбужден и заинтригован случившимся. Для приличия он выждал, когда Катя оденется и подошёл к двери её комнаты. Вежливо постучал, дождался ответа и вошёл. Теперь настал черёд Кате смущаться.
Уж каков Звонко мачо, но перед этим господином он потерялся бы. Катя догадалась, что это её хозяин, тот самый адмирал в отставке. Она впервые видела живого адмирала и такого холенного, аристократического человека. Даже в кино таких увидеть невозможно, потому что артисты, ведь, не аристократы.
От властного взгляда карих глаз этого военного человека, домработница невольно присела на кровать среди разбросанного, пляжного тряпья. На суровом лице тенью мелькнула улыбка, но голос прозвучал начальнический:
- Так вы, значит, наша хозяйка ?
Катя кивнула, робко улыбнувшись.
- Вы говорите по-итальянски?
Катя снова кивнула.
-А вы, вообще, говорите?
- Si
- Ну, хорошо. Тогда следуйте за мной и получите задание.
Адмирал вышел из комнаты и Катя поспешила за ним в сторону кухни.
- Сейчас мы отправляемся в море рыбачить. Вернемся часа через три. Вам следует приготовить ужин на десять голодных, морских волков. Меню можете составить сами. Я вам только покажу наши съестные запасы. Адмирал подвёл её к холодильному шкафу и стал раскрывать дверца на разных уровнях.
- Здесь выберете всё, что вам подойдёт. Мы люди не привередливые и будем достаточно голодны.
Всё это время Катя почему-то избегала смотреть хозяину виллы в глаза, словно нашкодившая восьмиклассница перед директором школы. Странная робость овладела ею и еще долго она не могла прийти в себя. И лишь, когда раздался грохот двигателей и из-за скалы возле её пляжного местечка стал выплывать огромный, прогулочный катер, по которому продолжали суетиться эти странные, непоседливые генералы, только тогда к Кате вернулось самообладание.
Она уже знала что приготовить. К старикам время от времени наведывались их соседи и Катя выучила вкусы местных жителей, а они всегда с интересом пробовали что-нибудь из болгарских блюд. И чаще всего, это было единственным поводом для разговора за столом и с нею.
Катя вытащила две огромные индюшки, чуть прихваченные холодом. Она их испечёт, заполнив булгуром. Гарниром будет жаренный перец с бессарабским помидорно-чесночным соусом и, конечно, маслины. В качестве экзотики Катя сварит борщ-чорба, приближенный к московской солянке, которую она обожала и с которой познакомилась, работая на даче у каких-то азербайджанцев, владельцев ресторана, откуда они и привозили еду для рабочих. И, наконец, фирменная баница, которую непременно похваливали гости стариков. Они удивлялись какое у баницы тонкое тесто- словно пергамент. Конечно. В магазине такого не сыскать- Катя его сама раскатывала. Спасибо бабушке, бог да я прости. Она занималась воспитанием внучки  в самых добрых, патриархальных традициях. Иногда на этой почве они даже переругивались с матерью, колхозной бухгалтершой.
Но бабушка стояла на своём и уже с 10 лет Катя готовила, шила, плела, ухаживала зимой за овцами, а с весны за цыплятами, утятами, гусятами.
- Ты не смотри на этих вертихвосток,- говорила бабушка ворчливо, после ухода её школьных подруг,- семья держится на женщине-хозяйке.
Но с семьёй у Кати не заладилось. Она очень любила свою учительскую работу, а времени на домашний быт оставалось мало. Её свекровь, в отличие от бабушки, внучкой не очень занималась и всё по дому предпочитала делать сама. Зато дочка Тоня ходила в музыкалку, пела в ансамбле, танцевала и играла в волейбол. Как у дочки сложится жизнь, Катя, разумеется не знала и даже не задумывалась. Она всегда думала о предстоящих уроках и планах к ним.
За добросовестный, учительский труд Екатерину Ивановну Кочеву уважали и начальство, и родители, и ученики. Не было случая, чтобы её выпускники проваливали экзамены по математике, а один из её учеников, вообще, сдавал экстерном и в 15 лет уехал в Москву, а потом в США. Его случайно обнаружили инспекторы РОНО в одном крохотном селении района. Этот вундеркинд помогал решать задачи старшим восьмиклассникам, учась в шестом классе. 

                Случай
   
    Всё было готово к ужину. Кате неожиданно пришла мысль и себя привести в более приличествующий вид, чем у служанки. Всё-таки, быть единственной женщиной, да еще и молодой, симпатичной в компании десятка разгоряченных мужчин, хоть и в возрасте, было делом ответственным. И не прогадала.
Вновь послышалось завывание катера и через некоторое время громкие голоса, тропот-словно здание виллы атаковано спецназом. А вот и захватчики: они тащили два ящика с трепыхающейся рыбой, раскрасневшиеся и довольные, как дети, которые незаметно вышли на пенсию. За время их службы никаких больших войн не было благодаря Советскому Союзу, а затем сама рухнула и пугающая их Красная империя. И, кажется, навсегда. Европейские генералы-ветераны ощутили себя победителями великого зла, исходившего из сумрачных просторов Тартарии.
Потом «спецназ» принимал душ, переодевался и один за другим стали появляться в столовой удачливые рыбаки, где их встречала нечто среднее между стюардессой и официанткой престижного ресторана. Это тут же послужило поводом для множества комплиментов, как в адрес Кати, так и роскошного стола.
Адмирал привычно командовал парадом и пир разгорелся необычайный. Даже раскрыли все окна, чтобы легкий, вечерний бриз остужал сотрапезников. Начались типичные, мужские разговоры на военно-политические темы, и Катя стала понемногу прибирать, освобождающуюся посуду.
Всё получилось прекрасно, и к полуночи сотрапезники стали расползаться по комнатам. Катя уже вытирала обширный стол, когда вошёл хозяин. У Кати снова ёкнуло сердце и появилась слабость в ногах. Но она переборола себя, мило улыбнулась и продолжила наводить чистоту. Адмирал же, сел на своё привычное место во главе стола и жестом поманил Катю сесть рядом.
- Ну, вот,- мягче изрёк хозяин, -пришло время нам знакомиться. Как же вас величают?
-Катя.
- Во, как ! Екатерина! Так звали мою бабушку. Она, между прочим, родом из Одессы. И я даже немного понимаю по-русски. Например, здравствуйте…я вас люблю…
Катя почему-то зарделась, но адмирал, вроде, этого не заметил.
- Вас мне рекомендовали, известные в Италии, музыканты. Но они очень спешили и ничего толком о вас мне не сообщили. Теперь в этом и нет необходимости, потому что вы предстали передо мной и моими товарищами в самом лучшем виде. Сейчас уже поздно. Формальными процедурами трудоустройства займёмся завтра. Но может у вас есть какие-нибудь вопросы ко мне? А зовут меня Алессандро Боккети.
- Есть вопрос. Может ли ко мне приезжать мой…, Катя вдруг замялась, - мой приёмный сын…и подруга ?
Адмирал испытывающе всмотрелся Кате в глаза.
-Приёмный сын? Это как ?
- Простите. Я не смогла подобрать правильное слово…У старых хозяев я подружилась с сыном домоправителя-эмигранта. Я помогала ему уроками математики…
- Так вы учительница?
- Да.
- И что же?
- Мать Ромео вернулась на родину и он…в общем, он стал ко мне относиться, как к родной матери…А теперь звонит и просит разрешения видеться со мной.
- А его отец? Он тоже считает вас родной матерью?, - в голосе адмирала сквознули подозрительность и раздражение.
Вот, странно. Уж этого Катя никак не ожидала.
- Его отец в тюрьме.
- И давно его заключили?
- Нет. Совсем недавно. Месяц назад.
- Вот как. А вы, когда приехали в Италию и стали работать у музыкантов?
- В июне.
- Значит полгода отец вашего… «приёмного сына» был еще на свободе.
- Да. Он был управляющим дома.
- И вы с ним жили ?
Такой бестактности Катя никак не ожидала от, казалось бы, аристократического человека. Какое ему дело до этого? Катя подчёркнуто сухо ответила:
-Да.
Адмирал неожиданно встал. Он явно был чем-то расстроен, а домработница обозвала себя дурой набитой и от досады чуть не разревелась. Ну, кто её дергал за язык и спешить с этим вопросом?
- Спокойной ночи, - сказал адмирал уставшим голосом и Катя впервые почувствовала, что этому бравому мужчине много лет. Во всяком случае, за семьдесят, хотя и выглядел временами не старше Звонко. Всю ночь Катя себя терзала за неуместную болтливость и теперь неизвестно, как продолжится её трудовая деятельность.

