Перамога или история одного прыжка

    Страх…..  Глубинный, липкий, холодный, удушающий. Сон не выпускает из объятий. Нечто невидимое опять пытается лишить меня голоса. Нет, я не сдамся. От этой мысли внутри начинает расти сила. Буду бороться до последнего! Ещё чуть-чуть и я освобожусь от цепкой хватки страшной сущности, которая держит меня за горло. Я начинаю голосом пробиваться, как  родник из-под земли, и уже криком быстро перехожу в бурную реку. Всё, сон слетел. Просыпаюсь от метаний по подушке и своего громкого настойчивого мычания, потому что не могу распечатать рот.
      Я открыла глаза. Темень. Нет даже звука машин за окном. Значит глубокая ночь. «Страх чего вылезает из меня? Как его зовут? О чём он?» Возбуждённая и вспотевшая, я поднялась и пошла на кухню попить чего-нибудь. Проведя рукой по телу, поняла, что это не пот, а тонкая липкая плёнка, проступившая во время сна. Захотелось всё смыть. Всё-таки вода творит чудеса. И вот, чистая, успокоенная, я лежу и смотрю в потолок, потом прикрываю глаза и отдаюсь своей волне, которая обычно мне приносит успокоение и ответы.
     С чего же это началось?  Когда я узнала, что если страх назвать «по имени»,  подойти  к нему поближе и начать рассматривать, он начинает быстро уменьшаться? И чем ближе подходить и настойчивей уделять ему внимание, тем стремительней он скукоживается. Главное не дать ему сбежать и спрятаться обратно в «шкаф» или под него. Шкаф души или сознания – это у всех по-разному. В нём так много всего, что потом придётся  долго  ковыряться, чтобы отыскать это скользкое, хитрое и вечно уворачивающееся  животное,  страх! Помню, что свой шкаф  для него я закрыла ещё в детстве. Случайно, конечно. А вот как это получилось, когда? Никак не могу нащупать то, главное, с которого началось моё осознанное хождение в страх и покорение своих собственных вершин смелости.  Интересные ощущения, похоже, что опыт прописался на уровне тела. Будто ещё тогда, ребёнком, я сделала выводы, на которые потом смогла опираться в жизни. Так, что я помню? Очень важно, сразу же, как только страх успел нагадить, тащить его из-под «шкафа» на  белый свет. И как помойного кота держать крепко за шкирку, чтобы не сбежал. Потом ткнуть мордой в то, что он натворил и вопреки ожиданиям, даже своим собственным, пойти и сделать именно то, чего сильно боишься. Про кота тоже из детства. Всё-таки, какие дети большие мудрецы! Такие образы и метафоры придумывают, что оставляют в памяти проходочки для нас взрослых! Стоп. Вот оно! Пошли воспоминания… Мне лет девять-десять… Малоснежная зима, недостроенный двухэтажный дом из белого кирпича и мой отчаянный прыжок в смелость…
                *****
      Мы всем кагалом, от пяти до тринадцати, как стая голубей, шарахались по военному городку во время каникул.  Как может стая голубей шарахаться? А вот так! Только  нашли местечко, примостились, кое-что задумали и раз! Кто-то из проходящих взрослых вспугнул. Поднялась стайка, перелетела в другое место, опять пристроились – шуганули. Шарах в одну сторону, шарах в другую. Так и допорхали до стройки. А там идей – море разливанное для, ещё не обременённого ответственностью, но сильно пытливого,  детского сознания. Нас подзуживал и, в какой-то мере, оправдывал киножурнал «Хочу всё знать!» Был такой  в бытность моего детства. В своём роде он  стал провокатором детского восприятия мира и толкал нас на получение исследовательского опыта. А что будет, если…? Далее непременно шли действия. Надо ж посмотреть своими глазами! Мысли о том, что будет на самом деле, шли после действия или, вообще, отодвигались на потом. Наверное, у всех  есть своя куча историй  из детства на  тему воплощения интересных и опасных идей. Однако я отвлеклась.
