Письмо сыну. Сказка

          У нас наступило бабье лето. Днем солнышко пригревает так сильно что, глядя на осоловелых воробьев и раскурышеных кур, прячущихся от жары в тенечке у погребки, кажется, что только середина лета. И лишь переведя взгляд на пожухлую траву и пестроту листьев на деревьях замечаешь, что пришла осень. И хотя она еще ранняя, разноцветная и веселая, с жаркими днями и прохладными ночами, с паутиной, с красивыми багряными закатами и похожими на летние пушистыми, белыми облаками, все равно начинаешь понимать, что природа постепенно увядает, что скоро придут холода и дожди, наступит глубокая осень, а за ней и зима. Вот тогда у нас по-настоящему будет скучно и тоскливо, и мне ничего не останется делать как сидя вечерами дома, слушая потрескивание дров в печке и завывание ветра в трубе, сочинять тебе длинные письма.
       Ну а теперь устраивайся поудобнее, я расскажу тебе историю удивительно похожую на сказку, которая произошла со мной буквально на днях.
       Я тебе уже говорил какая великолепная пора наступила у нас, как красиво и весело вокруг днем. И вот в один из таких прекрасных теплых дней я пошел прогуляться в лес, побродить, полюбоваться великолепием природы, подышать свежим осенним воздухом. В такие сказочные дни и на душе становиться так весело и светло, что ожидаешь чего-то необычного. А если чего-то очень ждать и хотеть, то оно несомненно случается.
       Бродя по лесу, вдыхая осенний воздух, смешанный с запахом костров, слушая шум деревьев и щебетанье еще не улетевших птиц, любуясь красотой вокруг, я не заметил, как день уже подходил к концу. Я забрел слишком далеко и решил прежде, чем идти обратно отдохнуть. Я оглянулся вокруг, ища место для отдыха и увидел бабушку. Совершенно старенькую, с морщинистым лицом и крючковатым носом. Рот был впалый и губ совсем не было видно. Но глаза, хотя они и были бесцветными, излучали такую доброту, что я ничуть не удивился встречи с ней, как будто это и должно было случиться в этой лесной глуши.
       Она сидела на поваленном стволе березы, а рядом стояла ее клюка. Было видно, что она устала и отдыхает. Я подошел к ней и поздоровался, и она ответила мне тем же, тихим голосом с чуть заметной хрипотцой. Я поинтересовался, - что она тут делает, она ответила, - что собирала весь день лечебную траву и вот присела отдохнуть перед дорогой домой. Прислонившись к стволу, я присел рядом на еще теплую опавшую листву, предложив ей обратно идти вместе, поскольку кроме деревень, расположенных рядом, вокруг не было поселений, потому я и решил, что она пришла откуда-то от нас.
        Я сидел и смотрел как паук плетет свою паутину между сухими стеблями травы, а бабушка пустилась в удивительные рассказы о своем детстве, постепенно перейдя на разные сказочные истории: злые и веселые, трагические и счастливые. Ее тихий усыпляющий голос уносил меня туда, где происходило то, о чем она говорила.
        Давным-давно, кода люди еще не изобрели автомобилей и поездов, когда в небе кроме птиц и насекомых, можно было видеть только облака, а по ночам мерцали звезды и луна, и лишь изредка падала одинокая звезда, напоминая о скоротечности великолепия, в одном старом престаром лесу, с его огромными, раскидистыми дубами, корни которых крючковатыми кольцами выбивались из под земли вокруг стволов, с его величественными соснами, уходящими под облака, с рощами берез и кустарниками орешника, с его такими звонкими, ледяными и прозрачными как хрусталь ручьями, текущими по глубине заросших оврагов, с опушками полных разноцветных сказочных цветов, с густыми туманами, наползающими по ночам и обливающими дымкой рассвет, жил маленький тролль.
