Заплыв

У нашего института был спортивно-оздоровительный лагерь в третьем ущелье — около Пицунды. Это ущелье облюбовал не только наш институт — там ещё был лагерь МГУ «Солнечный» и лагерь ЦАГИ из Жуковского.


Поскольку лагерь был спортивно-оздоровительный, то кто-то оздоравливался и лежал целыми днями на пляже.


Мы же тренировались, часами плавая между буйков.
— Оп! Оп! Пошли, пошли! Быстрее! Темп, темп!
Наш тренер Лев Ефимович не давал нам расслабляться — бегал по берегу и хлопал в ладоши.


Особенно доставалось мне и моей подруге по секции Лене. Мы никак не могли достичь идеальной спортивной формы — сбросить по два лишних килограмма. Тренер попрекал нас очень ехидно:
— Что это? Черное море едва не вышло из берегов! А, вот оно что! Это же прыгнули в воду две бомбы — Лена и Алёна!


Не зря он нас так гонял — мы готовились к традиционному марафонскому заплыву. Дистанция заплыва была примерно около десяти километров. Участников высаживали на мысе в Пицунде, и нужно было вплавь вернуться к лагерю — в ущелье.


В день заплыва с утра накрапывал дождик. Небо было затянуто серыми облаками, но море     было относительно спокойное. Активисты даже нарисовали плакат: «Приветствуем участников заплыва «Пицунда — лагерь «Металлург»! Ударим заплывом по дождю и непогоде!».


На мыс нас отвезли на автобусе. Сопровождать заплыв должны были два моторных катера  — с нашей одеждой и вещами, а также с тренером, спасателями и врачом.
С нами были и ребята из секции подводного плавания. Им разрешалось плыть в ластах, и мы им сильно завидовали.


Когда был дан старт заплыву, уже начали подниматься волны. Но подводники задали такой темп, что мы в азарте быстро помчались за ними, не замечая, что волны всё увеличиваются.


Когда разыгрался настоящий шторм, мы проплыли уже примерно половину пути. И тут поняли, что катеров нет. Мы оказались один на один с морем.


Выйти на берег было невозможно. Трасса заплыва шла вдоль отвесных скал. Волны бились о них с такой силой, что страшно было даже представить, что будет, окажись кто-нибудь между морем и скалами.


Шторм всё усиливался. Волны не давали нам плыть, нас болтало на месте. Стоило нам хоть немного продвинуться вперёд, как огромная масса воды поднималась и обрушивалась на нас, унося всех обратно.


В борьбе с волнами мы теряли силы, совершенно не продвигаясь. Я ощущала свою ничтожность и хрупкость по сравнению с огромными массами воды, пришедшими в движение:«Песчинка на краю мирозданья. Я — песчинка на краю мирозданья».


Такие странные мысли мелькали у меня в голове.


Мы плыли рядом с Леной. Вдруг она повернула ко мне голову и сказала:
— Всё, я больше не могу! Если доплывёшь, передай родителям и Лёше, что я их люблю!


И она перестала грести и закрыла глаза.
— А ну-ка не смей! Мы доплывём, и ты всё скажешь сама! Работай руками! Не сдавайся!


Я трясла Лену и одновременно махала рукой ребятам:
— Помогите! Лена тонет!
К нам быстро подплыли двое подводников:
— Вот, возьмите! У нас осталась последняя пара — все ласты пловчихам раздали! Хоть по одной наденьте — будет легче плыть!


С ластами Лена заметно приободрилась. И когда над нами поднялась очередная волна, у меня вдруг откуда-то из подсознания всплыли уроки Гурама. Я как будто слилась с волной,  почувствовала её потоки и течения.


— Держи меня за руку, ныряй за мной! Сейчас мы поднырнём!
Мы нырнули, и волна сама вынесла нас далеко вперёд. Лена не верила своему счастью:
— Мы столько проплыли! Мы продвигаемся к лагерю!


Через несколько минут Лена уже ныряла сама. Даже более ловко, чем я. К нам подплыли ребята:
— Мы хотели вас учить подныривать, а вы уже вон куда выплыли! Ну, видим, сами доплывёте, а мы — к другим.


Наконец-то показался лагерь. На берегу стояла огромная толпа встречающих. Лев Ефимович бегал по берегу с биноклем и судорожно считал головы подплывающих:
— Все ли плывут?


Нас встречали как героев. Когда катера не смогли преодолеть линию прибоя, наш тренер, врач и спасатели вернулись в лагерь. Страшная новость о том, что мы одни в море в шторм, мгновенно разнеслась по всем трём лагерям. И народ почти все четыре часа, пока мы плыли, простоял на берегу.


Лев Ефимович всматривался вдаль с биноклем. Когда прошло три часа, и никто не появился — все приуныли.
— Плывут! Плывут!


Наш тренер бегал по берегу, подпрыгивая от радости. Потом он начал считать головы в волнах. Народ замер в тревожном ожидании. — Все! Все плывут!


Люди на берегу скакали, обнимались и радовались так, будто мы проплыли не обычный заплыв, а выиграли Олимпийские игры во всех видах спорта сразу.


Некоторые девушки настолько ослабли, что не могли выйти из прибоя. Встречающие подныривали и выносили их из воды на руках.


Мы с Леной из прибоя вышли сами, хотя и пошатываясь, и сразу же кинулись к весам. За этот заплыв мы потеряли по два килограмма — те самые, за которые нас так ругал тренер…


Когда через много лет меня спрашивали на собеседованиях:
— Каким достижением в вашей жизни вы больше всего годитесь?


Я всегда отвечала:
— Тем, что проплыла десять километров по морю в шторм.
Этим ответом я всегда ставила всех рекрутёров в тупик.