Наш... Не наш анонс

Анонс!
Анонс вообще – это предварительное оповещение о каком-либо событии. Что же касается нас – легашатников, то под анонсом понимается сход легавой со стойки без подъема птицы, если собака находится вне видимости охотника, с тем, чтобы информировать каким-то образом своего хозяина о том, что птица ею обнаружена, предложить проследовать за ней к месту сидки дичи, вновь сделать стойку уже на виду у охотника со всеми вытекающими  – потяжка, подводка, подъем, выстрел, и подача, если есть, что подавать. Кто-то утверждает, что анонс – высшая форма работы легавой, раскрывающая ее по-настоящему мощные интеллектуальные способности и полный контакт со своим ведущим. А все прочие собаки, таким анонсом не обладающие, как минимум, недовоспитанные. А кто-то, напротив, отвергает способность собаки самостоятельно моделировать ситуацию, ее право на логическое мышление, в принципе не допускает самостоятельный сход со стойки, признавая исключительно выдрессированную механическую работу на челнок и причуивание,  далее по закрепленным все той же дрессировкой навыкам. Ну, примерно, как Иван Петрович Павлов – одни условные и безусловные рефлексы. Между прочим, Нобелевский лауреат.
Сколько копей сломано легашачьей братией вокруг этого анонса! Сколько скандалов разгоралось, сколько продолжает гореть! С многолетними последующими взаимными обидами между оппонентами в среде и так не столь многочисленной национальной популяции охотников – собачников.

А я?
 «…Что взять с меня? Ну, что есть я?-
Пылинка в складках бытия.
Что я? Великие мужья
Творили черте что…»
Прямо про меня Тимур Шаов это написал.
А помните, друзья, поучительную историю конфликта Толстого и Тургенева? Когда на вальдшнепиной тяге Лев Николаевич по его словам сбил вальдшнепа и попросил Ивана Сергеевича пустить собаку на подачу. Собака пошарилась, пошарилась по лесу, да и вернулась ни с чем. На что Глыба и Матерый Человечище русской литературы заявил, что у Ивана Сергеевича никчемная собака, поскольку не смогла найти чисто битую птицу. А тот в свою очередь без тени сомнения изрек, что, ежели б Лев Николаевич попал и хотя бы сделал подранка, вопреки его убежденности, то собака Ивана Сергеевича вальдшнепа бы непременно нашла.
И все! Конфликт между столпами национальной высоченной литературы на многие годы. И все из-за собаки. Хорошо современники не опускали рук в поисках компромисса, который и нашли в конце концов – вальдшнеп был без сомнения стрелян Львом Николаевичем, но до земли не долетел, застряв между веток деревьев, отчего и не был найден собакой Ивана Сергеевича. Компромисс устроил обе стороны, и между классиками снова воцарился мир. Это хорошо еще, что писатели анонс не обсуждали -  даже не представляю, что в таком случае пришлось бы выдумать их миротворцам.

Вот такие они – собачьи конфликты. Поэтому, будучи в этой среде достаточно много лет, я очень осторожен всегда в любых «собачьих спорах». Точнее, стараюсь в них вовсе не участвовать. Чтобы, не дай Бог, самому ненароком не потерять человечий облик. Для себя просто решил, что у любого достойного охотника-собачника его собака всегда самая лучшая. Так и должно быть. А если это не так, то под сомнения ставлю достойность самого хозяина, и собаки тут уже ни при чем.

Что за чудо – этот анонс, какой он должен быть, чтобы таковым считаться, каким образом собака докладывает об обнаруженной ею дичи и вообще, что же в нем такого замечательного? Пока сам не увидел, никакого собственного мнения на этот счет формировать не буду. А уж тем более это мнение высказывать.

