Зорька. Лось. Очередь из автомата

               
                ЗОРЬКА

      В нашей семье Зорьку очень любили. Да и было за что любить её. Беленькая, аж с оттенком голубизны. Как снежок. Наша кормилица давала семье в напор кормов по три ведра вкусного молочка. И жирность молочка составляла 4%.
     Коровка была красивой и доброй. Все в семье её любили. Но стоит кому-то обидеть её – Зорька давала сдачи. Рога ровно изогнуты и так, что и солидного мужчину может прижать к стенке иль  к земле. Об этом знали хуторяне и старались коровку не обижать.
    В наших краях в мае вся природа цветёт, благоухает. И по траве уже волны бегут. Свеж и богат для стада подножный корм.

     Однажды, пригнавший с пастбища коров пастух крикнул нашему отцу, встречавшему корову:
- Хозяин, ваша Зорька видно гуляет – не на одну сегодня наезжала!
Отец открыл ворота. Зорька  быстро вошла во двор и сразу направилась к своей хозяюшке. Мама наша, как всегда, вынесла ей два ведра поила и вылила в кадушечку.
- Му-у-у-у-у,- как-то тихо и нежно промычала Зорька, будто говоря: «Спасибо, хозяюшка – я так пить хочу!»
   Зорька пила. А мама обошла её и остановилась позади. Внимательно посмотрела и сказала:
- Да – путину пускает. Завтра надо вести. А то перегуляет.
   Я, конечно, слышала всё, но поняла одно – что-то с Зорькою произошло.

   Наутро Зорьку в стадо не пустили. Отец намотал на её  рожки  верёвку и повёл со двора.
    У меня перед глазами сразу встала картина: высокий, сытый агент по сбору налогов,  в новой форме, кожаной куртке, с кобурою на боку, нацепив свой толстый с бляхою ремень на рога Зорки, тащит её со двора, «конфискует» за неуплату налогов.
 
      Хорошо, что депутат местного совета оказался поблизости. Он – грамотный. Он знал законы. Все хуторяне обращались к нему в трудные минуты. Увидел, подошёл, представился и веско сказал:
  - Ремень – сними! Оставь в покое животное и семью инвалида Отечественной войны!
Зорька осталась дома. И вот сейчас отец опять куда-то её ведёт. Сердце моё сжалось от жалости:

 - Паааа… Куда ты Зорьку уводишь? Она что - больна? К ветеринару? – не без волнения спросила я.
- К жениху веду! – улыбаясь весело ответил отец. – Наша зорька теперь – невеста!
 Я непонятно захлопала ресницами. И губы мои то печально кривились, то растягивались в непонятной улыбке… Мама, глянув на меня, почему-то заулыбалась и пояснила:
- Так надо, дочка. Потом наша Зоря принесёт нам телёночка, и ты будешь с ним играть.
   
  Часа через три отец привёл коровку назад. Снял верёвку. Открыл дверь в сарай:
- Иди, гордая невеста, отдыхай! – то ли приказал, то ли посоветовал корове отец.
Зорька вошла в сарай. Там меньше мух и оводов. Отец закрыл дверь. Сел на скамейку под окном. Из хаты вышла мама. И следом – я.
- Ну? Обгулялась?
- И близко не подпустила! Геша, как бешеный – мечется  перед нею. Она задом в дверь станка упёрлась, шею изогнула и угрожающе рога свои выставила. Он копытом о землю бахает, земля – комьями летит, у него уж и пена изо рта, а она – вот-вот – рванёт и проколет ему брюхо! Надсмотрщики, мол, уводи, хозяин, свою красавицу. Мол, мы рисковать из-за её упрямства племенным производителем не будем! 
   Двери станка открыли, я её – за хвост и – выволок, а они быстрее двери перед носом этого бугая заперли! Не понравился! Животное, блин, а как девица – по душе выбирает!

   Мне тогда, конечно, было ещё не понять, что значит «гуляет», «путина», «племенной».
«Жених» и «невеста» мы, детвора, часто слышали в разговорах, и сами дразнились, но по существу  не понимали что это такое.
     Но я представила нашу Зорьку, готовую броситься на Гешу. Наверно, она всеми своими рогами и глазами говорила: «Не подходи ко мне, противный Геша! Я тебя не люблю! И близко к себе не подпущу тебя, страшилище! Не подходи! Брюхо проколю!»
   Я мысленно улыбалась и гордилась Зорькой! «Молодец, Зорюшка! Гордая! Смелая!»

   Быка Гешу знали в хуторе и в округе все. И мы, дети. Это был огромный, толстый, головастый бык! Глаза его с красными жилами. В носу, между ноздрей, - толстое железное кольцо. Его пасли отдельно. Берегли, холили – он деньги колхозу зарабатывал.  Но держали на толстой цепи. Бывало – срывался, и тогда – все прятались  кто - куда, лишь бы не попасть под копыта и рога этого чудовища! Он  угрожающе шагал, мотая головой, гортанно мыча и бряцая кольцом. Иногда останавливался, выгнув шею, грозно набучив лоб, рвал копытами землю и рычал…
- Как хорошо,- думала я,- что Зорька его не испугалась!