        По сравнению с другими троллями он, действительно был маленький и ростом, и возрастом. Все его родственники были очень злыми и вредными. Смыслом их жизни было делать всем гадости и прославлять все ничтожное и мерзкое на свете. Они всегда издевательски-гадко смеялись и никогда не плакали. Они просто не знали, что это такое. Для всех других троллей наш маленький тролль казался уродом. Он никогда не делал гадости, он никогда не смеялся над несчастием других. Он радовался и улыбался цветам и бабочкам, он разговаривал с улитками и дождевыми червями, и его маленькие зеленые глазки горели всегда таким интересом и восторгом, что другие тролли издевались над ним, дразнили и обзывали. Тогда он опускал ресницы, и глаза его наливались такой грустью, что казалось он вот-вот заплачет. Но тролли не умели плакать. И он уходил к своему ручью и до заката солнца сидел и слушал рассказы своей старой знакомой улитки, которая была, наверное, единственным его другом. Все звери, птицы и насекомые побаивались его, поскольку он принадлежал к троллям, от которых никто ничего хорошего не ждал, и его знакомыми были лишь некоторые жуки, улитки и дождевые черви, которые, зная его, хоть как-то с ним разговаривали.
                Наш маленький тролль жил под старым дубом, в его корнях, где они своим сплетением делали своеобразный вход. Иногда вечерами он любил залазить на ветку дуба и долго смотреть как солнце садится за кроны деревьев, слушая пенье птиц и стрекотанье цикад.
                И вот однажды сидя и любуясь закатом он ощутил рядом чье-то присутствие. Он обернулся и увидел, что сверху к нему на ветку спускается обыкновенная, ничем не привлекательная гусеница. Она молча села рядом и так же молча они сидели долго, с восторгом наблюдая как садится солнце. Он и она. Они были чем-то похожи друг на друга. Они были оба одинокими, и оба такими безобидными и беззащитными. А главное, у них были такие удивительно одинаковые зеленые глаза. И потом они также молча разошлись. Он спустился вниз, в корни дуба, а она понялась наверх, в гущу листвы.
       На следующий день он, как и обычно поднялся на ветку, и она также молча спустилась к нему, и также молча они опять смотрели как садится солнце. А потом также молча разошлись. А потом еще был такой же вечер, и еще…
И уже просыпаясь утром он знал, что вечером опять увидит ее.
       Однажды, как обычно, провожая закат, он первый раз решился заговорить с ней.
           «Ты знаешь?» – сказал он ей своим низким, бархатным голосом.
           «Что?» - немного вздрогнув, ответила она.
       «Ты знаешь? Мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. И хотя мы с тобой ни разу не разговаривали, мне так хорошо с тобою рядом.»
       «Мне тоже! –  ответила она, — Это, наверное, от того, что мы похожи друг на друга.»
       «Возможно.» - задумчиво добавил он.
       И уже с утра он с нетерпением ждал вечера. А она уже спускалась раньше и ждала его. И по-прежнему они молча провожали закаты. И он мысленно рассказывал ей разные истории, и она понимала его без слов. Она чувствовала ту большую любовь, которую он, не говоря ни слова дарил ей, и сама переполнялась такой добротой и нежностью к нему, что готова была отдать всю свою жизнь за эти мгновения, проведенные с ним в лучах заходящего солнца. Когда они были вместе ни что не существовало вокруг.  Им было хорошо просто от того, что рядом был тот без которого жизнь была бы бессмысленна.
      Но время неумолимо летит вперед, двигая стрелки наших часов, неся нам все новые радости и огорчения.
              И вот лето уже подошло к концу, и наступили дожди, а за ними пришли и холода. И когда листья на деревьях стали увядать, а трава приобрела соломенный оттенок, она сказала ему: «Мне пора. Как и все насекомые я засыпаю на зиму. И, к сожалению, это от меня не зависит. Но весной мы обязательно, ты слышишь меня, обязательно увидимся вновь!». Он промолчал, и лишь его глаза выдавали нестерпимую боль разлуки. Она медленно превратилась в куколку, и он бережно отнес ее в укромное место под дубом, накрыв прутьями и засыпав листьями.
              И когда последний лист сорвало со старого дуба и колкие и холодные как лед капли ударили по стволу, наш маленький тролль забрался в свой дом, закрыл поплотнее дверь и уснул крепким-прекрепким сном. Ведь тролли тоже на зиму ложатся спать, потому как в спящем зимнем лесу им просто становиться не чего делать, не кому вредить и досаждать. Но в отличии от других троллей, нашему маленькому троллю снились добрые, сказочные сны. Ему снилось лето, его старый дуб, вечера на ветке в лучах заходящего солнца, его самый близкий и самый верный на свете друг. И он вздыхал во сне и этот вздох шумом отдавался в ветвях обледенелого дуба.
