Гюлистанский трактат и интересы дагестанцев

Гюлистанский трактат и интересы дагестанских народов

В первой половине XIX Дагестан географически был единой страной, а политически, однако он не представлял из себя единого государства и был раздроблен на самостоятельные единицы. В XIX в. Дагестан, был объектом споров и столкновений таких держав, как Персия, Османская империя. Он играл значимую роль в восточной политике крупных европейских держав, в частности, Англии и Франции. Когда на политическую сцену Дагестана выдвинулась мощная Российская империя, независимый статус местных государственных образований подвергся серьезному испытанию.


Политика присоединения Дагестана к Российской империи началась в начале XVIII в., а со второй половины XVIII — начала XIX века, добровольно-принудительный процесс вхождения Дагестана в состав Российской империи был значительно активизирован. В 1801 году, после того как Александр I подписал Манифест о присоединении Грузии к России, Дагестан фактически был окружен русскими владениями. Александр I стремился к объединению владетелей и ханов под протекторатом России. В 1802 году военным командованием в крепости Георгиевске было проведено собрание дагестанских и закавказских владетелей, преданных России, и затем, 26 декабря 1802 года, состоялось подписание договора об образовании из этих владений российской структуры. В Георгиевский трактат (договор) входило 12 статей. В договоре было сказано о том, что владетели должны быть преданы России, в своих владениях оставаться спокойными, рассматривать все споры по-дружески, а при несогласии выносить решения путем третейского суда, в состав которого входили владетели, подписавшие договор. В статье №2 договора было сказано, что в случае споров или ссор их надо разбирать по общим законам земли, «без всякого пристрастия». В заключение договора особо отмечалось и устанавливалось, что нарушители статей договора будут подвергнуты строгому наказанию. С помощью Георгиевского договора правительство России надеялось создать на Восточном Кавказе федеративное объединение под российским покровительством.


На схожих с условиями Георгиевского трактата в подданство России вступил новый владетель Аварии Султан-Ахмед-хан (1803 г.), приблизительно в это же время русские войска присоединили к России вольные общества Джаро-Белокана. 22 июля 1806 года генерал-лейтенантом Г.И. Глазенапом (1751–1819) были с торжественностью приняты серебряные ключи от города, и над Нарын-Кала — цитаделью г. Дербент — поднят русский флаг, а жители были приведены к присяге «на вечное подданство русскому государю». Главой города стал комендант из русских офицеров, являвшийся главой городской администрации. В его ведение входило назначение других должностных лиц, председательствование в городском суде, заведование полицией, командование гарнизоном, размещенным в городе. Он также осуществлял контроль за действиями магальских наибов, раскладывал государственные подати между населением и утверждал граждан в бекском звании. Должность коменданта являлась новшеством для дагестанских феодальных владений, а также одной из первых русских управленческих должностей на территории Кавказа. Подписанные договора между представителями России и дагестанскими владетелями стимулировались раздачами чинов и воинских званий.


Позже в подданство России были приняты некоторые общества Нагорного Дагестана: Шодротское, Балхорское, Ансалтинское, Кодротское, Тендальское, Рогочинское, Бигнадальское, Колалальское, Малалальское, Гугутское и другие. Оформление происходило традиционным для того периода способом: старшиной от имени общества в присутствии русских офицеров давалась клятва на верноподданство, принимались и подписывались условия, предлагавшиеся кавказским командованием, и отдавались аманаты из лучших семейств. В 1811 году произошло документальное оформление вступления в подданство России «вольных магалов» Южного Дагестана: Ахтыпаринского, Докузпаринского, Алтыпаринского, Мискинджинского и пр. В начале 1812 года к России присоединили лезгинскую область Кюру, во главе которой поставили Аслан-хана, позднее ставшего Казикумухским и Кюринским ханом. Согласно договору, Аслан-ханом было получено ханство и ханское достоинство, императорский герб и знамя от Александра I. В подписанный трактат входило 11 артикулов. 17 июля 1812 года Сурхай-хан Казикумухский послал присягу на верность Русскому государству, которая по обычаю была утверждена им «на святом Коране подписью и печатью». В июле 1812 г. представители даргинцев от имени всего народа «равномерно учинил присягу в верности е.и.в., и почетнейшие из них утвердили оную своими печатями».


Согласно приказу Кавказской армии от 16 июля 1860 г., датами присоединения феодальных владений Дагестана к России считались для Кайтагского уцмийства и Тарковского шамхальства 1806 г., для Дербентского ханства — 22 июля 1806 г., для Кюринского ханства — 14 декабря 1811 г., для Казикумухского ханства — 12 июня 1820 г.


