de omnibus dubitandum 119. 43

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.43. ПАРТИЗАНЫ И ТВАРИ…

    События на фронте, боевые столкновения, наступление и отход частей - все развивалось и шло само собой, независимо от влияния штаба, а скорее по милости случая и счастья.
       
    Известный легендарный донской партизан полк. Чернецов (см. фото), стяжавший громкую славу и одним своим именем, вызывавший у большевиков панический ужас, погиб 22 января близ хут. Гусева от руки изменника подхорунжего Подтелкова {Подтелков - подхорунжий Лейб-Гв. 6-й Донской батареи. С началом революции быстро усваивает ходячие большевистские лозунги и начинает постепенно подбираться к власти. В феврале месяце 1918 г. становится президентом "Донской Советской республики". Когда весной 1918 года разрослось противобольшевистское казачье восстание, он из Ростова бежал в центр области и у хутора Пономарева был захвачен, вместе с двумя своими помощниками и 73 казаками его конвоя. По получении об этом донесения, было решено не доставлять его в Новочеркасск, а судить на месте. Полевой суд, состоявший исключительно из рядовых казаков, приговорил Подтелкова и его помощников к повешению, а 73 казака к расстрелу.
   
    Казнь была приведена в исполнение немедленно в присутствии хуторян. Характерно, что среди судей были казаки, чьи сыновья находились в конвое Подтелкова} будучи окружен большевистски настроенным сводно-казачьим отрядом под начальством войск. старшины Голубова {Донской казак по происхождению. Окончил Донской кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище. Служил в донской артиллерии, а затем ушел в Томский университет, где считался крайних правых убеждений. В дни войны вернулся на службу. Неглупый, лично храбрый, алкоголик, с большими наклонностями к авантюризму, он с началом революции, видимо, задался целью стать "красным донским атаманом" и с неутомимой настойчивостью начал проводить в жизнь свой замысел. Не стесняясь в средствах, он добивается популярности и, влияния среди части казачества, склонного к усвоению большевизма и в дни Каледина увлекает за собой небольшое количество казаков, составляет из них "революционную ватагу" и с ней ведет борьбу против Донского Правительства. Как известно, борьба кончилась самоубийством атамана Каледина и падением Новочеркасска. Но мечта Голубова не осуществилась. Атаманом он не стал. Звезда Голубова стала закатываться. Большевистские главари потеряли в него веру. Голубов заметался и начал сдавать позиции. Последняя его попытка поднять казаков против пришлого элемента (им же приведенного), захватившего власть в области, окончилась убийством Голубова в станице Заплавской казаком Пухляковым. Так кончилась мятежная жизнь красного донского главковерха}.

    Сведения об этом в штабе первое время были неопределенны и разноречивы. Обояние этого Донского героя было настолько сильно, что долгое время не хотели верить в его гибель, все надеялись, что каким-то чудом он уцелел, и спасся. Но мало-помалу, полученные донесения и рассказы очевидцев, подтвердили его смерть, внеся большое уныние и поколебав дух, как военного командования, так и всех защитников Дона. Гибель степного богатыря была незаменимой потерей для Дона. С ним терялась последняя опора независимости и свободы Донского края. Достойных Чернецову заместителей не нашлось. Партизанские отряды войск. старш. Семилетова, прапорщика Назарова, есаула Лазарева, сотника Попова и др. оказались гораздо слабее.

    Задачей партизанских отрядов было не допускать большевиков в Новочеркасск, боем отстаивая каждый шаг.

    Кучка верных долгу офицеров, кучка учащейся молодежи, несколько казаков, не изменивших присяге, - вот все, что защищало Новочеркасск и поддерживало порядок в городе, кишевшем большевиками. Иногда босые, плохо одетые, плохо вооруженные, без патронов, почти без артиллерии, они огрызались от навалившихся на них со всех сторон большевистских банд и таяли не по дням, а по часам.

