Внимание. 16+ Рекомендовано начать чтение с пролога.
“Loading autosave”, “Loading autosave”, “Loading autosave”.
Эта дрянная надпись преследовала Михаила. Она стала синонимом ужаса, боли и агонии. Казалось, что время испарилось, оставив Мишу один на один с единственной искаженной и неправильной сценой. Сценой его смерти. Словно заевшая пластинка, мир вращался вокруг ребенка, раз за разом перескакивая на начало. Все уложилось в короткие несколько минут. Темнота, яркие буквы, от которых уже тошнило, пол повозки, что норовил выскользнуть из-под ног. Женский вскрик, ножом врезающийся меж лопаток, толчок в борт и короткий полет с неизменным ударом о землю. Хруст костей, ненасытный взгляд черной твари, рывок, укус и это незабываемое ощущение. То, когда жизнь медленно уходит вместе с вытекающей из тебя кровью.
Ах да, еще и жгучая головная боль! Миша как-то умудрился пропустить эту тварь в первую свою загрузку, но со второй оценил всю ее прелесть сполна. Должно быть, это был шок от перемещения или что-то еще? Без разницы – раскаленные спицы рывками погружались в его виски, расплавляя и перемешивая мозг. Жар плавно растекался внутри черепа, а затем концентрировался в лобной доле, медленно остывая. В глазах мерцали вспышки, а в ушах противно пощелкивало. Все светопреставление длилось какой-то десяток секунд, но и этого хватало, чтобы выжимать слезы из глаз. Миша забывал дышать, ноги подкашивались, его нестерпимо тошнило. Впрочем, умирать было хуже. Уже после шестой загрузки он привык, и смог даже удержаться на ногах. Равно, как и освоился со своим новым ростом и телосложением. Ну, более-менее освоился. Конечно, он все еще не мог нормально двигаться, но то, что мог двигаться – это уже что-то! Нежелание умирать - хороший учитель.
- Не так уж и плохо,* - ладонью вытирая стекающую по подбородку слюну, ухмыльнулся Миша. – Справлюсь!* / Здесь и далее символом * будет помечена речь главного героя на родном ему языке Бореи. /
- Рона! – вновь окликнули сзади. – Го тапа чугам! / Рона! Быстро ко мне! /
Тяжело отдуваясь, Михаил обернулся и бегло осмотрел повозку. Она была небольшой, но плотно сколоченной. Невысокие борта из грубых досок, отполированный за годы использования щербатый пол. Собственно вот и все убранство их скрипучего возидла. В дальнем углу лежала небольшая кучка мешков. Почти все из них выглядели пустыми, но парочка была набита под завязку чем-то интересным. Именно к этим раздутым тюкам и жалась миниатюрная, чуть полноватая женщина. Она была завернута в грязно-зеленый плащ, небрежно накинутый на плечи и доходивший, кажется, до бедер. Из-под его пол выбивались рукава сероватой рубахи и разлинованной зеленой и белой клеткой пухлой юбки.
На деревянных ногах, походкой пьяного пирата, Михаил поковылял к ней. Правее, перегнувшись через противоположный борт и весьма эмоционально рыча что-то на том же непонятном языке, торчала задница мужика… в юбке. Грубая темно-зеленая материя, плотно обхватывала могучие бедра и доходила ему до коленей. Крепилась столь непривычная для мужского гардероба конструкция перевязью из ткани, переброшенной диагональю через плечо, да еще широким кожаным ремнем. Судя по движениям, пояс мужчине весьма мешал. Наконец, задница рывком выпрямилась, и Миша осознал две вещи – или он крайне небольшого роста, или перед ним настоящий гигант! Даже встав на цыпочки, он едва-едва уперся бы головой этому мужчине в живот. На его первой родине про таких кадров говорили – косая сажень в плечах! Грязно белая ткань свободной рубахи была нещадно изорвана, открывая не менее внушительные… нет, руками это уже назвать было нельзя. Лапищи – вот подходящее слово! Могучий великан отставил мотыгу, гордо выполняющую роль боевого топора, и с яростью принялся срывать ненавистный кожаный аксессуар. Пояс с едва различимым стуком упал на деревянный пол, человек-медведь облегченно выдохнул и со звериной ухмылкой подхватил свое оружие. Вновь перегнувшись через борт, гигант принялся охаживать что-то по ту сторону. Или кого-то. Ошарашенный Миша еще раз окинул попутчика взглядом. Ноги того до середины голени охватывали сапоги из мягкой кожи неясного цвета. Довершали образ гетры, выглядывающие из-за голенища.
В этот миг крепкие мозолистые руки ухватили пацана за плечи, рванули и прижали к груди. Внушительной и мягкой груди, надо сказать. Будь ситуация не столь абсурдной, Михаил был бы очень даже не против. Тихий, надтреснутый и наполненный отчаянным страхом, голос зашептал что-то нежное и ласковое, то и дело срываясь на истеричный писк. Судя по всему, женщина пыталась успокоить свое дитя. Вот только Миша ни черта не понимал из потока столь неубедительных фраз. Извернувшись, он заглянул той в лицо. На вид дама подбиралась к своим тридцати, но загорелую кожу давно истрепали сухие морщинки. Приятные, правильные черты лица нельзя было назвать красивыми, но и дурнушкой она не была. Добавь ей на лицо чуток косметики, и дама легко бы набрала шесть из десяти. Уставшие, слегка грустные темно-карие глаза с опустившимися уголками смотрели на мальчика в упор и словно не видели. В них плескался ужас и толика безумия. Пухлые, высохшие губы продолжали шептать одно и то же, словно мантру. Ее голос уже был практически не слышен. Выбивающиеся из-под зеленого платка сальные соломенно-русые волосы, лезли в глаза и противно щекотали нос. У них что, распродажа зеленой краски была?! Почему вся одежда этого цвета?
Внезапный окрик со стороны козел заставил Мишу дернуться. Ну конечно! Повозкой же кто-то должен управлять, он просто об этом как-то запамятовал. Из-за всей свистопляски так и не удалось внимательно разглядеть возничего. Вроде бы на нем был точно такой же наряд, как и на здоровяке. Ну да, помяни черта… Грозный рык медведе-человека раздался справа. А ведь его новый друг весьма и весьма похож на эту женщину! Те же русые волосы, схожие черты лица. Наверняка и глаза такие же карие. Жаль из-за бесконечной тряски разглядеть так и не удалось. В общем – вылитая копия. Разве что гигант был еще более загорелым. Брат и сестра! Ну точно!
“А я тогда кто? Наверное ее сын. Или все-таки младший брат? Или – пугающая мысль завертелась в голове, словно белка. – Неужели сестра?!”
Рука сама собой скользнула вниз, и Миша с ужасом выдохнул – на нем была юбка! Так, стоп, без паники! На гиганте тоже красовалась подобная модная штука. Разом ставшая непослушной ладонь, продавила вредную ткань и ухватилась… Мужик! Михаил возликовал – он все-таки мужик!
Еще один окрик спереди и повозка начала замедляться. Пацан едва успел задаться вопросом, что происходит, как возидло накренилось в повороте, и новый могучий удар в борт заставил телегу кувыркнуться. Когда-то давно, еще в детстве, Миша очень любил местный парк развлечений – наследие ржавых “Советов”. Он, вместе с приятелями, систематически экономил на школьных обедах и всяческих канцелярских мелочах. За неделю им удавалось накопить достаточную сумму, так что почти каждую субботу ребята пропадали в этой обители веселья и озорства. И был в этом парке один особый аттракцион – “Бочка”. Ну, или – как ее прозвали сами ребята – “Бочка Смерти”! Доступ на сей агрегат был исключительно с шестнадцати лет, однако студент-оператор тайком пускал их за рубль с носа. Так вот, ощущения были примерно такими же. Только здесь не было никаких страховочных ремней и мягких спинок. Лишь жесткие борта, мягкая женщина, угловатая мотыга, человек медведь, лошадь. Лошадь?! Что-то тяжелое прилетело Мише по голове, и он счастливо отрубился.
Сознание возвращалось тягучим нефтяным пятном, перед глазами плыли темные круги. Как сквозь вату, до паренька долетал женский визг. Высокий, на одной ноте, словно кто-то натягивал мышь на сапог. Голова нещадно болела. Правда это была совсем не та боль, что сопровождала загрузку. Эта была звенящей и гулкой, будто где-то в черепушке ударили по бронзовому колоколу. Михаил попытался встать, но вся правая половина тела не слушалась. Ни рука, ни нога, даже глаз едва-едва открывался.
“Фры-фры-хры” – тяжелое дыхание и нестерпимо-отвратный запах десятилетней выгребной ямы. Запах, уже ставший для Миши практически родным – запах монстра. А это значит – тварь рядом. Снова. Укус и пара десятков секунд томительного ожидания. Хм, не так больно, как обычно…
“Loading autosave”.
- Да что б вас всех на изнанку вывернуло!* – в сердцах возопил мальчик.
- Рона? Кад ата а ра агат?! / Рона? Что ты такое говоришь? /
- Сделайте что-нибудь! Вас же собьют на повороте! Дебилы!* – Миша развернулся и упал на колени. В следующее мгновение повозку сотряс неплохой удар, и она завиляла.
- Ни тсуйгим! Цен фатс а лабрайонн ту теанга йасахта?! – женщина в панике вцепилась в свой подол и поджала губки. / Я не понимаю! Почему ты говоришь на чужом языке?! /
- Мать вашу!* – парень принялся размахивать руками, пытаясь жестами показать, что им грозит.
- О а Дхиа! Цеард ата орт?! Ан бфул бейтиох агат он таоб талл ден имеаль?! – женщина принялась истово креститься, только делала она это весьма странно. Сначала двумя пальцами – указательным и средним – она чертила на груди крест. Сверху вниз и слева на право. А затем проводила маленький круг по центру. – Мо леанб бот! Беган, креатур! / О Боги! Что с тобой?! Ты одержим тварью из-за грани? Мое бедное дитя! Изыди тварь! /
- Да что ты, черт побери, такое несешь?!*
- Рона?! – вклинился медведеообразный, пока отстегивал свой пояс. – Кад э на фак?! / Рона? Какого хрена?! /
“Ну их в зад…* – решил Миша и махнул на родственничков рукой. – Может хоть в этот раз обойдется?*”
Не обошлось. Спустя десяток минут повозка плавно вошла в поворот и, не менее плавно, закувыркалась после мощного таранного удара твари в борт. Впрочем, отличия все же были – в этот раз адская круговерть не закончилась так легко. Миша прочувствовал на своей шкуре, каково постиранному белью в барабане во время сушки. Поломанные руки, ноги и, похоже, позвоночник, были той самой вишенкой на торте, отбившей всякое желание оставаться в чертовом гробике на колесиках.
“Loading autosave”.
“Да ни в жисть больше!” – решил Михаил и под вопли дурной бабы неуверенно сиганул через борт своим ходом.