- И что теперь?- спросила мама.
- Не знаю,- нерешительно ответил папа.
- В Стебёнки?
- Далековато… Один – не удержу боюсь. Она всё - таки – корова!
- А в Карайшник? Там, говорят – нормальный бык. И телята от него не плохие…

     Стебёнки – это центральная усадьба нашего небольшого колхоза «Ленинский путь». Очень древнее село. В документах пишется – «Истобное». В прошлом веке жителей доходило до семи тысяч в нём. Село было государственное. Не помещичье. Жили единолично.  Ремесленничали. Одних ветряных мельниц было больше сорока…
    После войны, на территории села три колхоза. Да отделений таких, как наш, тоже три.
     Хуторок Карайшник располагался на самом краю земли истобенской  в западной части.  Краешник, краёшник – в разговоре – карайшник. Там тоже колхоз. Небольшой. Двориков 25. Организовали его выходцы-добровольцы из села Истобного, как и наш. Руководил организацией и был первым председателем колхоза мамы нашей родной дядя Максим. Мы не раз были у них в гостях.  Да, дорога туда – через большой лог с крутыми склонами.

 - Неа. Не одалею. У Круглянского лога склоны какие? Козлыкать с моей хромой..
- Да. Склоны у лога крутые. Да ещё и – меловые, тут налегке – то идти и то скользко.
- Во! А мне с моей больной ногой, да ещё корову удержать… Не смогу…
- Тогда – в Коммуну. Хоть и неважный там Черныш, но… другие ж водят…

   Утром отец опять замуздал верёвкой корову, попросил соседнего мальчишку помочь подогнать, и отправились с Зорькой искать ей «жениха».

  Не успела мама сварить вареники с творогом, которые мы с сестрёнкой и бабушкой наделали, как во дворе загремели калиткой. Мама глянула в кухонное оконце, поставила ухват и вышла из избы. И, я конечно – следом.

  Отец снимал верёвку с коровьих красиво изогнутых рогов как-то быстрыми рывками. Снял, смотал раза в три и ударил ею по коровьей ляжке:
- Иди, непутёвая! Всю душу вымотала  своим упрямством!
- Что – не подпустила и «Черныша»? – уже тоже не без досады спросила мама.
- Да ни в какую, растуды её в качель! -  нервно ответил отец и зло сплюнул под ноги.
-  Ну, шут с ней, с этой коровой! Успокойся, отец! Пошли завтракать! Мы вареники с творогом сварили… Дочки бабушке помогали… Вкусные…
   Отец умылся, переоделся и сел за стол. В избе запахло творогом и топлёным сливочным маслом. Семья аппетитно ела вареники, от которых шёл ароматный пар.

     После обеда я убежала на лужайку, где мои подружки азартно играли в лапту. Согласилась подавать мяч под биту, что не каждый сможет – нужен точный глазомер.
Команды менялись местами. Игра продолжалась до вечера. Ноги зудели от напряжения. Хоть бежишь, хоть стоишь – ноги напряжены, чтоб в любой момент сорваться и бежать.
Не знаю – о чём дома говорили родители, что решили. Только разбудили меня рано.

    - Вставай, дочка! Поможешь отцу Зорьку в Осадчево отвести,- сказала мама.
  Осадчево – это большое село, Тоже древнее. Тянется по берегам безымянной речушки, которая берёт начало от родников, что в балочках  по склонам ближних лугов, и впадает в Скуп - потудань. В разговоре это село называют иначе – Хохлы. Да, заселили местность выходцы с Украины. Шли, шли хохлы, нашли удобное для них местечко – тут и осели. Осадчево – от глагола – оседать.  Там тоже колхоз. Большой.
     Село располагается  в устьях Круглянского лога, где он так широко распахнул своё дно  и слился с другим логом. Тут северный склон его почти пологий. Грунтовая дорога хорошо набита, бежит по косогору, потом – по небольшому мостику, поднимается на другой склон  - и так до самого райцентра. 

  В моих руках длинный тонкий ореховый пруд. Я слегка ударяю им Зорьку – подгоняю, чтобы побыстрее шла. Отец ведёт коровку, замуздав её верёвкою, как лошадь.

                ЛОСЬ

   Вот мы уже прошли лес Моношкино. Направо – лес Локтево. И вдруг из этого Локтева выбегает большой, рогатый лось. Голову кверху задрал, словно воздух пронюхал, и мчится прямо на нас!
   - Пааааа!- закричала я,- Лось! Лось бежит сюда!
-  О-хо-хо! Да откуда ж он взялся, зараза рогатый! Самку почуял! Ох, беда-беда!- закричал отчаянно отец и приказал мне держать корову. Я схватила  верёвку  и почти прижалась к голове Зорьки.
- Я сейчас этого зверюку ка-а-ак огрею палкой по рогам!- угрожающи крикнул отец, и уже направился навстречу лосю.
    Расстояние меж ними сокращалась.

