Переселение

Переселение

Имеется шокирующая информация. Рекомендованный возраст 18+

Отблески пламени костра в пещере метались по влажным стенам. Дым, плотным пологом, клубился под сводами и толстым слоем жирной сажи покрывал все камни на высоте роста. Чтобы не задохнуться, приходилось идти нагнувшись. Главная женщина давно уже передвигалась по пещере на четвереньках. Так было даже спокойнее, - отвислый от родов живот снова носил в себе ребенка. Правда, роды еще не скоро. Если они вообще смогут состояться.

Сыро и холодно. Уже давно должно было придти тепло, но его все не было. День за днем сеял мелкий снег, изредка переходящий в ледяной дождь. Не приходили и стада оленей. Да и что им тут делать, если нет травы? Нет тепла, нет травы, нет пищи и, значит, нет и больше не будет жизни...

Боги были недовольны. Боги были голодны. А недовольные, голодные боги скоро потребуют подношения. Главная женщина это чувствовала. Впрочем, не одна она. Недовольство богов первым делом всегда проявлялось тем, что любовь и нежность становились все меньше и меньше, а потом пропадали совсем. И люди оставались в холоде и пустоте. Страшной, безнадежной пустоте своих ощущений, среди боли и отчаянья.
Богам срочно было нужно поесть. И тогда они вновь станут добрыми и нежными. И, даже если ты ударишься о камень, они пожалеют и тогда боль быстро пройдет... Они добрые и сильные, их боги...

Но их нужно кормить. Главная , впрочем как и все остальные люди, тоже была очень голодна. Однако из еды оставались лишь несколько корней того растения, которое много позже назовут лопухом. И ими было не накормить даже одного, самого маленького ребенка. Надежда была лишь на мужчин, ушедших на поиски.
 
Прошло уже очень много дней, а главная отчетливо помнит, как длинноногий, в отсвете пламени, увидел на стене самого себя. Главная была тогда рядом и видела все с самого начала. Он вначале долго всматривался в неровный, серый гранит. Потом, убедившись что не ошибся, схватил из костра еще горячий уголь. Но обжегся, взревел и долго бегал вокруг костра, тряся обожженной рукой. Лишь немного успокоившись, он набрал охры и вернулся к стене. Нет, он не ошибся. Несколько штрихов испачканным охрой пальцем и все увидели - вот он, длинноногий, стоит на скале а под ним, уходя вдаль - река. Широкая река. На берегу которой стоит олень. И еще... А потом, тощий увидел там и себя...

Но никто из них никогда не видел, как бы далеко не уходил на охоту или в поисках съедобных корней, ничего похожего на эту широкую реку и такую высокую скалу. И тогда Главная решилась отправить их на поиски. На поиски высокой скалы у широкой реки и на охоту. За теми оленями, что их там ждали...

Терпению богов пришел конец. Они начали появляться из дальнего прохода, один за другим. Главная поняла, что на этот раз они пришли все. И самцы, и самки с детенышами. И, следовательно, нужна соответствующая жертва. На этот раз не обойдется одним больным ребенком,  - всех богов одним ребенком не накормить. А значит придется жертвовать женщину.
Ту, что плохо говорит. Пусть она совсем недавно родила, и она кормит своего ребенка грудью... Это значит, что обречен и он. Вряд ли кто из кормящих матерей возьмет его к себе. Своих детей кормить почти не чем...

Боги приближались и их недовольство чувствовалось все отчетливее. И Главная начала громко говорить слово. Все, и женщины, и дети, кто уже мог говорить, вслед за ней начали повторять раз за разом: "можно!" Слово звучало, пещерное эхо стало его повторять.
Накладываясь, усиливая. Сплошной, непрерывный гул слова становился ритмичным, сам по себе придавая каждому из говорящих его уверенности и спокойствия. Но слово не остановило богов.
Вот уже первый вступил в дымную пещеру. Боги не любили дым. Да и как им его любить, если и людям приходилось с ним мириться только из - за тепла костра. Но костра совсем без дыма не бывает. В этом Главная убедилась давно. А богам холод не страшен. У них толстая, густая шерсть.
И всю длинную - длинную, холодную зиму боги спокойно спят в своей дальней от людей части пещеры.
 
Голова первого бога, с тяжелыми надбровными дугами, скошенным лбом и с длинным, подобно колоколу, затылком медленно поворачивалась, осматривая собравшихся в зале пещеры людей.
Главная поняла, что еще чуть чуть, и бог сам выберет жертву. Она резко толкнула в плечо ближайшую женщину, привлекая к себе ее внимание, и, указав пальцем на Ту, что плохо говорит, резко выкрикнула слово "нужно!". Женщина вздрогнула. Нерешительно сделала несколько шагов в сторону Той, что плохо говорит, и, нагнувшись, подняла с земли камень.