Ну, а мы с Нюшкой и ее дочерью Жулей в воскресный день отправляемся на свой уже скорее просто променад с ружьем по ближайшим полям. Никаких промысловых целей не ставя. Просто, чтобы набегались собаки при свете дня на грядущую рабочую неделю, когда все прогулки уже только по темноте. Ну, и раз есть действующая путевка, то и ружье с собой. Определили себе маршрут часа на полтора, да и бредем им, никуда не торопясь. Благо, дождя нет. Но под ногами все равно грязища, если на дорогу полевую выйти. Поэтому весь маршрут по полям, по озимой ржи, да по чертополохам, что грядками кустов периодически возникают на пути.

Старшая – та в поле всегда только на охоту нацелена – челночит огромными галсами. Младшая – эта больше напоказ старается, все в глаза заглядывает, пробегая мимо. Зато все время на виду. Одно поле проходим, перебираемся через грязищу разбитой тракторами колеи на другое и снова бредем-гуляем. Вот где-то далеко послышался дуплет. Надо же, кому-то повезло. А мы все шагаем, думая какие-то свои думы. Точнее, шагаю и думаю я, а собаки носятся, ведомые их какими-то своими собачьими надеждами. Вот уже и третье поле начинаем обследовать. Тут уже вовсю чапыжник да репейник хозяйничает. Собаки иногда в плотных и высоких кустах исчезают из видимости. Но на этот случай на старшей есть бипер, а младшую просто достаточно окрикнуть, чтобы на виду показалась.

Где-то, конечно, и во мне теплится надежда, что должны собачки хоть что-то отыскать. И на зайца путевка есть, но зайца я, если честно, с двумя собаками боюсь повстречать на таком ландшафте. Ежели заяц, то только на зрячую и только на выстреле. И уже не мазать. А то куда за ним понесет собак, и как их останавливать, одному Богу известно. Особенно младшая не предсказуема. Со старшей-то мы это уже проходили – и уход на километр, и неоднократное успешное взятие косого сразу после подъема на выстреле. Но сегодня…Нет! Лучше не стоит – так спокойней. Но куропатка-то где-то должна быть?

И сбываются надежды. Нюшка встала на уверенную стойку. Младшая пусть идет у ноги, чтобы не сорвать мамину работу. Эх, куропатка пуганная стала. Снялась на первых шагах Нюшкиной подводки гораздо дальше, чем я ожидал. И «семерка» у меня нормальная закончилась. Лень было в магазин ехать закупаться, нашел в закромах килограмм восьмерки и зарядил ее дисперсантом. А дисперсант, да на такой дальности, да «восьмерка»… В общем, вся стайка в пять штук благополучно от нас улетела вдаль над полем. Мы с Нюшкой, как обычно, проводили ее внимательным взглядом в надежде увидеть хотя бы примерное место посадки, но смогли для себя зафиксировать только направление перемещения. Куропатки исчезли из вида, еще будучи в полете.
Ну, и ладно – нам все равно гулять. Пойдем, что называется, в ту сторону.

И так бы, наверное, и дошли когда-нибудь до этих куропаток в нашем прогулочном ритме, да только дорогу нам преградила широченная канава. Ладно бы просто канава, но канава эта оказалась свежевырытой. Или свежевычищенной. Скаты ее были глиняные, вообще без какой-либо растительности. И оттого очень скользкие. А внизу протекал достаточно глубокий и бурный ручей, отводящий огромное количество воды, скопившейся на полях из-за частых и обильных дождей нынешнего сезона. В общем, нормальная водная преграда поперек всего поля. Преграда, конечно, для меня, но не для собак. Эти просто скачут с одного берега на другой, даже особо не спускаясь вниз по склону.
Перепрыгнув на другую сторону, Жуля, увидела, что я за ней последовать не собираюсь, и так же легко и грациозно перелетела назад ко мне. А вот маманя целиком отдалась процессу выслеживания, преследования и добычи – прошлась с полсотни метров вдоль канавы по другой ее стороне, да и повернула дальше в поле в заросли чапыжника. И через десяток метров вовсе пропала из вида.

