Зарисовки памяти

Тонкие нежные пальцы нервно распечатали конверт:
- Письмо… Ах, Мишкино письмо…
Аккуратно расправив передник, она торопливо опустила в карман лист драгоценной бумаги, украдкой огляделась, накинула платок и незаметно выскользнула из избы…
Она бежала, приминая ножками густую траву, от чего воздух взрывался запахом свежего сока цветущего луга! Ветер усиленно бил ей в лицо, по мере приближения к бескрайним просторам могучей северной реки. Она задыхалась от бега, волнения и необъяснимой болезненности сердца. Выскочив на пригорок, она на минутку остановилась, глубоко вздохнула: порыв ветра сорвал платок с ее головы, выбил пряди черных густых волос, освежил черты молодого красивого лица. А она смотрела куда-то вдаль, там, где граница воды и неба стирается общей зеркальной иллюзией, там, где светит два солнца, там где так же беззаботно плывут облака и только речная рябь иногда нарушает идиллию… И ей казалось, что вот сейчас она попала в тот мир с нарушенной идиллией… Так часто ей хотелось проснуться и осознать, что все это был лишь страшным сном, вернуться в настоящую, свою реальную жизнь…. По ее щеке сползла еле заметная слеза, упавшая на землю и моментально осушившаяся, так, как будто и не было горечи слезы… Ей было всего 14 лет, но глаза выдавали ее повзрослевший образ души, потухшим резонансом…
Она обессилено опустилась на камень… В голове предательски пронеслись воспоминания… Ее детство нельзя было назвать легким, хотя на тот момент, оно было стандартным и привычным для большинства ребятишек: практически все семьи держали огромное хозяйство, занимались охотой и рыбалкой, добычей ягод и дикоросов, возделыванием земли. На женские и детские плечи взваливалась тяжелая и ответственная работа, но думать об этом, а тем более роптать никому и в голову не приходило - понимали, север – суровый, но справедливый край, север закаляет волю, вскармливает уважение, прогоняет леность и невежество, осекает гордыню… И дети впитывали это, казалось, с молоком матери… Дружные, крепкие семьи взрастили великое поколение, людей, способных пережить и выдержать с высоко поднятой головой любые удары судьбы… И эта маленькая хрупкая девочка, дрожащими пальчиками разворачивая конверт, с мужеством мудрой женщины, не позволяла слезам слабости пробить мокрые дорожки по розовым щекам. Она достала исписанный торопливым почерком листок:
«Дорогие мой родные, отправляю Вам привет с фронта! Зиночка, сестренка, тебе в особенности здравствуй! Зина, до меня дошли сведения, что ты стала проявлять неуместный характер. Я не в коем случае не хочу тебя в этом обвинять, но совет, как старший брат я дать обязан: порой глупость может облачиться в очень привлекательные формы. Конечно, ты считаешь себя безмерно умной и взрослой, но позволь заметить, что все-таки у старших в разы больше опыта и понимания, а главное, родные люди, никогда не захотят тебе плохого. Надеюсь, что ты подумаешь над словами безумно любящего и скучающего по тебе брата!
Ой, родные мой, как не хватает мне вас всех, как не хватает мне нашего родного воздуха, наших красот, даже комаров не хватает. Здесь кругом пахнет порохом, трава выжжена, на многие километры мертвая безжизненная пустыня… Вот, Зиночка, снова к тебе обращаюсь, как часто вспоминаю я наше детство, а оказывается я знаешь каким счастливым был? Ой, даже не знаешь, а если бы и знала, то непременно залилась надо мной своим звонким заразительным смехом… Все бы отдал, чтоб услышать его.. Ну да ладно, думаю свидимся скоро, ведь вся страна на победу работает! И победим, а там заживем так, как никто не жил, самыми счастливыми будем, вот увидишь!!! А ты знаешь, я слов просто так не говорю, наверняка понимаю, о чем толкую!
Времени больше нет писать! Целую мои любимые! Зиночка, обнимаю тебя сестренка, со всей нежностью и преданностью. Ваш Михаил»…
Она прижала письмо к губам, вдохнула запах бумаги, и ей показалось, что она почувствовала его запах, родной, далекий, почти забытый…
Она аккуратно сложила пожелтевшие от времени листочки обратно в конверт, печально качая поседевшей головой….По морщинистому лицу покатилась слеза, она их уже давно не сдерживала… Бережно, небольшая стопка старинных фронтовых  конвертов, опустилась на дно шкатулки… А сверху… Сверху Зина положила то последнее, что осталось от ее горячо любимого брата… Одна бумажка… В ней было написано немного… Правда ее и так никто никогда не читал ни сначала ни до конца… Глаза выхватывали одно единственное слово – «погиб»…Шкатулка закрылась…Зина горестно вздохнула….
Ведь, тогда, давным-давно,  далеко на севере, ветер, наигравшись в ее чудесных волосах, поторопился за пределы горизонта, передать последний поцелуй солдату, выбравшему вечную молодость, вопреки жизни…