                Алессандро Боккети

Адмирал тоже не мог уснуть, не мог понять почему и не знал как с этим бороться. Он никогда не курил, а выпитое вино лишь вызвало обострённое восприятие грустной действительности. Когда он впервые услышал реплики своей новой домработницы, в душе у него случилось потрясение. Этот характерный акцент русской женщины затронул самый сокровенный уголок памяти-воспоминание о единственном, любимом человеке за всю, почти восьмидесятилетнюю жизнь. Это была речь и интонации его бабушки Екатерины Михайловны.
В их многочисленной, влиятельной, аристократической семье крупных итальянских землевладельцев и фабрикантов её звали - Екатерина Великая.
И она, действительно, была таковой. Сколько раз отец будущего адмирала, влиятельнейший человек среди европейских политиков и промышленников, получал нагоняй от своей свекрови после застольных посиделок с такими же, как он, магнатами.
Алессандро  с детства усвоил, что миром, во всяком случае, итальянским управляет его бабуля. Катаясь на велике по дорожкам родового имения или расстреливая мячом садовую стенку, с нарисованными воротами, он знал, что произойдет в стране раньше, чем самые ушлые журналисты. Но отец приучил сына держать язык за зубами на всю жизнь и это его здорово выручало, но и угнетало. Делиться можно было только с одним человеком на свете- с бабушкой.
Она, как и дед Александр, в честь которого и получил он своё имя по православной, русской традиции, были потомственными казаками. А казаки одинаково ненавидели императорский дом Романовых с их дворянскими бездельниками и тупым, вороватым чиновничеством, так и большевиков с рабочей голытьбой и примкнувшими к ним бандитами всех разноцветок.
Дедушка, царский полковник, жили с бабушкой в самом красивом месте Одессы, на высоком берегу недалеко от причала Ланжерон. Здесь же их застало крушение Российской империи и лихолетье Гражданской войны. Белое движение потерпело поражение: у него не было ясной и воодушевляющей программы новой жизни, но зато оно спуталось с вечными врагами русского народа.
Поток эмигрантов хлынул в Европу и среди них дедушка с бабушкой и их 15-летней дочерью Анастасией. Решили остановиться в Италии, стране которая всегда ассоциировалась с вечным праздником и великой культурой эпохи Возрождения. В отличие от других эмигрантских семей, Еремеевы устроились довольно счастливо. Дедушка нанялся начальником охраны у одного сицилианского латифундиста, бабушка была домоправительницей их особняка, а будущая матушка Алессандро поступила даже в элитный университет по прихоти того самого латифундиста, которому очень понравилось это русское семейство, вообще, и дочка в частности. Он и платил за её учёбу. Такие люди деньги даром не тратят. Вскоре за Анастасией стал приударять сын из влиятельного семейства северной Италии- Паоло Боккети.
Его родители категорически возражали против связи сына с какой-то русской бесприданницей, но как это часто случается, влюбленный отпрыск победил своих родителей, и латифундист был весьма доволен.
Такую свадьбу Италия не видела никогда, а родители невесты, вообще, затмили приглашенную знать. Дедушка специально надел свой парадный казацкий синий костюм с красными лампасами, аксельбантами и выглядел настолько молодцевато и бойко, что все гости только на него пялились, вопреки вековому этикету. Бабушка тоже оделась по-одесски. И хотя это было старомодно, но зато в нём она выглядела очень выигрышно. Особенно, когда под аккомпанемент дочери, спела арию Аиды из оперы Верди. Это итальянских аристократов сразило. Жених торжествовал, а невеста перетанцевала со всеми своими родственниками и их сердца были покорены.
Вскоре после этой замечательной свадьбы, латифундист стал акционером, строящегося в Милане пищевого комбината, основным пайщиком которого были, как раз, Боккети. Продукция комбината поставлялась в продовольственные склады не только итальянской армии, но и германской. Аристократы подводили к власти Муссолини , готовилась большая война и доходы от комбината предстояли баснословные.
Алессандро помнит себя, когда они уже жили в родовом имении недалеко от Болоньи. До него родились два брата-погодки и были старше на десяток лет. Все трое получили казацкое воспитание от дедушки с бабушкой. Они на зависть своим сверстникам прекрасно ездили верхом, охотились , каждое лето покоряли альпийские вершины и могли плавать, как дельфины. Но когда стало ясно, что итальянцы будут направляться на Восточный фронт, на семейном совете старшие братья поставили ультиматум, ошеломленному отцу: или он организовывает их переезд в Аргентину, или они уходят к югославским партизанам.
Последнее грозило разорением всего клана. Отец догадывался откуда дует ветер, но поделать ничего против воли сыновей и тёщи с тестем не смел. Связи сработали, и сыновья были отправлены в Уругвай со специальной миссией: они должны были готовить «запасной аэродром» в случае осложнений на фронте. Не все сведущие люди верили в победу Гитлера. И когда поступило сообщение об окружении армии Паулюса под Сталинградом, дедушка вновь надел свой парадный, казацкий наряд и демонстративно в нём посетил все публичные места вместе с внуком.
Братья Боккети в Уругвае оказались в нужном месте и в нужное время. Они стали учредителями множества фирм на деньги представителей рухнувшего, германского рейха. Они там выгодно женились и стали предводителями местной знати из скотоводов и землевладельцев. Отец годился успехом старших сыновей и стал задумываться о карьере младшего Алессандро. И тут снова повлиял боевой тесть и потребовал продолжения военной традиции. Зять нехотя согласился и отправил сына учиться в Морскую академию США.
Так случилось, что Алессандро вырос в мирные времена и военная карьера натовского морского офицера проходила гладко и успешно. Молодой, статный итальянец с влиятельным папашей был всё равно во всём первым: на учениях, совещаниях, спортсостязаниях. И сам его вид внушал подчинение.
Но в жизни не бывает без проблем. А проблемой Алессандро стала его жена. И не столько она была виноватой, сколько его представления о жене и женщинах, привитые ему бабушкой. А таких женщин в Италии уже давно не было. Здесь уже не было известно супружество в истинном смысле этого славянского слова. Здесь был брачный союз в лучшем случае, а чаще-брачный контракт. И особенно, в аристократической среде, к которой и принадлежал сын Паоло Боккети.
Еще будучи холостым офицером, он без большой охоты и лишь для поддержания мужского статуса, участвовал в развлечениях с «артистками». У него все отношения между мужчинами и женщинами сводились к примеру дедушки и бабушки. Он просто не мог себе представить, что его молодой дед будет волочиться за какой-нибудь жеманной кокоткой или бабушка примет назойливые домогательства полупьяного офицера.
Жизнь же, матери с отцом для него была, практически, неизвестной. Скандалов у них не было. Мама была с ним внимательна, добра, но и только. Ей нравилось быть светской дамой и она всю себя отдавала этой представительной жизни, что очень радовало Боккети.
В общем, совместная жизнь с первой женой Эмили, дочерью миланского банкира не задалась с самого начала. Но чтобы не расстраивать отцов и их дела, они не спешили разбегаться и даже родили дочь Софи. Но долго это продолжаться, всё равно, не могло и они разошлись. Но к этому времени должность обязывала Алессандро жениться. На это раз он выбрал дочь университетского профессора и, вроде вышло удачно, но у них не было детей и постепенно утратился смысл ихнего брака.
В последний раз Алессандро Боккети женился двенадцать лет назад. Дело шло к старости и прозябать в одиночестве, хоть и не в бедности, не было желания. И однажды он познакомился с милой преподавательницей в консерватории. Жизнь с ней сложилась спокойной, но слишком уж размеренной, для еще пышущего здоровьем и энергией, адмирала. Чтобы совсем не захандрить, Алессандро стал посещать клуб генералов-ветеранов. Сначала он просто играл с ними в гольф, чему выучился в Штатах, затем стал выбираться с ними на охоту, рыбалку…И так увлёкся, что сам стал заводилой всяких гульбищ и приключений.
Генералы обществом женщин не пренебрегали, но им больше по душе были чисто мужские, спортивно-охотничьи развлечения, что и привлекло к ним адмирала, ставшим их лидером.

                Екатерина Великая

И вот, теперь новая домработница…удивительно похожая на бабушку. Больше лежать стало невмоготу. Адмирал встал, подошёл к окну и отдёрнул портьеру. Еще чёрное, звёздное небо сливалось с морской пучиной. Доносился рокот прибоя.
- А как бы поступил дед Александр?, - вдруг промелькнуло в сознании Алессандро, который сам давно был дедом, но продолжал равняться на своего предка.
А дед тогда поступил следующим образом. Когда молодой, видный в станице есаул Еремеев отправил сватов, то получил оглушительный отлуп : сватов даже во двор не пустили, что явилось вселенским позором. Причиной такого поворота был давний раздрай между отцами из-за атаманства
Что же теперь было делать? У Кати три брата, как на подбор- боевые и шустрые. Да и отец еще в силе мужской. Но выхода не было: лучше смерть, чем такой позор.
Бабушка рассказывала, как его тёзка выкрал её глубокой ночью и они помчались на двух конях. Всё было бы гораздо удачнее, но совсем не к месту залаяли дворовые псы и вскоре раздались выстрелы. Это была погоня и не было сомнений, что им будет каюк.
Спасли их кони. Они оказались выносливее и специально подготовленными к этой бешенной гонке сквозь тёмную, степную ночь. Достаточно было коню оступиться, чтобы всё закончилось трагедией…и не было бы никогда Алессандро Боккети.
Несколько дней беглецы переждали на хуторе у знакомого и предупрежденного хохла. Наконец, дошло известие, что атаман их прощает…
- А тут какой-то македонец…да еще и в тюрьме, - адмирал беззвучно посмеялся над своей мальчишеской мыслью, - но для чего-то она возникла…
Алессандро вернулся к кровати и продолжил дальше лежать до утра. 

