Глава 4

Хляби небесные разверзлись, и полил дождь. Крупные капли забарабанили по крышам домов и зашелестели в древесной кроне.
«И всё же ударил… проклятущий дождь! Как я и предполагал», — подумал Уолтер.
Он стоял перед двухэтажным особняком, будучи не до конца уверенным, что не ошибся адресом. Но с неба лило так сильно и было так холодно, что он решительно взялся за дверной молоток и постучался. Очень уж не терпелось ему поскорее убраться с улицы. Дверь открыл дворецкий.
— Простите, я не ошибся адресом? — прикрывая лицо рукой от дождя, спросил Уолтер.
— Добрый вечер. Вы, должно быть, Уолтер Финч?
— Да, совершенно верно, это я.
— Проходите, пожалуйста. Хозяин как раз вас дожидается.
Уолтер снял верхнюю одежду и повесил на вешалку.
— Прошу, — пригласил его жестом дворецкий.
Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, прошли через анфиладу хорошо меблированных комнат и попали в просторную гостиную.
— Здравствуйте, детектив, — тяжело произнёс лежавший на диване старик, завидев гостя. — Я уж начал беспокоиться, что вы не придёте. Располагайтесь… чувствуйте себя как дома.
— Здравствуйте. Вы Чарльз Данн?
— Он самый, — ответил хозяин и указал на кресло. — Присаживайтесь. Выпьете?
— С удовольствием, — признался Уолтер, подкрепив ответ кивком.
Он сел в кресло и осмотрелся. Стены украшали портреты неизвестных ему людей: статных мужчин и прекрасных барышень; над каминной полкой висел натюрморт: красные цветы в треснувшей вазе. Тихонько тикали старинные часы, а из клетки, стоявшей на подоконнике, доносилось прерывистое пение канарейки.
— Пожалуйста…
— Благодарю. — Уолтер принял бокал из рук дворецкого и мельком взглянул на хозяина.
Выглядел старик неважно. Лицо его было серым; вокруг запавших глаз чернели круги. Узкие губы подрагивали; тревожный взгляд бродил по комнате. Что-то явно терзало и мучило его. Уолтер пил и ждал, когда старик начнёт разговор. Наконец тот взял слово.
— Послушайте, Уолтер…
— Я весь внимание, — тут же отозвался детектив.
— Прошу… не перебивайте только… мне нелегко говорить… Как видите, я сейчас не в лучшем состоянии. — Хозяин, совершив усилие над собой, улыбнулся. — Я наслышан о ваших успехах и полагаю, что вы тот самый человек, в котором мой дом нуждается в это непростое время. Я очень надеюсь, что вы не откажете мне в моей просьбе, когда узнаете все подробности… и хочу предупредить сразу, дело это может представлять опасность для жизни любого, кто попытается в нём разобраться. Скажите, Уолтер, вы человек боязливый?
— Если вы желаете знать, отступлю ли я перед лицом опасности, так и не докопавшись до истины, то мой ответ —  нет. Я не отступлю.
— Гм… ваши слова вселяют в меня надежду. А есть ли в вашем окружении люди, ради безопасности которых вы сумели бы поступиться собственными идеалами и принципами?
— Полагаю, что таких людей… — только начал Уолтер, как вдруг осёкся, вспомнив про Викторию.
— Вы не подумайте, что я чересчур любопытен, — взял слово Чарльз Данн, заметив растерянность гостя. — Просто в деле, в которое я собираюсь вас посвятить, замешаны люди с серьёзными капиталами, которые ни перед чем не остановятся. А где серьёзные капиталы, там и несчастье, и отчаяние… так обычно всегда бывает. К сожалению, я хорошо знаком и с тем, и с другим. Отчасти именно из-за денег я сейчас и нахожусь в столь больном и немощном состоянии, но не будем обо мне. Для подобных разговоров у меня есть хороший врач, а вас я позвал совсем для другого… Так каков же будет ваш ответ на мой вопрос? В вашем окружении есть люди, ради которых вы смогли бы сдаться и отступить? Вы только не поймите меня превратно, я не пытаюсь запугать вас раньше времени, ни в коей мере.
— Полагаю, что таких людей нет. И не сочтите за хвастовство, но я никогда и никого не боялся.
— Замечательно! Что ж, давайте тогда перейдём к сути дела… время не терпит. Его у нас мало, как, боюсь, и у той, которую вам предстоит разыскать.
— Это женщина? — осведомился детектив.
— Да, моя дочь, Анна Данн. Она журналистка. Скорее всего, вы о ней ничего не слышали.
— Не слышал, — признался Уолтер.
— И не удивительно. Она только-только совершала свои первые шаги в профессии.
— И её исчезновение как-то связано с её профессиональной деятельностью? — предположил детектив.
— В самую точку. Вы слышали что-нибудь о психиатрической лечебнице «Маяк»?
— Нет, ничего.
— Она располагается на острове Грей Ленд. Моя дочь провела расследование… — С этими словами старик поднял трясущуюся руку, и дворецкий, как по команде, извлёк из секретера папку и передал её хозяину. — Здесь, — продолжил Чарльз Данн, показав на папку, — часть её труда… всё, что у меня есть. Я отдам вам эти бумаги, и вы ознакомитесь с ними. Если коротко, то речь там идёт о тайне… кхе-кхе… — закашлялся он, словно подавился.