Первый отважный полет закончился переломом ключицы. Влажный хруст под самым ухом и под кожей потекла куда-то вниз противная теплая жидкость. Как ни странно, боли не было. Миша почти сразу вскочил и бросился прочь от дороги. Хотя это ему показалось, что бросился. На самом же деле неуклюже поковылял, слегка путаясь в ногах – сказывался непривычный рост нового тела. Несколько раз он чуть не упал, но обошлось. Легкий укол в районе перелома и под кожей принялась пульсировать жилка. Шаг, второй, третий. Ноги стали увязать в сочной траве, мысли путаться, а грудь стянула паника. Пацаненок буквально нутром ощутил – что-то с ним не так. Но вот что именно узнать так и не удалось. Властный толчок в спину и его тело прижато к земле. Опять этот запах! Желудок скрутило спазмом ровно в тот момент, когда в загривок вцепились острые зубы твари! Позвоночник громко щелкнул, мир медленно стек прочь…
“Loading autosave”.
Следующий двадцать один заход прошел в потугах совладать с мышцами и правильно приземлиться. И все неудачно. Нет, Миша несколько раз смог благополучно скатиться под откос и даже отбежать от дороги. Вот только понять системы так и не вышло. Можно было три раза подряд удачно упасть, а на четвертый напороться на какую-нибудь ветку и, размазывая слезы и сопли по лицу, изображать из себя верещащий шиш-кебаб. Не стоило забывать и о лохматых тварях. Как бы удачно ни складывался полет, чудовища неизменно настигали пацана. Когда в одиночку, когда и вдвоем. Результат был единым – укус, боль, кровь, смерть. Миша даже не успевал толком рассмотреть, что его убивает!
“Loading autosave”.
Парень отчаянно старался выжить. Он отказывался верить в то, что ситуация была безвыходной, пыхтел, проклиная про себя все, на чем свет стоит и… умирал. Раз за разом, загрузка за загрузкой. В первую очередь досталось настырным уродцам, что задумали закусить мирно путешествующей семьей. Миша прошелся по ним великим и могучим и в хвост и в гриву, пусть даже не знал – есть ли у них и то и другое. Некоторым выражениям позавидовал бы даже бывалый прораб! А их подчиненные, те вообще бы конспектировали за Мишей, пополняя свой запас ругательств. Затем малыш переключился на абсолютно бесполезных взрослых. Знал бы здоровяк в каких позах и какими противоестественными методами предлагал продолжить его род паренек, то непременно выдрал бы того ремнем. А то и чего похуже… Особенно за то, что мужик был в роли продолжательницы, а не продолжателя. Про истерящую дамочку промолчим отдельно. Перепало и телеге и тянущим ее лошадям и даже олуху-возничему! Всем досталось от Миши на орехи.
Забавно, но всякий раз, когда пацан крыл своих попутчиков, женщина начинала истово крестить и его и себя. А пару раз он даже отхватил леща от своего предполагаемого дяди. Наивные идиоты, все еще верящие в то, что они смогут отбиться. Что ж, спасение рук утопающих – дело рук самих утопающих. А вот Мише с ними явно не по пути. Только и на земле делать было нечего. Короткая погоня не оставляла восьми-девяти летнему тощему пацаненку и шанса. Ну, восьми-девяти, по мнению самого Михаила. В любом случае, от тварей уйти было нереально. И это раздражало… Нет, это просто-таки выбешивало юного попаданца!
Вновь по ступням ударили деревянные доски, а рука ощутила грубую древесину борта. По щекам чиркнули мокрые дорожки отчаянья. Бессильная ярость клокотала в груди, требуя выхода наружу. Мише хотелось рвать и метать. Ухватить оглоблю и приложить поперек хребтины сначала охотящихся на них чудищ, а затем и своих попутчиков. В особенности чертового криворукого возничего! Парень до конца не понимал почему, но именно этот тип вызывал самую лютую ненависть. В глазах мальчугана он был виновен абсолютно во всем творившемся сейчас безобразии. Проблема была в одном – ярость маленького мальчика ничего не решала. Он был абсолютно бессилен.
“Loading autosave”.
Снова краткий миг полета и удар. Ничего другого в голову не приходило. На этот раз хрустнула шея. Руки и ноги как-то разом обмякли, от пальцев вверх побежал холодок немощи. Дышать стало сложнее. Тело мальчишки безвольной куклой покатилось вниз к обочине. Спустя пару мгновений карусель остановилась, и он замер, опрокинув голову на бок. Мир перед глазами все еще шел кругом, а где-то в желудке назревал веселый бунт. Волна холодных покалываний медленно стала овладевать Михаилом, собственное тело практически не слушалось. Руки и ноги шевелились крайне неохотно, словно бы он двигался в воде. А вот обратная связь от конечностей, хоть и притупилась, но все еще радовала раздражающим жжением от ссадин и порезов. Да и несколько пальцев на правой руке было выбито. Еще мерзкая боль в районе шеи… О! Теплота внизу живота “осчастливила” новостью – кажется, впервые со второго класса, Миша обмочился.
Рот заполнился противной липкой субстанцией – сглатывать не получалось. Мерзкая жидкость струйкой стекала по щеке на землю и мысль о том, что он может медленно захлебнуться, всколыхнула задремавшую было панику. Но нет, позорно утонуть в собственных слюнях мальчугану было не суждено. Глазами полными ужаса он наблюдал, как к нему приближается тварь.
Зверь замер в нескольких шагах, удивленно косясь на Мишу и тот смог наконец-то более-менее разглядеть своего палача. Огромный, в холке выше пацана, отдаленно похожий на волка. Очень широкая грудная клетка, могучие передние лапы и непропорционально маленькая голова. На плоской, грушевидной морде ютились большие хищные и глубоко посаженные темные глаза. Уши внушительными лопухами угнездившиеся на макушке, напоминали таковые у немецкой овчарки. Но, несомненно, самым замечательным элементом противной хари была просто фантастических размеров пасть. Пожалуй, Михаил сказал бы, что у зверя не она располагалась на голове, а все остальное прицепили к этой зубастой дырке. Чудовище приблизило свою морду к лицу Миши и в нос вновь пробрался гнилостный аромат помойной ямы. Паникующий взгляд скользнул по двум рядам острых пик, усыпавших уродливый портал в желудок, и остановился на двух небольших дырочках меж глаз. Они беспрестанно открывались и вновь затягивались мембраной. На лицо липким студнем скатились слюни зверя. Медленно-медленно они начали стекать по щекам холодным протухшим холодцом.
“Сраная ты сухопутная акула!* – В ужасе подумал мальчуган. – Чтоб тебя леший дрючил в лесу! Давай, жри! Только быстро… Ой, мамочки…*”
Вместо того, что бы вцепится в закуску, зверь отступил на шаг, а затем его пасть медленно распахнулась. Глаза мальчишки буквально полезли на лоб - голова чудища распахнулась на все 120 градусов! Секунда и живой капкан смыкается на бедре. Булькающий, бешеный крик заглушил хруст дробящейся берцовой кости. Зверь ударил мальчика лапой в живот, уперся, давя кишки, поднатужился, и рванул на себя! Нога с треском отделилась от тела. Адреналин и боль вернули немалую долю подвижности. Пацан ухватился за кровоточащую культю и неуклюже покатился по земле, завывая от пульсирующего жара в ране. А мохнатое убожество, словно насмехаясь над ним, принялось наблюдать за мучениями жертвы. Зверь лениво пожевывая добытую только что конечность, причмокивая и довольно урча. Изо рта Михаила пошла алая пена – он прикусил себе язык, стараясь стиснуть зубы и сдержать страдания. Помогало слабо – то есть вообще никак.
Внезапный удар двумя лапами пригвоздил его к земле в неудобной позе. Над заплаканным, измазанным кровью, песком и слюнями лицом нависла еще одна морда. Михаил с трудом разобрал –тварь другая. Их тут две! Мохнатый садист несколько секунд глядел прямо в затуманенные болью глаза мальчика, будто бы собираясь переиграть того в гляделки. Черные, голодные, бессмысленные омуты первозданного хаоса. От этого взгляда все тело Миши покрылось холодной испариной… А может быть то было результатом кровопотери?
Морда псевдоволка пропала так же, как и в первый раз. Почему-то в голову пришло слово “варг”. Должно быть, Михаил читал где-то о подобных тварях. В какой-нибудь фантастической книжке, еще там, у себя дома… Боже, как же он сейчас хотел оказаться у себя дома! Налить терпкого чаю с ложечкой меда, отрезать пару толстенных кусков докторской для богатырского бутерброда и завалиться с книжкой в любимое кресло-качалку. Тишина субботнего вечера, любимая жена на диванчике читает какой-то женский детектив. А еще, ее слегка обиженное: “А мне чаю?” Новый поход на кухню, окрик в спину “И бутерброд не забудь!” Идеально! Картинка на мгновение всплыла в памяти, заставив губы скривиться в идиотской, счастливой улыбке.
А в следующую секунду на паренька обрушилось понимание – морда варга пропала, и ничем хорошим это не кончиться! Забыв о своей немощи, Миша уже хотел было приподняться, чтобы найти зверя, но в этот же миг челюсти чудовища сомкнулись на культе. Точнее сомкнулись бы, не дернись мальчик в последний момент. А так, гнилостная пасть впилась в пах – должно быть, зверь ориентировался по сильному запаху крови.
Миша даже закричать не смог. Его тело оцепенело и тварина принялась жевать податливую плоть, вгрызаясь все глубже и глубже в живот. Глаза мальчика закатились, на губах вновь появилась кровавая пена. И вот, наконец-то, он потерял сознание…
“Loading autosave”.
Удар жесткого деревянного пола по ногам, ощущение занозистого дерева под рукой и набегающей прохлады встречного воздуха... Опять. Раздраженное рычание гиганта и испуганный мышиный писк его сестры... Снова. Отрезвляюще-краткий миг головной боли. И вот вся злость, вся ненависть, полыхающая внутри мальчишки, испарились. Огонь пожрал все, до чего мог дотянуться и затух, испепелив малыша изнутри. Воспаленное сознание, наконец, сдалось. Михаил сделал ровно то, что и должен делать всякий уважающий себя восьмилетка в подобной ситуации. Миша в голос разрыдался. Он рухнул на пол и стал подвывать, захлебываясь слезами. Сквозь отчаянные всхлипывания доносился его слабый, срывающийся голос:
- Боже, за что мне это? Что я тебе сделал? Не надо больше! Прошу, не надо! Неужели я был настолько плохим? Я буду хорошим! Обещаю! Буду ходить в церковь, буду помогать другим всем, чем смогу! Обещаю тебе! Только хватит! Хватит, прошу!*
- Кад ата а ра агaт?! / Что ты такое говоришь? /
- Да иди ты в жопу, тупая кошелка! Бесполезные уроды!* – сквозь слезы прошипел пацан. Женщина уловила что-то в его тоне и заткнулась, с ужасом уставившись на свое дитя. Спустя десять минут повозка уже кувыркалась на повороте и все ее пассажиры закончили свой путь в желудках местных варгов.
“Loading autosave”.
Миша зашипел от пронзившей голову боли. Возможно, ему показалось, но она стала сильнее? Уже привычно мальчишка стиснул свои зубы до скрежета и сжал единственный свободный кулачек так, что пальцы побелели. Десять секунд. Одинацать? Двенадцать?! Головная боль определенно усиливается! И без того большие глаза пацана распахнулись еще шире – подобной подставы от этого мироздания он никак не ожидал. Такими темпами, умерев еще пару сотен раз, он будет просто не способен вразумительно что-то делать.
