И оно зацвело... Глава первая. Глухая тропа

               
   г. Минусинск, Красноярский край, май, 2016 год.

   Василий Комлев, долговязый, щуплый подросток лет семнадцати, шёл по улице, ведущей к дамбе, что перекрывала Енисейскую протоку, соединяя старую часть города с новой. Шёл широко, напористо, чуть горбясь от заплечного рюкзака. Не замечая никого и ничего. Вся его нескладная, напряжённая фигура выражала только одно: "Достали!"
   Перед дамбой он привычно свернул на высокий левый берег, миновал частные дома – новые, с иголочки, коттеджи и старые, деревянные "вековухи". И вскоре углубился в заросли глухой тропы, которая вполне естественно запараллелилась с длиннющим бетонным забором бывшего мелькомбината. Тропе просто некуда было деться, ибо справа от неё сразу начинался крутой обрыв с другим глухим "забором" - из упавших или  стоящих из последних сил вековых тополей, ильмов, ивняка и прочей, дико и беспорядочно растущей зелени. Джунгли, да и только!
    Но Васька знал, что через пять-шесть минут ходьбы справа мелькнёт слабый просвет, и откроется едва заметная, узкая тропка, ведущая с обрыва к воде. А там… островок спасения, небольшая зелёная полянка с чёрным пепельным пятном от костерка, облюбованная им для рыбалки ещё прошлым летом. Магически спокойное место!
   За эти пять минут в голове снова промелькнули события субботнего утра, и он попытался понять, почему такой погожий майский день вдруг не задался. Встал не с той ноги? Смешно. Пошла чёрная полоса? Возможно. Ещё спросонья вступил в перебранку с родителями. Ну, не хотелось рано вставать, корпеть над математикой и физикой только потому, что "предки" желали видеть его после школы в престижном вузе. Да, математика давалась ему легко. "Но как же скучно в мёртвом цифирном царстве! Ну, не моё это!" - сопротивлялось всё его существо. В итоге, родители уехали на дачу, а он повернулся на другой бок. Правда, уснуть уже не мог. Прямо в постели открыл ноутбук, но с досады тут же захлопнул. Настроение – ноль. Пошёл на кухню, выпил кофе и побрёл во двор. И здесь всё не слава богу. Несколько "мелких" устроили охоту на кота. Тот забился в крону дерева и на летящие в него камни отвечал отчаянным воем. Не стерпел Васька, разогнал шпану, полез на дерево, снял кота и отнёс в подъезд. Словом, утро коту под хвост.
   "А ну их всех! Зато рыбалка…  Это вещь!" - попытался отсечь неприятные мысли рыбачок и неожиданно остановился. Поворотная тропка, что спускалась с обрыва к протоке, открыла внизу часть "его" полянки. Оттуда доносились спокойные мужские голоса, шли лёгкие волны дымка от мангала. Васькино настроение, как столбик в градуснике, снова поползло вниз: "Ну, вот! Уже заняли. Точно. Сегодня – не мой день". –  и поплёлся  дальше по большой тропе, успокаивая себя. "Может, ещё повезёт, и найдётся другой удачный спуск? Правда, в те дебри я никогда не заходил"…
   Но, что это? Заросли внезапно расступились, и перед ним открылась изумрудная лужайка с высокими, стройными деревьями, залитая тихой, солнечной благодатью. Жаль, любовался недолго. Чувство страха подкатило сразу, как только среди всего этого благолепия его взгляд наткнулся на чурбаки свежеспиленных деревьев огромной толщины. На одном из них, что скатился к стволу пока ещё живого дерева, стояла спиной к нему худенькая девчонка, примерно его сверстница, и держала в руках верёвку с петлёй на конце. Она сильно дрожала, громко всхлипывала и что-то бормотала. Растрёпанные длинные волосы путались с верёвкой, и девчонка безуспешно пыталась забросить её на самый нижний сук. Первое оцепенение Василия быстро перешло в знакомую злость на невезучий день. "Господи, за что мне всё это?"  Но тут же бросил удочки, скинул рюкзак и в два прыжка оказался возле "висельницы". Осторожно съязвил девчонке в спину:
   - МЧС вызывали?
   Суицидная малолетка вздрогнула и обернулась. Но испуга на её лице он что-то не заметил. Наоборот, будущая самоубийца недовольно сморщилась на появление нежеланного свидетеля:
  - Не мешай! – процедила она. Отмахнулась от него и повторила попытку.
  - А ну слезай, дура! – рассердился Васька и попытался перехватить верёвку.  Девчонка оказалась проворнее и жёстко хлестнула петлёй по рукам:
   - Отвали! Иди своей дорогой!