Утро началось с обсуждения, что надо делать с рыбой, которую они наловили накануне. Её стали делить на четыре части: на вяление, соление, жарение и уху. За дело взялись дружно и через некоторое время все обитатели и гости виллы чувствовали себя единой производственной бригадой, а когда управились с рыбой всей компанией двинулись на море. Все были веселы и Катя чувствовала себя своей среди своих, но, понятное дело, на особом положении.
Было решено на следующее утро вновь отправиться на рыбалку, но только удочками и уху варить прямо на катере. Катю морская болезнь не одолевала и она согласилась разделить увлечение мужчин. С моря открывался замечательный вид на побережье. Красивая страна у итальянцев тоже- недаром сюда съезжаются туристы со всей планеты.
Дело приближалось к обеду. Уха была уже готова и генералы, свернув удочки, решили привести в порядок оружие, которое хранилось в каюте в специальном шкафу. Для чего эти автоматы и винтовки предназначались было не ясно, но по армейской привычке оружие решили прочистить и смазать. Этим занимался самый молодой из генералов 63-летний Альберто Конти. Он по очереди вытаскивал оружие, разбирал его на столе и отдельные части раздавал, сидящим за столом, остальным товарищам. Оружие было самых различных марок. Видимо, это было что-то типа коллекции.
Когда Катя вошла с подносом, на котором несла бокалы с коктейлями, Альберто, как раз, вытащил из шкафа автомат Калашникова, сделал попытку вытащить магазин, но что-то там заело и он, положив автомат на стол, повернулся к столику с инструментами.
В это время Катя, положив на стол осторожно поднос с бокалами, вдруг схватила автомат, быстро его разобрала, потом собрала и скорчив суровую мину народной мстительницы, передернула затвор и направила автомат на ошалелых генералов. Они дружно подняли руки вверх улыбаясь, но во взглядах мелькало что-то похожее на испуг. Потом все, как по команде, уставились на адмирала, видимо, требуя объяснений.
- Ну, что сеньоры генералы? С кем мы всю жизнь собирались воевать, если простая русская женщина захватила в плен половину генерального штаба НАТО ?
Все снова дружно засмеялись и захлопали.
Катя разложила бокалы и торжественно разъяснила, что военному делу в Советском Союзе учили со школы, а каждый парень-готовый воин и, мол, это древняя скифская традиция.
Генералы были достаточно деликатными, чтобы отметить, что военное дело в школах и боевые парни не смогли сохранить ни Варшавский договор, ни сам Советский Союз.
Однако особый пиетет к Кате после случившегося, генералы испытывали. Особенно этому радовался адмирал. Он ясно представил себе, как его боевые друзья разнесут по всей Италии этот забавный случай, а затем он будет отмечен в газетах и разлетится по всему интернету. А Алессандро нравилось быть героем всяких небанальных происшествий. Это было его невинной слабостью, но и светский пиар помогал ему быть в центре аристократического внимания.
Далее, как пишется в школьных сочинениях « усталые и счастливые ребята возвращались домой», где поужинали и разошлись на покой.
Катю вновь охватило беспокойство по поводу контракта, Звонко и их складывающегося сближения с Алессандро. Но, опять же, согласно народной примете, утро оказалось мудренее. Когда генералы разъехались на своих военизированных «Хаммерах», они с хозяином уселись за стол. Адмирал выглядел веселым, добрым и деловым. Они составили нужные бумаги и Алессандро спокойным голосом объявил, что он не возражает, если к ней в гости будут приезжать Нина и Ромео. И, как бы между прочим, поинтересовался фамилией «приёмного сына». Собрав все бумаги, адмирал навестил садовника и уехал. Катя тут же позвонила Нине и Ромео, пригласив их в гости в ближайшее воскресенье.

                Любовь аристократа.
Нина и Ромео не преминули воспользоваться приглашением. Нина еще двигалась не очень уверенно и подробно рассказала какие ужасные переломы были у неё и как она благодарна хозяевам, оплатившими её пребывание в клинике по реабилитации. Ели бы не их великодушие, провела бы она остаток жизни в инвалидной коляске.
Ромео заканчивал лицей и хотел сдать экзамены, как можно лучше. Как дитя эмигрантов, он понимал, что пробиваться в жизни придётся в одиночку, а футболом долго жить не будешь. Он будет приезжать каждое воскресенье и подтягивать математику.
Алессандро приехал только через два дня. Снова они сели за стол, Катя поставила свои подписи в нужных графах контракта, и они отметили это шампанским.
- И, да. По поводу отца вашего «приёмного сына». По своим каналам я навёл справки и узнал, что сидит этот македонец безвинно. Вину на себя его заставила взять местная банда наркоторговцев. Мне обещали вернуть его дело на пересмотр и есть большая вероятность, что его освободят, потому что на след банды уже напали и начались аресты.
Катя со смесью восхищения и благодарности всматривалась в красивое лицо своего работодателя и едва сдерживалась, чтобы не броситься его обнимать и целовать. Работодатель об этом догадался и даже приготовился, слегка отстранившись от стола, но некая сила упорно удерживала их на расстоянии.
Но всё же, господь милостив. Когда Алессандро , собрав все бумаги, приготовился выходить, он на миг замешкался перед порогом и повернулся, чтобы дежурно попрощаться. Но идущая следом Катя с разгона уткнулась в могучую грудь адмирала, обняла крепко за шею и прижалась благодарно к его холенной щеке. На пол грохнулся «дипломат» и Катино тело оказалось заключенным в объятиях. А Катя всплакнула, сама не понимая отчего.
В то утро, через несколько дней, после сближения домработницы и работодателя возле порога, Катя услышала звуки автомобиля, выглянула в окно и увидела не знакомый «Лексус», а джип, из которого Алессандро стал вытаскивать чемоданы и какие-то баулы.
Войдя в дом, он первым делом расцеловал Катю, словно курсант мореходки, имеющий в запасе всего несколько часов увольнения и объявил растроганной домработнице, что он переезжает сюда навсегда.
Это обстоятельство мгновенно создало двусмысленную обстановку, и Катя со странным для её возраста, волнением готовилась к своему рубикону.
Целый день она помогала адмиралу растаскивать привезенные вещи по двум смежным комнатам, шкафам и тумбочкам. Вечером они поужинали, а Алессандро, как ни в чём ни бывало, пожелал Кате обычной доброй ночи, отправился в свою спальню. Сначала Катя восприняла это спокойно- надо было прибрать на кухне и всё такое, что она проделывала каждый день.
Но когда она вошла в свою комнату, осознала всю нелепость положения. В огромном особняке, два явно неравнодушных друг к другу мужчина и женщина…
Катя бесшумно двинулась по коридору и подошла к спальне. Потоптавшись немного, она робко постучала и, услышав ответ, вошла.. Адмирал лежа в постели, читал книгу. Появление Кати, его кажется, совсем не удивило и он жестом пригласил домработницу сесть, отодвинувшись к стенке. Катя присела, а затем словно провинившаяся жена, склонила голову мужу на грудь. Муж великодушно провёл своей широкой, горячей дланью по голове и волосам Кати, отложил книгу и выключил торшер.
С этого судьбоносного вечера и ночи жизнь Кати кардинально изменилась. Прежде всего в действие вступил какой-то тайный план, разработанный адмиралом. Теперь каждое утро после завтрака и до обеда они занимались совершенствованием Катиного итальянского языка, а после обеда и до ужина-английского. В обеденные часы новые любовники ходили на море, где Алессандро раздевался и окунался в прохладные воды Тирренского моря.
Несмотря на преклонный возраст, адмирал сохранил атлетическую статность и хорошую подвижность. Катя уловила себя на мысли, что ей приятно было лицезреть могучее тело, чего раньше она за собой не замечала. Да и где она могла видеть? В школе что ли?
Её пожилой влюбленный не был таким настырным и неугомонным как Звонко, но марку держал и этим раскрыл Кате глаза на то, что она со своей математикой, вообще, мало что в жизни понимает и, тем более, в мужчинах. По её сельским представлениям мужчины, чуть ли не после пятидесяти лет-это уже отстой. А тут такие дела! Это открытие заставило её уже совсем по-другому воспринимать и генералов, которые продолжали регулярно приезжать, и она обнаружила, что они всё же не на одно лицо, а один из них, тот самый Альберто с неё почти не сводит глаз, после случая с автоматом. Это было неожиданное открытие и из женского тщеславия она даже стала строить ему глазки.
Однако это не прошло незамеченным для Алессандро и он рассказал ей, что в бытность действующим генералом НАТО, Альберто Конти регулярно получай нагоняй от американских шефов за то, что окружал себя длинноногими секретаршами в униформе и в конце концов незадолго до отставки его чуть не разорила одна хорватская манекенщица. Сначала она вынудила  влюбчивого генерала развестись с женой, жениться на ней, но потом она умудрилась отсудить половину недвижимости при разводе. После этого случая генерал поменял род охоты и боится жениться.
Кроме уроков, которые Катя успешно усваивала, она наладила связь с дочкой. Регулярно общалась с неё по скайпу, а дочка могла снимать деньги с её счёта для себя и двух пар бабушек с дедушками. Но известий от Стёпы по-прежнему не было.
В общем, всё складывалось прекрасно и однажды Алессандро объявил о дате заседания суда по пересмотру судимости Звонко.
В назначенный день подъехали к зданию суда Нина с Ромео и они вчетвером стали ждать появления македонца. Когда его ввели, он сразу их заметил, печально улыбнулся, но оживился. Они для него были единственными близкими людьми. Звонко осунулся, глаза опухли, в густой, черной шевелюре появились белые нити.
Суд был быстротечным. Судья зачитал постановление, и Звонко сошёл к ним в зал. Обнимались группой. Затем македонец подошёл к Алессандро, горячо, но без подобрастия пожал руку и поблагодарил за освобождение. Адмирал предложил отметить освобождение и они всей компанией отправились в ближайший кабачок. Звонко повеселел и даже смеялся.
Деликатный момент тоже разрулился естественным образом и Звонко уехал к Нине, которая уже подготовила ему место работы у своих хозяев.