“Стоп! Умерев пару сотен раз?!*” – от этой мысли мальчугана накрыл просто-таки животный ужас.
- Нет-нет-нет! Я не хочу этого!* – затараторил Миша. – Слышишь, Бог! Вертай все взад! Не смей! Не смей издеваться надо мной! А не то… Да! Я свою душу прода…*
- Куир до беал, имбесил! – тяжелый удар в ухо обрушил растерянного Михаила на пол. Человек-медведь вынырнул из-за борта в самый неподходящий момент, и истерика мелкого явно пришлась тому не по душе. Перед глазами все поплыло, а в ушах расцвел тонкий серебряный перезвон. Тем не менее, пацан нашел в себе силы со злостью взглянуть на гиганта снизу-вверх. / Захлопни пасть, придурок! /
- Убью, падлу!* – прохрипел Миша, чувствуя, как затухший глубоко в груди, гнев пытается разгореться с новой силой. – Ах да, ты и так уже труп! Сраный гниющий труп!*
Кривым росчерком пера, на губах сама собой появилась, язвительная ухмылка. Закономерно, подобное не могло понравиться мужику – сильный удар в живот отбросил мальчика к борту телеги. Здоровяк смачно сплюнул на притихшего пацана, и принялся сдирать свой пояс. Сознание Михаила плавало в каком-то вишневом киселе. По крайней мере, все вокруг постепенно заполнял именно этот темный и тягучий цвет. Последним, что он запомнил на этот раз, было лицо женщины. Испуганное, преисполненное жалости и какого-то отвращения. Ее губы дрожали, она старательно отводила глаза от Миши.
“Бесполезные*” – вновь всплыло в голове чудесное слово, гася все эмоции. Мальчик потерял сознание.
“Loading autosave”.
Головная боль в этот раз пришла яркими вспышками. Разноцветные круги плыли перед глазами. Паренек вцепился в борт телеги, прильнув к нему всем телом, и крепко зажмурился. Помогло слабо, но хотя бы тошнить стало меньше. Вокруг вились странные, звуки, слившиеся в одну непередаваемую какофонию. Наконец боль отступила, и Михаил разомкнул веки. Прямо перед ним улепетывала куда-то вдаль серая змея грунтовой дороги. Она бежала от повозки прочь, увлекая за собой растущие по обе стороны деревья, и скрывалась во мраке вдали. Миша невольно залюбовался этим зрелищем и даже слегка приоткрыл рот. Ноги сами понесли его вперед. Мальчуган отлип от шершавой доски и сделал несколько шагов к заднему борту.
Что он здесь делает? Зачем все это? Куда все катиться? Странные мысли забрались в голову Михаила и свили себе уютное гнездышко. Нет, мысли были обычны - странным казалось то, что они пришли именно сейчас. Какая это уже попытка? Тридцать вторая? Третья? Миша принялся загибать пальцы. Нет, все же тридцать третья. Почему же раньше он ничего не замечал? Легкая улыбка тронула губы мальчика. Забавно, но пацан прекрасно знал ответы на эти вопросы. Что делает? Умирает. Зачем? А просто так. Куда катиться? Да в никуда.
Когда-то, один его мимолетный знакомый на небольшом квартирнике у Вадика, завел с Мишей разговор на отвлеченные темы. Они тогда неплохо нагрузились и оккупировали хозяйскую кухню, продолжая целебные для души вливания. По крайней мере, вливания казались целебными в тот момент. На утро же мнение застольщиков изменилось на диаметрально противоположное. В тот раз Михаил даже толком не запомнил внешность своего собутыльника. Сказать мог только две вещи – это был мужик и звали его Вася. Так вот, на очередном круге спортивного литрбола, Вася и завел свою шарманку: “Дескать, Миша, а я тебе говорил, что такое безумие? Так вот, слушай сюды. Безумие – это точно повторять одно и то же, надеясь, что результат изменится! Слышишь, да? Раз за разом. Раз за разом! Одно и то же. Ты понял? А нихрена ты не понял! Ничего не измениться, Миша. Ох, не изменится… Ты меня вообще слушаешь? Вот то-то!”
Мудрая мысль, подумал тогда Михаил. Но сейчас, когда воспоминание всплыло в голове, словно раздувшийся по весне утопленник, он осознал, что Вася был не совсем прав. Настоящее безумие – это повторять одно и то же зная, что результат ни на йоту не поменяется. Сойти с ума – это когда тебе уже не важно, что, кто, когда, куда и ради чего. Не важен даже сам процесс – важен просто факт того, что ты что-то делаешь.
- Так значит, я слетел с катушек, да?* – мягко улыбнулся малыш и шагнул прочь из повозки.
“Loading autosave”. “Loading autosave”. “Loading autosave”. “Loading autosave”. “Loading autosave”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”. “Loading…”.
“Loading autosave”.
Миша уже практически потерялся в этой безумной карусели боли, крови, смертей и букв. Его “Я” держалось лишь на каких-то крупицах воли, норовя замкнуться в себе. Впереди ждало сладкое, блаженное ничто и паренек честно к нему стремился. Вот-вот, еще немного! Еще шажочек и все закончиться! Никаких больше страданий, никаких разочарований, ничего! И именно в этот момент в мозг прокралась мысль. Нет, даже не мысль, но имя! Имя, перевернувшее все с ног на голову и заставившее угасающий разум вспыхнуть сверхновой. И как это Миша забыл об этой твари?
- Ил’лион…* - губы мальчонки выдавили это слово, будто проклятье. Тело замерло в полушаге от заднего борта. – Дрянь ты, этакая! Это же все твоих рук… *
Шестеренки с хрустом провернулись в голове пацана, и пазл сложился. Все, что творилось с ним до сего момента – это ровно то, чего желало самоходное психотропное оружие, по какой-то прихоти звавшее себя богиней любви. Миша был готов биться об заклад, что эта засранка сейчас наблюдает за мучениями своего протеже, ухахатываясь и попивая дорогое искристое вино. Картинка так и повисла перед глазами – сидящая на высоком стуле за барной стойкой Ил’лион. Ее фигурку обтягивает классическое маленькое черное платье, пухлые губки исказились в ядовитей ухмылке. Чудовище, в обличье молодой девушки, грациозно закинуло одну ножку на другую. А в тонких руках пляшет запотевший бокал, на краешке которого явственно виднеется алый след от губной помады. Прямо напротив нее, в окружении мириада бутылок, стоит приличных размеров пузатый телевизор марки “GoldStar”. А на его, припорошенном помехами, цветном экране паясничает, корчится и гримасничает на потеху публики он, собственной персоны. Клоун Миша, впервые на арене! Только сегодня, всего одну бесконечность! Спешите видеть!
Пустоту в душе медленно заполняли злость и ненависть. Вот только на этот раз чувства не распалялись, охватывая Михаила прожорливым пламенем. О нет, гореть было больше нечему. Ничто внутри зарастало льдом холодной, расчетливой ярости. Унылый, однообразный мир рывком вернул свои краски и разом сделался как-то четче и понятнее. Замершие было в голове Михаила ролики, завертелись с удвоенным усердием. Тысячи звуков прорвали ватную невнятность, а в нос впились острые запахи страха и обреченности. Миша обязан был выбраться.
- Я доберусь до тебя*, – мальчик ярко и счастливо улыбнулся. Так, как могут только совсем юные дети, не знавшие еще забот взрослой жизни. Вот только в потускневших, орехово-карих глазах кружились пугающие льдинки. Его голос звучал звонко и крайне довольно. – Придушу своими собственными руками. Я сломаю тебя. Раскрошу каждую косточку в твоем божественном теле, выверну каждый сустав. Слышишь, падла всемогущая? Вырву твой поганый язык и запихну тебе же в глотку. Я выдавлю тебе глаза... Хотя не, они же у тебя такие голубые, красивые. Пожалуй, я оставлю их себе на память. О да, ты у меня будешь страдать, ублюдочная ты небожителка. Я клянусь, что ты будешь страдать.*
- Рона? Кад та а деанам агат анн? – женский окрик в этот раз остался без внимания. / Рона? Что ты там делаешь? /
Михаил оглядел повозку внимательным, цепким взглядом. В полумраке сумерек он так и не смог углядеть чего-то полезного… Стоп! Миша поморщился, заставляя шестеренки в голове вертеться еще интенсивнее. Не может такого быть. Что есть в повозке? Мешки. Вряд ли они помогут, хотя парочка и набита так, что по швам трещит. Вот только этот верзила явно не позволит малышу копаться в добре. Вот дурак! Пустой мешок – неплохая ловушка! Если удастся набросить на голову варгу, это может дать несколько дополнительных секунд! Что еще? Женщина, скорее всего мать этого тела. Бесполезна. Мужик, ее брат. Вот тут уже простор для маневра побольше. Можно попытаться свистнуть его мотыгу, когда здоровяк будет снимать свой пояс. Но так ли нужна эта хреновина Мише? Длинная, скорее всего, тяжелая. Теоретически подобной штукой можно держать противника на расстоянии. Практически же, с вероятность в 99,9%, варги просто перекусят черенок. Что еще? Конечно пояс! Какая-никакая защита. На вид кожаный, и если намотать на руку выйдет наруч. Тем более, что мужемедведь сам сбросит его вот примерно сейчас.
Под внимательным взглядом пацана, его теоретический дядя, повторил ровно то, что он делал десятки раз до этого – избавился от пояса и вновь принялся увлеченно отгонять тварей за бортом. Однако взгляд мальчишки все еще блуждал по фигуре мужчины. Что-то не давало Мише покоя, словно он забывал нечто важное. Так, что он знал об этих людях? Смуглая кожа, грубые мозолистые руки. Крестьяне? Вероятно. Судя по девственной пустоте мешков – они возвращаются с ярмарки или базара, закупив самое необходимое. Вот оно! Разве будут крестьяне кататься в другое село с одной только мотыгой? Конечно, нет! Такого просто не может быть, или этот новый мир сошел с ума. Странно даже то, что телега ехала в одиночку, а не в составе обоза. Бандиты, дикие звери, да мало ли опасностей может подстерегать честных тружеников на дороге? Может быть их бросили? Впрочем, это сейчас не важно.
Важным было то, что Михаил понял – у великана обязано быть еще оружие. Какое? Конечно же, самое главное и ценное оружие пролетариата! Нет, не молот, и даже не серп – нож! У дядюшки должен был быть нож! А раз он не болтался на поясе, то остается лишь одно место, где мужики прятали подобные артефакты – голенища сапог. Ну, право слово, не в трусы же колюще-режущее пихать. Тем более, в наличии оных Миша ой как сомневался.
План начал медленно формироваться в детском мозгу. Для начала нужно раздобыть оружие и пояс. Затем ухватить мешок и соскочить с этого возидла нафиг. Проблема в том, что достойно приземлиться получается крайне редко. Да и тварей, алчущих свежего мяска, списывать со счетов не стоило. С ними даже нож уже не играл. Миша глубоко задумался. Внезапно его глаза расширились.