Преклоняюсь перед выдержкой и хладнокровием гончатников, отпускающих своих собак от себя на километры гона. Правда, думаю, что когда их питомцы, что называется, уходят со слуха, их внутреннее состояние все же меняется. И не в лучшую сторону. Оттого и растет стремительно популярность всевозможных GPS-трекеров, оттого и в снаряжении у них планшетник стал чуть ли не вторым по актуальности после ружья. А то и первым. Честно признаюсь - я бы так не смог. Оттого и не помышлял никогда о гончей. Не потому что охота на зайца – не мое. С удовольствием и радостью зайца добываем. А вот страх за свою собаку это то, что полностью останавливает меня от такой охоты.
У меня никакого трекера нет. И планшетника тоже нет. Есть только бипер. Звук которого с каждым его «бипом» становится все тише и тише. А через минуту, не более, и вовсе исчезает. Все! Нюшка ушла не только «со зрячей», но и со слуха бипера. Дальше в ход идет уже банальный свисток, что всегда висит на шее любого легашатника, если он с собакой, и просто крик на все поле во всю глотку:
- Нюшка! Нюшка! Ко мне!

А чапыжник стоит на противоположном берегу канавы черной стеной и даже нигде не шелохнется.
Не подумайте, я не истерик. Просто таким моим страхам есть вполне себе реальные и трагические основания. И пес мой первый легавый погиб на охоте, вылетев на дорогу, по которой машины-то проходили раз в час, но этого раза оказалось достаточно. А я ходил по полю и свистел, ходил и кричал. До тех пор, пока мне не позвонили на мобильник по номеру, который был на ошейнике. И у товарища курцхаар в ночи на поле, неудачно где-то прыгнув, сломал позвоночник. Да, и Нюшку я, было дело, доставал из мелиорационного люка – верхние кольца, что на метр от земли поднимались, товарищи садоводы раскатили по своим участкам на свои колодцы, и превратились люки эти в натуральные волчьи ямы, в которые периодически наши собаки и попадают. А бывало, что и с хозяевами. Пока все известные случаи заканчивались благополучно – собак доставали невредимыми. Но для этого надо хотя бы знать, где этот люк. Ну, а про всевозможный строительный мусор, вывезенный на поле вместо официальной свалки и говорить не приходится – тут тебе и стекла в избытке, и арматура штырями, торчащими во все стороны. В общем, совершенно реальных причин для страха больше, чем достаточно. А страх за ближнего – он вдвойне сильней, чем за себя самого.

- Жуля! Рядом! Даже не думай, как маманя, куда-то в сторону вильнуть!
Жуля и не собирается. Видит, что я уже на взводе, заглядывает в глаза, давая понять всем своим видом, что она только со мной, только при мне. Вот ведь – мама и дочь, а совершенно разные характеры. Правда, во всей набитой морозилке от дочери только единственная куропатка да утка, которую я просто позволил ей подать в воспитательных целях. Все остальные мясные запасы – заслуга исключительно мамина.
Крики, свистки – ничего не меняется в окружающем мире – есть только черная стена чапыжника. А еще передо мной эта водная преграда. И теперь надо ее каким-то образом преодолеть. Не дай Бог придется Нюшке как-то помогать, преграда эта займет кучу времени, и преодолевать ее надо сейчас, заранее. Есть надежда, что в конце поля будет хоть какая-то переправа.
- Жуля! Рядом! Пойдем поищем переправу.

Иду вдоль канавы к видимому краю поля. Иду, и постоянно оборачиваюсь – не появилась ли Нюшка? Нюшка не появлялась. А мы дошли до края поля и увидели, что канава его просто огибает, и в зоне видимости никакого перехода не предвидится. Значит, преодолевать надо где-то там, откуда пришли, в самом узком месте. И мы отправляемся в обратную дорогу, сопровождая поиски наиболее узкого места постоянными свистками и криками.