   Парень ойкнул от боли, но всё же схватил петлю, потянул верёвку на себя, и девчонка, потеряв равновесие, заорала во всю мочь:
   - А - а- а! Люди-и-и! Помогите! Грабят! Убивают!
   - Совсем очумела! Ты что, ненормальная?  - не уступал рыбачок, накручивая конец верёвки на свой кулак. Сильно рванул, и девчонка упала с чурбака прямо в его объятия. Оба свалились в траву, и она снова заверещала:
   - Спаси-и-те! Насилуют!
   Её, конечно же, услышали. Такие крики невозможно было не услышать. К ним на разборку с тропы бежали двое взрослых мужчин. Возможно, даже те, что заняли его полянку. Что сейчас будет?! Васька уже пожалел, что сразу не "свалил" от греха подальше. Но, боже ж мой, как не хотелось отпускать это гибкое, трепетное, тёплое тело, эти вьющиеся рыжие кудри, эти жаркие влажные губы, что случайно коснулись его щеки.
   - Васька! – крикнул издали один из мужчин. – Держись, Васька!
   Оба подростка, как по команде, глупо уставились друг на друга.
   - Васька? – переспросил рыбачок. – Ты – Васька?
   Девчонка встала, деловито отряхнула платье, смущённо протянула руку:
   - Давай знакомиться, что ли. Василина. Короче, Васька.
    Он обхватил ладошку двумя руками, вскочил, залепетал, не отпуская рук:
   - Очень приятно. Василий. То есть, Васька.
   Девчонка открыла рот. Вместе протянули «офиге-е-е-ть» и рассмеялись. Василий присмотрелся: лицо вроде знакомое, а где видел, не помнит.
   - С тобой всё в порядке? – подбежал первым молодой человек, лет на семь - восемь старше Василины. – Ты чего орала, как …
   -  …как  обезьяна, у которой отняли банан. – запыхавшись, закончил фразу второй мужчина средних лет или, как говорят, в возрасте. Он согнулся отдышаться, да так, снизу, и спросил: - Ну, и что за трагедь разыгралась в столь сакральном месте? Ответствуй, непутёвая дщерь*.
   - Да всё хорошо. – перебила его нелестные эпитеты Василина. - Я репетировала, а вот Василий подумал... – Она симпатично зарделась, но тут же спохватилась. – А! Вы это… Типа знакомьтесь. Мой старший брат Глеб Артемьев, артист драмтеатра. И Алексей Капитонович Бошаров.
   - … дядя этих двоих молодых... оболтусов. – в своей ворчливой манере закончил фразу "сердитый" и медленно выпрямился, держась за поясницу.
   - Василий, – буркнул рыбачок. – Мимо проходил.
   - И что? – мужчины уставились на рыбачка.
   - Что, что…  Вижу, девчонка плачет, петлю прилаживает. Что я ещё мог подумать? – раздражённо и где-то даже зло ответил рыбачок.
   - Ага. "Но Аркадий Паровозов где-то мимо пролетал". - По-мультяшному спародировал братец-актёр. А дядя строго посмотрел на племянницу:
   - И что же ты такое велико трагедийное репетировала, звезда моя, что переполошила всю округу?
   - Честно? – прищурилась "звезда". Сцепила пальцы и заходила туда-сюда. - Сначала я просто читала стихи для театральной студии. Потом поняла, что не хватает драматизма. Увидела верёвку на земле и…  Представляете, какое сэлфи получилось бы? Супер! А этот… Аркадий Паровозов… - она повернулась к Василию и вздохнула: - Этот всё испортил!
   Василий оторопело смотрел на девчонку. Наконец до него дошёл смысл её слов. И снова злость, уже бордовой краской, разлилась по бледному лицу.
   - Ах, сэлфи! Ну, так это мы сейчас исправим. –  он запрыгнул на чурбак, ловко забросил петлю на сук и подал руку Василине. – Давай, залезай!
   Искренне переживая за то, как легко бесстрашная сестрёнка оказалась наверху, а потом в петле, Глеб с долей скепсиса прошипел дяде на ухо:
   - Нет, полюбуйтесь на неё! "Сама себе режиссёр". Каждая пипетка мнит себя клизмой. Драматизма ей, видите ли, маловато. Решила косить под Юлиуса Фучика.*  "Репортаж с петлёй на шее". Плагиат чистейшей воды!
   - Не зуди. – отряхнул с уха его монолог уже вполне спокойный дядя. - И что же она будет читать?  Весьма любопытно. Весьма…
    Оба заняли "зрительские" места на чурбаках поменьше и, скрестив руки на груди, приняли вид строгого жюри.
    Василий, спрыгнув с импровизированной сцены, отошёл на небольшое расстояние, достал из нагрудного кармана смартфон и направил на Василину:
    - Готова?
    - Да… - с лёгким придыханием выдавила из себя она. Звенящая тишина сыграла роль театральной паузы, и "героиня", уже совершенно в изменённом состоянии, медленно протянула скорбные руки к деревьям:

