Глава 5

Как оказалось, Юрия определили служить в автобат. И сейчас путь его лежал в учебку, находящуюся под Ростовом-на-Дону. По прибытии их поставили на довольствие и распределили по ротам. Юрий попал во вторую, где и началась его служба. Он ещё перед армией получил водительские права категории «В» и «С», и поэтому в учебке за ним сразу закрепили КАМАЗ, на котором ему и предстояло проходить обучение. Автомобиль не имел постоянного водителя, поэтому был очень старый и потрёпанный, что Юра определил сразу, осмотрев опытным взглядом машину. Служба в учебке была достаточно однообразной: утренние подъёмы, зарядка, приём пищи, а потом распределение на хозяйственные работы либо в автопарк.

Командир роты, ознакомившись с личными делами прибывших солдат, сразу вызвал Юрия к себе.

– Здравия желаю, товарищ капитан. Рядовой Капустин по вашему приказанию прибыл, – доложил он, войдя к командиру.

– Ты, я смотрю, почти университет закончил, женат, имеешь ребёнка.

– Так точно, – ответил Капустин.

– Почему до конца не завершил учёбу в вузе?

– Так как раз из-за того, что ребёнок родился. Необходимо было работать, обеспечивать семью, поэтому взял академический отпуск. А потом повестка пришла в армию: закончить уже не  успел,  но  после  службы  планирую  завершить  образование.
 
– Похвально, молодец! Поскольку ты у нас самый старший в роте и почти с высшим образованием, будешь командиром отделения. Ну и, соответственно, к окончанию учебки получишь звание младшего сержанта.

– Хорошо, я не против.

– Что значит «не против»? – громким голосом сказал ротный. – В армии таких слов нет, а есть «так точно», «разрешите», «будет выполнено».
– Так точно, товарищ капитан, – ответил Юрий.

На следующий день на утреннем построении ротный назначил командиров отделений из солдат, среди которых был и Капустин.

Принципиально для Юрия в связи с новым назначением ничего не поменялось, а, скорее, даже добавилось немного новых задач. Больше всего ему нравилось проводить время в автопарке и ремонтировать свой старенький КАМАЗ. В такие моменты он совсем забывал, что находится в армии, поскольку с детства любил совместно с отцом заниматься ремонтом их «Нивы». А тут тоже автомобиль, только побольше. Вся остальная армейская суета ему не нравилась: наряды и построения, да и, вообще, жизнь по жёсткому расписанию его утомляла. Порой он вспоминал своего друга Сергея, который часто рассказывал про то, как его вдохновляла  учёба  в  военном  училище,  утренние  пробежки, разные стрельбы, занятия по боевой и тактической подготовке, да  и  вся  та  окружающая  его  атмосфера  порядка,  чёткости и ясности. Сергей любил повторять, что «здорово, когда знаешь, какой будет твой распорядок через час, два, три и так далее». Юрию же, не привыкшему жить по такому жёсткому графику, это давалось сложно. У него не было проблем с дисциплиной, сослуживцами и командирами, но вся военная обстановка отталкивала его. Вероятно, сказывался разрыв с семьёй и такая резкая перемена жизненного уклада. Но служба есть служба, и это он понимал чётко, поэтому раскисать сам себе не давал, хотя мысли о своей жене и дочке временами на него наводили жуткую тоску. Но в письмах, которые посылал своим родным практически еженедельно, он старался не показывать, что ему тяжело, чтобы не расстраивать близких.
С сослуживцами у Юрия в учебке выстроились достаточно хорошие товарищеские отношения, и он был этому очень рад. Ведь на гражданке он наслушался от знакомых ребят, которые уже были в армии, что часто возникают конфликты между своими ровесниками, либо со старослужащими. Многие рассказывали, что первое время пребывания в казарме состоит практически из сплошных драк и выяснения отношений. В его случае ничего подобного не было, и это ему казалось правильным, поскольку, по его мнению, люди в армии должны приобретать какие-то боевые навыки, а не заниматься только хозяйственными работами и выяснениями отношений между собой.
В период уже первого месяца службы они несколько раз выезжали на многокилометровые марши на своих автомобилях. Это было новым опытом для Юрия, поскольку нужно было, соблюдая определенную дистанцию, идти в составе колонны автомобилей, при этом, не задерживая сзади  идущие  машины, и не спешить, чтобы не уменьшалось расстояние с впереди идущим автомобилем. Но этими навыками он овладел достаточно быстро и даже однажды его похвалил ротный, назвав одним из  лучших  водителей.  Вот  что  действительно  тяжело у него шло, так это стрельба по мишеням: каждый раз, когда они выезжали на стрельбище, он с трудом выбивал на зачёт нужное  количество  баллов.  Без   сомнения,   воинская   служба была не его стезёй, и Юра много раз ловил себя на мысли, что вряд ли бы смог, как друг Серёжа, посвятить себя службе в армии. Радовало его только то, что служить ему не так долго и по окончании службы он вернётся к своей семье.

