Дивертисмент. Продолжение 1

  (Фрагмент произведения под названием "Сысл жизни. Семь историй", напечатанного в книге "Серп и Молот - Карачарово", или Ничего подобного", вышедшей на Ридеро (Ridero).

       "Милый мой, - говорил визитёр (он же гость, он же персонаж, он же младший ангел, он же чужой смысл жизни профук... эта... ну ладно, с кем не бывает... Можно подумать вы свой  смысл жизни прям так вот и сохранили...), - Всё, что ты пишешь сейчас о нас, нисколько не соответствует формату издательскому, который формат, уж и не сомневайся, настигнет тебя неизбежно и накажет непременно за несоответствие твоё бессовестное.... А потом догонит и ещё накажет повторным изданием и уж будь спокоен, не отпустит тебя более, а только расстроит сильно одного филолога подмосковного, которая... (опа... эт я проговорился штоль? Ну и пусть!  Пусть знают, что филолог тот - женщина. "Корнет, Вы - женщина?!" (с)). Впрочем я не о том... Вот  ты взял и заинтриговал читателя твоего загадочностью речи моей бессмертн... пардон... скажем так: загадочной и многозначительной сверх всякой меры, которая речь и должна была привести его в нервическое и возбужденное состояние, с последующим разрешением (через катарсис, а то!) доминанты в тонику бравурную (или по простому к хэппи энду. В смысле: казнили кого-нить или пивом просто угостили от души)  "Заговорил" я, видишь ли... Ну заговорил, тебе-то что?  Я ж не с тобой говорил! Подуумаешь - автор он...    Рта просто невозможно открыть, сразу акулы эти пера тебя хлобысь, и на карандаш. А эти тоже... Читатели... Интерееесно им видите ли... Интересно - идите учитесь!  Неет... "Лучше мы в дверной глазок эт самое... Или книжку с картинками опять же. Всё лучше, чем учёбу учить..." Боже мой! В учебниках такооэ понаписано - да ни один литератор никада, ничо подобного, даже и под пыткой и по приговору какому-нить неправомерному  и ни за што... Никада... Не говоря о дверных глазках... Читать только эти учебники считается скучным занятием почему-то... Ну низнааю... Меня бывало за уши... ладно, эт не для слабонервных. Так вот что я тебе скажу, мил друг..... "
                Так говорил он.
                И было в его словах всё, чего так хотели услышать все заинтересованные лица: смотрители в дверные глазки, Ольга, подзабытая нами несправедливо совершенно (Впрочем сама виновата... Ну какой докУмент, когда к те ангел прям?!), ты, читатель,  и Ваш покорный слуга.
Однако ТАК говорил он, что каждый слышал своё.  И каждый описывал впоследствии речь его совершенно по-своему, что и привело повествование это к развилке многовекторной, и двигалось оно уже параллельными, не связанными между собой курсами (не мешая им однако иногда пересекаться, то ли по недоразумению, то ли целенаправленно, по пьяни то-есть...), вынуждая автора решать головоломную задачу по отслеживанию и поимке всех версий, с наглой корыстной целью  приведения их в надлежащий вид, не предусматривающий вариаций и разночтений и - ИЗДАТЬ УЖЕ НАКОНЕЦ!