“А ларчик-то просто открывается, – парень расплылся в злобной улыбке. Он был крайне собою доволен. – Скоро будет поворот - возница замедлиться по любому. А если даже и нет, то лошади же не дуры? Скорость упадет и, при должной сноровке, я могу безопасно соскочить. Нужно будет прикинуться мертвым на время, иначе какой-нибудь варг точно заинтересуется... А дальше по известному сценарию – твари перевернут повозку и покалечат народ и лошадей. Запах крови должен отвлечь стаю и будет шанс по-тихому смыться. Нужно подгадать время… Похоже на план. Осталось его скурить… Ладно, понеслась вода по трубам!”
Миша резко сорвался с места и бросился в ноги мужика. Ладошки суетливо зашарили по правому сапогу, пытаясь нащупать нож – пусто! Этого парень немного не ожидал. А еще он не ожидал удара черенком мотыги в лицо. Совсем чуть-чуть не ожидал. Капельку. Притом крайне неудачного удара, угодившего не в бровь, а в глаз. Буквально. Отлетев от резко “полюбившегося” ему дядюшки, Михаил схватился за пораженный орган, но не закричал. Только лишь крепко стиснул зубы. Ничего, малец сносил и не такое. Честно говоря, после того, как тебя жрали живьем начинаешь по-иному смотреть на полученные травмы.
- Кад ата ту аг факин деанам, ту гиик?! – взревел явно не очень довольный Мишей мужик. / Какого хрена ты творишь, выродок?! /
- Да иди ты*, - выплюнул ему в ответ пацан, и снова кинулся дяде в ноги. На этот раз ко второму сапогу. – Есть! Кххха!*
Торжествующий крик прервался хрипом из-за пинка под дых. Все верно, соваться в подобной ситуации к испуганному и разъяренному мужику – это подписать себе смертный приговор. Михаил отлично это понимал. Однако сей факт не мешал ему ненавидеть дядюшку. А за одно и биологическую маман, ибо та ни разу не вступилась за свое дитя. Женщина просто отводила глазки и зажимала ушки. Душу грел только тот факт, что вся долбанная троица обречена на ближайшем повороте. Впрочем, как и то, что в левом сапоге махателя мотыгой все-таки обнаружился нож. Мишин нож, если быть точнее – придурку он все равно уже ни к чему.
Паренек лежал у противоположного борта и судорожно хватал ртом воздух. К горлу подступала тошнота, один глаз уже ничего не видел, перед вторым все плыло. Мужик явно не жалел силы, бил как надо, срываясь на придурковатом племяше. Ну и пусть, всего-то еще один кирпичик в фундамент плана по спасению своей драгоценной задницы. А еще Миша отчетливо понимал – чем больше он сейчас возненавидит этих людей, тем проще будет смириться с их гибелью. Все же он не монстр, как та тварь, что запихнула Михаила в это тело. У него все еще оставались чувства. Мальчик ощутил, как плечи осторожно обнимают чьи-то руки.
- Врешь, не возьмешь!* – возопил мальчуган и вывернулся из объятий мамочки, устремившись к заднему борту – Врагу не сдается наш гордый Варяг! Пощады никто не жела-а-а-ет!*
Вторую строчку всем известной песни, пацан допевал уже в полете, нырнув головой вперед за ограждение телеги. В спину раздался растерянный окрик, но Миша уже не слушал. Пацаном овладел какой-то злой и неостановимый азарт. У него была цель, у него были карты на руках, осталось их реализовать. Да, это даже близко не было флеш-роялем / Лучшая и самая редкая комбинация в покере. Если у вас на руках флеш-рояль, это означает, что вы уже победили. Остается лишь выжать из противников по максимуму /, но на твердый трипс / Покерная комбинация, составляющаяся из трех карт одного достоинства и двух других карт. Третья по силе и уступает комбинациям стрит, флеш, фулл хаус, каре и стрит-флеш однако превосходит пару и две пары / пацан рассчитывать точно мог. Единственное, что его раздражало – какой же неудобной была эта способность автозагрузки…
“Loading autosave”.
“Стоп! Почему автозагрузки?* – Михаил упал на колени и прижался к грубому борту телеги. – Я же просил загрузку. Как в видеоиграх. И здесь меня надула эта гнида? Или нет? Не факт. Нужен эксперимент.*”
- Рона! – Как же она задолбала... – Тар чугам! / Рона! Иди сюда! /
Привычно отмахнувшись от матушки, паренек на несколько секунд замолк, собираясь с мыслями. Нужно было что-то решать как можно скорее – головная боль с каждым разом становилась все хуже. Итак, как может работать загрузка в реальной жизни? А как она работала в играх? Процесс был до интуитивного прост. Ты выходил в меню и выбирал соответствующий пункт, где из списка сохраненных файлов загружал нужный. Или же использовал горячие клавиши быстрого сохранения! Для обоих вариантов нужна была клавиатура, которой в данный момент рядом не наблюдалось. Тогда что? Голосовое управление? Вероятно, это был самый логичный выход из ситуации. Ну, или достаточно было просто подумать о желаемом. Миша крепко зажмурился и очень-очень сильно пожелал вернуться к началу пути. Закономерно ничего не произошло. Возможно, спусковым крючком являлась некая команда?
“Загрузить*” – подумал Михаил. Ноль реакции.
- Загрузить,* – тихонько, на грани слышимости, повторил он уже в слух. Аналогично. Помедлив секунд пять, паренек проорал во всю глотку, - ЗАГРУЗИТЬ! ЗАГРУЗКА!*
- Рона?! – тут же пискнула дернувшаяся от неожиданности женщина.
- Эист леис ан фак суас! – злобно рыкнуло из-за борта. / Заткнулись оба нахрен! /
Миша озадачено потер подбородок. Снова никакой реакции. Что еще? Какие там были по умолчанию горячие клавиши для быстрого сохранения и загрузки? Вроде бы они были чуток разные во везде… Нет, загрузка почти всегда стояла на F9! А что? Чем не вариант? В конце-то концов, он сам просил эту умалишенную сделать все, как в играх. Мальчик собрался с духом и подумал:
“Эф девять!*” – тишина была ему ответом. Точнее не тишина, а все те же звуки суматошной погони. Ничего не поменялось.
- Эф девять?* – неуверенно произнес малец. А затем снова гаркнул во всю мощь своих хилых легких – ЭФ ДЕВЯТЬ!*
- Мак сойтс! – опять проревело из-за борта. / Сукин сын! /
- Десун, конас а д’феатфа!? – в этот раз женщина подала голос, да еще как! Он буквально звенел возмущением. Видимо гигант задел ее за живое. / Десун, как ты мог!? (женщина возмутилась, ибо ее брат косвенно назвал ее сукой.) /
- Та брон орм, Айне! – попытался оправдаться ее брат. Миша плюнул на их перепалку и вновь погрузился в раздумья. / Прости, Айне! /
“Как же мне тебя заставить работать, зараза? Я же чувствую, что прав. Неужели нужны команды на местном?* – по спине прокатился холодок. Если это была правда, то Михаилу еще долго не будет доступен его главный калибр. Пораскинув мозгами, паренек отмахнулся от это мысли, как от слишком страшной и неудобной. И тут его буквально осенило! – А что если это не местный язык, но и не родной мне Борейский? Засранка что сделала? Быстро проглядела, как реализована система сохранений в играх. А большинство игр у нас где делается? За границей конечно. В колыбели цифровой автоматизации – Союзных Американских Штатах. А значит, и команда может быть на аглицком. Да и надпись при загрузке тоже была на этом языке… Вот я дебил. Сто процентов аглицкий!*”
Эта мысль заставила мальчика задержать дыхание. Нутром он чуял, что догадка верна, однако проверять ее было все-таки боязно. Потому как это была последняя рациональная идея, что выдал его слегка перегретый мозг. Больше – просто не было. Ну, за исключением той отброшенной, про диалект местных туземцев. Миша тянул время, ему не хотелось ошибиться и в этот раз. Наконец пацан глубоко вдохнул и громко подумал:
“Господи, как там оно было? Ах да, точно. Load.* – ничего не изменилось. Сердце пропустило удар, а затем заколотилось, словно на стометровке. – Так, без паники. Это еще ничего не значит. Нужно попробовать произнести. Вот сейчас. Нет-нет. Вот сейчас… А я точно правильно произношу? Так, отставить панику. И-и-и-и…*”
- Load. – шепнул себе под нос Миша. Долю секунды ничего не происходило, а затем поле зрения заволокла темнота. Прямо перед ним проявились проклятые буквы:
“Loading autosave”.
Удар по мозгам Михаил встретил с восторгом – у него наконец-то получилось! Он подобрал золотой ключик к системе, запрограммированной долбанутой богиней, причем подобрал сам! Миша безмерно собою гордился, хотя ему и было немного стыдно, что справился только с третьей попытки. Все же было так очевидно! Кончики ушей пацана налились краской.
- Рона! – впрочем, даже этот надоевший в конец окрик не смог испортить радужное настроение. – Тар чугам! / Рона! Иди сюда! /
- Save, - пробормотал себе под нос мальчуган и счастливо улыбнулся испуганной матери. – И вам добрый вечер!*
- Кад ата а ра агат? Ни тсуйгим тсу! / Что ты такое говоришь? Я тебя не понимаю! /
- Погода, говорю, просто зашибись!* – парировал Миша.
- O a Dhia! / О Боги! /
- Конечно весело! Еще веселее будет, когда мы чебурахнемся на повороте. Вот где будет самый сок!*
- Рона!
- Крона!* – хихикнул Миша. – А при чему тут батарейки?*
- Мо кхара! / Мой дорогой! /
- Ага! Сахара!* – паренек продолжал веселиться. Непонятно почему, настроение скакнуло под небеса. Им завладела странная злая эйфория.
- Куир до беал! / Захлопни пасть! /
- И вам не хворать, милый дядюшка! Как вы все меня задолбали…* Load.
“Loading save”.
Мальчишка озадачено уставился на новую надпись. Ну конечно же она будет новой! Он же загружает лично сохраненный им… что? Называть это файлом было как-то неправильно. Состояние? Точку? Сэйв? Немного подумав, паренек остановился на последнем варианте. Именно так в игроманской среде и назывались файлы сохранной игры в его прошлом мире. Его первый самостоятельно сохраненный сэйв. Какое же это было счастье! И оно только усилилось, когда мальчуган осознал – его голова больше не болит!