Маринка  ему  тоже  писала  регулярно  тёплые  душевные письма, рассказывала, что нового, как подрастает дочь, и какие новости у них происходят в городе. Он с удовольствием читал эти письма, так как в такие мгновения ему казалось, что родные с ним рядом. От родителей он тоже часто получал весточки с  вопросами  «как  ему  служится»  и  «не  конфликтует  ли  он с  другими  ребятами».  Но  так  же,  как  и  жене,  Юра  старался не рассказывать отцу с матерью обо всех тяготах службы, так как считал, что и родителям не нужны лишние переживания. Так месяц за месяцем служба в учебке подошла к концу.

Юрий Капустин стал младшим сержантом и был направлен для прохождения дальнейшей службы в воинскую часть, которая находилась в Кизляре. Прибыв на место, младший сержант Капустин был зачислен в автобат, где получил новенький КАМАЗ. На первом же построении на новом месте службы командир автобата по-военному чётко обозначил задачи перед военнослужащими:

– Бойцы, задача нашего автобата – это доставка продуктов и вооружения в Чеченскую республику. Каждый из вас должен понимать, что это не просто прогулка на автомобиле в соседний город, а боевая задача, которая сопряжена с немалым риском для жизни. Хотя вы и не будете участвовать в боевых  операциях, но, доставляя грузы,  можете  подвергнуться  нападению со   стороны   врага.   Машины   нашего   автобата   уже   несколько раз  по  пути  следования  маршрута  попадали  под  обстрел и имели потери не только в технике, но и среди личного состава. Поэтому каждый из вас должен быть предельно внимателен в таких рейсах. Опасность может подстерегать за каждым камнем, деревом, да и просто в виде мин на дороге. Автоколонну, как правило, сопровождают БТРы прикрытия. Но это не делает задачу менее лёгкой или менее безопасной. Все, кто сегодня вновь прибыл, должны досконально подготовить свои автомобили, чтобы в процессе движения не было никаких поломок, иначе это приведёт к остановке колонны. А колонна, которая стоит на месте без движения – отличная мишень, и это должен понимать каждый водитель. Чем лучше вы подготовлены, тем больше шансов у вас вернуться домой целыми и невредимыми. Никого не хочу напугать, а всего лишь требую чёткости в выполнении поставленных задач.

– Всем всё ясно? —спросил командир.

И строй солдат хором ответил:

– Так точно!

С этой минуты у сержанта Капустина началась совсем другая служба. Почти целый месяц его никуда не отправляли. Это время было выделено на подготовку машин к рейсам. Так как у него был новый автомобиль, он за несколько дней проверил все узлы и агрегаты, а потом просто создавал видимость каких-то работ. В реальности же почти ежедневно строчил письма домой. Но на второй месяц службы на новом месте он получил первый приказ: отправиться в составе колонны в Чеченскую республику с грузом продуктов питания.