Вот, вроде, подходящее местечко. По крайней мере, склон в этом месте у воды более пологий – можно уверенно поставить ногу для толчка. Что уж там будет на другом берегу, с тем и будем выбираться наверх.
- Жуля! Сюда! Вперед!
Жулькин прыжок – это откровенная насмешка над моей неуклюжестью. Почти с самого верха канавы и на самый верх противоположного края. Полет Майкла Джордана с зависанием в верхней точке. Я же осторожно, чтобы не съехать в воду раньше времени, спускаюсь к воде, тщательно устанавливаю ногу, а вот нога, на которую предстоит приземлиться, еще полтора года назад имела чрезвертельный перелом бедра и две операции, но другой ноги у меня все равно нет. Изо всех сил отталкиваюсь от этого берега и лечу на противоположный. С ягдташем через плечо и ружьем в руках. Приземляюсь на противоположной стороне даже с запасом, но все равно нога скользит по глине вниз, и мне ничего не остается, как применить еще и ручное торможение – к двум точкам опоры в виде ног в сапогах добавить еще две – одна свободная рука и рука, в которой ружье.  Даже сапогом не черпанул. Но руки, а главное, ружье оказались изрядно вымазаны в глине.

Сначала выбрался наверх. Жуля старается меня, вероятно, поддержать морально своим преданнейшим взглядом и даже не помышляет куда-то отойти в сторону. Уже легче. Теперь надо хоть как-то избавиться от глины на руках и ружье. Ничего, кроме сорванных пучков травы, для этих целей у меня нет.  Ружье, побывавшее в грязи, требует тщательного осмотра на предмет безопасности дальнейшего использования. И осмотр этот показывает, что дуло моего полуавтомата целиком забито глиной. Можно было бы попробовать еще позвать Нюшку выстрелом, именно так мне удалось однажды ее отозвать от зайца, в погоне за которым она ушла от меня почти на километр. Но вот именно сейчас этого делать категорически нельзя, если дуло забито глиной. И даже, если саму эту глину как-то выковырять-вытряхнуть, что-то все равно может остаться в стволе. Достаточно какого-нибудь мизерного комка, чтобы привести к очень большим возможным неприятностям. В любом случае ствол надо снимать и чем-то чистить до приемлемой кондиции, прежде, чем даже думать о выстреле.

Выхожу на то место, где Нюшка ушла в бурьян в свой пока непонятный рейд. Сюда же, как я очень надеюсь, она и вернется. Лишь бы зайца не подняла в своих поисках – тогда и вовсе неизвестно, когда может вернуться даже при самом благоприятном раскладе. Но зайца она обычно гоняла с голосом – истерично и громко. Я бы, наверное, услышал. Так что будем надеяться, что с зайцем Бог миловал. Все равно пока мне ничего не остается, как ждать и надеяться, кричать и свистеть. Вот, заодно ружьем и займусь. Разбирать полуавтомат в поле со сплошным бурьяном под ногами – занятие очень осторожное и ответственное – если пружина, заглушка или гайка выпадут из рук, может оказаться так, что придется выпалывать и просеивать этот бурьян на приличной площади. Лучше все, что отвинчиваешь и снимаешь, заведомо складывать по карманам. Тем более, что потом предстоит ствол чистить, куда-то убрав все снятые детали. Ствол успешно снят. А чем чистить? Даже нормального куста с приличной деревянной растительностью поблизости нет, чтобы срезать прут подходящей длины и диаметра. Только этот черный чапыжник. Но, чапыжник достаточно высокий. Вот его и рву, пропихивая толстые стебли насквозь через ствол. Основную глину вытолкал. Но мусора в стволе еще предостаточно. Для более тонкой очистки пускаю в ход сорванные пучки осоки – благо, она тоже достаточной длины здесь уродилась. Ну, и в довершении всего, несколько раз изо всех сил просто дую в ствол. Смотрю на просвет – стрелять, вроде, можно. Собираю ружье. Заряжаю «пятерку» - пусть и крупновато для куропатки, зато более универсально. Кто его знает, как события дальше пойдут?  А пока ружье за спину, и снова свистеть и орать.

