Вот как надо было!

        Посвящаю
Наталье Петровне С.,
с глубочайшим уважением к труду учителей.

Мы проводили в школе выставку птиц. Живых. Попугаи, голуби разные, петушки-курочки декоративные, амадины маленькие такие разноцветные, фазаны, уточки ... Много было совсем ручных, мы их выпускали в зале, они свободно летали среди детей, на руки ко всем садились, на плечи, дети их кормили, фотографировали, музыка играла, на столах цветы стояли... В моём-то детстве - в советские времена - в каждой школе "живой уголок" был: в углу какой-нибудь комнатки, чаще в лаборантской при кабинете биологии, зверушек две - три, щегол, аквариум литров на десять, с гуппёшками... Взрослому, который в раннем детстве такого аквариума не видел, никогда уже не понять, что пыльное, непроглядное, заросшее зелёной тиной стеклянное болотце, - это на самом деле космос - завораживающий, беспредельный и непостижимый, где в колыхании пространств и светотеней мерцают хвостатые кометы и останавливается время... Школьники за всем этим добром ухаживали как могли, для общего развития, а на лето разбирали его по домам. Бывало, получит какой - нибудь двоечник Лёнька очередную двойку, - не всем же в академики, -  училка* орёт, одноклассники дразнят, дома папаша пьяный с ремнём. Ну, он на перемене - в живой уголок, а там хомячок: семячку ручками берёт, за щеку запихивает и в домик несёт, - столько порой в свои мешки напихает, что и в домик пролезть не может как ни старается, приходится тогда ему часть семячек из-за щёк обратно выковыривать. Посмотрит - посмотрит Лёнька на это дело, улыбнётся сквозь слёзы и, глядишь, поймёт, что кроме училки той, одноклассников и папаши есть ещё и совсем другая жизнь.
Так вот. Провели мы выставку, собираемся: клетки в чехлы упаковываем, вазы с цветами в коробки, со столов вытираем, подметаем, одним словом - быт, как есть, без прикрас. А один мальчик лет восьми подошёл и спрашивает:
- Что, уезжаете уже?
- Да, пора. Птичкам отдыхать надо.
- А давайте я вам помогу подметать?
- Нет, что ты, спасибо, не надо, я сама, - не могу же я, чтобы ребёнок, да ещё чужой, за меня мою работу делал.
- А давайте я вам клетки помогу носить?
- Нет-нет, они тяжёлые.
В результате, он только ходил и смотрел: сначала на птичек, пока мы все клетки не зачехлили, потом просто так уже.
А собирались мы ни много ни мало часа два. А он всё топчется и топчется рядом тихо, - светловолосый такой, мешковатенький. Нам не до него: работать надо быстро, сосредоточенно, чтобы скорей освободить помещение, ничего не забыть, и транспорт наёмный для перевозки ко времени заказан. Но между делом спрашиваю:
- А ты на продлёнке наверно?
- Нет.
- А не уроки случайно прогуливаешь?
- Нет, у меня уроки уже закончились.
- А ты кому-нибудь сказал, что ты здесь? А то вдруг ищут?
- Нет, не сказал. Не ищут.
- А кто же тебя из школы забирает?
- Я сам домой иду.
- Так а может дома ждут - волнуются?
- Не ждут.
- Как это так?
- Да не нужен я там никому.
- Это почему же?
- Да папа нас бросил. А у мамы другой теперь муж. Им не до меня.
- Понятно, - вздохнула я и не нашлась даже, что ещё сказать.
Так он и крутился рядом, пока за нами машина не приехала. И всё просился помочь. А я так и не решилась ни веник ему дать, ни тряпку там какую... Тем более, чтобы клетки таскал. Ну кто мы такие? Бродячие артисты, на птичьих правах. Так и уехали.

Уже лет пятнадцать прошло, а я всё это помню как сейчас. Что-то надо было тому мальчику сказать! Если то, о чём думалось, когда подметала, получилось бы так:
- Не переживай, дружок! Меня вот тоже и муж бросил, и у детей своя жизнь, и работа - сегодня есть, завтра нет, и друзей кого куда в девяностые раскидало - по сторонам, вниз, наверх... Но крыша над головой пока есть, не голодаю, - уже слава Богу!
И слава Богу, что я ничего этого не сказала. Хотя про Бога, может, чего и надо было. Но я тогда даже не крещёная была. И до сих пор Библию как следует не прочитала...