Политические отношения России с местными дагестанскими феодальными владениями в исследуемый период характеризовались следующим. Надо сказать, что между подданством некоторых дагестанских правителей и вхождением Дагестана в состав России в XIX веке существует отличие: феодалы, которые состояли в подданстве, за сохранение верности России получали чины и жалованье, однако не должны были нести подати и повинности. Позже, после присоединения Дагестана к России в начале XIX века феодальные владения и «вольные общества» обязаны были нести ряд повинностей. Царская власть требовала от владетелей в знак покорности исполнять определенные обязательства. Администрация смещала неугодных и назначала угодных ей правителей, находившихся под контролем командиров воинских частей. Администрация в отношениях с местными правителями использовала гибкую тактику привлечения их путем обещания льгот, раздачи офицерских чинов и жалования. Однако, если нужно было, она применяла угрозы и военную силу. Чаще всего такие методы применялись при П.Д. Цицианове (1754–1806) и А.П. Ермолове (1777–1861).
 

К началу 20-х годов XIX века главной политикой России в отношении дагестанских феодальных владений стало укрепление позиций в Дагестане. Гюлистанским мирным договором 1813 года между Россией и Персией, подписанным 24 октября 1813 года в урочище Гюлистан, была завершена Русско-персидская война 1804–1813 годов. С российской стороны договор был подписан главнокомандующим войсками на Кавказской линии и в Грузии генералом Н.Ф. Ртищевым (1754–1835), с персидской — Мирзой Абдул-Хасан-ханом аш-Ширази (1776 –1846), советником тайных дел персидского двора. Персия признала присоединение к России Карабахского, Гянджинского, Шекинского, Ширванского, Дербентского, Кубинского, Бакинского, Талышского ханств, Дагестана, Грузии с Шурагельской провинцией, Имерети, Гурии, Мингрелии и Абхазии. Россия приобрела исключительное право наличия флота на Каспии, Персия обязалась вернуть всех русских пленных. Россия обязывалась признать наследника, назначенного шахом, и оказывать ему содействие при вмешательстве третьей стороны в дела Персии. Подданные обеих сторон приобрели право торговли на территории другой страны.


После заключения Гюлистанского мирного договора сразу его не опубликовали. На протяжении четырех лет пересматривались его статьи. Персия, поддерживаемая Великобританией, пыталась возвратить границы 1801 года, т. е. возвратить под власть шаха весь Восточный Кавказ. Россия настаивала на ослаблении английского влияния в Персии и укреплении своих экономических позиций. В 1818 году в результате миссии А.П. Ермолова в Персию, Гюлистанский мирный договор Персия полностью признала, и он вступил в силу. Его основные положения были включены в Туркманчайский мирный договор 1828 года. Весь договор насчитывал 11 статей.


Гюлистанский трактат (1813) явился первым дипломатическим актом, юридически оформившим факт присоединения к России Дагестана. Однако по мнению современных исследователей, историков и юристов этот договор, как соглашение, фактически нарушает международное право, так как субъектами договора являлись лишь две стороны — Персия и Российская империя. Дагестан, его земли, многонациональные народы, населяющие их в частности, рассматривались как объект сделки. Здесь, надо подчеркнуть, что разделение сфер влияния между Персией и Российской империей нарушало суверенитет как дагестанских народов Закавказья (различные ханства упомянутые выше) и собственно Дагестана. Гюлистанский договор представлял собой обычный политический сговор между двумя субъектами-гегемонами, пренебрегавшими интересами относительно малых народов, другими словами, «договором о территории без хозяина этой территории». Договор заключили без участия дагестанского народа — самой заинтересованной третьей стороны, не обсудив документ предварительно с представителями этой стороны и не пригласив их на его подписание. Именно таким образом Дагестан де-юре вошел в состав Российской империи.


Однако реально Дагестан еще не был подчинен Российской империи, это произошло гораздо позже. Часть авторов, при оценке вопроса о включении Дагестана в состав Российской империи, рассматривали его в качестве «абсолютного блага» для местных народов. Бесспорно, присоединение Дагестана к России, находившейся по уровню развития гораздо выше, исторически следует считать прогрессивным явлением. В связи с включением Дагестана в состав России, был положен конец раздробленности Дагестана, состоявшего из феодальных владений и союзов сельских обществ, а также обеспечен переход горцев к более высоким формам общественной жизни. В тоже время, несмотря на объективно прогрессивную роль присоединения Дагестана к Российской империи, нельзя не сказать о колониальном характере политики, которую царизм проводил на Кавказе. В целом к осени 1813 г. был завершен длительный процесс вхождения Дагестана в состав России.