Сад ты мой, больной и белый,
Свет ты мой – на склоне дня.
Жест, по-детски неумелый...
Вспоминай меня.

Двор. И выход в переулок.
Вечер долгий без огня.
Лес не прибран, гол и гулок...
Вспоминай меня.

Все неправедные речи.
Речка. Полынья –
Место нашей главной встречи.
Вспоминай меня.

…Что за сила мчит нас лихо,
В разны стороны гоня?
Еле слышно. Еле. Тихо.
Вспоминай меня.

   Боль в девичьих глазах потухла, как  дочитанная страница завещания. Руки вяло опустились.  Несколько секунд могильной тишины, и по верхушкам дерев прошла волна "зелёного шума", будто сами лесные духи подхватили и выдохнули гулким эхом последнюю просьбу  - "вспоминай меня"…
    Василий резко перевёл глазок видео на вспененные тревогой кроны деревьев. Затаив дыхание, минуту снимал необычные "зелёные аплодисменты". И только потом его взволнованный голос просипел:
   - Стоп! Снято!
Василина не спеша освободилась от петли, легко спрыгнула на землю:
   - Ну, как?
   Поражённый больше стихами, нежели исполнением, дядя хрипло повторил:      
   - "Сад ты мой, больной и белый"… Это же про сад Бодрова. Так мог прощаться сам учёный, когда его отправляли под арест.
   - Вот, вот. И ты понял. –  обрадовалась племянница. - Я чувствую, ощущаю – дух его остался здесь. Видел, как зашумели деревья? А если это видео запустить в интернет, знаешь, сколько сторонников "зелёных" прибавится?
   - Нет, ни в коем случае. Изображение самоубийства - слишком кардинальное режиссёрское решение! И опасное во всех смыслах.
   - Категорически поддерживаю. Очень некорректно. – кивнул согласно Глеб. – Хотя, если без фанатизма, для театральной студии стихи в самый раз.. Кстати, чьи они? И манера исполнения очень знакомая. Эта интонация…
   По лицу Василины было видно, как она постепенно падала духом. А ведь вроде бы и хвалили. Уже без всякого энтузиазма, по-ученически ответила:
   - Автор Леонид Латынин. Интонация… Маргариты Тереховой. Актриса читала эти стихи в фильме "Расписание на послезавтра".
   - Ну, конечно! - хлопнул себя по лбу Глеб. - Это придыхание… Гениально!
   Василий наблюдал с молчаливым недоумением и ничего не понимал. Что за сад Бодрова? Почему протест? Какие-такие "зелёные" сторонники?
    Угадав его состояние, Бошаров предложил Василине провести для рыбачка мини-экскурсию по саду, а потом присоединиться к ним на полянке. Та с удовольствием согласилась и начала по-деловому прибирать волосы.
   - Вот и ладушки. – улыбнулся Бошаров. Положил руку на плечо парня: - Ну, что, юный спасатель?  Пойдёшь к нам на маёвку? – Заметив на его футболке зелёный трилистник, указал на него. – Прикид у тебя подходящий. В тему. –  И наклонился к уху рыбачка. – А видео сотри. Васька – девица непредсказуемая и шибко поперечная. Может и ослушаться.
    - Ещё как может! – строго, но с плохо скрываемым обожанием, буркнул в подтверждение братец. - Как тот молочный жеребёнок, что ещё от титьки не отпал, а уже брыкается и рвётся на свободу – попрыгать, поскакать на воле.
    - В точку! – нарочито серьёзно поставил безоговорочную точку в разговоре дядя. - Так что, не подведи, рыбачок. – На прощание он вскинул вверх сжатую ладонь солидарным "но пассаран" и подался к глухой тропе.