                Урок английского

Было уже поздно, но зато шоссе было почти пустынным. В машине играла романтичная музыка  Фаусто Папетти, а свет от разноцветных лампочек индикаторов освещали сосредоточенное, волевое лицо адмирала. На душе у Кати было как никогда покойно. Она испытывала к Алессандро беспредельную благодарность и нежность. Невольно она положила руку ему на плечо.
- Тебе не обидно, что он ушел к Нине ?- сказал адмирал по-английски. Это означало, что начался пропущенный вечерний урок.
- Нет. Во-первых, они были вместе до меня, а во-вторых, в моём сердце уже другой.
- Кто же, если не секрет?
- Человек великой души и каких я никогда не видела.
- А ты -Екатерина Великая.
-Я ?! Великая ?...Рассмешил. Я мышка-норышка.
- А у вас в самом деле в школах изучают автомат Калашникова?
- Изучали… теперь уже нет
- И ты была коммунисткой?
- Не успела, но была комсомолкой.
- И верила в коммунизм?
- В моё время уже не верили, но наши родители многие верили.
- А в чём эта вера заключалась?
- Ну…в справедливость. В английском языке нет слова, которое точно бы соответствовало славянскому…Это, например, когда богатые не унижают бедных.
-А ты бы могла полюбить богатого?
- Это смотря какого…У нас не было богатых.
-А теперь?
- Теперь появились, но они какие-то не настоящие что-ли…как у нас говорят «из грязи в князи». Не получится у нас так, как у вас.
- Почему же?
- Ваши богачи культурные, а наши просто жадные…
- А ты хотела бы быть богатой?
- Я? Наверное, нет…Я, ведь, просто учительница математики и домработница.
- Но можно выйти замуж за богатого.
- А для чего я богатому? Ведь, сословия никто не отменял. Вот, в Советском Союзе отменили и ничего путного не вышло…Не может кухарка править не то, что страной, а даже колхозом.
- Но есть же примеры, когда из бедной семьи выбиваются в люди.
- Во, именно- «выбиваются». Вся душевная энергия тратится на это выбивание, а всё должно быть естественным.
- Получается, что большевики в России зря старались?
- Может и не зря. Это был наглядный урок для ваших богачей. И, похоже, они его усвоили. Теперь у вас социализм, а у нас капитализм в самой его первобытной, убогой форме. Да еще и колониальный.
- А марксизму вас тоже в школе учили?
- И в школе, и в институте…да. Вот, толку от этого никакого.
- В Италии тоже были сильны коммунисты. Сразу после войны итальянцы также ка вы сегодня, искали работу в чужбине. Но потом жизнь улучшилась. Может и у вас всё сложится.
- Дай боже. Но когда это будет?...А жизнь коротка.
- А в чём смысл жизни?
- Ха. До сих пор никто внятно не ответил. Это, наверное, вечная тайна. Советский писатель  заметил: жить надо так, чтобы не было обидно за бесцельно прожитые годы.
- Выходит, самое главное в жизни - иметь цель. У тебя есть такая цель?
- Наверное, нет. Иначе я бы сюда не приехала.
- И ты будешь жалеть о годах, проведенных в Италии?
-  Пока я не жалею, - и Катя прижалась к плечу водителя. Он стал тормозить и остановил машину.               
                Бессарабская Галатея

Как педагог, Катя отметила, что Алессандро Павлович замечательный учитель и это общее призвание их еще больше сблизило. Способная ученица не преминула отметить достоинства своего наставника. Оказалось, что адмирал несколько лет преподавал в морском колледже. И, видимо, воодушевленный их совместными успехами, Алессандро объявил, что прибавляется еще один предмет- вождение автомобиля и изучение правил дорожного движения. Усмехаясь, он обронил, что домработнице положено самой ездить в город за продуктами. Это, конечно, была остроумная шутка и Катя стала догадываться, что надумал её славный адмирал и пожилой любовник. Ей, видимо, предстояла судьба героини фильма «Моя прекрасная леди».
Адмирал договорился и у Кати приняли экзамены индивидуально. Уже через месяц она впервые выехала в город. Было страшновато встраиваться в огромный поток машин, но её спутник спокойным голосом вовремя подправлял Катины действия, понемногу она освоилась и даже съездила в гости к Нине.
Нина полностью оправилась от страшной аварии, была по-женски счастлива со Звонко. Македонец очень изменился ментально и физически. Он снова выглядел красавцем и уверенным, но перестал обращать внимание на иных женщин. Пребывание в тюрьме заставило его осмыслить важные аспекты бытия и, главное, у него был взрослый сын, которого он любил и чьими успехами в молодежке «Интера» гордился. Он решил обеспечит сыну надежное, домашнее пристанище. Нина же поделилась с подругой секретом, что македонец предложит ей замужество, как только соберёт достаточно денег. Ромео тоже, отметил старания отца. Стал чаще приезжать к ним и реже к Кате.
Однажды он позвонил и пригласил Катю с адмиралом на финальный матч молодёжного первенства Милана. От его игры зависело попадёт ли он на заметку к руководству основной команды. Катя впервые была на настоящем, футбольном стадионе, очень переживала за Ромео. Играть перед десятками тысяч зрителей, наверное, ужасно ответственно. Вся четверка любящих его зрителей тоже испытывала душевное волнение. Ромео играл в полузащите и играл хорошо, но команда его проиграла. Тем не менее, после матча настроение у Ромео было приподнятым. Его пригласили на собеседование в штаб «Интера» и это означало, что скоро он будеть играть в основе со своим кумиром, в чьих жилах тоже течет балканская кровь- Златаном Ибрагимовичем.
И вот настал тот день, о котором Катя догадывалась и готовилась, чтобы не разочаровать своего замечательного благодетеля. Этому предшествовало и посещение салона красоты и всяких модельных бутиков. Когда бессарабке сделали модную стрижку, она целую неделю не узнавала себя в зеркале и удивлялась как с помощью ножниц можно так изменить облик человека. Новая причёска даже ходить её заставила несколько по-другому, а в глазах потомственного аристократа мелькали лукавые, озорные огоньки. Он был доволен своим многомесячным трудом по изваянию своей Галатеи, но с именем «Екатерина Великая».
Однажды он показал ей приглашение на свадьбу сына одного из генералов ихнего охотничье-рыболовного кружка.
Хоть и готовилась Катя морально к этому моменту выхода в свет, но никак не могла унять волнение, но и отказаться не было сил. Ведь, она должна отплатить вложенные старания адмирала. Выглядела, действительно достойно, хотя в глазах мелькал временами испуг, а золотые и бриллиантовые ювелирные изделия, впервые в жизни украшающие её голову, шею и уши сковывали её движения, как сбруя на необъезженном мустанге.
И вот, самый страшный миг. Достолепный адмирал, представитель рода Боккети, одетый в безукоризненно подогнанный, бежевый костюм, подаёт ей руку, помогая выйти из серебристого «Роллс-ройса» и далее предстояло подняться по ступенькам родового особняка, где на открытой веранде уже собралось много гостей и их встречал улыбающийся и всё понимающий в этой, понятной только им , троим мизансцене, отец молодожена.
Как только Катя с Алессандро оказались наверху, деликатно рассматриваемые с неподдельным любопытством местным сообществом аристократических людей, Екатерина Великая желала только одного- быстрее найти укромный уголок и в него забиться. Но это было невозможно. Слухи о том, что чудаковатый, но всеми уважаемый адмирал, поменял уже третью жену на какую-то служанку с Балкан, уже вовсю будоражили воображение, особенно, женской части знатного круга. В известном смысле это был некий вызов многим, из которых с удовольствием бы заняли место Кати.
Пока она со своей ролью справлялась и сплетницы-завистницы не имели шансов подловить эту дерзкую чужестранку в неловкости. Мужская часть было более снисходительной, хотя бы потому, что жены и дочери многих из них, заметно проигрывали, несмотря на старания визажистов и модельеров. Эта сорокалетняя спутница Боккети, безусловно, украшение вечера наряду с невестой. Самое трудное было отвечать на приветствия…Катя никого не знала и ничего, кроме улыбок им подарить не могла.
Наконец, появились молодожены и спасли Катю от излишнего и утомительного любопытства гостей. Но за свадебным столом Катя боялась прикоснуться ни к еде, ни к приборам, панически боясь проявить неловкость. Она только пила минералку.
Адмирал, конечно, всё понимал, но он всегда был центром разговоров и своеобразным тамадой вокруг себя. Он лишь украдкой подбадривал свою спутницу и обещал скорое избавление, заключавшееся в переходе гостей в танцевальный зал.
Но не успели они и минуты постоять рядом, хотя и перед нахальными фотожурналистами светской хроники, как к ним направился Альберто Конти, долгие месяцы мечтавший заключить недоступную, балканскую Мату Хари в объятия. И такой шанс появился.
Он церемонно пригласил Катю на вальс. До этого момента вальсировала только часть молодежи-ровесники молодоженов. Когда Альберто закружился с Катей танцевальный вечер получил нужный импульс. Темно бордовое, длинное, облегающее платье выгодно оттеняло белизну её кожи и красивый, округлый бюст с декольте, украшенном рубиновым колье. Просто в зале не было ни одной женщины, сравнимой с Катей природной статью.
Однако Катя инстинктивно после приглашения повернула голову, как бы, спрашивая разрешение у своего спутника. В глазах аристократов это выглядело трогательно наивно и Катя получила благословение. Довольный генерал вел свою партию очень умело и размеренно, что позволило Кате после пятнадцатилетнего перерыва восстановить свои навыки, усвоенные в танцевальном коллективе родного, тараклийского ДК. Особенно хорошо у генерала получалось прижимать своей властной рукой стройный стан партнерши при ускоренной части танца. Она почти не касалась паркета. Их танцевание окуражило старшее поколение и танцевальный зал заполнился кружащимися парами.
Лишь через несколько заходов. Екатерине Великой удалось отбить своего спутника и закружиться с ним впервые. Алессандро танцевал не так виртуозно, как генерал, но для своей комплекции очень даже уверенно.
- А кто тебя учил танцевать?,- неожиданно и почему-то по-русски спросила Катя.
Алессандро засмеялся. Катя от волнения, видимо. перестала понимать, где она сейчас находится.
- Моя бабушка, Екатерина Великая,- поддержал русский разговор адмирал и потом перешел на итальянский:
- Она мне внушала, что мужчина в танцах должен быть столь же достолепным, как и в бою.
-Странно. В моей стране мужчины танцевать стесняются, считая это не мужским достоинством.
- Видимо, причина в том, что ты назвала сословным статусом. Мужчина из аристократических кругов вынужден чаще бывать на светских раутах, чем даже на деловых совещаниях и хорошо танцевать для него не менее полезно, чем деловые разговоры.
- А дедушка твой тоже хорошо танцевал?
-О! Он был во всем первый.
- И бабушка…Екатерина Великая, наверное, его ревновала ?
- Да. Она даже иногда плакала. Об этом знаю только я. Она думала, что я ничего не понимаю. Это, наверное, тайна человеческой психики. Любовь всегда порождает тревогу, что наступит момент её угасания или даже исчезновения…а это иногда… конец света.
- Но я поняла с твоих слов, что Екатерина Великая была властной и мудрой…
- Но-женщиной. И у неё был только один кумир среди мужчин- её муж. Даже своего отца-атамана, она не ставила на одну ступень с дедушкой.
-Вот как! Что же в нём было такого?
- Беспредельная отвага и честность. Когда к власти пришли гитлеровцы, они вышли на дедушку и подослали вербовщиков в казацкую дивизию Краснова. Эти трое, довольно крупные офицеры абвера, еле унесли ноги. Деда даже арестовали, но как тестя рода Боккети выпустили. Он всегда и везде говорил, что красная зараза пройдет и Россия восстанет из пепла. А еще часто с негодованием утверждал, что войны против России и Советского Союза устроили лондонские банкиры. В таких случаях мой отец спешил куда-нибудь исчезнуть с глаз своего тестя. Мой второй дедушка Боккети, как раз, имел самые тесные связи с этими самыми банкирами. Мой отец это хорошо усвоил и делал всё, чтобы проникнуть в Советский Союз. И это при его прямом содействии в СССР построили завод по выпуску «Eiat» и «Пепси кола». Теперь наш президент Сильвио Берлускони находит общий язык с Путиным.
- А как твой отец относился к тестю?
- О! Это отдельный роман. Мой отец мог бы стать его героем…Он тестя уважал и даже любил больше своего отца. Я никогда не видел таких отношений между тестем и зятем. Когда дедушку хоронили, съехалась чуть ли не вся знать Италии и даже был один, из ненавистных дедом, лондонских банкиров!
- Но ты никогда ничего не говорил о своей матери.
- Моя мама понимала, что в деле воспитания своих сыновей ей с бабушкой и дедушкой не тягаться. Она благоразумно отстранилась и была для нас просто хорошей родственницей. Её это совсем не огорчало, и она занималась всякими благотворительными мероприятиями в компании своих подруг из богатых семей Италии. Она всегда сопровождала отца на многочисленных вечерах, свадьбах и деловых встречах. Это была её стихия и супружеская обязанность, которую она прекрасно исполняла…
Гром аплодисментов вернул наших героев в реальность. Оказывается, музыка давно смолкла, а они чуть ли не в обнимку стоят в кругу улыбающихся свадебных гостей. Никто себе не мог представить, что можно так увлечься разговором между мужчиной и женщиной, которые каждый день и ночь проводят вместе.