- Это лучший момент в моей жизни*, – уверено произнес Миша и повалился на пол, широко улыбаясь. Он однозначно заслужил отдых. Да, этот круг он пропустит. А вот со следующего начнет готовиться к претворению своего плана в жизнь. Или еще через один…
***
“Один, два, три, четыре, пять…*” - Михаил принялся про себя монотонно отсчитывать секунды. У него ушло целых двадцать четыре попытки, что б приучить себя не сбиваться. Это было сложно, но крайне необходимо. Сейчас мальчишка отключился от внешнего мира на следующие 552 счета. Если ничего не делать и игнорировать своих попутчиков, то на 211 человек-гора скинет свой пояс, а на 214 он вернется к своему увлекательному занятию. Спустя ровно 583 секунды повозка начнет снижать скорость. И на счете 614 все весело полетят кувырком на обочину. Да, за прошедшие семьдесят две тренировочные загрузки, мальчишка заучил целую тучу информации. А еще он выгадал идеальный момент, что бы покинуть свою адскую колесницу – с 594 по 597 секунды. Именно в этот промежуток он, каким-то чудом оставался незамеченным атакующими тварями и мог притаиться в высокой траве. А это означало одно – со счета 227 до счета 594 Мише необходимо было добыть пояс, нож, мешок и оказаться где-то у левого борта. Крайне желательно, что бы это где-то находилось максимально близко к возничему. Ах да, еще нужно было не попасться в руки сердобольной мамочке.
Для не шибко развитого девятилетки задача оказалась нетривиальной. Дядюшка очень не любил, когда ему мешали. Еще меньше ему нравилось, когда какой-то шкет-соплей-перешибить-можно ворует у него оружие. Всякий раз, как Михаил экспроприировал полюбившуюся остро отточенную железку, мужик выражал свое негодование громким криком и пытался поймать обнаглевшего отпрыска своей сестры. Судя по выражению лица – явно не для того, что бы выдать конфетку. Ради подобного, здоровяк даже бросал попытки зацепить своей мотыгой варгов. Благо, твари так ничего и не могли сделать с повозкой до злополучного поворота. Однако легче от этого Мише не становилось.
Именно любовь мужчины к кровно нажитому им добру и всяческое нежелание оным делится, и побудили пацана действовать в последний момент. Предыдущие две попытки провалились, и дядя-таки ловил наглеца за шкирку, увлекая с собой в резвое путешествие кубарем на обочину. Теперь же близилась еще одна.
“Двести десять, двести одиннадцать…* - звук ударившегося о дерево ремня подсказал, что Миша не сбился. – Двести двенадцать, двести тринадцать…*”
Секунды тянулись до безобразия долго, а по мере приближения к заветной цифре в 552, в груди все сильнее разгоралось, предвкушение, паника и страх. И еще какое-то дурное веселье. Никогда Михаил не чувствовал себя подобным образом. Сердце ускорило свой бег, мышцы всего тела подрагивали в нетерпении. Мальчишка то сжимал, то разжимал кулаки, стараясь собрать всю свою волю, силу и… везение? Конечно везение, куда уж тут без него. Наверняка то, что задумал Миша даже чисто статистически маловероятно. Благо, у него был настоящий козырной туз в рукаве. Да, один против всей остальной масти в руках безумного мира, но он был у него!
“Пятьсот пятьдесят один, пятьсот пятьдесят два... Погнали.*”
Мальчишка распахнул глаза, продолжая считать про себя. Короткий взгляд подтвердил – никаких существенных изменений в адской повозке не произошло, а значит все шло по плану. Женщина тихо поскуливала у мешков, похоже окончательно наплевав на свое чадо. Возница громко ругался, судя по часто повторяющимся словам и интонациям. А задница “любимого” дядьки так и торчала возле борта – более чем идеально! Что бы успеть в необходимое окно, Михаил отвел себе на все про все пять секунд.
Медленно, что бы сильно не привлекать внимания, паренек принялся занимать позицию для низкого старта. Подошва ботинка уперлась в задний борт, вес тела сконцентрировался на руках и свободной ноге. Точно так, как учили в университете на соревнованиях. Пацан постарался максимально расслабить мышцы. Глаза зафиксировались на нужном сапоге мужчины и уже не спускали с него взгляд. Пошли последние секунды перед рывком…
“Пятьсот восемьдесят семь, пятьсот восемьдесят восемь, пятьсот восемьдесят девять!*”
Пацаненок выстрелил себя так быстро, как только мог! Пара толчков и вот он уже врезается в левую ногу гиганта. Дядюшка что-то невразумительно крякнул и вцепился в борт, стараясь не упасть. Судя по восторженному реву, мужик еще и выпустил из рук свое оружие. Наверняка милые песики попытаются воспользоваться ситуацией и слегка потрепать мужика. В ближайшие секунд десять ему будет не до Миши! Воистину, таран – оружие героев! И почему в прошлые разы он так тихо подкрадывался?! Идиот! Секунду спустя, ловкие пальцы привычно нащупали костяную рукоять и выудили из-за голенища солидную, с Мишину ладонь, заточенную полоску стали. Ладонь того, прошлого Миши, лежащего сейчас в будке охранника у завода смерти. Тут же мальчишка оттолкнулся свободной рукой от борта и откатился на центр телеги, избегая богатырского удара ногой. Надо признать, дядюшка умел лягаться почище этого вашего Сивки Бурки, вещего Урки, или как там его звали? Делал это мужик точно, сильно и крайне обидно. Но в этот раз – пронесло.
Не обращая внимания на женский вскрик, Миша подобрался и кинул тело вперед, попутно хватая рукой все еще лежащий на дне пояс. Пришлось знатно извернуться, чтобы просочиться мимо своей непутевой маман. В результате паренек больно ударился плечом в передний борт, вызвав испуганный крик возничего. Оставалось совсем ничего и долгожданная свобода встретит Мишу с распростертыми объятьями!
- Пятьсот девяносто четыре!* – выдохнул малец, и кинулся вперед, взбегая по набитому мешку. Элегантный нырок парящего топора за борт. – Пятьсот девяносто пять!*
Казалось, полет длился вечность. Никто не хватал за ноги, никто не пытался ударить, укусить, сбить или сотворить еще что-нибудь противоестественное с бедным маленьким Михаилом. В этот момент, парень ощутил настоящую свободу! А еще он вспомнил это ощущение, что владело им последние минуты – оно было родом прямиком из детства. То чувство, когда ты задумал что-то по-настоящему крутое и запрещенное родителями. Навроде прыжка на тарзанке с обрыва в речку или перепрыгивания с крыши одной пятиэтажки на другую. И вот ты стоишь уже у самого края, собираясь с мыслями. В душе подъем и эйфория, в голове – знание, что родители по любому убьют, если им кто-то расскажет, а в пятках - сердце. И ни одной мысли, что вот сейчас развернусь и пойду домой. Вадик же уже прыгнул за минуту до тебя! А ты чего – конь, что ли? Да и пред девчонками неудобно – вон же они, стоят, смотрят…
Кувыркаться с ножом оказалось крайне неудобно и болезненно, но каким-то чудом Миша справился. Как только круговерть окончательно остановилась, пацан прекратил дышать и прислушался – рык и конский топот удалялись дальше по дороге. Все сработало! Полежав так еще с секунд пять, мальчишка медленно и глубоко вдохнул.
- Save, - пробормотали как можно тише пересохшие губы. И тут же паренек себя обругал:
“Твою же мать, Мишка! Мешок! Мешок же забыл, идиота ты кусок!*” – захотелось приложиться головой о землю раз этак цать, ибо в горячке побега Михаил совсем запамятовал схватить один из вожделенных кусков ткани. Теперь же столь полезный предмет уносился все дальше по дороге вместе с обреченной телегой.
Вдалеке раздался надсадный треск, безумное ржание и счастливый вой. Мальчуган даже удивился – когда это он научился распознавать оттенки звуков, издаваемых чудищами? Но думать времени не было – развернувшись как можно тише, к лесу передом, а к миру задом, Миша пополз прочь от места звериного пира. Маленькие камни и сухие ветки царапали кожу даже сквозь рубаху, а юбка то мешала двигать ногами, то начинала сползать и путаться. Господи, как девочки полжизни носят такое пыточное приспособление?! Уже через пару минут пацан решил, что едва выберется из этой передряги, тут же заимеет себе нормальные штанцы! Конечно, если в этом мире они вообще имеются, но о подобном ужасе даже думать не хотелось.
Когда Михаил пересек обочину и заполз под сень деревьев, двигаться стало решительно невозможно. Чертова юбка цеплялась за крючковатые корни незнакомых деревьев, знатно тормозя процесс драпа. Спустя десять минут невообразимых мучений, мальчик плюнул на все, поднялся на четвереньки и пополз. Это была ошибка – в юбке и на четвереньках двигаться было никак. Пришлось, шипя под нос матюки, встать и продолжать бегом, сложившись в три погибели.
Чем дальше парень уходил в лес, тем больше его накрывала темнота. Глаза медленно приспосабливались к жутковатому полумраку, из-за чего несколько раз мальчишка знатно навернулся. Теперь в активе Миши была саднящая рана на коленке, ушибленный локоть и образцовая такая шишка на лбу. Еще раз он едва не выколол себе глаз своим же честно украденным ножом. А другой его уберег от злобного и агрессивно-острого сучка намотанный на левую руку кожаный ремень “доброго” дядюшки.
Еще через десять минут Михаил уже бежал в полный рост, не скрываясь. Видеть стало немного проще и падения сменились спотыканиями и ударами о низколетящие ветви. Однако пацан не сбавлял хода, стараясь оказаться как можно дальше от чудовищного банкета. Он бежал и бежал… Десять минут, двадцать… Холодный вечерний воздух втекал в легкие обжигающим кипятком. Мышцы ног уже давно горели, словно их пропитали маслом красного перца. Была в Мишином детстве такая мазь на основе скипидара и этого самого масла. Отличнейшее средство, надо сказать! Идеальное если вам нужно было кого-то долго и со вкусом пытать. Как-то, Миша сильно жаловался на боли в ногах и бабушка, с хитрющим прищуром, намазала его этой отравой. Больше паренек ей на боли не жаловался. Ни на какие. Никогда. Та дрянь даже водой не смывалась! Много позже Михаил узнал, что одна из немногих вещей, спасающих от красного перца – молоко. Что-то там связано с молочным жиром. Вот только обтирайся он в детстве молоком, от бабушкиных звездюлей точно было бы не отвертеться. Видимо адское жжение и было основным эффект данного средства. Дать понять, что болящие мышцы и суставы – это все фигня, и не стоит обращать внимания на подобные мелочи жизни.
От монотонного бега в голову принялись плавно забираться мысли. Все ли у него получилось? Не несется ли где-то за спиной свора злющих плодов противоестественной связи гиен и промышленных измельчителей мусора? Нет, чисто теоретически, на месте катастрофы должно было оказаться достаточно мяса, что бы хищники не отвлекались на отчаянно улепетывающий суповой наборчик. Но чем черт не шутит? Михаил даже не знал, сколько эти твари жрут. Судя по комплекции – немало.
“Что я только что…*” – словно острая игла впилась в сознание, заставляя сбавить темп. – “Я что, назвал людей… мясом?*”
Ноги сами собой перешли на шаг, а спустя десяток метров и вовсе прекратили движение. Казалось бы, только сейчас мальчуган осознал, ЧТО только что произошло. Он сбежал. Ушел от неминуемой смерти, в последний момент вытянул голову из петли своей судьбы. Но там, в сотнях метров позади три человека отдали ради этого свои жизни. А он их назвал мясом. Вот так просто и цинично. Да, Миша сбежал. Казалось бы – радуйся, прыгай от счастья! Но вместо этого пацана стошнило.
