Борис

Русские пословицы. Надо отдать им должное. Они точны и верны потому что рождены жизнью. Однажды я ещё раз убедился в правдивости одной из них. Она гласит: «Гора  с горой не сходится, а человек  человеком всегда сойдётся»

    Поехал я из Абазы в Таштып на день рождения зятя. В кассе автовокзала объявили, что автобусов не будет. И вот сижу я на скамье у сквера и размышляю, как уехать. Ко мне подсаживается такой же бедолага, моих лет, толстенький, моложавый на лицо, прилично одетый, желающий уехать в Абакан, а это по дороге через Таштып. Он тоже слышал объявление, сидит, горюет.

----Пиво пить будете? – вдруг предлагает он мне.
    Пиво я не очень уважаю, потому и отказался.
---- А я выпью, - сказал незнакомец и поднялся чтобы пойти в привокзальный магазин, - Зря отказываетесь . Пиво свежее, бутылочное.

    Он остановился напротив меня, что-то хотел сказать ещё. Ему явно хотелось поговорить, и я невольно присмотрелся к нему. Я увидел его как будто со всех сторон сразу всего. Я всматривался в него против своей воли. Какое-то шестое чувство толкнуло меня на провокацию. Пожалуй, это была интуиция . Я усмехнулся сам себе и выдал:

---- Что-то ваше лицо кажется мне знакомым.
    Незнакомец  удивленно  воззрился на меня.
---- А я Вас не знаю.

     Да и я не мог сказать, что я его знаю или когда-то знал, но что-то гнало меня вперед. На ум пришла Безымянка, геологоразведочная партия, где я начал трудовую деятельность.

    Незнакомец искал во мне что-нибудь знакомое и не мог найти.
----  Нет, я Вас не знаю, - твёрдо сказал он.
   Но я уже не хотел останавливаться, и уже больше для оправдания своего нахальства, спросил:

---- Вы в Безымянке случайно не жили?
--- Случайно жил, - подтвердил незнакомец, - но это было в далёкой молодости.
   Ответ меня обрадовал, придал уверенности.
---- И я жил. И тоже в далекой молодости. Уж не Вдовин ли Вы?
---- Вдовин, - подтвердил растеряно мой случайный попутчик. Его лицо  сначала расплылось в неуверенной улыбке, затем озарилось радостью, - Ты Сашка что-ли?!

---- Он самый, - подтвердил я, и тоже расплылся в  улыбке, - Борька! Ну, брат! Вот неожиданность! – вскричал я и невольно вскочил.
    Мы обнялись и потёрлись щеками.

---- Узнал! Вот чёрт! – воскликнул Борис, отстранив меня на расстояние рук и осматривая меня со всех сторон, - Надо же! Узнал! А я бы ни за что! Ты сильно изменился, - все повторял и повторял он.

---- Что, постарел?
---- Постарел! Что жизнь с тобой сделала! А я мало меняюсь, потому-то ты меня и узнал. Ну, вот надо же! Вот так встреча! Это сколько же мы не виделись?
---- Сорок три года, - быстро подсчитал я.

---- Да, пятьдесят седьмой, Безымянка! Столько лет! И ведь узнал! Слушай, по этому поводу надо выпить.
---- Да разве русские люди обойдутся без этого?! – воскликнул я – У меня есть самодельное вино. Везу зятю на день рождения, но все же давай лучше водки.

---- Давай, - с готовностью согласился мой друг молодости
    Мы сбросились, и водка вот уже булькает в стаканчики. Зажевали яблоками, и полились рассказы о привратностях судьбы, о людских страстях и о многом другом, чем полна жизнь каждого.

    Познакомились мы весной 1956-го в геологоразведочной партии, в поселке Безымянка Таштыпского района республики Хакасии. Я работал там токарем в ремонтных мастерских, Борис работал дизелистом на электростанции. Здания мастерских и электростанции находились рядом, да и жили мы в одной палатке, пока не построили себе отдельную избу. Деревянных домов в поселке было еще мало. Работники геологоразведки сами строили себе жильё, благо стройматериалы росли прямо на месте, и работала пилорама.

    И мы с Борисом тоже взялись строить. Кое-какой опыт у меня уже был. Я кое-чего успел набраться возле отца. Борису набраться опыта было не от кого, отца у него не было, но трудолюбием он обладал завидным, и помощник из него получился отличный. Было нам тогда всего по семнадцать, но мы считали себя уже взрослыми, и не без оснований – нам, семнадцатилетним, была доверена серьёзная работа.

    Мы выбрали место, где росло достаточно деревьев годных для строительства, свалили  их , стаскали по сырому снегу в одно место и срубили избушку размером три на четыре об одно окно, достаточную для проживания двух непритязательных жильцов. В избушке поместились два топчана, самодельный столик да железная печка.

  Мы посчитали, что большего нам и не нужно: все же не в палатке. Избушку построили на косогоре (лучшего места не нашлось). Верхняя её стена была вкопана в грунт, нижняя опиралась на толстенное кедровое бревно. Над избушкой склонился исполин кедр, соривший шишками на крышу и грозивший придавить жильцов. При сильном ветре он качался и скрипел. Когда мы строили, мы почему-то, не подумали его свалить. Да у нас и пилы бы не хватило на него. Так и стали жить, под угрозой быть придавленными.

    Но пути наши вскоре разошлись. Я скоропостижно женился, едва мне исполнилось восемнадцать. В маленькой избушке  жить втроём мы уже не могли, и Борису пришлось уйти. Я чувствовал перед ним вину, но делать было нечего Борис уступил жилплощадь молодоженам. Вскоре он уехал, а осенью 57-го уехал из Безымянки и я.