Вспоминается старый еврейский анекдот: «Моня! Если утонешь, домой не приходи!». Вот и я талдычу то ли про себя, то ли уже вслух, что-то вроде: «Придет – башку оторву!». И тут же: «Только б ничего не случилось!». Да, ничего я ей не сделаю, конечно. Бывало всякое. Я себя знаю. И она меня знает. Вот этим нагло и пользуется. Но … только б ничего не случилось!
Сколько я Нюшку ждал? Показалось, что полчаса со всеми прыжками через канаву и чисткой ружья. Ну, может, минут 20. Может, и того меньше. Но показалось, что очень и очень долго.

И … К великому счастью действительно ничего не случилось. Легкой трусцой бежит наша возмутительница спокойствия, отсвечивая своим красным жилетом среди поля пожухлого бурьяна. Бежит просто по направлению чуть в сторону от меня. На меня вообще не смотрит. Занята будто какими-то своими неотложными делами.

Думаю, понятно, что от моей приветственной речи все живое, находящееся в километровом радиусе в этом поле, просто вдавилось в землю, не смея пошевелиться. И естественно, точный текст моего выступления перед моей собакой здесь приведен быть не может. Даже для категории «18+». Слишком много во мне накопилось страха, который требовал немедленного заземления через великий и могучий русский язык.
А в целом смысл сказанного сводился примерно к следующему.
«Вот какой же надо быть барышней откровенного легкого поведения, чтобы так нагло глумиться над своим хозяином и напарником?! Как же ты, легкомысленная дама, не соображаешь, какой урон наносишь своим недостойным поведением моей сердечно-сосудистой системе, которая и без того уже нуждается в отдельной заботе? В конце-концов ты рискуешь навсегда остаться безо всяких охот, потому что ходить с тобой на эти охоты будет просто некому!» Ну, что-то примерно такое с продолжительностью минут на пять непрерывной речи. Потом вместе с моим красноречием накопившийся напряг всего организма постепенно стал спадать. Я уже мог более здраво и рационально смотреть на окружающий мир, а к концу своего выступления был полностью готов продолжать охоту.

Собаки наши, если и не понимают до конца смысл всех наших речей (хотя, и это можно поставить под сомнение), зато настроения наши способны улавливать на самом высоком и тонком уровне, не доступном никакому психотерапевту или психоаналитику (если это не одно и то же). Пока я изощрялся в красноречии, Нюшка просто стояла чуть в стороне (так, на всякий случай), глядя перед собой, лишь изредка бросая на меня быстрый косой взгляд, как бы вопрошая: «Ты еще не закончил?”. А когда я таки закончил и собрался уходить и уводить собак с этого бедового места, Нюшка развернулась в сторону поля, откуда ранее появилась, показывая всем своим видом, что она намерена двинуться обратно. Но сама движение в поле не начинала. Что-то затевала моя собака.

А может…? А почему нет…?  Если я до этого не видел, этот еще не значит, что анонса не может быть у моей собаки.

- Ну, пойдем! Так и быть! Посмотрим, что ты затеяла, - это я к Нюшке обращаюсь. А потом к Жуле:
- Давай рядом! Не хватает еще тебе в этом поле исчезнуть!
Нюшка уже не галопом, а медленной трусцой направляется по прямой в чапыжник даже без намека на какой-нибудь поиск – так ходят в знакомый магазин за пивом перед его закрытием – не глядя по сторонам, ведомые одной единственной и хорошо известной целью. Пробежит метров десять и оглядывается, следую ли я за ней, а потом снова куда-то вглубь бурьяна строго по прямой – через заросшие впадины и бугры, только успевай смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Снова притормозит и снова оглянется. Было понятно, что собака меня куда-то целенаправленно ведет. Да, я уже практически не сомневался, свидетелем чего я сейчас стану. Того, что никогда даже к себе и не примерял. Точнее, к своей собаке. Анонсу!