      Волшебное слово – стройка! По нашему разумению там было много всякого и разного, этакое бесхозное изобилие. Мы жили глубоко в лесу, занятия придумывали себе сами, иногда взрослые нам «помогали», приобщая нас к общественно-полезному труду. Но как дети военных родителей, мы понимали  всю серьёзность текущего момента политической обстановки, занятость родителей, поэтому… честно слушали одним ухом и дружно чихали на запреты. А как вольная голубиная стая, кружили надо всем, куда нам было нельзя. Городок был маленький, событий почти никаких не происходило, а тут под носом целая серьёзная стройка! И по законам советского военного строительства – долгострой. А у нас бездна свободного времени и нужно себя куда-то девать. И тут всё замечательно совпало – каникулы нашли нас, а мы нашли стройку.
      Дети своих родителей, мы рассуждали чётко, по-военному. Приём пищи  в армии производится по расписанию. Значит у нас в распоряжении целый час. Опять же,  строительство жилого дома – не военный объект. Это  аргумент. Стало быть, часовые не нужны. Значит, с часу до двух на стройке никого не будет. Гениальный план!
       Дождались  обеда.  Всё! Пусто. Можно осваивать лабиринты этажей. Выставили свой «караул», ну, чтоб не застукали, и начали прыгать с недостроенных  балконов второго этажа. «А что ещё делать на стройке зимой? Прыгать, конечно!  Правда, ещё есть прятки, салки. Но прыгать запретнее. Под ложечкой щекочет и проверка на вшивость». Так говорили мальчишки.
     Как я не откладывала, но подошла моя очередь совершить подвиг на показ. То есть доказать всем, что я не трус. Я подошла к открытому краю плиты, приглашающему совершить прыжок в бездну. Посмотрела вниз. Высоко. Очень высоко. Стала выбирать место куда приземляться. Сзади поджимают следующие, а заодно и подначивают: «Давай, не бойся! Прыгай! Чё, трусишь что ли?» Я молчала. Снега в этом году и так мало, а тот, что есть, уже прилично утоптан под балконом. Собственно, прыгать уже некуда, если только перелететь на  нетронутое пространство, но для этого нужны крылья. А сзади: «Не трусь! Война! Десантники! А ты? С самолёта, ващще, представляешь?! Герои! За Родину!» Там, где-то герои, за Родину, а я?
       А я не смогла. Страх…. Как сейчас его помню. Липко и обидно. А ещё  стыдно. Как будто предала. Но кого? Струсила – не прыгнула. Не прыгнула раз, не прыгнула во второй. И в третий тоже. А ведь я не самая младшая была. Отодвинули в сторону, и уже без меня,  с криком «Ура!» продолжили совершать подвиги один за другим.
       Компания меня не сильно клеймила позором, какие-то мальчишки постарше даже заступились. Но, ведь, себе же не соврёшь – незачем. И я знала, что я – трус! Так называл меня папа, по-доброму смеясь, когда я чего-то пугалась. Правда состояла в том, что сегодня я им была.
      Напрыгавшись досыта и сняв караул, все стали расходиться по домам. На меня и моё малодушие никто уже не обращая никакого внимания. Я тоже поплелась домой. Только моя песня оставалась  не спетой. Как же мерзко было на душе! Я тащилась по дороге, задевая ногой за ногу, уставшая от переживаний, думая о том, как же  буду в жизни-то жить.
— Ведь она такая длинная. И что только в ней, в этой жизни, не происходит.  А вдруг, и правда, война? И немцы. Папа на войну, а мама…  Мама тоже на войну – она же телефонистка, да ещё такая бойкая, прям под стать  фамилии. Значит, мы с Людкой останемся вдвоём. Я хоть стрелять умею, значит, с папиной двустволкой справлюсь, патроны знаю где. Сестру защитить сумею. А если партизанить придётся? Зимой. А если Людку в плен возьмут? Она комсомолка, честная и необыкновенно красивая. Мучить начнут. А я что? А я – трус! А если бомба в дом попадёт, и надо будет прыгать из окна, да ещё с маленьким ребёнком?…
     О, эта разгулявшаяся детская фантазия! Откуда взялся маленький ребёнок, если нас всего двое с сестрой, и она на семь лет меня старше? Соседи тоже не младенцы. И, вообще, наш дом об одном этаже и трёх семьях! А стреляла я из воздушки в школьном тире всего пару раз.