Отойдя на несколько метров от своего произведения, он тяжело привалился к толстому стволу чего-то хвойного, а затем сполз по нему, усевшись прямо на холодную, влажную землю. Малыш подтянул колени к себе и обхватил лицо руками. Над головой тихонько поскрипывали разлапистые ветви, покрытые густыми, пушистыми иголками. Вдалеке проухала сова. Какая-то ночная пичуга только начавшая ткать узор своей песни, тут же заткнулась от греха подальше. Недалеко хрустнула ветка. Лес жил своей жизнью. Легкий ветерок перебирал листвой, где-то в темноте шуршали насекомые. Еще одна ветка хрустнула…
“Ветка!*” – Миша успел вскинуться, прежде чем в его горло впились кривые зубы и рванули что есть силы. Он ощутил запах выгребной ямы и вкус собственной крови, а затем мир поплыл. Всего десять секунд и мальчика накрыла темнота.
“Loading save”.
Это был настоящий шок. Михаил и думать забыл о своей смерти, но вот опять он ощутил ее нежное прикосновение. Обзор перекрыла густая трава, в уши ввалился топочуще-рычащий звук удаляющейся процессии. В бок неприятно врезалась грань торчащего из земли камешка, но мальчик словно оцепенел. Он смотрел перед собой, но ничего не видел. Легким резко перестало хватать воздуха, сердце затараторило с удвоенной силой. На лбу выступил липкий, противный пот. Где-то дальше по дороге раздался треск, испуганное ржание и счастливый злой вой. Отчаянно захотелось свернуться в клубочек и позвать маму. Почему-то резко похолодало…
Миша обхватил себя за плечи, пытаясь унять озноб и одновременно вжаться в землю как можно глубже. Так прошли несколько минут. Внезапно, над дорогой пронесся истошный женский визг. Нет, так не кричат люди, которым просто больно, так не кричат люди, которые умирают. Миша прекрасно знал эти нотки – так кричат люди, которых пожирают заживо.
“Не хочу!*”
Руки сами собой спружинили, выталкивая тело в вертикальное положение, а ноги понесли его прочь, не разбирая дороги. Мальчишка вломился в лес, отчаянно прорываясь через какой-то кустарник, ломая ветки, спотыкаясь, поднимаясь и снова падая. Кажется, он еще и кричал. Весь этот цирк прервался спустя десять минут – его догнали, повалили на землю и деловито съели.
“Loading save”.
И вновь перед глазами чертова трава. Знакомый топот удаляющихся лошадей и приглушенная ругань дяди повисли в густом воздухе. Ужас происходящего накрывает волнами, заставляет глотать жадно кислород, словно воду в сорокоградусную жару. Тело мальчика бьет мелкая дрожь – на загривке до сих пол осталось ощущение чьих-то зубов, а правую, еще пару секунд назад отгрызенную, руку жутко саднит. Губы сами собой разомкнулись в истошном крике…
“Заткнись, дебил!* – усилием воли Михаил оборвал еще не родившийся звук. – Взял свою жопу в руки и пополз нахрен отсюда! Нет, не сейчас! Жди пока мохнатым ублюдкам не подадут мясо. Ага! Пошел!*”
И вновь Миша полз, шел, изображая из себя низенькую кочку и бежал. В этот раз он не испытывал никаких иллюзий – как минимум одна животина идет по следу. Почему эта дрянь не осталась вместе с товарками у шведского стола – не понять, но факт остается фактом. Через двадцать – двадцать пять минут пареньку предстоит вновь драться за свою жизнь. И вариантов, блин, вообще нет! Надеяться на то, что все обойдется, Михаил попросту устал.
Левую руку как можно плотнее обвил трофейный дядин ремень. В правой – сверкал мутной сталью нож. Миша старался перемещаться как можно аккуратнее, что бы не вступать в схватку с расшибленным лбом или изодранными коленями – любая мелочь, что могла отвлечь, была смерти подобна.
Слева мелькнуло светлое пятнышко. В прошлый раз его не было, видимо мальчишка бежал другим маршрутом. Что ж, немудрено – этот смешанный лес выглядел абсолютно одинаковым. Свернув к единственному доступному сейчас ориентиру, Миша выбрался на крохотную полянку. Всего три метра в радиусе да еще и неправильной эллиптической формы… Наверное, это было ошибкой и среди деревьев у него было больше шансов, но паренек хотел видеть своего врага. Он устал получать удары в спину. Выбежав на середину, Михаил встал в оборонительную позу. По крайней мере в самую, по его мнению, оборонительную – ноги полусогнуты, вес на задней опорной. Рука, обмотанная ремнем впереди, заслоняет лицо так, что бы максимально не перекрывать обзор. Вторая отведена вниз и чуть в сторону, готовая ударить в любой момент.
- Save, - произнес мальчишка и весь обратился в слух. Все равно увидеть что-то в этой полутьме было практически нереально.
Конечно же, момент нападения Миша почти проворонил. Зверя выдал затрещавший кустарник через который тот ломанулся, зайдя в спину своей жертве. Ну конечно, откуда же еще могла напасть эта тварина?! Спасло то, что пацан был на взводе, и в крови плескалось больше адреналина, чем красных кровяных телец. Еще не понимая, что происходит, он нырнул влево и кувыркнулся, уходя от атаки. Когда-то в юности, на секции айкидо, им просто-таки вдалбливали умение перекатываться. Уже на третьем занятии сенсей велел убрать с пола спортивного зала все мягкие маты и парни и девчонки принялись самозабвенно громыхать костьми по старому деревянному настилу, покрытому облупившейся синей и желтой краской. Синяки тогда не сходили с Миши примерно с месяц. Но, надо отдать мастеру должное, процесс обучения правильному приземлению пошел намного быстрее. Наверное, зря он бросил этот спорт всего спустя пару годиков – сейчас бы очень пригодилось. Кувырки и пара выходов из захвата вот и все, что осталось в памяти спустя почти двадцать пять лет. Да и это уже получалось не очень.
Варг все же достал свою жертву в полете. Нет, не зубами, но лапой. Удар пришелся в самое обидное место – в пятую точку – и нарушил траекторию. Миша кубарем покатился по траве и потерял свое единственное оружие. Когда движение закончилось, паренек тут же вскочил на четвереньки и попытался найти глазами противника. Тварь оказалась в нескольких метрах, у самой границы деревьев. В сумерках сложно было разглядеть на таком расстоянии, но зверь был явно мельче своих сородичей и казался... более растрепанным? А еще, он припадал на одну лапу.
- Так ты у нас инвалид!* – дошло до Михаила. – И остальные просто вышвырнули тебя от кормушки! Жалость-то какая! А ко мне чего прикопался, падла?! А ну пшел вон!*
В ответ чудовище хрипло зарычало и начало медленно сближаться. Судя по всему, калечная тварь не могла прыгать далеко и одновременно точно, вот зверь и пытался максимально увеличить свои шансы. А Миша отчаянно старался сообразить – как ему ушатать этого подлеца. А ушатать того ой как хотелось!
Чудовище сделало еще шаг и замерло, что-то глухо и утробно булькая на своем языке. Одновременно с этим рука мальчика наткнулась на нечто твердое и холодное. И тут Миша совершил очередную ошибку – он отвел глаза. В траве, у его левой кисти, лежал нож! Пацан радостно схватил его замотанной ремнем рукой и вскинул перед собой. Ровно в этот же момент разинутая пасть варга словно перчатка, натянулась на препятствие. Подобного не ожидал ни Михаил, ни его виз-а-ви. Инстинкты обоих сработали раньше мысли. Паренек в ужасе подался назад, пытаясь вытащить руку из летящего на него капкана, а зверь просто и со вкусом захлопнул пасть.
К чести ремня – тот выдержал укус, не дав острым зубам отгрызть парню руку. Но вот чудовищное давление, развиваемое челюстями монстра, легко переломило хрупкую кость. Хруст достиг ушей мальчика раньше боли. Но нет худа без добра! То же самое давление сыграло злую шутку с самим варгом, вогнав Мишин нож глубоко в недра черепной коробки чудовища. Прямо сквозь его верхнее нёбо. И пусть монстр и был меньше своих родственников, пускай был худ а так же, возможно, бледен, его все еще не маленькая тушка просто по инерции снесла парня. Сладкая парочка покатилась по траве. Зверь так и не разжал челюстей, впившись в плотную кожу ремня. Мише пришлось вцепиться в его куцую шерсть свободной рукой, только что бы не получить еще больше травм. На ушибы и вывихи уже было плевать – главное сохранить руку.
Когда мир вокруг встал на свое место, мальчик облегченно выдохнул и слегка отстранился от подергивающегося тела поверженного противника. Это вызвало приступ резкой боли в руке. Миша зашипел и принялся размыкать челюсти твари. Получилось это не сразу, но все же получилось. Пусть он и изгваздался в противной слюне и распорол в нескольких местах кожу на ладони. С облегчением пацан повалился рядом со своим “трофеем”.
“ВНИМАНИЕ! ВЫ УБИЛИ ОБЛЕЗЛОГО ВАРГА! ПОЗДРАВЛЯЕМ! ЭТО ВАШЕ ПЕРВОЕ УБИЙСТО! НАЧИСЛЕНО БОНУСОМ 1000 ОЧКОВ ОПЫТА! НАЧИСЛЕНО ВСЕГО ОПЫТА 1200. ПОЗДРАВЛЯЕМ! ВЫ ПОДНЯЛИ УРОВЕНЬ! ТЕПЕРЬ ВАШ УРОВЕНЬ РАВНЯЕТСЯ 1. ДЛЯ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ПОЛУЧЕННЫХ ОЧКОВ ХАРАКТЕРИСТИК ОТКРОЙТЕ МЕНЮ ПЕРСОНАЖА. ПОЗДРАВЛЯЕМ! ВЫ ПОЛУЧИЛИ ТИЛУТ – УБИЙЦА ВЕЛИКАНОВ ЗА УБИЙСТВО ПРОТИВНИКА ВДВОЕ КРУПНЕЕ СЕБЯ!” – примерно такое сообщение ожидал увидеть Михаил, но… ничего. Вообще ничего. На всякий случай он подождал еще с пару минут, успокаивая свое сердцебиение и баюкая переломанную руку. Он даже попытался призвать различные меню. Все безрезультатно.
- Что ж, видимо это так не работает. Но попробовать стоило,* - проворчал себе под нос паренек и рывком сел. Активность слабой болью впилась в испорченную руку, но Михаил только лишь поморщился – к боли он начинал привыкать. В конце-то концов вся жизнь – боль. – Так. Ладно. Сейчас грузимся и пробуем завалить этого мастадонта. А дальше? Мы прибежали, кажется… Вот оттуда. Значит, дорога шла перпендикулярно. Буду двигаться параллельно – приду куда-нибудь. Конечно, если она не поворачивает. Точно! Там же был поворот. Значит метров 300 пройду в этом направлении, а потом буду забирать вправо. Похоже на план. Скурим.* Load!
“Loading autosave”.