На рассвете следующего дня их машины загрузили, и колонна, состоящая из двадцати автомобилей и трёх БТРов, двинулась  к  пункту  назначения.  Волнение  в  дороге  Юрия  просто переполняло.  Он,  как  человек  абсолютно  мирный  по  складу характера,  вообще  не  принимал  внутренне  какую-либо  войну,  тем  более  в  современном  цивилизованном  мире.  Он  ещё со школы считал, что Вторая мировая война должна была научить людей перестать решать конфликты подобным образом, ведь погибших в той мясорубке было столько, что для каждого разумного человека было ясно, война – это путь в никуда, и ничего, кроме разрухи, голода и человеческих жертв, она принести не может. Но особого выбора у него не было, приказ нужно было исполнять, и он двигался в колонне, надеясь на то, что избежит участия в каких-либо реальных боестолкновениях. На его удачу этот рейс по отправке продуктов прошёл без каких-либо осложнений.  Единственное,  что  его  поразило,  это  разрушенные в  республике  дома,  измотанные  люди  и  основательная  разруха  на  фоне  фантастически  красивой  природы.  Дополнительным шоком стало то, что на обратном пути им пришлось везти до  госпиталя  раненых  бойцов.  Это  его  поразило  так  сильно, как  никогда  ещё  в  жизни,  поскольку  ранее  не  приходилось видеть вживую столько молодых ребят, получивших реальные боевые  ранения.  Ему  даже  стало  не  по  себе  от  увиденного, и появилось жгучее желание поскорей вернуться в свою часть. Дорога назад показалась гораздо короче и быстрей. Видимо, очень  хотелось  поскорее уехать  и  не видеть  больше  страданий людей. Он в принципе не был трусливым парнем, но вся его сущность сопротивлялась какому-либо насилию,  и  поэтому он не мог спокойно воспринимать увиденное. Домой он, конечно, ни родителям, ни супруге обо всём этом не писал, а чаще сообщал неправду, как он с сослуживцами загорает в автопарке своей части, занимается ремонтом машин, и ничего опасного в его службе не происходит. Но Маринка не очень верила тому, что ей писал супруг, так как понимала, что он старается беречь своих близких и не описывает реальную картину службы. Она предполагала, что армия – это не курорт, но всё-таки всей реальной картины службы мужа она себе представить не могла. В своих письмах она старалась подбадривать супруга и сообщать только позитивные новости из своей жизни. Эти письма для Юры были окном в его обыденную гражданскую жизнь и отвлекали от армейских будней. После того первого рейса ему пришлось съездить ещё несколько раз и, к счастью, для него и его сослуживцев ни разу не попасть в серьезную переделку. Он даже мысленно начал привыкать к тому, что происходило вокруг него и сам подметил за собой, что стал более чёрствым от всего увиденного. В очередной такой рейс ему предстояло отправиться ровно через неделю, но в составе большой колонны в количестве двадцати машин в сопровождении трёх БТРов и двух танков.

– Вероятно, повезём боеприпасы, – поделился он своими соображениями с  напарником  и  тот  утвердительно  кивнул и добавил:

– Думаю – да, а иначе бы зачем была такая охрана. Надеюсь, съездим без осложнений, а то у меня уже не за горами дембель. Прослужил почти всю службу в штабной роте охраны, а на последние полгода сюда перевели за опоздание из увольнительной. И дёрнуло меня тогда у девчонки задержаться... Сейчас ни увольнительных, и служба – не сахар.

– Не переживай! Съездим, не впервой, – сказал Капустин и позвал товарища готовить КАМАЗ к рейсу.
 
Подготовка колонны к выезду проходила в штатном режиме. Ничего необычного этот рейс не предвещал. Юрий, как обычно, с любовью занимался своим автомобилем,  проверяя все системы и механизмы на неисправность. Машина была хорошая и ни разу ещё не подводила. В назначенный день все двадцать автомобилей ушли под загрузку и после её завершения с группой охраны выдвинулись к пункту назначения. Юрин КАМАЗ двигался в колонне седьмым  номером,  а  через две машины от него сзади шёл бензовоз. Его напарник, тоже ехавший с ним вместе в кабине, пробормотал:

– Не нравится мне, что практически рядом с нами в колонну поставили этот бензовоз. Это же хорошая мишень для противника.

– Да ладно, не каркай, – ответил Юрий, – не в первый раз едем.

– Понимаю, что не в первый, но вот страшно в этот раз, как в первый. Может быть, потому что до дембеля осталось всего месяц, а предчувствие не очень хорошее. Честно скажу, не хотелось бы никаких приключений в конце службы. А то уже как-то раз в одной из командировок я попал под такой огонь, что вообще думал выберемся или нет живыми, но повезло и даже не ранило. Мы тогда потеряли почти половину колонны. Они устроили засаду рядом с одной из деревушек и так всё грамотно и чётко спланировали, что проскочить их нам без потерь было невозможно. Как тогда сказал наш командир: «Ещё легко отделались, а могло быть всё гораздо хуже».