А может следовало бы так сказать :
- Никому не нужен, говоришь? А вот посмотри на попугайчика: проснулся он утром в своей клеточке, покушал, попил, пёрышки почистил, в зеркальце - тюк,тюк - клювиком, - сам себя поцеловал, самому себе сказал "привет", покивал, покланялся, похвалил себя - "Кеша хороший" и давай на качелях качаться да в колокольчик звонить - себе и всем на радость, а в погожий денёк ещё и в купалочке купаться. А вот если бы он стал задумываться кому он нужен или кому не нужен, то и есть бы перестал, и пёрышки чистить, и здороваться, и на качелях качаться, - говоря человеческим языком, впал бы он в депрессию и неизвестно чем бы это кончилось. Но попугайчик лишнего и не ест, и в голову не берёт. Раз уж родился, то и живёт как живётся: поел - хорошо, на качелях покачался - хорошо, тепло - хорошо, ну а если когда и нехорошо, что ж, и такое бывает, но не всегда же! Вот и нам брать бы с попугайчика пример, как надо относиться к жизни.

Встретилась мне на днях моя учительница по фортепиано. Ей лет примерно семьдесят пять, а совсем, считай, не изменилась, хотя, я знаю, и диабет у неё, и гипертония.
- Здравствуйте, Наталья Тимофеевна! Как я рада Вас видеть! Выглядите отлично! Как поживаете?
- Да как и всегда. Одна.
Подтекст такой, что хоть бы когда кто из потомков зашёл проведать. А уж как она со своим сыном Эдиком,а потом и с внучком Стасиком нянчилась!
- Ну, а ты как?
- Веду натуральное хозяйство: козы, куры, две собаки, десять кошек...
- Нет, ну козы, куры - это мне понятно, а десять кошек... Ты про себя-то не забывай: потом ни-ко-му не нужна будешь.

В свете этого разговора с пожилой учительницей - низкий ей поклон за все уроки - сказать мальчику надо было так:

- Никому не нужен? Да человек прежде всего себе должен быть нужен. И самому себе надо радоваться. Изо всех сил! Поел - радуйся! Поспал - радуйся! Утром умылся, причесался, улыбнулся в зеркало и сказал: "Здравствуй, мой дорогой! Желаю тебе сегодня добрейшего здоровья, наипрекраснейшего настроения и плевать на всех, кто это настроение попытается испортить". Потом дело какое - нибудь надо сделать хорошее. Доброе. Себе и другим на радость. Побольше таких дел. А плохих, лишнего или чужого чего - этого не надо, от этого - Боже упаси! Никого не обижать, ни на кого не обижаться,- жить с лёгким сердцем. А то кому-то на ногу в автобусе наступили, проехали уже давно, а он всё дуется - жизнь укорачивает.

И веник обязательно мальчику надо было дать - пусть бы помахал, и клетку пусть бы тащил,- небось не посадили бы меня за такое преступление; "большое спасибо, что помог" сказать ему потом, и подарить хоть чего - нибудь. А ещё имя спросить и записочку подать в храме, чтобы всё там у них - дай-то Бог! - сложилось хорошо.

Вот как надо было!


Быль, воспоминания.

P.S. Написала я это, порадовалась: "Как хорошо! В какой-нибудь следующий раз теперь уж точно всё скажу и сделаю как надо! Или кому другому мой опыт пригодится" и занялась делами. И в тот же день произошла со мной вот какая история. Наре;зала я со своей любимой старенькой груши черенков для перепрививки, - тщательно выбирала самые лучшие, чтобы прививка удалась. Положила их на пенёк и отвлеклась. Подхожу через полчаса, а черенков на пеньке нет. И рядом нигде тоже нет. Спрашиваю суженого:
- Ты черенки тут не видел?
- Видел. Я их козам скормил.
- Как?!!
- А что? Валяются ветки какие-то...
- Да ты...!! Да у тебя...!! Спросить не мог, что ли?!!
- Да это ты...!! Да это у тебя...!! Что я, на каждый шаг разрешения должен у тебя просить?
Потом два дня не разговаривали.

Это я про то, чтобы никого не обижать, не обижаться, и жить с лёгким сердцем. А ведь не получается!
Но всё равно надо стараться. Изо всех сил! Может когда - нибудь и получится.

* В субъективном восприятии некоторых преподавателей некоторыми учащимися, а порой и родителями.