   Для начала Василина коротко поведала Ваське, что "сакральным местом" дядя окрестил сад Бодрова. И назван он в честь учёного, который его основал здесь ещё в 1910 году, как первый помологический плодовый питомник на юге Сибири. Заметив излишнюю сосредоточенность на его лице, удивилась:
   - Неужели ни разу не слышал о таком?
   Василий отрицательно мотнул головой.
   - И трилогию Алексея Черкасова не читал? Там он выведен в образе доктора Гривы. – Увидев, как юноша индеферентно пожал плечами, сузила глаза и поставила окончательный "диагноз". - Э-эх, детский сад, штаны на лямках. - И тут же широко раскинула руки, повернулась на месте и воскликнула: - Оглянись вокруг! Мы в саду Бодрова! Видишь табличку? Читай. Это маньчжурский орех. А там, не поверишь, уссурийская груша. Барбарис, девичий виноград, роза-рогоза... Ну, поторопись. Здесь яблони,  разные сорта. А вон там … Да иди же скорей! Там липовая аллея.
   - Липовая? – остановился Васька, еле успевавший за быстроногой девчонкой. –  Ни липы, ни дубы в Сибири вроде никогда не росли.
   - Сами не росли. А у Бодрова прижились и продолжают размножаться. Смотри, какой густой подрост. Саженцы отсюда уже перекочевали в другие городские и районные аллеи. Уникальный сад! Даже травы здесь сплошь целебные! Так вот, а теперь представь себе, что ещё совсем недавно здесь были жуткие дебри: мусор, свалки, бурелом. Полное запустение. Но не забвение. Нашлись неравнодушные люди, и началась спасательная операция. Несколько субботников, организованных молодёжным движением "Зеленый Дом - Минусинск" и вуаля! Сад дышит, радуется солнцу. Слышишь? Жужжит и поёт. В скворечниках поселились скворцы! Саду вернули душу.
   Василий невольно залюбовался девушкой. "Настоящая Фея! Экологиня!" Потом спохватился, наморщил лоб, что-то припоминая.
   - Не помню кто, но кто-то из пишущих, советовал: "Если увидишь на дереве хотя бы одну поющую птицу, отложи топор".
   - Вот! Ключевое слово "топор". – подняла указательный палец Василина, взяла  юношу за локоть и тут же переключилась: - Представляешь? Садовый участок вначале составлял почти 20 гектаров, а сегодня осталось всего два! Я понимаю, много бурь пронеслось, много гроз. Революции, войны, кризисы, разруха. Много чего утрачено-изувечено. Не до садов было. А как понять, когда сегодня, казалось бы, в благополучное время, предательски уничтожают под корень ценное историческое наследие? А, главное, для чего?
   - Для чего? – переспросил Васька.
   - Да чтобы без зазрения совести, под шумок, построить именно здесь свои  терема да хоромы. Отчего так?
   - Наверное, от больших денег, а не от большого ума. – пожал плечами Василий. – Ну, не ведома им известная истина: "Если, срубая дерево не слышишь стона, значит ты нехороший человек".
   - Смеёшься? – нахмурилась "экологиня".
   - Ну, что ты! Как можно! – закрутил головой Васька, и сам продолжил. -
И вы решили остановить это варварство. Каким же образом?
   - На маёвке узнаешь. – отмахнулась "фея", давая понять, что её искренняя пылкость, видимо, была напрасна. И круто повернула к глухой тропе.