    Молодые и здоровые, полные физических и духовных сил, мы и не думали о том, что когда-то превратимся в вот таких старичков-пенсионеров, не предполагали и такой вот неожиданной встречи.

    Но вот, спустя четыре с лишним десятилетия, мы сидели рядом на садовой скамейке, пили водку и с удивлением и радостью смотрели друг на друга, вспоминали те, далёкие годы. Воспоминания могли длиться долго, но я вернул друга из розовой юности в сегодняшний день.

---- Ты женат? Дети? Внуки?
    Я ожидал услышать от него рассказ о благополучной и счастливой старости. Такие ожидания внушала мне его благообразная внешность, но услышал другое.
---- Один я.
---- Почему так? Семья-то была?

---- Была. Всё было, да сплыло. Дом был, жена, дочь. Даже два дома. Из Безымянки я в Хараджуль уехал. Ты же знаешь, я хараджульский. Это здесь, рядом, два часа пешком по рельсам. Работа хорошая была. Всё рухнуло.
---- Что же произошло?

---- Всё произошло банально просто. Проще не бывает. Рога у меня выросли. Я не стерпел, поколотил жену. Она меня и посадила.
---- Ну, друг, - расхохотался я, - Мы с тобой не только друзья-товарищи по жизни, но и по рогам тоже… - Мне Зинка тоже рога наставила, но я рук не распускал, потому и за решеткой не побывал, а просто напросто бросил её. А очень хотелось поколотить! И много тебе дали?

---- Да вместо трёх год всего отсидел. Да как сидел-то!  Свободно жил и работал в Нижне-Ингашском районе. Хорошо работал. Мне и зачли год за три. В Хараджуль не вернулся из-за опаски: мог снова в тюрьму угодить. Жена совсем распустилась, попивать начала, мужиков перебирать. В Нижне-Ингашском обосновался. Сошелся с женщиной. Дом на берегу, лодка, техника. Всё опять было. Всё завел. Да опять сгорело. Сгорело в прямом смысле слова, пока я рыбачил.

 Плыву домой, гляжу на берег, а дома-то нет. Место ровное осталось. Бульдозером заровняли. Все вещи, документы, всё сгорело. Жена в одном платьишке… Кто сжег, не дознались, да, наверное, и не пытались дознаться. Может её бывший, болтавшийся между небом  и землей, может кто другой. Кому-то может завидно стало, что живём хорошо. Уехал я в Хараджуль восстанавливать документы, собирать справки о работе. Жена не поехала со мной. Там у неё родные. Малая родина.

---- А дети?
---- От неё детей нет. У меня дочь от первой. Писала мне, пока алименты получала. Выучилась, вышла замуж в Красноярске,  и писать перестала.
---- Что же дальше-то? Я краем уха слышал, ты в Абакане и в Красноярске помощником машиниста  работал.

----  Было такое. И в Абакане и в Красноярске. Рейсы на неделю и больше. Много рельсов на колеса намотал. В Красноярске , это ещё по молодости было, жил с женщиной старше себя. Старший научный сотрудник института. Умница. Квартира, положение, деньги, доверие мне полное… Я тоже хорошо зарабатывал. Жить бы да жить, да я черт, все куда-то стремился, всё чего-то искал, всё под каблук не хотел попасть…

---- Господи, Боря! – расхохотался я - Да ни один мужик каблука не минует. Если он настоящий мужик, то без женщины жить не будет. А женщины все собственницы. Женщина это магнит, это ведьма, это стерва и т. д. и т. п. в порочном смысле… И в то же время женщина это ангел, это божество и т. д. и т. п. в непорочном смысле. От неё никуда не денешься, если тестостерон в тебе кипит.

---- До сих пор жалею, что не остался в Красноярске. Очень хорошая женщина была, уговаривала не бросать её. Да где там! Всю жизнь вот расплачиваюсь за эту ошибку. Ты-то как?   
---- Потом поведаю. Расскажи сначала о себе.

---- По рельсам я катался долго, остановился в Абакане, опять нашел женщину. Три года прожил с ней. Не регистрировались. У неё есть все: дом, дача, машина, деньги. Это-то меня и не устраивало. Лучше бы победнее и попроще и вела себя со мною по другому. А то, как с вещью… Дисциплина строже чем в армии, по одной плашке ходи на другую не наступай. Приказной тон. Не жена, а жандарм.

---- А как у тебя с алкоголем?
---- Выпиваю как все, но не более. Жить, я думаю, со мной можно. У меня жены были все Валентины, - закончил Борис свою исповедь.

---- И у меня вот уже вторая Валентина, - сказал я -. Даже в этом у нас сходство. В этом что-то закономерное. Наверное, причины наших с тобой жизненных коллизий находятся в нас, а не в женщинах. Вот видишь и от красноярской ты уехал, от нижнеингашской тоже, от абаканской сбежал… И я вот от Зинки тоже сбежал. Мы с тобой как колобки: и от Зинки, и от Вальки, и от Таньки…Все они, Боря, собственницы и дуры. Их надо просто терпеть. Вот терпеть-то мы и не умеем. Разве ты не видишь: всюду в семьях правят женщины. Эмансипация,  урбанизация, механизация, автоматизация. Наступила эпоха матриархата…

---- Нет, Саша, видимо выбирать мы не умеем
---- Я думаю, не доросли мы до хороших жен, - не согласился я с другом, - И ничего тут не поделаешь. Жили- были, не тужили – ничего не заслужили, - выдал я каламбур. - Таковы, видимо, наши судьбы. Поехали к зятю на именины, - предложил я.
---- Поехали, - не раздумывая, согласился Борис.
    Мы прикончили водку. Я  попросил подвернувшегося частника подбросить нас  до Таштыпа, и он за хорошие деньги, быстренько  доставил нас к имениннику. 

                2000 год