      В общем, подходя к окнам нашего дома,  я ещё не рыдала, но слёзы уже текли по, красным от мороза, щекам. Увидев в кухонном окне сестру с перекинутым через плечо полотенцем, разогревающую мне обед, я совсем впала в отчаяние.
— Нет! Я не стану ждать пока придут немцы! Я должна преодолеть свой страх! Сейчас, немедленно!
Опрометью помчалась я обратно на стройку, размазывая сопли по лицу жесткой, ядрёно пахнущей,  варежкой.
— Ленка маленькая прыгнула, а я что, хуже? 
Обрабатывать себя психологически не было необходимости, клиент уже был полностью готов к борьбе за мир! Я пулей влетела на второй этаж, оставалось только сделать шаг в бездну. Вот тут и произошёл ключевой момент. Вспышка, озарение.
    Теперь-то я знаю, что произошло обыкновенное чудо. Чудо победы над собой, над страхом, который меня сковывал. Я очень чётко тогда поняла, что шагнув со второго этажа в снег, я стану другой. Навсегда. Что мир изменится вместе со мной, потому, что я не возьму с собой этот страх. После прыжка он останется там, на не достроенном  балконе. Пожалуй, именно тогда, детское сознание впервые  в своей жизни сделало осознанный выбор, каким ему быть дальше, понимая, что возврата к старому не будет.
        Как ворона на проводах, я  перетаптывалась на самом краю балкона, высматривая место, где было побольше, уже изрядно примятого, снега. Я не обманывала себя – было страшно, очень. Но я прыгнула. Прыгнула дважды, что бы ещё раз «послушать» себя и прогнать, с трясущимися поджилками, труса.  Обещанного компанией триумфа не было. Жестко, ногам больно. Колючие ледяные комья вошли в рукава шубы, ободрав нежную кожу на запястьях. А, главное, не понятно зачем? Нет, не сейчас, сейчас я побеждала свой страх. Зачем, вообще, прыгать?  И почему все врали, что это здорово и ничуточки не страшно?   
      Потом состоялся третий прыжок….
       Вечером, на гулянке, я объявила всем, что прыгнула. Как водится, мне не поверили и дружной стаей мы опять запорхнули на стройку. Эта вершина была мной покорена, но прыгать не хотелось. И не потому, что страшно, а потому, что не нравилось. Страх стал побеждённым, маленьким. Теперь я не боялась его. Уже в полёте, с балкона, я услышала, летящее мне в спину, скупое мальчишеское одобрение – молодец, которое меня не обрадовало.
       Я сильно подвернула ногу. Сообщив, что больше прыгать не буду, услышала в ответ: «Ха! Да она опять трусит!» Теперь мне было всё равно, кто что говорит. Отряхнувшись, я честно сказала всё, что думала об этих прыжках. Про ногу я промолчала. Один Юрка понял, что что-то не так. Пристально посмотрел на меня, но тайну не выдал, и потом всю дорогу тащился за мной на расстоянии, провожая домой. В детстве всё заживает быстро. Зажила и эта история.
          На стройке мы потом часто играли в прятки, но с балконов уже никто не прыгал. Больше не хотелось. А ещё потому, что, на самом деле, никому не нравилось.
                *****
          Жизнь подбрасывала мне много всяких ситуаций, где страх пугал. Случалось, что сильно. Но победить, вогнать в панику, парализовать, так и не смог. Скорее, наоборот. В критической ситуации я начинала мыслить быстро, чётко, анализировать обстановку точно, как  по-военному. Тогда в детстве произошло что-то такое, что  открыло  ясность мышления, концентрацию внимания, спокойную и здравую оценку происходящего. А ещё честное отношение к тому, что я делаю. Это выручало меня не раз.
         Не зря на белорусском и украинском языке победа звучит как перамога. Перемоги! Преодолеть страх – это как перемочь себя. Победить, сдюжить, смочь и даже превозмочь себя в чём-то. Безусловно, прыгать со второго этажа в утоптанный, заледеневший снег опасно. Но это была моя победа над собой. Моя личная перамога.
     Грёзы расступались, и я проваливалась в глубокий и спокойный сон. «Победила балкон, смогу победить и сущность, которая пытается отобрать мой голос по ночам. Вот же ж, зараза! Ни за что не сдамся».


Апрель 2020г.
Светлана Бойко