В период с 1825 по 1859 годы на части территории Дагестана и Чечни сформировалось государство Имамат. Имамат в Дагестане представлял собой уникальное государственное образование со своеобразным правом, созданный имамом Шамилем и его сподвижниками. Шамиль так же, как и другие имамы горцев, выполнял функции и полномочия и духовного, и политического, и военного лидера, так как в общественно-политической доктрине ислама четко утверждается неразделимость веры, общества и власти. В государстве Шамиля имелись совет по особо важным делам, казна, флаг и столица. Объединение горцев в границах Имамата не являлось механическим: это было четкой организацией с административно-территориальным управлением от высших государственных звеньев к низшим. Вводилось унифицированное законодательство в лице шариата и низамов. Шамиль изучал мусульманских теоретиков государственности, был знаком с конкретными формами государственного устройства ряда восточных и европейских стран. Верховная власть в Имамате принадлежала имаму и советам при нем (Тройной совет, Диван-хана). Важнейшие дела государства обсуждал учрежденный, Шамилем в 1841 году Диван-хана (Государственный совет, Главный Совет), собиравшийся ежедневно, кроме пятницы. Кроме него имелся Тайный совет по особо важным делам, решения которого рассматривались как на заседании Государственного совета, так и на съезде алимов и наибов. «Почтенными членами» Государственного совета были муллы, алимы (знатоки ислама), авторитетные наибы. Число постоянных членов составляло 6 (по другим данным 2) человека. Максимальное – 32. Решения в Диван-хане принимались на основе принципов совещательности и коллективности. При Диван-хане имелись своеобразные министерства — отделы по делам налоговым, военным, общественного порядка, по надзору за исполнением Шариата, судебным делам, по покровительству науке и ученым, по делам христиан, веротерпимости и т. п. Было создано административно-территориальное деление на мудирства и наибства. В принципе имам управлял государством при помощи наибов (в исторической литературе называется цифра 50 наибств, образованных за период существования имамата), назначаемых имамом и утверждаемых на Диван-хане. Таким образом, Имамат был уникальным государством, где органично переплетались религия и политика, которые действовали в одном направлении. Во главе государства стоял имам — духовный глава общины, амир ал-муминин («правитель правоверных»), главнокомандующий войском, верховный судья.


Законы имамата, представленные 13 сводами (низамами, изданными в 1847 году), были примером мусульманского права. Законодательные акты-низамы были направлены на удовлетворение интересов народа, большую часть которого в Дагестане составляли свободные крестьяне-уздени. После покорения Дагестана в 1858–1859 годах государство-имамат было упразднено. Военно-народное управление заменило его и было распространено почти на всю кавказскую территорию. В 60-х гг. XIX — начале XX века законодательная власть в Дагестанской области развивалась в рамках этого процесса в Российской империи. С учреждением Государственной Думы в 1905–1906 гг. и установлением конституционной, дуалистической монархии законодательная власть в России получила определенное закрепление. Верховная власть находилась в руках императора, однако она уже не была неограниченной, потому что принадлежала императору совместно с Государственной Думой и Государственным Советом.


Конституционная монархия существовала чуть более 10-ти лет. 1 сентября 1917 г. Россия была официально провозглашена республикой, и вся полнота власти на территории бывшей Российской империи перешла Советам, положившим начало появлению Советского государства. Однако реалии государственной жизни в СССР с самого начала были весьма отличны от теории и политических деклараций, поэтому благородная идея В.И. Ленина о всевластии Советов на практике была искажена. С первых же лет Советской власти выборные представительные органы не выполняли предназначенную им в теории роль. В юридическом смысле полновластие Советов проявлялось, преимущественно, в том, что Всероссийский съезд Советов и образованный им Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) считались высшими органами государственной власти, обладающими не только законодательными полномочиями, но и правом осуществления общего руководства деятельностью правительства, а также принятия решений по всем вопросам, которые они признавали подлежащими их разрешению.


В период Советской власти выборные представительные органы не выполняли предназначенную им роль, и поэтому нельзя сказать о выделении самостоятельной законодательной власти в механизме государства. Исполнительная власть имела широкие нормотворческие полномочия, оперативно принимала формально подзаконные, а в сущности законодательные нормативные акты почти по любым вопросам, так как сфера исключительного законодательного регулирования не регулировалась ни в конституции, ни в текущем законодательстве. Соответственно, значение собственно законодательной власти, даже в сфере нормотворчества, по-прежнему оставалось незначительным. Высшие исполнительные органы государственной власти одновременно и законодательствовали, и управляли.


Автор: ‘Али Албанви

На фото: Карта Дагестанской области.


Литература

1. Джалилов Ш.Н. Развитие органов публичной власти и их влияние на обычное право Дагестана (XIX — нач. XX вв.): историко-правовое исследование. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве. Махачкала. 2018. С. 28–41.

2. Джалилов Ш. Н., Халифаева А. К. Гюлистанский мирный договор (1813): международный историко-правовой аспект и последствия // Гюлистанский мирный договор (1813): Международный историко-правовой аспект и последствия. 30 ноября 2013 г.: материалы заочной Международной научно-практической конференции Махачкала, 2013. С. 80–85.

3. Рамазанов Х. Х. Колониальная политика царизма в Дагестане в первой половине XIX века // О движении горцев под руководством Шамиля: материалы сессии ДФ АН СССР. 6–7 октября 1956 г. Махачкала, 1956. С. 134.