    Большевики, непрестанно усиливаясь, с каждым днем наседали смелее и энергичнее. Не только все железные дороги из Европейской России в Новочеркасск и Ростов были в их руках, но они уже владели Таганрогом, Батайском, и станицей Каменской, где образовался военно-революционный казачий комитет и где была штаб квартира Подтелкова и К*. Особенно сильно напирали красные со стороны станицы Каменской, стремясь постепенно изолировать Новочеркасск и превратить его в осажденную крепость.

    Без ропота, с небывалым порывом, мужественно несли свою тяжелую службу донские партизаны, напрягая последние силы, чтобы сдержать этот натиск противника. Ростовское направление прикрывалось Добровольческой армией, ведшей бои с большевиками на Таганрогском и Батайском направлениях. С других сторон Новочеркасск, в сущности, был открыт и, легко уязвим.

    При создавшихся условиях, всякая мысль о наступательной операции сама собой отпадала. Приходилось, стоя на месте, отбиваться, иногда уступая противнику, отходить понемногу к Новочеркасску, что грозило кончиться полным окружением.
Стальное кольцо вокруг города постепенно сужалось, обстановка становилась серьезнее и безнадежнее. Положение осложнялось тем, что главный источник пополнения боевых частей - приток добровольцев извне совсем прекратился, просачивались редко только отдельные смельчаки.

    Применить принудительную мобилизацию, хотя бы в районе, подвластном Донскому Правительству, как я уже указывал, не решались. Оборону основывали на добровольцах, которых и штаб и Правительство настойчиво зазывали в партизанские отряды, выпуская чуть ли не ежедневно воззвания к населению.

    И грустно, и бесконечно жалобно звучал в воздухе призыв "помогите партизанам". Большинство обывателей, уже свыклось с этим и относилось ко всему безучастно.

    А в Новочеркасске в эти дни, на огонек имени Каледина и Добровольческой армии, собралось значительное число людей разной ценности. Среди них были и люди достойные, убежденные, но были случайные, навязанные обстоятельствами, как ненужный балласт, в лице всякого рода, отживших свой век антикварных авторитетов.

    В общем, были ценные работники и были люди, личной карьеры. Вторые составляли своеобразную шумливую, резко реагирующую на всякие события клику, стремившуюся примкнуть к власти и, во что бы то ни стало доказать, что до тех пор спасение России невозможно, пока не будет образовано Российское правительство и портфели поделены, конечно, между ними. Временами встречались фигуры известных политических деятелей (М. Родзянко, П. Струве, Б. Савинкова, П. Милюкова) прибывших на Дон спасаться от большевиков и неоднократно проявлявших желание вмешаться в дела донского управления.

    Нервно бурлила городская жизнь. Сказывалась непосредственная близость фронта. Падение Новочеркасска становилось неизбежным и эта грядущая опасность мощно овладела сознанием всех и насыщала собой и без того сгущенную, нездоровую, предгрозовую атмосферу.

    Все яснее и яснее становился грозный призрак неумолимо надвигавшейся катастрофы и все сильнее и сильнее бился темп городской жизни, словно вертясь в диком круговороте. Какое-то отчаяние и страх, озлобление и разочарование и, вместе с тем, преступная беспечность, захватывали массу.

    Отовсюду ползли зловещие, тревожные слухи, дразнившие больное воображение и еще более усиливавшие нервность настроения. На улице, одни о чем-то таинственно шептались, другие, наоборот, открыто спорили, яростно браня Правительство, военное командование, как виновников нависшего несчастья.

    Гордо поднимала головы и злобно глядела чернь и городские хулиганы. А на позициях, неся огромные потери в ежедневных боях, число защитников непрерывно уменьшалось. Пополнений и помощи для них не было.

Источник: И.А. Поляков. Донские казаки в борьбе с большевиками. Часть вторая. Последние дни г. Новочеркасска. Югославия - Загреб 1925 г.