– Не, мне пока везло, ни с чем подобным даже и близко не сталкивался, – ответил Юрий. – Надеюсь, так и будет до конца службы.
 
– Да и мне не хотелось бы больше попадать в такие переделки.

– А во время обстрела было страшно?

– Честно скажу – да, ведь мы простые солдаты-срочники из автобата, никаких навыков в боевых действиях не имеем, а наш противник прошёл большую школу и получил колоссальный опыт, да и местность им знакома досконально в отличие от нас, и смелости у них не занимать.

– Да, слышал про это. Я, честно говоря, с самой учебки ни разу больше по мишеням не стрелял. Только возим грузы туда-обратно, и вся служба заключается в этом.

– Ну это естественно, Юра, ведь мы же – автобат, а не десантники.
Так они и ехали, разговаривая о своей службе и о том, как хотят быстрее вернуться домой. У каждого из них были свои приятные воспоминания о доме, семье и беззаботном детстве под опекой родителей.

Примерно за двадцать километров до места прибытия им пришлось изменить путь, который примерно на пятнадцать километров удлинял их маршрут. Дорога, по которой они должны были ехать, была завалена камнепадом. Колонна взяла направление на объездную дорогу и продолжила движение. Объезд лежал вдоль очень узкого скалистого ущелья, которое было удобным с точки зрения возможной засады противника. Но, видимо, поскольку другого варианта доставить груз не было, командир принял решение двигаться вперёд. Когда вся колонна оказалась в ущелье, прогремело несколько взрывов, которые подорвали первую и последнюю машины, заблокировав остальные,  тем  самым  люди  остались  практически  беззащитными для нападавших. Было такое ощущение, что выстрелы происходили из-за каждого камня, куста, дерева...

Ещё в первую минуту обстрела напарника Юрия убило осколком в голову, а сам Юра, как и учили его на теоретических занятиях, в случае подобной ситуации, тут же с автоматом выпрыгнул из машины и, откатившись за груду камней, начал стрелять в ответ в сторону гор. Стрелял он практически вслепую в скалы, потому как нападавших не было видно: они вели огонь с заранее подготовленных и замаскированных позиций. Солдаты и офицеры тоже выпрыгнули из своих машин и открыли ответный огонь. Буквально за первые пятнадцать минут боя были подбиты оба БТРа и один танк, а машин в колонне полыхала уже почти половина. Бензовоз, который шёл сзади от Юриного КАМАЗа тоже горел: черные клубы дыма от горящей солярки заволакивали всю видимость.

Бой разгорелся нешуточный. Рота охраны солдат, которая была в составе колонны, сумела дать более быстрый и собранный отпор нападавшей стороне по сравнению с солдатами из автобата. Но всё же, несмотря на свою неопытность, автобатовцы тоже, кто как мог, вели бой. К сожалению, позиция, которую занимали боевики, была на холме и являлась более выгодной. Это давало им огромное преимущество вести огонь сверху вниз, практически как в тире, и вся картина боя была у них как на ладони. Военнослужащие из колонны сгруппировались в трёх очагах сопротивления: две группы ближе к краям колонны и одна в середине, к которой и примкнул Юрий. В их группе собралось шестнадцать солдат, среди которых был радист и старший прапорщик из их автобата. Из офицеров никого не было. Судя по интенсивности оборонительного огня от двух других групп, там было немногим больше людей. Прапорщик приказал занять оборону и стараться везти прицельный огонь, а не тратить патроны впустую. Также радисту дал команду вызывать помощь. Не успел радист выйти в эфир, как его и рацию прошила пулемётная очередь. Так вся колонна осталась без связи с базой.
Бой длился уже четыре часа, и силы обороняющихся заметно ослабли. Все машины в колонне полыхали огнём, танки и бронетранспортеры тоже были выведены из строя. Удивительно было то, что те четыре машины, в которых были в основном
«калашниковы» обстреливались со стороны противника исключительно снайперским  огнём.  Прапорщик  это  тоже  заметил и крикнул:

– Смотри, сержант, видишь, они стараются машины с автоматами не задеть. Видимо, хотят захватить груз. И посмотри, как на том направлении работают  снайперы:  стреляют  чётко по конкретным целям, а не из гранатометов, как по нам.
Через мгновение, прапорщик был сражен выстрелом – пуля пробила ему грудь. Последними его словами были:

– Сержант, бери командование на себя, – и после этого он затих…
Несколько солдат подползли к нему, чтобы помочь, но ранение оказалось смертельным.