“А?! Чё?! Каво?!! Куда! Где мой сейв, падла!!!*” – возопил мальчуган у себя в голове. А в слух же вырвалось совсем другое – богатырское и отчаянно-громкое:
- СУКАААААА!!!*
Мальчик лежал сверху на подрагивающем в предсмертной агонии чудище. Его левая рука все еще была зажата в тисках зубов, а правая судорожно вцепилась в плешивую шерсть выкидыша природы. Судя по всему, его способность, призванная упростить вторую жизнь, отчаянно пыталась сделать ее невыносимой. Хотя кто-бы сомневался, если систему сотворила самая большая тварь во вселенной. И сделала она ее только лишь с одной целью – чтобы поглумиться над Мишей.
Новая вспышка холодной злобы быстро скатилась на нет. Но она подстегнула мыслительные процессы паренька, сгладив чувство эйфории от более-менее удавшегося побега. Все верно, он еще не выбрался. Сколько фильмов и сериалов он просмотрел, сколько книг прочел, где ложное чувство безопасности, радость от сделанного едва на половину дела, доводила персонажей до могилы? Вот и сейчас на его крик уже должны были нестись родичи этой твари. Ну что ж, нужно это исправить.
- Load, – громко шепнул Михаил.
“Loading autosave”.
Ладошка вцепилась в жесткую, неприятно-сальную шерсть варга, ноги принялись искать под собой опору. И Мише-таки удалось избежать новой вспышки боли, вовремя сохранив равновесие. Вообще, ему повезло, что туша монстра оказалась под ним, а не сверху. С такой рукой пацан явно не смог бы сейчас выбраться из-под зверя. А если подумать, то ему так-то повезло, что на полянке вообще была туша монстра, а не тушка самого Миши! Так что сделала ли система хуже своим автосейвом – то бабка надвое сказала.
Что ж, на очереди – выпростать несчастную левую из плена челюстей. В этот раз Михаил постарался быть крайне аккуратным. Зубы у зверя хоть и были кривыми, но остротой отличались отменной. Конечно, не бритвенные лезвия, но все же. Пришлось стянуть с себя уже осточертевшую юбку, сложить в несколько слоев и использовать как перчатку. В конце-то концов, дополнительная вентиляция – тоже неплохо. Пять минут, и Михаил вернул своей конечности свободу. Тут же он осторожно размотал пояс и осмотрел повреждения.
- Остается надеяться, что этот упырь не бешеный. Да и от столбняка я тут вряд ли найду лекарство…* - невесело ухмыльнулся мальчуган, взирая на покалеченную руку. Все же зубы твари пробились сквозь кожаную защиту и вошли в плоть, хоть и не глубоко, зато часто. Так же, судя по неестественному изгибу в нескольких местах – кости предплечья были раздроблены неслабо. Но хуже всего было то, что вонючая слюна монстра просочилась и попала на раны.
Шипя от боли, Миша стал оттирать всю эту гадость чистой стороной многострадальной юбки. Справившись с этой задачей, он бережно стянул с себя рубаху и принялся рвать ее на лоскуты, ибо кровь никак не хотела останавливаться. Пришлось попотеть, но спустя минут десять на руках уже был первый кусочек импровизированного бинта. Надо сказать, что перетягивать самому себе раны, да еще и на предплечье – удовольствие ниже среднего. Михаил попытался припомнить, что им втирал очкастый и блестяще-лысый учитель НВП / Начальная военная подготовка /, но кроме того, что при наложении повязки на “конусовидную” часть тела каждые 2-3 витка нужно делать переворот, а для закрепления необходимо разорвать пополам один из концов, он так ничего вспомнить и не смог. Все же поганая вещь эта память. В ней всегда храниться уйма бесполезной информации, но вот то, что действительно нужно – ускользает бесследно. Словно песок сквозь пальцы. Миша был абсолютно уверен, дай ему сейчас в руки уставной автомат Кокшарова он легко совершит неполную разборку и чистку, но вот как эффективно перевязывать раны пацан забыл напрочь. Вроде бы каждые несколько часов еще необходимо ослаблять повязку? Или это было про жгут?
Справившись с оказанием первой помощи, мальчишка дорвал свою рубаху и с кряхтением поднялся. Он скептически глянул на невнятный испачканный и местами дырявый клочок ткани, что некогда прикрывал его чресла. Поразмыслив пару секунд, мальчуган все же обмотал юбку вокруг бедер. Бегать по лесу в подобной одежде много лучше, чем носиться меж деревьев сверкая голой задницей. Тем более красотой его филей явно не отличался. В голову пришла гениальная в своей простоте мысль – нужно наложить шину. Конечно, Миша не отказался бы и от обезболивающего, но мечтать не вредно. Можно и потерпеть, коли руку не беспокоить. Хотя с надежной фиксацией – оно как-то спокойнее. Всего-то и надобно – найти пару добротных палок. Что может быть проще в лесу?
Ответ Михаил получил спустя пятнадцать минут. И был он довольно лаконичен – все что угодно. Как бы это по-идиотски не звучало, но достать две палки достаточной толщины и при этом не распадающиеся в труху от прикосновения оказалось катастрофически трудно. По крайней мере, в этом лесу. Потратив на поиск около трех четвертей часа, мальчишка все же обнаружил подходящий материал и соорудил себе примитивную шину. Так сказать из палок и кхм... В общем, крайне самодельную.
Обратный путь занял едва ли не больше времени, чем сам поиск. И паренек вернулся на поляну, когда в небе зажглись яркие звезды. Он едва нашел дорогу, хоть вроде бы и старался кружить поблизости от места схватки. Выйдя на место своего триумфа, Миша с облегчением выдохнул - труп никуда не ушел. Внушительная гора мяса возвышалась на краю, буквально в метре от кромки деревьев. Неверный свет небесных огоньков разукрасил ее, сделав различимой. Михаил задрал голову и обомлел. Его вновь захлестнули воспоминания из детства.
Похожее небо он видел только в деревне, когда гостил у своей бабки. Тогда он тайком улизнул из дома ночью к элеватору. Один из деревенских, за день до этого, смог вытащить у своего не совсем трезвого папаши пачку Явы и подбил всех пацанов поселка ночью скурить по штучке. Так сказать в честь того, что они стали совсем взрослыми. Ну да, целых 12-13 лет, куда взрослее? В результате пришло всего 5 человек. По закону подлости, сигаретного дилера поймала мамка и выпорола как сидорову козу отцовским ремнем. С бляхой. Он потом еще неделю не мог нормально присесть. Ребята же скромно помялись в условленном месте с пол часика, да разошлись по домам.
А вот Миша и Вовик – хитрющий, но веселый пацан, на год младше его – задержались. Они стояли и просто глядели вверх. Хотя по началу глядел только Михаил, а Вовик больше потешался над “хородским”, мол “что, никогда что ли звездчатого неба не видел”? Мелкому просто не хотелось так рано возвращаться, вот и остался за компанию. А потом, “хородской” показал ему большую медведицу, и рассказал, почему она так называется. Миша как раз изучал тогда справочник по астрономии для детей и буквально болел звездами.
Вовик с полчаса доказывал, что ни черта это не медведица. Ковшик он и есть ковшик. Таким у них в бане на каменку воду плещут. За большой медведицей последовала малая – черпак, по версии Вовика. Дракон – воздушный змей, цифей – крыса и лев – ну точно крыса, только хромая и с вертелом в заднице. Отличные были времена…
Сейчас же над Мишей было настолько же чистое и ясное звездное небо как в его детстве. Вот только ни одного знакомого созвездия он найти не мог. Мириады звезд, мерцающих каким-то странным едва-едва теплым светом с необычным налетом фиолетового. Внезапно, мальчонка осознал, что что-то там, наверху, не так. А когда он увидел что именно, то в ноги ударила слабость. Миша даже присел на землю. Нет, что уж говорить, он просто-таки бухнулся на задницу! Кроме необычного цвета звезд, по небу плыли, едва заметные призрачные разводы. Словно бы где-то в вышине, бушевал пожар, а сюда долетали лишь обрывки дыма. Они мерцали легкими оттенками пурпура и лаванды, двигаясь крайне медленно, но все-таки уловимо для глаз. С первого взгляда можно было сказать – эта туманность не от мира сего.
Пацан сидел и ловил каждое движение этих лоскутков, каждый их всполох. В ушах мягко и ненавязчиво зародился белый шум, а голова поплыла. Это небо буквально сводило Мишу с ума! Мальчишка отчетливо ощутил, что он врастает в землю. Казалось, что время постепенно ускоряет свой бег. Или же наоборот плавно притормаживает, готовясь к остановке. Холод ночи и боль, пропитавшая слабенькое тело постепенно сошли на нет, уступая место покою. Зачем куда-то спешить? Ради чего все это? Можно просто остаться тут, посреди уютного ничто, обратиться в камень.
- Хрен те в рыло!* – зло прошипел себе под нос мальчуган, выдергивая себя из состояния апатии чудовищным усилием воли. – Пока эта божественная тварь не сдохнет, черта с два я в зомби превращусь!*
Михаил вновь огляделся, на этот раз опасаясь поглядывать вверх, но все-же не утерпел – над деревьями показался краешек луны! Огромная, раза в два больше, чем на его родине, она, как и звезды, оделась в благородный пурпур.
- Мать моя…* - протянул Миша, впадая в тихую панику. – Это же сколько я сидел?! А если эти удоды все дожрали?! Черт-черт-черт!*
Быстрый рывок к туше варга закончился обиженным шипением – раненная рука неловко мотнулась и буквально взорвалась вспышкой боли. Мальчик тысячу раз проклял свою импульсивность, пока добирался до своего трофея. Беглый осмотр подтвердил все его опасения – нож был безвозвратно утерян. Лезвие ушло глубоко в небо существа и даже на вид выглядело безнадежно застрявшим в кости. Но это еще полбеды! Костяная рукоять треснула от чудовищного давления челюстей зверя и рассыпалась на отдельные осколки. Теперь клинок не то чтобы ухватить, да даже подцепить было крайне сложно! Видимо мастер, его изготовивший, сильно экономил металл, и сделал часть ножа, к которой крепилась кость, крайне короткой – едва ли в треть рукояти. Даже у такого профана, как Миша подобное вызывало негодование. Впрочем, уже не важно.
Подхватив спасший его руку ремень, он соорудил некое подобие перевязи и вложил калечную конечность в петлю. Теперь Михаил был готов к путешествию… Куда? Да куда угодно, лишь бы подальше отсюда! Выбрав давешнее направление, пацан глубоко вздохнул и зашагал, тихонько бубня себе под нос любимую песню “Igniferro” – “Легион”:
Время прошло нелепых богов,
Цари наши - равные им!
Море уже у наших ног,
Теперь небеса покорим!
Глупым страстям нас не согнуть,
Атлантов гордую стать!
Заставим Олимп мы себе присягнуть
Решимость у нас не отнять!
Слышишь? Гром барабанов и рокот камней.
Видишь? Мы злей минотавров и змеев хитрей!
Имя нам легион! Под поступью твердой прогнется земля!
Легион! Вместо богов править – наша судьба!
Зевс и Юнона, Марс и Отец Посейдон...
Их царства падут - Атлантов грядет Легион!
Cтрах сгинул во мраке смутных веков
Осталась гордости сталь.
Мы ей рассечем глотку тех стариков,
Кто вздумал пленить этот край.