                Кино
После свадебного вечера, где Екатерина Великая была признана светом, а журналисты светской хроники назвали её «балканская Кармен» и не было кадра без её участия, к ним стали наведываться семейные пары, чего раньше избегали проделывать из-за неясного семейного положения нестареющего адмирала. Положение, хоть и не изменилось, но любопытство раздирало скучающих знакомых, сослуживцев и даже журналистов.
В один день к ним заявился длинноволосый, бородатый мужчина с нервным, интеллигентным лицом, смахивающий на Тото Кутуньо. Его сопровождала стильная и как оказалось, известная киноактриса, а Тото Кутуньо, значит, был режиссёром. И приехали они не случайно, а на просмотр, точнее осмотр Екатерины. Когда удивленная «балканская Кармен» потребовала разъяснений, её возлюбленный только хитро усмехался и пожимал плечами: что, мол, взять с этих чудаковатых киношников. А между тем, режиссёр очень обстоятельно, хотя и манерно, поделился своими планами. Они состояли в том, что к годовщине Итальянской республики, он решил снять фильм в традициях итальянского кино пятидесятых годов, когда и кино, и итальянских артистов любили во всём мире. Рабочее название фильма- «Лётчик». Там есть эпизод, когда сбитого американского лётчика спасает сельская итальянка в горах на границе со Словенией.
По мнению режиссера, роль спасительницы не смогут исполнить нынешние кинодивы и он даже выразительно посмотрел на свою спутницу. А в светской хронике он  увидел эффектную фотографию со свадьбы и решил, что Катя для этой роли очень подходит. В связи с этим он предлагает ей приехать на пробы в одно альпийское селение.
Когда киношники уехали, состоялось бурное обсуждение случившегося предложения. Отчаянное сопротивление Екатерины Великой было преодолено резонными замечаниями, что Катя приехала в Италию на заработки и было бы глупо упускать случай заработать за несколько дней больше, чем за несколько лет в качестве учительницы или домработницы.
Против лома нет приёма, и Катя ясно почувствовала за мягкой манерой доброго аристократа- стальной прагматизм делового европейца. Как говорится-назвался груздем…

                « Лётчик »

Пробы состоялись в том, что Кате надо было соверщить последовательность хозяйственных дел, свойственных для жителей селений. Со стандартной городской актрисой надо будет долго возиться и не факт, что получится органично. К тому же нужно славянское лицо, а легкий Катин акцент придал бы картине дополнительную достоверность. Вот и пригодились уроки бабы Дины. Всё , что проделала Катя в сценах было неподдельно естественным и комиссия осталась довольной. Далее в дело вступил адмирал –контракт, гонорар, фамилия, которая будет фигурировать в титрах. Так Катя стала «Кати Боккети». Это было гарантией всей этой киношно-коммерческой истории, а Кате в очередной раз пришлось удивиться деловой хватке своего покровителя. Она стала догадываться почему Восточная Европа всегда будет жить хуже и беднее.
Через месяц они были вызваны на съёмки. Сюжет был таков: сбитый и раненый лётчик был замечен молодой, сельской женщиной, чей муж погиб под Сталинградом и она ненавидела и германских, и итальянских фашистов, устроивших эту бойню. Поняв, что лётчик-американец, женщина заваливает парашют камнями, присыпает землей  и волоком тащит раненного к себе на хутор. Здесь она успевает его запихнуть в кочину со свирепым хряком к моменту, когда на фоне альпийской красоты появляется цепь карателей, прочесывающих местность. Они начинают обыскивать хутор, заглядывая во все места. Несколько раз они приближались к кочине, но каждый раз оттуда высовывалась свирепая свиное рыло и скалило желтые клыки. Каратели его откровенно побаивались, хотя могли бы и застрелить. Далее были кадры, как женщина несколько дней перебинтовывала лётчика, выгоняя хряка и потом перетащила его в хлев с коровой и овцами.
В финале, спасенный лётчик в парадной форме американского полковника, приезжает на встречу победителей и ему приходит в голову идея навестить свою спасительницу. Он подъезжает с одним журналистом к хутору , далее пешком дошёл до места своего падения и двинулся по маршруту, которым тащила его горянка.
Следующий кадр показывает, как женщина привычно управляется со своим скотным двором и случайно бросив взгляд вдаль, видит нечто невообразимое: с горы приближается нарядный, красивый офицер с букетом альпийских цветов. Женщина растерянно, с метлой и лопатой в руках смотрит округлившимися глазами на этот мираж. Затем в её сознании происходит движение и кадры с нарядным, шагающим полковником чередуются с кадрами, где она волочит раненого…
Наконец, полковник подходит к женщине вплотную. В её глазах наворачиваются слёзы, а полковник бухается в своих парадных брюках прямо ей в ноги. Он подаёт спасительнице цветы. Она роняет метлу и лопату, берёт цветы, а полковник перехватывает и целует ей руку. Спасительница осторожно снимает фуражку с головы лётчика и проводит рукой по его волосам.
Для создания нужного настроения при съёмке подавалась и соответствующая моменту музыка, которая будет звучать в фильме. Когда снимались финальные кадры и съёмочная группа, и артисты ходили с покрасневшими глазами. Это была сильнейшая сцена и довольный режиссёр уже предвидел оглушительный успех фильма.
Премьера состоялась через два месяца в Риме. Катя и Алессандро, сидя в зале тоже в конце фильма растрогались. Монтажники тоже внесли свою лепту. Образ спасительницы в исполнении Кати Боккети мгновенно стал символом народной, итальянской героини.
Кадры с её участием разошлись по соцсетям. газетам и журналам. Но тут начались испытания медными трубами, прописанные в контракте. Кати Боккети должна была являться на многочисленных презентациях, телешоу и пресс-конференциях.. От этого она ужасно уставала, но помнила слова своего наставника, что она на заработках и нечего стонать.
И вот, когда вся эта суета поутихла, в одно утро, адмирал обнимая и целуя проснувшуюся кинозвезду, объяснил ей, что на её счету уже несколько сот тысяч евро и она в любой момент может бросить его, старого пенсионера…Мало чего спросонья осознавшая киноактриса, лишь крепче прижалась к надёжным телесам своего пенсионера.
- Помнишь, ты спрашивал смогу ли я полюбить богатого?
- Помню
- Вот, я и полюбила…на свою беду.
- А почему- беду?
- Не знаю… Всё, что случилось в моей голове не укладывается…кажется это происходит не со мной…и я боюсь.
-Не бойся. Это с непривычки. Ты воспитана в скромности и на простом труде, а деньги делают на пиаре. К этому можно приноровиться.
Алессандро Боккети устроил график приёма назойливых журналистов и Катя в эти дни чувствовала себя, как на исполнении служебных обязанностей. Такая системность позволила ей наработать нужный набор приёмов и вскоре она, действительно, приноровилась и совсем не уставала.
 Нина, Звонко и Ромео долго не могли поверить, что героиня, поразившего всю Италию, фильма-это их добрая, знакомая Катя. Они думали, что это просто двойник. Так часто бывает. Они даже специально приехали об этом ей рассказать, но были беспредельно удивлены, что ошиблись и даже вновь просматривали эти кадры, восхищаясь Катей.
Когда же, сообщили, что придётся лететь на премьеру фильма в США, Катя это уже восприняла, как должный пункт контракта и впервые за долгие месяцы совместной жизни, она расставалась с адмиралом. Он ничем себя старался не выдавать, но Катя чувствовала, что он волнуется. Странно. Она, ведь, едет всего на несколько дней.
Адмирал проводил её до самого выхода в переход к самолёту. Двигаясь на посадку, Катя два раза оборачивалась, чтобы помахать рукой Алессандро, который неподвижно продолжал стоять за стеклянной перегородкой. Но старый адмирал её уже почти не видел. Его глаза застилали слёзы: он, уж, точно понимал, что теряет уже второю Екатерину Великую.