Для сержанта Капустина выбора не оставалось, нужно было брать командование оставшимися бойцами в свои руки. И он скомандовал, как учили их в учебке:

– Рассредоточиться и продолжать вести оборонительный огонь.
Из всех бойцов в их группе через очередные тридцать минут боя осталось всего одиннадцать человек. Патронов не хватало, и их  собирали у  убитых товарищей.  Повезло ещё  в том, что в начале боя из какой-то горящей машины успели вытащить несколько ящиков патрон  и  гранат,  которыми  и  вели до этого бой.

Интенсивность огня со стороны противника тоже уменьшилась: видимо, они что-то задумали, либо проводили перегруппировку.

Вдруг с левой стороны один из бойцов обороняющихся увидел, что кто-то ползёт к их позиции. Сержант Капустин окликнул его:

– Стой или открываю огонь. Кто ты?

– Я – старшина Панов из роты охраны. Капустин, ты что ли?

– Я, – ответил Юрий, узнав голос своего сослуживца Виктора Панова, – давай, ползи сюда.

Старшина перекатился к ним за каменный выступ и отдышался. Выглядел он весь грязным и оборванным, и это было так непривычно, так как в части всегда слыл образцом воинской выправки и ходил только в отутюженной форме. «Что делает война с людьми», – на секунду мелькнула мысль у Капустина голове, но тут же он услышал от старшины:

– Кто у вас старший?

– Я, – ответил Капустин.

– А что, офицеров нет?

– Нет, был прапорщик, но погиб недавно.

– Тогда слушай приказ: с левой стороны командует группой старший лейтенант Круглов – это он меня сюда послал. Командир колонны убит. Как только я доберусь до другого конца, где ведёт оборону третья группа, подам сигнал из ракетницы. После этого сразу отводи свою группу вот сюда, – и показал точку на карте.
 
– Так у меня даже карты своей нет, как мы туда выйдем?

– Вон, у убитого прапорщика забери, ему она уже не пригодится. Сейчас уже начало темнеть, и по темноте есть шанс выбраться из-под удара, иначе они нас скоро здесь всех перебьют, понял?

– Да, понял-понял..

– Капустин, жди сигнала, я пополз дальше.

После этих слов старшина спустился за небольшой выступ и стал пробираться на правый фланг. Юрий взял карту у убитого командира, быстро нашёл на ней точку сбора, которую показал старшина. И засунув карту в сапог, занял прежнюю боевую позицию и продолжил бой. После того, как ушёл старшина, прошло около получаса. Но Юрию казалось, что прошла целая вечность. Время тянулось крайне медленно, и он уже начал думать, а, вообще, смог ли старшина добраться до третьей группы, а может, его по дороге убили или ранили, и тогда к нему нужно отправить помощь, а не ждать, теряя драгоценное время. Но буквально через несколько минут после его размышлений в небо взмыла ракета – это был сигнал к отходу.

Оценив обстановку, Юрий приказал своим бойцам отходить вслед за ним, прикрываясь дымом от горящего бензовоза. Юрий даже подумал: «Это просто везенье, что недалеко от них горит солярка и создаёт дымовую завесу, благодаря которой можно беспрепятственно отойти с линии огня». Где-то короткими перебежками, где-то ползком под завесой дыма они перебрались через овраг и оказались в пятидесяти метрах от леса, при этом местность до леса была равнинной и легко простреливалась. Другого варианта, кроме как  преодолеть  его  бегом, не было, и он крикнул:
 
– Парни, слушайте мою команду: сейчас группами по двое короткими перебежками двигаемся к лесу. Дальше, как только все туда доберутся, бежим в глубь лесного массива. Все держитесь меня. Всем всё ясно? – переспросил он.