   - Маёвка. - усмехнулся Васька, подбирая по пути рюкзак и удочки. Он шёл след в след нереальной девчонке и никак не мог принять происходящее всерьёз. Продолжал вслух бурчать: – Что ли тайная сходка? Листовки типа "Берегите природу – мать нашу".
   - Обижусь. - резко обернулась Василина.
   - И откажешься принять меня в ваши ряды? – Васька шутейно выбросил руку в пионерском приветствии, поднял подбородок и пафосно произнёс: - Клянусь, я эколог в душе, с детства люблю, болею, мечтаю, жить не могу…
   - Ой ли? – усомнилась Василина и в тон ему театрально выдала: - "Я могу летать!" - сказал червь, падая с дерева вместе с яблоком.
   Васька внезапно остановился, опустил руку. "Утёрла".
   -  А за червя…
   -  Ой, да ладно, – снова отмахнулась Василина. - Будут тебе и листовки, и лозунги. А ещё рыбалка, шашлыки.
   Парень слушал и продолжал удивляться. Прошло не больше часа, как он наткнулся на взбалмошную девчонку - "самоубийцу", которая вскоре перевоплотилась в юную трагическую актрису, а та – в лесную фею, биологиню-экологиню.  Интересно, а какая же она настоящая?
   Они уже спускались с обрыва, как вдруг за спиной услышали детский крик:
   - Васька, Васька, помоги!
   Наверху стояла девчонка лет семи, держа в руке длинную хворостину.
   - Опять? Вот ведь напасть какая! – споткнулась Василина, но, почуяв снизу ароматный дымок, с надеждой спросила: - Сама не справишься, Натка?
   - Не - а. - замотала головой девчонка. – Их много.
   - Кто там? – не понял рыбачок, обращаясь к девушке.
   - Козы! – недовольно выдохнула она. -  И когда только успели? - Развернула его двумя руками и подтолкнула вверх. - Пошли уже спасать!
    И снова Василий был поражён. В сад вернулась совсем иная Василина, больше похожая на воинственную амазонку. Не хватало только острого копья в твёрдой руке да боевого коня под гибким телом. Она с криком носилась за наглыми козами, выгоняя их на "тропу войны". Васька по пути подобрал сучковатую палку и углубился в другой угол сада, где заприметил две бородатые козьи морды, громко жующие молоденький подрост. Жуткий хруст челюстей напоминал ему мясорубку. Противный звук грубо перебивал все приятные звуки сада. У Васьки аж скулы свело. И он ринулся в бой…
     Натка была права. В одиночку она не справилась бы с местной "Коза Нострой", как называл эту напасть её отец - неутомимый защитник и добровольный смотритель сада.  Только втроём они остановили варварское нашествие, с трудом выдворив блеющую банду за его пределы. И малышка, уже вполне самостоятельно, погнала "рогатых бандитов" по знакомой тропе на широкую улицу, к хозяйскому дому. Она знала нерадивых хозяев. Не в первый раз бодалась с козьей мафией.
   К слову сказать, в её семье тоже держали двух коз - для малолетних детей. Но Натка, юная "эколожка", не ленилась выводить их на выпас в другие места, подальше от заповедного сада. Ибо сад любила и берегла, как папа. Василий, оценив бескорыстие  ребёнка, искренне зауважал семилетнюю девчонку, сразу припомнив услышанные сегодня необычные поэтические строчки. "Жест, по-детски неумелый. Вспоминай меня". А вслух добавил:
   - Надо же, сколько смыслов можно найти в одном стихе. Сдаётся мне, что сад приметил и запомнил малышку- берегиню.  А я что? Я ничего. Так, мимо проходил…

(продолжение следует)