              И когда весной луч солнца растопил последний снег на глубине оврага, рядом со старым дубом, и вода с веселым звоном катилась по его извилинам, пенясь и бурля на поворотах, проснулся наш маленький тролль. Ему совсем не хотелось просыпаться, видя свои восхитительные сны, но как и происходило каждую весну, его разбудил ручей, созвавший весенних птиц, которые трезвонили не меньше его.
Первым делом маленький тролль вспомнил о гусенице. Он нашел ее там же где и спрятал. Она все еще спала. Ведь насекомые просыпаются, когда становится совсем тепло. Каждый день он ходил и проверял ее укрытие, подолгу сидя и сторожа ее сон.
             И вот когда ромашки распустили свои лепестки, а колокольчики своими тоненькими голосками позванивали на ветру, наш маленький тролль, придя не обнаружил на месте свою гусеницу. Постель ее была раскрыта, а куколка валялась пустой. Он взял ее в руки и прижал к сердцу, которое переполнялось грустью и тоской.
             «Неужели она ушла?» - пронеслось у него в голове.
             И в этот самый момент он услышал за спиной такой знакомый звонкий голосок, что сердце замерло у него в груди, - «Здравствуй, мой ласковый и нежный друг!»
             Он обернулся и возглас восторга, готовый сорваться с его губ так и замер пугающим ужасом в его зеленых глазах. Он так и стоял с открытым ртом и не верил тому, что он видит. Перед ним была ослепительно красивая бабочка. Солнце играло всеми цветами радуги в сказочных рисунках ее крыльев. Она была такой стройной и изящной, что он, наверное, никогда бы не узнал в ней ту самую гусеницу, если бы не ее зеленые глаза.
              «Здравствуй! Так почему же ты молчишь?» - вновь заговорила она, и ее веселый голос колокольчиком прозвенел в его помутившемся сознании.
              «Здравствуй.» - заикаясь, тихо произнес он. И вдруг почувствовал себя рядом с ней таким уродливым и ничтожным, что ему захотелось скорее куда-нибудь убежать, чтобы их не видели рядом, чтобы не было заметно столь разительного контраста, отличающего их друг от друга. И опустив голову он произнес тихим печальным голосом, - «Ты ослепительно красива, а я ужасно уродлив. Имею ли я право своим ничтожеством портить такое великолепие?». И он ушел, а она осталась в совершенном замешательстве, полная горя и страдания. Смогла ли она вынести столь большую потерю, потерю смысла всего своего существования? И она умерла на вершине своей красоты, на вершине своей славы.
              Весть об этом облетела весь лес и застала маленького тролля в самой его гущи, где он решил поселиться вдали от всех. И когда он узнал о смерти той, без которой жизнь его была бессмысленна, сердце его сжалось от боли. И откинув все предрассудки, он понял, что он наделал, что до конца своих дней он будет несчастлив и единственными его друзьями будут тоска и печаль. И случилось то, что не должно было случиться ни при каких обстоятельствах, из его несчастных зеленых глаз покатились большие слезы. Нет, нельзя сказать, чтобы он плакал, ведь тролли не умеют плакать. Он просто был несчастлив настолько, что слезы капали сами собой и падая превращались в светящиеся зеленые огоньки. И с тех самых пор маленький тролль бродит по лесу и роняет свои слезы. И иногда ночью в лесу можно увидеть маленькие зеленые огоньки, которые люди называют «светлячками».
             Сказка закончилась, и я очнулся. Я сидел все на том же месте, на траве прислонившись к стволу дерева. Рядом лежала поваленная береза, а вокруг не было ни души. Странное чувство овладело мной, - неужели все это приснилось мне, и старушка и эта странная сказка?
             Уже начало смеркаться и первые звезды уже высыпали на востоке, и воздух становился терпче и прохладнее, и крик одинокой птицы звучал резче в опускающейся тишине. Я встал и с удивлением обнаружил возле поваленной березы клюку. Ту самую клюку, которая была прислонена к ней рядом со старушкой. В полной растерянности я взял клюку и побрел домой. А по дороге, я замечал в траве светящееся зеленые огоньки, напоминавшие печальную сказку о любви.
             И может забыл бы я эту историю, но время от времени в чулане попадается на глаза старая деревянная палка, в какой-то мере ставшая для меня волшебной.

16.09.1998 г.