                Слава

В последний день пребывания за океаном, где фильм «Лётчик» полностью перевернул представление молодых американцев о кино, и порадовал старшее поколение воспоминаниями о времени Марчелло Мастроянни, Джины Лоллобриджиды и Софи Лорен. Торжествующий режиссер фильма, Золтан Формен приглашает Кати Боккети на разговор и сообщает, что ему предложили снимать в Голливуде фильм по роману «Вся королевская рать».
- Я вас искренне поздравляю. Вы это заслуживаете и вернули уважение к кино.
- Спасибо. Но я вам об этом сообщил не для того, чтобы похвастаться. Дело в том, что сценарий написан по мотивам романа, и главным героем будет не губернатор и будущий президент, а его супруга. Фильм так и называется- «Жена президента». А я, кроме вас в этой роли никого не представляю, потому что героиня сама из села, в котором вырос президент и всю жизнь она была его надёжным тылом без чего невозможен никакой политический успех.
Нельзя сказать, что это было для Кати неожиданностью. За время презентаций «Лётчика» она столько наслышалась комплиментов в свой адрес, что и сама поверила, что может быть актрисой.. Но Голливуд- это не просто эпизод на один день съёмок. Это целые месяцы. И потом - все эти контракты, в которых она ни в зуб ногой.
- Я приму ваше предложение, но с одним условием: я приеду с сеньором Боккети и мы будем жить не в гостинице.
Режиссер удивился такой дерзости со стороны этой эмигрантки, из которой он слепил любимицу миллионов зрителей, но согласился. Он подумает, как выгодно воспользоваться знакомством с Алессандро Боккети и даже сам же ему и позвонил.
Адмирал встретил свою возлюбленную, о чём он себе окончательно признался в течении томительного ожидания её возвращения, без тени недовольства или подозрений.
У Кати на сердце отлегло, она с удовольствием рассказывала о встречах с американскими зрителями и журналистами. Они поехали прямо к «себе домой», где вновь вернули себя друг другу.
 На это тут же среагировали товарищи адмирала и нагрянули шумной толпой на несколько дней. Приезжали и, близкие Кате, Нина, Ромео и Звонко. Это были счастливые дни маленькой компании. Ромео взахлёб рассказывал, как его замечательно приняли в основной команде «Интера» и как уже на первой же тренировке к нему подошёл сам Златан Ибрагимович, похлопал его по плечу и заговорщически пошутил, что теперь у них с Ромео будет балканская связка и они будут метелить римлян, как это проделывали в древности славные македонцы и спартанцы.
Адмирал чувствовал себя, как в лучшие годы молодости, негласно соревнуясь с Звонко за внимание любимых женщин. Единственное, что слегка смущало Катю то, что к Алессандро никогда не приезжали его родственники. Но, похоже, это его и не очень расстраивало.
Однажды, вновь приехал режиссер, но без артисток. У них с адмиралом состоялся длительный, деловой разговор.  Режиссёр предлагал итальянскому аристократу вложиться в кинематографический проект Голливуда. Несмотря на известную всем эпатажность отставного адмирала, предложение режиссёра его озадачило. Одно дело слыть старым чудаком, потерявшем разум от любви к домработнице, что в общем-то случалось нередко с пожилыми мужчинами и совсем другое прослыть старым дураком, потерявшем кучу денег на сомнительном голливудском проекте. Репутация в кругах знати дороже миллионов. Всё же, адмирал рискнул, но обставил договор такими условиями, что режиссёр, может быть, и пожалел со своим предложением, но отступать было уже поздно.
Как и договорились, сеньору Боккети со спутницей был арендован коттедж недалеко от Лос-Анджелеса и стали готовиться к съёмкам. Однако сразу начались неприятности. Известный актёр, предварительно давший согласие на роль президента, узнав, что его партнёршей будет неизвестная, да еще и не профессиональная актриса, поспешил отказаться. Он мог потерять время и упустить более выгодные и надёжные предложения.
Золтан  Формен был в отчаянии: сроки поджимали. Начался суетливый поиск актёра на роль президента и, наконец, остановились на одном ирландце из белфастского театра.
Его внешним достоинством было физическое сходство с героем романа. Со скрипом, но съёмки начались и через некоторое время случилась другая напасть, очень характерная для киношной, актёрской публики. Моложавый, темпераментный ирландец из провинциального театра влюбился в свою партнёршу-свою жену по кино. Это распространенное явление случилось по такой прозаичной причине, как отсутствие у Кати профессиональной подготовки. Она свою роль не играла, как делают профессиональные актрисы, а переживала даже в те моменты, когда можно было обходиться не затратным обозначением своего отношения к партнёру. В результате этого старания со стороны Кати, ирландец невольно подпадает под её обаяние и магию. С другой стороны неожиданная влюбленность позволяла ему так естественно исполнять свою роль, что режиссер был просто в восторге  от того, что дублей почти не надо было делать, а значит можно было сэкономить, а в успехе фильма он уже не сомневался, предчувствуя триумф.
Всё было бы ничего, если бы ирландец был более опытным и прозорливым человеком. Но он не ограничивался нужным вниманием к своей киношной жене на съёмочной площадке, но и стал это проделывать и за её пределами. А это уже не могло пройти незаметным для адмирала и не стать началом более печальной драмы.
Однажды сеньор Боккети объявил, что ему надо срочно лететь в Италию на собрание акционеров и больше не вернулся.
С каждым днём ожидания его возвращения у Кати на душе становилось тревожнее, несмотря на успехи в съёмках и хорошее к ней отношения со стороны коллектива. Она собрала волю в кулак и не давала себе расклеиться. Ухаживания ирландца в известной степени ей были приятны, но она сохраняла нужную дистанцию.
Съёмки закончились, далее предстоит монтаж и Катя спешит «домой» со скверным предчувствием. Никто в аэропорту её не встретил, хотя два дня назад о своём вылете сообщила Алессандро. Ничего в его голосе предосудительного она не почувствовала: проект удался, а неловкое поведение ирландца разве можно принимать всерьёз?

                Развязка

Катя решила не звонить и, взяв такси, поехала на виллу. Но там было пусто и темно. Её встретил только садовник и рассказал, что хозяин после их отъезда ни разу не приезжал.
Куда же и в качестве кого, теперь Катя сюда заявилась? Решила подождать завтрашнее утро-вдруг оно снова будет мудреннее.
 Но этому не должно было случиться. Во дворе прозвучал автосигнал, и Катя увидела, как из машины вышла молодая, стильная женщина и явно не желала входить в здание.
Кате ничего не оставалось, как на деревянных ногах спуститься вниз. Увидев её, гостья как-то подобралась и подождав, когда Катя подойдёт на нужное расстояние, резко заявила:
- Я внучка сеньора Боккети. Сейчас он находится в клинике. Мне поручено дать вам расчёт.,- и женщина нервно впихнула бумажный пакет в руки, окаменевшей кинозвезды.
С ней, голливудской актрисой с контрактом на десяток миллионов, рассчитались, как с нерадивой служанкой! Ей указали место в этой жизни и никакие миллионы ничего изменить не могут.
Екатерина Ивановна, как оглушенная, поднялась в «свою» комнату, села на кровать и тут обратила внимание на пакет, который она продолжала держать в руках. Что-то её подтолкнуло и она разорвала его. Кроме банкнот, разлетевшихся по полу, она увидела то, чего подсознательно ожидала. В пакете был маленький розоватый листок и на нём знакомым почерком было написано: « Дорогая Катюша!  Sono malato. Addio. Я тебя люблю, Екатерина Великая.»
Больше находиться здесь не было ни сил, ни смысла. Звонить Нине тоже не хотелось. Как же быть? И в воспаленном Катином сознании созрел план: она поедет назад-в настоящий и единственный её дом, но по тому же маршруту, только в обратном направлении.
Она тут же узнала, что рейс на Софию состоится через четыре часа, забронировала место и стала собирать вещи в один чемодан.