                ОЧЕРЕДЬ ИЗ АВТОМАТА


И вдруг впереди раздался гул машины. Машина затормозила метрах в пяти. Зорька дёрнулась и попятилась назад. Я за нею тоже.
-  Остановись! Остановись, мужик!- вдруг громко закричал выскочивший из кабины военный.
-  Петров! Резани короткой в небо!- крикнул он кому-то из сидящих в кузове солдат.
И тут чей-то автомат резанул короткой очередью в небо.
   Лось остановился.  Резко крутнулся и помчался обратно к лесу. И мигом исчез за дубами. Отец – оглянулся. И опустил палку. Возвратился.
- Ты что ж, отец, на лося с палкой кинулся? Ты, чтоо? Он же самку за версту почуял!
Да он бы тебя ногами затоптал и конец! Тем более – хромого! Что с ногой-то?
- Под Керчью – осколком бедренную кость… Отскочила в сторону ножка моя… На шкурке только и удержалась…
- Северо- Кавказский, значит? Огненная линия? Форсирование пролива?
- Да. Новороссийск… Малая земля… для кого-то… Для нас гвардии рядовых – ад…
Если бы не медсестричка. Из тех болотах и с малым ранением трудно было выбраться, а у меня… Потом переправа на большую землю… Под градом свинца… Наверно Бог спас…
Добрались до Кисловодска… Госпиталь … Месяцы борьбы врачей за мою ногу и жизнь…
- Кисловодск? Госпиталь им. Семашко?
- Ну, да… Там…  В лето 44-ого… А вам, товарищ полковник, откуда известно?
- Отец мой… Тоже там лежал… Жизнь спасли… А зренье – нет…
-  Жаль… Очень жаль…
-  Ладно, отец! Бывай!   Служба ждёт! На учение едим! – и пожал нашему папе руку.
   Военный быстро сел в кабину, помахал рукою на прощание. Папка ему в ответ.
А я подняла ручку и машу солдатикам, что в кузове сидят.
   Они сразу  все заулыбались и давай – кто рукою, кто – пилоточкой  отвечать мне!
Глаза и улыбки такие добрые, как у тех разведчиков наших – парашютистов, которых пришлось мне повстречать в поле за хуторком зимой 43-его года. 

    В Осадчевом мы остановились у двора наших знакомых – Гамалеевых.  Нас встретили приветливо. Дядя Гриша сразу отправились с отцом на скотный двор. А тётя Саня пригласила меня в хату.  Засуетилась готовить угощение. Тётя Гаша, её сестра, стала помогать.  Мы с мамой уже были  в этой семье. И они приезжали к нам по престольным дням.  Они звали нашу маму – Душкой. Привозили гостинцы – нам, детям, вязаные носочки и перчаточки из тонкой овечьей пряжи. И – моченые яблоки. Им же мама приготавливала ведро жёлтой-жёлтой глины и вишневое варенье. 

      Отец с дядькой Гришей скоро возвратились. Отец был в хорошем настроении.
Тётя Санько накрыла стол. За обедом взрослые пили наливку за своё здоровье и за здоровье  Зорьки и её будущего телочка.

      И он  появился через девять месяцев!  Красный, с белым пятнышком на лбу и на груди. И ножки были от копыт до голени беленькие – будто одет в белые сапожки!
  Мы назвали его Мишей. По его отцу, такого же красивого племенного Осадчевского бычка. И чем быстрее подрастал Миша, тем красивее становился. Стройнее, темней  окраской. А белые пятнышки на лбу и груди на тёмно-красном фоне сияли, словно яркие звёзды!
  Зорька нежно лизала Мишу прямо в носик.  Мне, кажется, она при этом говорила своими умными карими огромными глазами:
- Мой любимый сыночек!  Мне твой папка понравился сразу! И я так хотела, чтобы ты был на него похож! И вот ты такой же, как он – красивый, сильный, стройный!»

   Да – молодой Миша нравился всем хуторянам. И, когда Мише пошёл второй год – его купил у отца колхоз за большую сумму. И наш Миша стал производителем племенных телят!  Вскоре о нём знала вся округа. Его даже возили на  ВСХВ*, как я позже узнала от своих родителей, приехав на каникулы из Ленинграда, где я обучалась в техникуме,

                М. Дьяченко.

P. S.  В художественно – документальной повести, кроме реальных фактов, допустим и художественный вымысел.
__________________________

* -Вы;ставка достиже;ний наро;дного хозя;йства (ВДНХ) (в 1939—1959 годах —Всесою;зная сельскохозя;йственная вы;ставка (ВСХВ), в 1959—1991 годах —Вы;ставка достиже;ний наро;дного хозя;йства СССР (ВДНХ СССР), в 1992—2014 годах — Всеросси;йский вы;ставочный центр (ВВЦ)) — выставочный комплекс в Останкинском районе Северо-Восточного административного округа города Москвы, второй по величине выставочный комплекс в городе. Входит в 50 крупнейших выставочных центров мира[1].