По дороге я окончательно уже выпускал «пар»:
- Ноги тут с тобой переломаешь! Погоди, репейник с себя сниму!
Я останавливался, останавливалась и Нюшка. Ждала, пока я продолжу движение, и тогда начинала трусить по одной ей известному маршруту. Пробирались мы с Жулей, ведомые Нюшкой, по целине поля довольно прилично – метров 200.
А потом Нюшка чуть рванула вперед и вправо уже в галопе. Недалеко, метров на 10, потом заложила такой же короткий бросок в противоположную сторону, и на обратном ходу встала в свою мертвую стойку.

Так вот он какой – этот легашачий АНОНС! Натерпелся я с ним сегодня изрядно. Но…эффектно. Ничего не скажешь.
Ладно! Молодец! Такое дело надо непременно довести до конца. В стволе «пятерка» - можно и отпустить будет птицу подальше, чтобы без суеты. Подхожу строго в Нюшкин след, чтобы не случилось внезапного подъема от моего неуклюжего лазания по бурьяну. Встаю, касаясь ногой собачьего хвоста.
Весь пар выпустил? Вроде, негатива уже не осталось, есть только азарт.
- Вперед!
Вот они – эти ранее поднятые с другого поля пять куропаток. Все и поднялись с громким хлопаньем крыльев. Делаю один выстрел. Одну и сбиваю. Хватит нам для финала.

- Забирай свою добычу! Подай!
Нюшка счастливыми скачками заканчивает работу.
- Ну, ладно! Молодец! Но…все равно так со мной обращаться нельзя!
Конечно, на самом деле в душе я горжусь своей собакой. Настоящей матерой охотницей. Только ей сейчас это знать не обязательно. Хотя, все она прекрасно чувствует, обмануть собаку невозможно.
Уходить надо вовремя. Все закончилось хорошо, и на сегодня хватит. Тем более, что пока доберемся до машины, начнет уже темнеть. А уж анонсы в потемках – нет, я сегодня этого точно не переживу. Поэтому:
- Девчонки! Пошли к дому!

Чтобы не месить грязь по дороге, обратно идем полями. Но только открытыми, чтобы никаких больше сюрпризов. Нюшка уже особо не старается, четко сознавая, что она сегодня здесь проходила. А вот Малая, та не устает изображать службу. Но вблизи. Это мамаша работает на результат, иногда и наплевав на мое мнение, а вот младшей главное – службу изобразить. И вот по части «изобразить» - это у нее получается мастерски. Ни с того, ни с сего на тщательно до этого пройденном мамой маршруте вдруг выдает стойку. Да какую! В пору лепить фарфоровую скульптурку на сервант, какие некогда были очень популярны. Правда, на тех скульптурках в моей памяти был сеттер. Наверное, из-за хвоста с роскошным подвесом. Вероятно, по причине не столь презентабельного и частично купированного хвоста курцхаары не прошли кастинг на лучшую модель. Но это они нашей Жули не видели. Вся ладная, с ровным шоколадным окрасом, с восточным разрезом глаз, до предела вытянутая вперед чуточку с носовой горбинкой морда, прижатые к голове уши свешиваются роскошными лопухами. До предела вытянутый назад хвост. А передняя левая лапа…. Она не просто поднята. Она поднята и уведена назад, почти касается лапы задней. Вот я – суеверный лентяй – не беру с собой фотоаппарат, если один иду. И таскать лень, а главное, вбил себе в голову – как с фотоаппаратом, так без добычи. Наверное, так просто совпадало много раз. Но, все же решил для себя добычей не рисковать. Сейчас вот жалею. Ладно. Поглядим.
Подхожу вплотную к Жуле, готовый к выстрелу. Хотя, в глубине души очень сомневаюсь в его необходимости.
- Вперед!

Подводка-то у Малой стала приличная – резкая, большими прыжками. И…взлетает из-под стойки… какой-то откровенный воробей.
На сегодня лимит отрицательных эмоций исчерпан. Поэтому, я просто смеюсь.
- Дурила ты наша! Но, красавица – это не отнять.
И почему-то вспоминаются слова незабвенного Леонида Павловича Сабанеева о том, что «…где вы видели по-настоящему красивую во всех отношениях даму, блистающую умственными способностями?». Но, я верю, что с нашей Жулей просто все еще впереди. Пока радует меня, как умеет.