                Семья Боккети

Внучка Софи, ребёнок единственной дочери Алессандро Боккети от первого брака мчалась по пустынному шоссе, стремясь как можно быстрее удалиться от этого ненавистного особняка, ставшего символом несмываемого позора для всего клана Боккети.
Выходки старого адмирала в отставке всегда раздражали чопорных родственников. Но когда он заявился на свадьбе со своей «галатеей»-это было уже за пределами всякого приличия. И хотя адмирал в глазах знати не очень растерял рейтинг, оставаясь обаятельным, крепким богатеем, но в глазах близких родственников он явно выжил с ума. Слух об участии в голливудском проекте и сплетни вокруг Кати создали просто невыносимую атмосферу, спровоцировавшую грандиозный скандал на одном из последних традиционных собраний большого круга. Приехали даже уругвайские племянники, такие же влиятельные, каковыми были и их папаши. Закончилось собрание тем, что на глазах постаревший адмирал, потребовал, чтобы от него отстали и покинул общество.
Но уже в тот же вечер он был доставлен в поликлинику с инфарктом. Единственная, кто проявила, хоть какое-то сочувствие была его внучка Стефани.
Но, слава богу, она поставила на место эту нахальную эмигрантку, вообразившую из себя невесть что.
Навстречу ей промчалось жёлтое такси.
- Ну, и пусть поскорее уматывает!
Внучка Стефани была чуть моложе Кати и её связь с дедом не то, чтобы раздражала, а приоткрывала какую-то, неведомую тайну семейного клана. Она очень любила свою бабушку Эмилию- настоящую аристократку, утонченную и мудрую, и когда Стефани видела на кланово-корпоративных мероприятиях такого импозантного, красивого дедушку Алессандро, она никак не могла смириться с тем, что является потомком таких замечательных людей, но по какой-то причине разделённых.
Бабушка Эмилия никогда ничего плохого о дедушке не говорила, после развода она больше замуж не выходила. И только однажды под напором пытливой внучки, испрашивающей почему они развелись с таким видным в Италии человеком, она обмолвилась, что деда еще с детства околдовала его бабушка Екатерина. Это было непонятно. Но когда Стефани сама стала женой и матерью, узнала об романе деда-она сама вынесла вердикт: дед встретил свою Россию…
Стефани, как женщина европейского воспитания могла умело управлять своими чувствами и не в ущерб прагматическим интересам. По этой причине поведение деда Алессандро она категорически не одобряла, а когда появилось его фото с «балканской Кармен» на свадьбе, Стефани восприняла это как предательство. Бабушка Эмилия должна была выдержать и это, хотя была одной из трёх жён.
Но гораздо сложнее было принять всенародное признание Кати Боккети в качестве героини фильма «Лётчик». Выходит, дед полюбил достойную женщину, ту самую «Россию».
Но уходящее поколение в глазах приходящего всегда немного ущербно, несовременно и наивно. А когда случился последний скандал на семейном собрании, закончившийся инфарктом у дедушки, Стефани решила в этой истории поставить точку или крест.
Желтое такси снова мелькнуло, но на этот раз, обогнав Стефани, и она с удовлетворением про себя отметила, что была бы «комедия ла финита», если бы не трагедия с дедом Алессандро. Сразу обозначилась шепетильная тема о солидном наследстве. Внучка Стефани была первой на очереди и «поляну» нужно было зачистить от потенциальных конкурентов.
И тут до Стефани дошло, что отомстив за унижения их семейного достоинства и вынудив домработницу покинуть загородную виллу деда Алессандро, она, его внучка, не исполнила его поручение. А жёлтое такси уже увозило «балканскую Кармен» навсегда. Стефани чувствовала, что обмануть деда ей не хватит ни совести, ни духа-он сразу её раскусит. Теперь надо любой ценой догонять жёлтое такси, пока оно не затеряется в потоке машин, выехав на автобан.
               
                Сказочная фея

До отправления рейса «Милано-София» оставалось около двух часов. Катя вошла в здание аэропорта и почувствовала некоторое облегчение среди множества людей, со схожей в этот вечер судьбой: все они в данный момент сорвались с насиженных мест и куда-то направляются, ведомые таинственной магией перемены мест.
На втором этаже, где когда-то «балканская Кармен» спала в обнимку с чемоданом, снова было свободно и она разместилась там же - возле барчика. Но за барной стойкой мелькал другой парень, а Кате непременно захотелось видеть того, кто первый на этой земле помог ей в столь драматический момент. Она подошла к бару и объяснила, кого она желает видеть.
Бармен сказал, что нет никаких проблем, потому что Фабио его сменит буквально через полчаса и он тут же позвонил ему.
Катя села и стала ждать, поглядывая в сторону бара. Чего она хотела от этого Фабио она сама до конца не понимала. Но, вот, похоже, что он появился, потому что бармен стал с кем-то переговариваться, оборачиваясь вглубь бара и показывая пальцем в сторону Кати.
Однако никаких изменений не произошло, и Катя сама направилась к бару. Когда она подошла, бармен снова повернулся и позвал своего сменщика. Тот вышел из-за перегородки, подошёл и вопросительно уставился на своего товарища. Тот показал на Катю. Фабио перевёл взгляд на красивую, стильную сеньориту.
- Сеньора, я чем-то вам могу быть полезным?
- Не знаю, но однажды вы меня здорово выручили, и я хотела бы вас за это поблагодарить.
- Как же я вас выручил и когда? Хотя…ваше лицо очень знакомо.
Фабио стал «рыться» в смартфоне и торжественно показал кадр из «Лётчика».
- Не правда ли, как вы удивительно  похожи на Кати Боккети? Просто копия!
- Это я и есть.
- Вы!...Кати Боккети ?! И как же я вас выручил, интересно?
- Два года назад, когда я прибыла сюда, вы согласились сначала посматривать за моим чемоданом, а потом отвезли в больницу, куда после аварии поместили мою подругу, которая меня пригласила на работу…
- Постойте, постойте…кажется эта ваша подруга была из Болгарии?
-Да
- А вы… Не может быть! А как же вы стали Кати Боккети?...Вы меня разыгрываете? У вас такой… «модельный» вид, превосходный итальянский язык…я бы даже сказал – светский…
- Я вот, здесь спала с чемоданом, а вы меня разбудили и отвезли в клинику.
-Да…да…Помню. Точнее лицо той женщины я не помню, но если вы утверждаете…но это так странно…А что было потом и каким образом всё это связать с Кати Боккети?
- Моё настоящее имя, действительно, Екатерина, а Боккети- это…псевдоним…это фамилия хозяина, где я устроилась домработницей.
- И потом вы вдруг стали знаменитой актрисой? Это какая-то красивая сказка.
- Да сказка. Оказывается, в жизни бывают сказки. И в этой итальянской  сказке,, начиная с вас, попадались добрые люди и я увожу в своём сердце самые светлые воспоминания об итальянцах, а эти..
Теперь Катя нашла в смартфоне снимок, где она, Нина, Звонко, Ромео и Алессандро позировали на фоне виллы и, показывая его Фабио, продолжила
- А эти люди стали мне близкими…вот, это моя подруга Нина, которая тогда попала в аварию, это её муж, это мой хозяин, а это мой «приёмный сын» и даже звал меня «мамой»…
- Вот интересно…с каждой минутой …а как зовут вашего «приёмного сына»?
- Ромео
-Ромео! Так это же Ромео Мирковски! Мама мио!
- Вы его знаете?
- Сеньора! Так, кто его не знает?!
Теперь Фабио показывает снимок, где Ромео вместе с Златаном Ибрагимовичем дают интервью после матча.
- Ромео Мирковски! Полузащитник «Интера»! Ему всего 18 лет, а он стоит уже 20 миллионов. За него бьются «Манчестер Сити», «Реал» и «Бавария»! Сеньора вы меня сразили наповал…
- Но меня не было в Италии более трёх последних месяцев и я не могла знать, что у Ромео так хорошо всё сложилось. Я за него очень рада. Жаль что из-за съёмок я не могла за него поболеть….
- Каких съёмок? Вы снялись в новом кино? Каком же?
- Да. Я снималась в голливудском проекте…играла жену американского президента. Фильм так и называется «Жена президента». Но он еще монтируется и выйдет примерно через полгода…
- И в Голливуде вы успели сняться! В главной роли?!  Это же...Это же миллионный контракт!
Но как вы  здесь очутились  и что вы задумали делать дальше ?
- Я уезжаю.
- Куда?!
- Домой
-Домой?! Это куда? В Болгарию, что ли?
- Ну, да.
- Насовсем?!
- Да.
- Вы шутите? Вас на руках готова носить вся Италия, а вы уезжаете в какую-то провинциальную дыру? Не разыгрываете меня, а то теперь вам придётся меня везти в больницу.
- Так случилось. Человек, которому я обязана всем, уже не имеет возможности меня держать в качестве домработницы. А здесь у меня нет дома.
- Так купите!
- Что купить? Дом? Дом нельзя купить. Купить можно здание. С кем же я буду в нём жить?
- Мама мио! Да на вас жениться любой мужчина, на которого вы положите глаз…Вы в зените славы…Ромео Мирковски- ваш сын…адмирал Боккети-ваш…хозяин…Мне, кажется становится дурно.
Фабио, действительно, вспотел, раскраснелся, и бармен с ухмылкой подсунул бокал с минералкой и сам во все уши слушал этот чудесный диалог, обслуживая клиентов, словно новейший японский робот.
Фабио вытер пот со лба, немного поостыл.
- Не зря говорят, что нам, европейцам, русских никогда не понять и лучше нам со своими советами к вам не соваться…
- Да…лучше не соваться…
- Однажды я видел русский фильм…Там в финале главная героиня бросается под поезд.
- И что? Не поверили?
- Тогда-да. Тогда я не поверил…а теперь верю!
- Почему?
- Потому что, то. что вы собираетесь сделать с собой- это страшнее, чем броситься под поезд!
Катя прислушалась к объявлению диктора.
-Но мне уже пора…
- Нет…постойте. Я должен пережить эту сказку до конца. Позвольте вас проводить.
Не дожидаясь ответа, Фабио взял её , и они двинулись сквозь снующих пассажиров к месту регистрации. Там Катя сдала чемодан и вместе с Фабио подошли к выходу на посадку. Катя , как раз, приготовилась сказать прощальные слова, как вдруг услышала знакомый голос: Синьора Екатерина!
Она поворачивается и видит ту женщину, которая ей дала полный расчёт.
- Сеньора! Простите меня! Я должна была исполнить волю моего деда…
Женщина раскрыла свою сумочку и вынула оттуда коробочку, в каких, обычно, содержат драгоценные изделия и подала её Кате.
- Еще раз, простите меня! Адью!,- женщина повернулась и поспешила затеряться в толпе провожающих.
Катя проводила взглядом удаляющуюся внучку Алессандро…Затем она перехватила взгляд ошеломленного Фабио, который, видимо окончательно поверил, что у него «поехала крыша» и завороженно смотрел на коробочку в руках сказочной феи.
Катя машинально открыла коробочку и оба обомлели : в ней сиял рубиновый медальон, в виде сердца и обрамленного сверкающими бриллиантами. Взволнованная Катя осторожно вытащила медальон, передав коробочку в руки Фабио. Ощупав медальон, она открыла его. Среди бриллиантовых звёзд на черном, бархатистом фоне был вделан миниатюрный портрет красивой, молодой женщины в одесской шляпке и с пронизывающим, властным взглядом черных глаз… Это была Екатерина Михайловна Еремеева.
А медальон был произведением знаменитого одесского ювелира Израиля Рухомовского, чья «тиара Сайтафарна» украшает Лувр. Ни Катя , ни Фабио об этом, конечно, не знали, но Фабио интуитивно догадывался, что держит в руках коробочку из под «миллионов».
Катя положила медальон в коробочку и взяла её из рук заколдованного бармена. Он, наверняка, и не слышал прощальные слова этой удивительной женщины. Он тупо смотрел на свою руку, в которой только что он держал миллионное состояние.