– Да, – услышал он в ответ.

– Но вдруг там мины? – спросил один из бойцов.

– У нас нет выбора: либо нас догонят и уничтожат здесь, либо мы прорвёмся к лесу. Я с одним из вас пойду первым. Если что со мной – вы должны пересечь лес и выйти к горе, поднимитесь на неё и найдёте развалины старого поселения – это точка сбора.

Скомандовав «Вперёд!», сержант Капустин с одним из бойцов побежал к  лесу.  Со  всех  сторон  доносилась  стрельба, и в этой суматохе было непонятно, где и по кому ведётся огонь – по ним или по группам, которые были с флангов. Одно Юрий знал точно: прикрываясь дымом, им достался лучший участок для отхода, поэтому и старался, как можно быстрее добраться до спасительного леса. Короткими перебежками он и его группа смогла пересечь открытое пространство и оказаться в лесу. В живых к тому моменту, кроме него, осталось семь солдат. Дальше, не останавливаясь, они побежали через лес. Откуда у него, да и у всех остальных были силы для этого, Юрий не осознавал, а просто продолжал выполнять приказ. Наверно, чувство самосохранения придавало им дополнительные силы и энергию. Из вышедших из-под обстрела ребят раненый был только один, и то легко в руку. Поэтому ничто не мешало двигаться через лес на максимально возможной скорости.

Путь, который необходимо было преодолеть по карте, составлял  примерно  четыре-пять  километров,  но  Капустину  казалось, что лес не заканчивается и не заканчивается. Он даже несколько раз останавливался, чтобы свериться с картой, что не сбился с маршрута. Но через какое-то короткое время они буквально выскочили к нужной горе и, не проводя никакой разведки, стали пробираться вверх, где должны быть развалины. На их счастье на пути не встретилось никаких отрядов или групп противника, иначе бы их просто всех перестреляли, так как они почти в открытую двигались вперёд. Но это Юрий осознает уже позже, а на тот момент он просто старался выполнить быстрей приказ и прибыть в точку сбора. Взобравшись на гору, на самой вершине они увидели какие-то полуразрушенные каменные строения. Хотя уже стояли сумерки, было понятно, что это очень старые постройки, заброшенные давным-давно. Добравшись до них, сержант заметил, судя по остаткам каменных массивных стен, насколько капитально и качественно сделаны строения. Удивительно, что за столько лет они не разрушились полностью. Взобравшись внутрь и не успев ещё отдышаться, он приказал всем занять круговую оборону и, буквально упав на землю, стал ждать остальных.

Минут через тридцать они увидели, как в их сторону бежит небольшая группа. Когда те приблизились, Юра узнал среди них несколько ребят из их части и крикнул:

– Мы здесь! Я – сержант Капустин.

В ответ на это он только услышал, как кто-то выкрикнул:

– Свои.

И после этого к ним в развалины заскочил старший лейтенант из их автобата с тринадцатью бойцами. Где-то ещё минут через двадцать к ним подтянулись третья группа из девяти солдат под командованием старшины Панова.
 
Когда все прибыли в точку сбора, старлей разделил всех солдат на три равные группы, одной из которых поручил командовать  старшине  Панову,  второй  сержанту  Капустину, а командование третьей группы взял на себя. Каждая из групп взяла свою часть обороны в этих развалинах и стала готовиться к отражению атаки. Но в течение прошедших двух часов никакой атаки не последовало, после чего старший лейтенант сказал:

– Вероятно, они решили нас ночью  не  преследовать по лесу, а с утра отправят разведку, найдут и постараются с ходу уничтожить. А сейчас, наверно, им пока не до нас. Оружие, захваченное в колонне, вывозят с дороги.
Потом он спросил, у кого сколько осталось боеприпасов и, услышав ответ, грустно произнёс:

– С этим боекомплектом долго нам не продержаться. Надежда только на то, что за нами уже выслали поисковый отряд, после того, как мы не прибыли в точку выгрузки. Да и бой наш в горах был слышен на многие километры.
После этих слов он назначил дозорных, а остальным приказал отдыхать, меняя своих товарищей в карауле.