Закончилась эта очень даже знаковая для меня охота, пусть и с такой скромной добычей. Можно делать однозначные для себя выводы.

Итак, вывод первый. Анонс легавой безо всякого для меня сомнения существует. Просто потому, что я увидел его своими глазами со своей собакой.

Вывод второй – собака очень даже способна на логическое мышление. В этом я убеждался многократно не только на примере анонса. Даже все наоборот – логическое мышление позволяет собаке достаточно просто до анонса дойти. Вероятно, Нюшка в своем обычном поиске нашла этих куропаток и встала на стойку. Стойка у нее очень крепкая. Без веской причины сама никогда со стойки не сойдет. Если встает на приличном от меня удалении (может и за 100 метров встать, а то и больше), сначала посмотрит в мою сторону. Если мы на виду друг у друга, я по нашей общей традиции поднимаю руку, давая понять Нюшке, что я увидел ее маневр. После этого к ней можно подходить очень долго, она с места не стронется. Вполне вероятно, причиной этого артрит моей правой стопы в то самое время, когда я собаку только натаскивал. Я просто был не в состоянии быстро передвигаться, и подход к стойке мог измеряться минутами. Вот и сегодня, уверен, Нюшка просто стояла на стойке, как пионер-часовой в рассказе Аркадия Гайдара «Честное слово», готовый стоять без еды и сна, пока не придет смена. А Нюшка ждала меня. Спустя минут 10-15 до нее, наконец-то, дошло, что, поскольку она меня не видит, я ее не вижу тоже. И подойти к ней попросту не могу, даже, если б очень хотел. И единственный выход – ей самой отыскать меня, тем более, что у нее это получится запросто с ее-то чутьем и слухом. Найти и привести. Алгоритм-то простейший. И собака вполне в состоянии до него дойти, если просто приучена мыслить самостоятельно, а не задергана бездумной дрессурой, преследующей цели безусловного выполнения воли хозяина в любой ситуации. Но такой хозяин не учитывает главное – собака просто в силу своей природы – это охотник совершенно другого порядка, нежели человек. А тем более, человек современный. И гораздо разумнее часто самому подстроиться под своего несравненно более компетентного напарника, нежели навязывать ему свою зачастую откровенно дилетантскую волю. Если конечные цели именно охота. Впрочем, охота – это прежде всего праздник, это радость. А вот эти понятия – вещи абсолютно субъективные. Поэтому, каждому свое.

И вывод третий.
Анонс существует. Пусть и не у всех, но совершенно точно, что не для всех. Вещь эта, конечно, крайне эмоциональная. При этом для собаки, его осознавшей, дело, уверен, достаточно рядовое. А вот для хозяина…  И, наверное, стоит сначала для себя определить, насколько сам готов к таким эмоциям? Происходи дело где-нибудь в Италии, где сельскохозяйственные поля отличаются от полей для гольфа только тем, что на них культивируется, где любовь к собакам пропагандируется на государственном уровне, пожалуй, есть смысл расположиться в центре такого поля, сидя в кресле с сигарой, ожидая, когда твоя собака придет к тебе с анонсом и поведет за ближайший холм обозначить стойкой притаившегося фазана.
Но лично для меня количество не то, что разрушенных, а разбитых вдребезги нервных клеток в моем организме на сегодняшней охоте вряд ли стоит не то, что добытой куропатки, но и какого-нибудь гипотетического страуса килограмм на сто. И это еще при том, что ни волков, ни ядовитых змей в этих моих местах охоты в принципе не водится.

В общем, приведу слова еще одного поэта-композитора Сергей Трофимова:
«…А пока для всех, на всякий случай
Пусть уж лучше будет на виду –
Вдруг еще чего-то отчебучит!»
Вот это, пожалуй, про нас – меня, Нюшку и, конечно, Жулю. Куда ж без Шоколадины?

Декабрь 2019 г.