                Болгария

Ранним утром самолёт приземлился в аэропорту Софии. Весь полёт Катя продолжала вести внутренний диалог с этим замечательным барменом из миланского аэропорта. У Кати было чувство, что расставание с ним оказалось каким-то незаконченным.
Катя прошла таможенный контроль и, слава богу, в сумочку никто не стремился заглянуть. Пройдя в зал ожидания, занятая своими мыслями и планом дальнейшего продвижения по маршруту домой, Катя вдруг ясно услышала знакомый голос, но говорящим по-английски.
Катя удивленно стала озираться и увидела Алексея. Того самого- земляка и «племянника». Она невольно остановилась и даже придвинулась поближе к нему. Алексей разговаривал с каким-то джентльменом, явно заграничного вида. Встревать в разговор было неудобно и Катя просто встала, рассеянно уставившись на своего «родственника».
Через некоторое время Алексей заметил, что возле него стоит какая-то, явно растерянная дама, и тоже «забугорная». Но она смотрела именно на него, и в этом было что-то двусмысленное.
Вдруг Алексей слышет:
- Лёша! Това съм аз, леля ти…твоя «тётя».
Алексей стал озираться в поисках автора этой реплики, но рядом,  кроме этой прекрасной леди никого не обнаружил. А леди сделала ему знак.
Алексей что-то сказал джентльмену и подошёл к Кате.
- Аз съм Екатерина Ивановна Кочева…майката на Тоня.
У Алёши сначала отпала челюсть, затем округлились глаза и он отступил.
- Екатерина Ивановна?! Но аз хич не ви познавам. Чудеса! От къде сте, за къде сте?
- Отивам се…в Тараклий.
-Ясно. Ще ви подкарам до гостилницата. Таман посрящам човека, - Алексей кимна към джентльмена,- ама нивга нямаше да ви позная…И изглеждате по-млада на години десет.
Алексей вернулся к джентльмену и стал объяснять, что встретил землячку и родственницу и что если он не возражает, то она разделит их компанию по дороге в гостиницу.
Джентльмен же, больше, чем было прилично, всматривался в Катю, затем с подозрением к Алексею, но виду, что несколько озадачен, не подал и великодушно согласился.
Когда они ехали к гостинице, иностранец продолжал косить в сторону Кати через зеркальце заднего обзора, обсуждая с Алексеем какие-то свои дела. Но однажды он сказал Алексею, что их спутница ему очень напоминает одну итальянскую актрису, которая недавно у них, в Штатах покорила публику своей ролью в кино. Он даже полушутя предложил Алексею уточнить у своей родственницы знает ли она об этом удивительном сходстве и в качестве аргумента показал ему снимок из интернета.
Катя, разумеется всё слышала, но решила ничем себя не выдавать.
- Екатерина Ивановна! Я вижте тази снимка. Много прилича на вас тази итальянка.
- Ага, мяза! Но не съм гледала това кино…
Однако, чем-то Катя, всё же себя выдала потому что теперь и Алексей на неё стал так же поглядывать.
Когда устроились в гостинице, заморский гость неожиданно предложил знакомиться с городом в компании с двойником Кати Боккети. Катя не возражала и даже обрадовалась. Однако во время их путешествий по болгарской столице, Катя не будучи профессиональным конспиратором, нечаянно выдала себя, вступив в разговор, не дождавшись дежурного перевода со стороны Алексея.
Оба мужчины от неожиданности смолкли и уставились на даму за разъяснением. Это обстоятельство еще больше обескуражило американца, воспитанного на теме « вездесущих русских шпионов».
Алексей тоже осознал опасность. Этот американец был технологом косметической фирмы, которая недавно открыла свой магазин в Софии, а Лёша в этом магазине фирме был маркетологом. Если у американца возникнут какие-нибудь подозрения, то Алексей провалит выгодную оферту.
- Извините, - продолжила Катя по-английски,- я, конечно не шпионка. Я, действительно. Кати Боккети, но не считала нужным это афишировать и хотела добраться домой инкогнито. Но раз уж, я себя разоблачила, то уж, простите меня.
Алексей и американец переглянулись. Это не укладывалось в голове ни у одного, ни у другого. Тогда Катя стала выкладывать снимки, позвонила Нине и, вроде, убедила своих собеседников в реальности происходящего. Но чем дольше они знакомились с софийскими достопримечательностями, тем задумчивее становился американец.
Катя казнила себя за очередную неловкость, спешила расстаться со своими спутниками и уехать в Варну.
Утром, на следующий день Алексей повёз Катю на автовокзал. Он был несколько рассеян и не очень похож на себя. Но перед расставанием он сосредоточился и озадачил свою непростую землячку. Оказывается, американец предложил ему завербовать Кати Боккети в качестве «лица фирмы». Это предполагает контракт с большими доходами.
Кате не хотелось никого расстраивать, и она сказала, что сейчас ничего сказать не может, потому что заключение такого контракта дело хлопотное, для неё неизвестное и она хотела бы добраться домой. А дальше, мол, поживём-увидим. На том они с Алексеем и расстались.

В Варне был бархатный сезон. Рейс на Тараклию отъезжал вечером и Катя решила посетить то место, где она с украинцами пели песни. Название пляжа и гостиницы она помнила и без проблем до туда добралась на такси. Также, как тогда, два года назад, здесь было празднично и уютно, хотя народу было поменьше.
Перед тем, как ехать на автовокзал, Катя неожиданно увидела винницкого толстячка. Он стоял спиной и энергично разговаривал с двумя женщинами на автобусной остановке. Катя невольно устремилась к остановке, но когда уже подошла вплотную, толстячок обернулся. Это был другой мужчина.
Ехали в Тараклию ночью и, когда прибыли на автостанцию, было еще темно. Катя тащила свой фирменный чемодан на колёсиках по ухабам и рытвинам знакомых улиц.
А вот и родные ворота, с облезлой, синей краской. Во дворе тявкнул Шарик, но когда Катя вступила во двор, он радостно стал поскуливать и подпрыгивать на цепи. Ничего съестного у неё в карманах не было.
Катя прошла на веранду дома и села на кровать, которая здесь стояла всю жизнь и помнила тела нескольких поколений Кочевых. Положив чемодан на кровать и, скинув туфли, Катя, подогнув ноги, уселась, забившись в угол кровати, как в далёком детстве, когда она здесь слушала бесхитростные разговоры взрослых родственников, рассевшихся вокруг стола и по веранде.
 Пропели первые петухи.
Катя очнулась от прикосновения к её щеке. На неё смотрели морщинистые глаза матери, и она беззвучно плакала. Катя порывисто обняла родимого человека и тоже залилась слезами. Из неё исходили печали, прожитой чужой жизни.
Потом они с мамой перешли в дом. Отец уже не вставал и почти не видел, но слышал, что дочка приехала и по его худым и впалым щекам скатывались слезинки.
Уже стало светло, когда Катя, надев мамину косынку, подвязав её по-тараклийски, принялась подметать двор, засыпанный осенними листьями.
Когда она управилась с этой простой, но нужной работой, то уселась передохнуть под еще зелёной, раскидистой айвой.
 Доносились утренние звуки, проснувшегося селения. Такие знакомые и родные. Катя с увлечением наблюдала, как несколько смелых воробьев подскакивали и воровали крошки у Шарика под носом. Шарик великодушно их не трогал и смотрел только на Катю.
Вдруг пёсик метнулся и громко залаял. Катя вздрогнула. По улице мелькнул белый джип и остановился прямо у их ворот. Шарик залаял еще яростнее. Калитка скрипнула, открылась и во двор стали входить.
Впереди шёл высокий, моложавый мужчина в длинном, светлом редингтоне, тёмном костюме, с галстуком. В руке он нёс бутылку шампанского. За ним появилась Тоня с огромным букетом красных роз. И за ней какой-то стройный парень.
В мужчине с шампанским Катя признала Стёпу.