Уолтер тут же поднялся с места, чтобы оказать ему помощь, но старик махнул рукой и, краснея от натуги, просипел:
 — Сидите… сидите… всё нормально… — Он осушил свой бокал, после чего вздохнул полной грудью, расправив узкие плечи. — Фух… отпустило… так о чём я там?
— О тайне, — напомнил детектив.
— Да… о тайне… о тайне, хранящейся за толстыми стенами «Маяка». Я уже говорил вам, что большие деньги и несчастье — друзья навек?
— Говорили.
— Хорошо. В таком случае вы должны сразу сообразить, что к чему. Случается, что в эту лечебницу попадают дряхлые, прямо как я, но при этом ещё находящиеся в трезвом уме и памяти престарелые богатеи, которые всё никак не помрут… чем только и злят всю свою родню. «Кто же их туда отправил?» — спросите вы. «Да эта самая родня и спровадила», — отвечу вам я. Любящие дети и заботливые внуки. С какой целью? Да чтобы…
— Чтобы завладеть их капиталами, — закончил начатую фразу Уолтер.
— Я же говорил, что вы сразу сообразите. Именно для этого стариков и вывозят на остров, откуда они уже никогда не смогут вернуться.
— Их там держат как в тюрьме!
— Так и есть. Самая что ни на есть настоящая тюрьма. К тому же там их очень быстро сводят с ума, так что через какое-то время они и в самом деле превращаются в свихнувшихся и сбрендивших безумцев. Моя дочь… кхе-кхе… моя… кхе-кхе… — Хозяин достал из кармана платок и прикрыл им рот. — Мне не слишком много известно о том, как она вела своё расследование. Здесь главное другое — когда материал был готов к печати, газета отказалась его публиковать, сославшись на то, что в нём нет ни грана правды. Возможно, на них просто надавили, угрожали или ещё что-нибудь… не знаю… но факт остаётся фактом.
— А как вы сами считаете, насколько близко к истине она подобралась в своём расследовании?
— Что касается моей дочери, то я готов поверить во что угодно, — произнёс Чарльз Данн, покачав головой. — Поверьте, здесь скептицизму не место. Я уверен — слышите, уверен, — что она подобралась очень близко к истине. Очень. Иначе бы она не пропала.
— Её похитили?
— Хуже. Она сама отправилась на этот остров.
— Но зачем?
— Чтобы раздобыть неопровержимые улики. Я долго отговаривал её от этой затеи, просил остаться, но разве она могла не ослушаться? Ведь в ней было столько энергии. Столько энергии и прыти... Она всегда всё делала по-своему.
— И как долго её уже нет дома?
— Она должна была возвратиться месяц назад… кхе-кхе… поздно… ох, как поздно я спохватился… кхе-кхе… — Старик снова приложил платок к губам. — Боже… мои лёгкие… но ничего-ничего… каждый из нас в жизни по-своему страдает, и я не должен быть исключением.
— Так, и что вы сделали, когда она не вернулась в установленный срок? — поинтересовался детектив, попытавшись переключить внимание хозяина с собственного здоровья на собственную же дочь.
— Я? — вздрогнул Чарльз Данн, словно его ужалила пчела. — Сперва я решил, что её расследование попросту затянулось, и ей нужно ещё время. Но прошёл день, второй, и я вдруг совершенно утратил всякий покой. На душе стало гадко-прегадко, понимаете? Будто стряслось нечто скверное. Я вдруг осознал, что ждать больше нельзя. Потому-то я и обратился к вам.
— Что же от меня требуется?
— Я дам вам её фотографию, и послезавтра ближайшим же рейсом вы отправитесь на этот самый остров. Ваша задача — вернуть её мне целой и невредимой.
— Ну, если она действительно там, то это не составит ровным счётом никакого труда. А у неё могли быть причины, чтобы задержаться на острове по своей воле? Я имею в виду причины, не связанные с расследованием. — Вопрос, заданный детективом, ввёл хозяина в смятение и явное замешательство.
— В последнее время мы с ней малость не ладили… кхе-кхе… хотя нет-нет… не думаю, что это может быть хоть как-то связано с её исчезновением.
— Вы правда так не думаете или всё же просто не хотите так думать?
— Нет… не знаю… В любом случае, какие бы отношения между нами ни сложились в последнее время, на острове творятся тёмные дела. Я в этом убеждён. Не из воздуха же она, в конце концов, взяла все эти сведения. — Чарльз Данн показал на папку с бумагами, которую собирался отдать Уолтеру. — Чует моё сердце, с ней приключилась какая-то беда. Так что прошу вас, отправляйтесь на остров и верните мне мою дочь. Если будет необходимо, задержитесь там. Я вам хорошо заплачу, аванс вы можете получить прямо сейчас, с вами рассчитается мой дворецкий. И да… её фотография… возьмите.
Детектив взял снимок, с которого улыбалось юное создание с кудряшками и выразительными большими глазами. Он внимательнейшим образом изучил её курносый носик и длинные ресницы, тонкие губы и острый подбородок, после чего положил фотографию рядом с собой.
— И её бумаги, — произнёс старик, передавая папку Уолтеру.
— Я всё изучу, — ответил детектив. — И обязательно разберусь в этом деле. Можете не волноваться.
— Я на вас надеюсь… Ну а теперь прошу меня простить, я очень устал, у меня раскалывается голова. Вас проводит дворецкий. Всего доброго… и удачи.
— Спасибо. До свидания.
Когда Уолтер вышел на улицу, дождь как раз прекратился.