И вот уже это не женщина... Все в пещере вдруг увидели, что возле  костра бесшумно и быстро двигается самка пещерного льва. Как она сюда попала? Все закричали от страха... Но львица не сводила глаз с Той, что плохо говорит... Значит, она выбрала в качестве предмета охоты только ее. И все остальные пока в относительной безопасности.

Та, что плохо говорит, это тоже поняла и, прижав к себе ребенка, заходясь криком от ужаса, попыталась спрятаться за выступ камня, забиться как можно глубже в расселину. Львица, грациозно но быстро двигаясь вокруг костра, первым делом отрезала Той путь к выходу из пещеры. Единственный выход, через который еще могла спастись Та, что плохо говорит.
Львы, как и все кошачьи, не любят снег и грязь, не любят воду. И, выскочи Та, что плохо говорит, из пещеры, - возможно все произошло бы совсем по другому.
Но, испуганная,  запаниковавшая, она повела себя совсем неправильно, не так, как было нужно. И поэтому ее судьба была предрешена...
Стремительный бросок гибкого тела, резкий взмах лапы, удар, еще и еще... И крик оборвался...

Женщина, вся забрызганная кровью жертвы, не понимая, что же с ней произошло, потрясенно отошла от тела Той, что плохо говорила. Все остальные люди в пещере тоже, не понимая куда делась львица, потрясенно замолчали. Боги, подойдя к телу Той, что плохо говорила, подхватили его и поволокли в свой угол... Жертва была принесена и боги теперь будут довольны. Какое - то время...

Главная, видела подобное уже много много раз за свою жизнь. Но каждый раз для нее это было шоком. Менялись хищники, которых не было, менялись жертвы, менялись боги...
Главная внезапно осознала, что когда - нибудь жертвой окажется она сама. Просто потому, что уже не сможет больше рожать, или  потому, что кто - то из подрастающих женщин окажется сильнее, способнее ее. Найдет новое слово, как сумела когда - то давно найти она.
По пещере стала растекаться любовь и довольство. Та, которая только что была львицей, с довольной, блаженной улыбкой застыла, прислонившись к стене. Ее, как и всех остальных в пещере, на какое - то время, уже не волновал ни голод, ни холод, не сырость гранита.
Боги были довольны ее приношением. Скоро боги насытятся, и тогда смогут поесть все остальные. Тем, что останется...
У кормящих появится молоко и они накормят своих маленьких. А где малыш Той, что плохо говорила? Неужели его кто то взял себе? Плача ребенка слышно не было...

На следующее утро, так и не дождавшись возвращения охотников, Главная собрала женщин возле рисунка длинноногого. Охрой, широкими мазками она рисовала рядом с тощим и длинноногим себя, и ту, что была львицей... Рисовала детей. И все согласились. Взяв все, что только смогли захватить с собой, даже огонь, они потихоньку, чтобы не разбудить богов, спавших после вчерашнего пиршества, покинули теплую, такую родную пещеру. Покинули своих богов...

Они шли туда, где светит солнце. На юг. Вначале по следам, оставленными ушедшими охотниками. Потом, убедившись что охотники идут в ту же сторону, шли на солнце даже когда следов не стало видно.

Снега становилось все меньше, а вскоре, на проталинах, зазеленела трава. Они шли. Дети умирали от голода и холода. Умирали и женщины. Чтобы поддержать остальных и не оставлять следов богам, Главная сознательно, преступив вековой запрет, - вначале кормить богов, разрешила есть  людям.

К широкой реке дошли немногие. Но, как и обещал рисунок, - там паслись  стада и на высоком холме, у костра, их ждали длинноногий и тощий.

Единственной проблемой оказалось отсутствие пещеры. Но охотники, принеся с топких, болотистых берегов широкой реки несколько больших зубов, вкопали их и накрыли сшитыми шкурами огромных мохнатых зверей, пасшихся у реки. Получилась крошечная, но уютная пещерка, в которой поместились все. А огонь очага обогревал ее даже лучше, чем родную пещеру.
И началась новая, непривычная жизнь. Пищи было в достатке, как растительной, так и животной. Дети росли, женщины рожали. Родила и Главная. Часто, лежа у костра она ощущала*, какая она молодец, что увела тогда всех из родной пещеры. И ей становилось так же приятно, как если бы рядом были боги...

А потом, новые боги нашли их сами...

* Первые слова служили способом воздействия одного организма на другой. Своеобразным оружием. И поэтому они не могли быть основой "мысли", "размышления". Мыслительный процесс, возможно, происходил посредством рисунка.