Сквозь толщу веков свой свет пронесем,
Отступит невежества тьма!
Да будет же так, или все мы умрем.
Другого не надобно нам…*
***
Шаги отмеряли время. Звуки леса слились в единообразный гул, плавно проходящий мимо сознания. Глаза привычно выцепляли из мешанины подлеска корни, камешки и просто большие ветки, о которые можно было запнуться. Зудящая головная боль вгрызалась в мозг, мешая думать. Тело колотил озноб. Что это было? В лесу резко похолодало или же сильно подскочила температура у самого Миши? Мальчик не знал. Слабость то накрывала мягкой волной, то отступала, давая простор для действий. А последние несколько минут еще и желудок взбунтовался. Если бы в нем что-то еще оставалось, пацана бы наверняка стошнило. Нет, похоже, что все-таки у Миши началась интоксикация – воспалилась раненая рука, иначе и быть не могло. Вот только почему так быстро? Или же это нормально? Думать уже не было сил, и мальчишка просто переставлял ноги. Последние пару часов, все вокруг доходило до пацана с какой-то задержкой. Да и тело реагировало с запозданием. И это сильно замедляло передвижение. Два раза, Михаил проваливался в черноту беспамятства, а когда возвращался – обнаруживал себя в совсем другом месте. Похоже, он продолжал идти вперед на автомате. Хорошо, что обошлось без падений, да и потери сознания были кратковременные, и примерно сориентироваться на местности удавалось без труда.
Миша уже едва выдыхал слова песен, в попытках подбодрить себя. Он прошелся по всем композициям любимчиков, и даже не по разу: “Легион”, “Ярость”, “Озеро роз”, “Встань и дерись”, и весь цикл “Аметриновый ангел”. Затем пришел черед других групп - “Джокер”, “Ганблейзер” и “Седой Ярл” придавали сил шевелить каменеющими ногами. Но с каждым движением усталость брала свое. В какой-то момент паренек поймал себя на том, что уже не понимает, куда он бредет. Только сейчас, в воспаленном сознании всплыл совет того же лысого препода НВП – двигаться в лесу от ориентира к ориентиру, выбирая их так, что любые три всегда были практически на одной прямой. Чертовски вовремя, мозг! Чертовски вовремя…
Впереди забрезжил голубоватый свет и Михаил ускорился. Глаза ухватились за эту аномалию, а ноги зашагали с вновь вернувшейся силой. Все же это был хоть какой-то ориентир, а не очередной то ли клен, то ли ясень или даже, прости Господи, ольха. Миша плохо разбирался в деревьях, так что с равной вероятностью ольха могла быть и каким-нибудь каштаном или ивой. Но точно не березой, дубом или елью, уж в чем-чем, а в этом паренек был уверен на все сто. Впрочем, местные хвойные тоже ставили его в тупик. Чисто внешне они больше всего напоминали сибирские кедры. Его отец высадил один такой у себя на заднем дворе дачного домика. Ох, тогда и шуму было! Сосед упорно пытался доказать, что этот зверь вырастет и закроет тенью его грядки с патиссонами. Но каждый раз настырный садовод получал от Мишиного бати от ворот – поворот. Слишком он был противным, тот мужичек.
Вот именно на такой разлапистый и благородный кедр и походило большинство местных представителей иглолиственных. Только пахли эти кедры – можжевельником! Мальчишка ни с чем не мог спутать свой любимый запах. Ради интереса он даже обломил одну веточку и шел несколько часов, с наслаждением вдыхая ее аромат. Впрочем, это мальцу наскучило, и ветка улетела в темноту, вызвав настоящую бурю эмоций. Что-то там, в лесной гуще, испугано взвизгнуло и ломанулось прямо сквозь ветви какого-то кустарника. Треск стоял, словно на заезде мопедов с дырявыми глушаками! Михаил так и не смог определить – бегут на него или от него. Посему его мозг принял моментальное решение: ноги в руки и ходу! Наверное, именно в тот момент мальчик окончательно потерял направление. Куда двигался.
Еще один рывок, еще чуть-чуть! Ноги вывели его на полянку. Она была намного меньше той, где остался трофейный труп варга. Яркий лунный свет озарял темно-зеленый ковер, устилавший землю. Он был необычно теплым, с теми же безуминками фиолетовых оттенков. Миша с десяток секунд собирался с духом и все же глянул на небо – огромная луна медленно ползла к верхушкам деревьев. Судя по всему, мальчишка уже прошагал большую часть ночи. Ну, Михаил надеялся на это. Вариант того, что ночь тут длиться больше двенадцати часов, не вдохновлял от слова совсем.
Ноги предательски подкосились – оказалось, что паренек безмерно устал. Колени коснулись прохладных листьев, единственная свободная рука опустилась, а глаза начали сами собой закрываться. В голове зашумело. Кажется, это были мысли: “Нет, ты еще не выбрался!”, “Не смей засыпать, ты можешь не проснуться!”, “Миша, дебил, они тебя сожрут!” и тому подобные. Вот только доносились они, словно сквозь вату, звуча все тише и тише. Сознание плавно уносилось вдаль, в столь желанное безмолвие.
Нос пощекотал знакомый аромат. Опять что-то из детства, что-то связанное с бабушкой. Михаил распахнул глаза и шумно вдохнул воздух. Земляника! Прямо перед его глазами висела темно-бордовая сочная, вкусная ягодка! И когда он успел прилечь? Собравшись с силами, мальчик вновь уселся и разгреб зеленый ковер под собой – джекпот! Пацан набрел на земляничную поляну! Живот буквально застонал и рука сама собой принялись закидывать сочные ягоды в рот. Зубы впились в мякоть и язык словно обожгло блаженством. Сколько же лет Миша не ел простой земляники! Эх, вот бы сюда еще молочка!
Осознание того, что ягода в этом мире может быть ядовита, обрушилась на парня, как ушат ледяной воды. В конце концов, пахнет же тут кедр можжевельником, почему землянике не быть натуральной отравой?
- Да и хрен с ним, хоть умру сытым.* – Михаил махнул рукой и продолжил истреблять популяцию сладкого лакомства. Все равно где-то с пару часов назад он сохранялся.
Следующие минут тридцать, малец был занят своим собственным маленьким пиром. Он неуклюже переползал с места на место и набивал живот этой нежданной небесной манной. Даже когда его уже стало воротить от сладкого вкуса, он глотал маленькие ягодки через не могу – неизвестно, когда и как в следующий раз придется поесть. Вопреки опасению, его самочувствие даже несколько улучшилось. В голове прояснилось, вернулись силы и решимость.
И в этот момент порыв ветра донес до ушей журчание текущей воды. Этот звук буквально вырвал дебильную улыбку из мрачного настроения Михаила и налепил ее на лицо. Жить становилось лучше и веселее с каждой минутой. Вода давала реальный шанс выбраться. Если это была река, то по ее течению должны были селиться люди. Если это был ручей – он должен был рано или поздно впадать в реку. Это был лучший шанс! Осталось набрать с собою ягод про запас и…
Далекий вой заставил мурашки табунами носиться по спине. Кровь в жилах покрылась инеем, а сердце вновь ушло в пятки. Хриплый, булькающий, с нотками какого-то хаотичного скрежета. Так могли выть только те кудлатые хренотени, что недавно схарчили всю его местную семью. Михаил поспешно поднялся на ноги и зашагал на спасительный звук. Медлить не хотелось ни секунды.
В скором времени, мальчик утвердился в правильности выбранного направления – звук воды становился отчетливее. Теперь он уже не налетал на него вместе с порывами проказника ветра, а едва различимо и монотонно журчал, придавая сил. Миша ускорил шаг, не желая вновь попадать в желудок тварям. Картина ночи вновь прояснилась, жар заполнил тело, согревая. Отупляющая усталость забилась в самые потаенные уголки сознания, давая волю энергии страха.
Деревья вокруг изменились. Нет, они оставались все теми же, вот только нижняя их часть покрылась мхом. Видимо эту местность частично затапливало во время половодья, а это означало одно – впереди точно река! И Миша убедился в этом спустя минуту. Под ногами захрустела галька, и он выбрался на берег. Перед ним раскинулась не такая уж и большая речушка, мирно несущая свои воды куда-то вдаль. В ширине она была всего метров пять или шесть, глубину же сейчас было не рассмотреть. А метрах в двадцати выше по течению ломал спокойную гладь реки небольшой порожек. Вода, перекатываясь через него, весело пузырилась и журчала, вплетая в ночь задорные серебряные переливы. Именно этот звук и услышал изможденный пацаненок на свое счастье.
Не думая и секунды, парень бросился к долгожданной воде. Он влетел в нее по щиколотку, упал на колени и приник губами, втягивая в себя живительную жидкость. Как бы странно это не звучало, но она была сладкой на вкус! Скорее всего, это просто казалось, но, черт побери, Миша был совсем не против. Вода приятно холодила, и все же не была ледяной, как часто описывают ее в диких речках. От нее не ломило зубы и не сводило челюсть. Нет, Михаил прекрасно понимал, что где-то там, за спиной, сквозь ночной лес несется стая голодных проглотов. Вот только его тело требовало влаги. Хорошо бы еще было отмыться, но так рисковать мальчугану уже не хотелось.
Справа из-за спины раздался рык, заставивший Мишу едва ли не припустить в воображаемые штаны. В груди вспухла ледяная пустота, а сердце пропустило удар. И только затем он осознал, что рык больше походил на собачий. Точнее – на среднегабаритную дворовую шавку, которую слегка надышали гелием. Рука сжала некрупный округлый камешек и мальчик рывком развернулся. В нескольких метрах от него переминался с лапы на лапу некрупный, невероятно пушистый зверек. Его удлиненная мордочка была преимущественно светлого цвета, а вдоль нее, пересекая глянцевые бусины глаз, красовались две черные полосы. Небольшие круглые ушки сейчас то прижимались к голове, то вновь топорщились. Именно этот зверь и изображал из себя накуренного песика.
- Да как вы все меня задолбали!* – зарычал в ответ Михаил и запустил в засранца своим булыжником.
Камень свистнул над головой агрессора и тот, здраво рассудив, что с психом лучше не связываться, комично затрусил обратно в лес. Мальчишка показал в спину поджавшего хвост зверька оттопыренный средний палец и тяжело поднялся на ноги.
“Куда идти? Вверх по течению или вниз? Черт!* – принялся размышлять Михаил. – Придется идти по воде, что бы отбить запах. А значит, вниз идти будет легче. Решено.*”
Тяжело вздохнув, мальчик сделал еще несколько шагов вглубь речки и поплелся туда, куда глядели его глаза. Он уже не напевал, он просто молился, чтобы преследовавшие его твари сбились со следа и рванули за тем зверьком в глубину чащи. Нет, конечно, полосатого было жалко, но фигли он так напугал Мишу? Вот пусть теперь и расплачивается. А ему, Михаилу, уже и так достаточно всяческого дерьма на сегодня. Сайонара, бобики.
Ал. Химик. Глава 1
© Copyright: Илья Марьянков, 2021
Свидетельство о публикации №221032402086
Свидетельство о публикации №221032402086
Рецензии