Дворянская усадьба Слепнево

Усадебный дом в Слепнёво. Графические материалы из архива С.И. Сенина
(Журнал «Тверская старина» №36 2015)

Русская деревня Слепнево Бежецкого уезда Тверской губернии тесно связана с именами поэтов Николая Степановича Гумилева и  Анны Андреевны Ахматовой. Этой деревней, что находилась в одном километре от карельской деревни Поцеп, к 1710 году владели по одной трети Никифор Потапович, Алексей Потапович и Федор Потапович Милюковы, проживавшие в имении Сулега. В конце ХVIII века внучка Федора Потаповича, Анна Ивановна Милюкова, вышла замуж за старицкого дворянина Льва Васильевича Львова. Тесть Иван Федорович  Милюков передал деревню  Слепнево своему зятю Львову в качестве приданого за дочь. Их сын Иван Иванович Львов родился в октябре 1806 года здесь же в Слепневе. Его дочь Анна Ивановна Гумилева-Львова, мать поэта Николая Степановича Гумилева, родилась в 1854 году тоже в  Слепневе. Здесь она провела все свое детство, юность и молодость.
 
 По переписи 1859 года в деревне было 16 дворов и 136 жителей. Владелец имения Слепнево Иван Иванович Львов умер 10 марта 1875 года и был похоронен на фамильном кладбище Львовых в селе Градницы, у Троицкой церкви.   После его смерти   имение перешло к старшему  сыну Льву Ивановичу Львову, родившемуся в 1838 году, брату Анны Ивановны. После смерти Льва Ивановича в 1908 году имение на некоторое время перешло к его жене Любови Владимировне, когда  в 1910 году она умерла – трем его сестрам: Варваре Ивановне Львовой-Лампе, Александре Ивановне Львовой-Покровской и Анне Ивановне Львовой-Гумилевой.
 
В начале XX века многооконный одноэтажный дом слепневских помещиков с четырьмя мезонинами, террасой и двумя крыльцами стоял на вершине холма с правой стороны от дороги Хотена - Поцеп.  Мезонины выходили на четыре стороны света, в одном из них, выходящим окнами на север, находилась  комната А.А. Ахматовой. В ней стены были оклеены светло-синей бумагой, на которой красовалось много рисунков.  Ахматова любила сидеть на кушетке или в кресле, поджав под себя ноги, как делали многие барышни  того времени. И видела в то окно Анна Андреевна на полях «спокойных загорелых баб»,  которые сушили и убирали сено, одеваясь в свои национальные, как русские, так и  карельские сарафаны. Видела  дома и огороды жителей карельской деревни Поцеп в одном километре от Слепнева, правее от нее – русскую деревню Ворониха на высоком левом берегу речки Каменка.

Одно рабочее крыльцо дома  располагалось  со стороны деревни Хотена, а парадное крыльцо – со стороны дороги Хотена-Поцеп. От дороги к крыльцу вела песчаная дорожка, вдоль которой были посажены розы и георгины. Возле  дома располагался старинный парк, неподалеку от парадного крыльца рос старый могучий дуб, вблизи его находился  пруд. В парке росло много лесного орешника, лип, берез и других деревьев.  Возле барского дома стоял  флигель, далее к западу от дома располагались  постройки:  каретный сарай, конюшня, фермы, рига и сенные сараи.

  Помещичий дом в Слепневе состоял из: передней комнаты, зала, гостиной, столовой, кабинета, спален и кладовой с буфетом. Гостевые комнаты были небольшими с одним окном, но уютные со старинной мебелью. Полы в них были покрашены, на праздники или перед гостями их натирали мастикой, чтобы они блестели. Печи в доме  покрыты кафелем или пестрыми старинными изразцами. На зиму для сохранения тепла всегда вставлялись вторые рамы. По воспоминаниям очевидцев, жителей наших карельских деревень,  дом больше напоминал не барские хоромы, а большую старинную  деревенскую избу.
 
 Через дорогу от дома был разбит фруктовый сад. Сама деревня Слепнево располагалась западнее барской усадьбы двумя посадами от вершины к подножию холма. Третий посад домов шел по северному склону холма по направлению к деревне Ханино. На западном склоне холма неподалеку от барских построек было еще несколько домов местных жителей. До Октябрьской революции 1917 года в деревне находилось 30 дворов, большинство домов были приземистыми, с маленькими окнами, высокими соломенными крышами и выглядели уныло.

От  Слепнева через деревни Алешино и Дуброво дорога вела в Борисково в имение Кузьминых-Караваевых. Была туда и вторая дорога через деревни  Ханино и Сулегу. От Слепнева дороги шли также к карельским деревням Поцеп и Акиниха, русским деревням Хотена и  Теребени.

У слепневских барынь Варвары Ивановны Лампе-Львовой и Анны Ивановны Гумилевой-Львовой  в имении работали как русские, так и карелы.

По воспоминаниям моей матери и жителей карельских деревень, перед Октябрьской революцией 1917 года в имении Слепнево работали по найму 12 человек: 3 горничных, одна кухарка, один кучер, 3 скотника, один конюх и 2 рабочих, один управляющий. Управляющим слепневским имением был житель деревни Заболотье, что в четырех километрах от Слепнева, Александр Петрович Садовников. В руках управляющего были ключи от всех помещичьих амбаров и сараев. Он принимал с гумна хлеб и фуражное зерно, каждый день наряжал крестьян на работы. По вечерам докладывал барыне обо  всех делах, и получал от нее приказания на следующий день.

Из деревни Слепнево в имении работали Михаил Гаврилович Зубов, Василий Андреевич Клубов – кучер, Ульяна Андреевна Сывороткина (Клубова) – кухарка. Из деревни Теребени  работали Дмитрий Гаврилович Гаврилов, Михаил Афанасьевич и Федор Афанасьевич Афанасьевы.

Из карельской деревни Поцеп у барыни работали мой дед Иван Иванович Визюркин конюхом и  Прасковья Васильевна Соколова –  горничной, она мыла полы и посуду, стирала одежду. Всего в имении тогда работали трое горничных.    Мой дед  ухаживал за лошадьми, которые, в основном, были рабочими, а не выездными, а  также  ездил в город Бежецк кучером, когда за прибывшими гостями отправляли не один, а два экипажа. На одном экипаже кучером был Клубов, на втором – мой дед. Иногда он замещал Клубова, когда тот по какой-либо причине не мог выехать в поездку.

Из другой карельской деревни Петряйцево скотником каждую зиму работал Нетрусов Семен Иванович. Скотный двор был построен по карельскому образцу с накатом, внизу стояли около 60 коров, а наверху хранилось сено. Его летом сюда завозили под крышу по накату на лошадях. Зимой сено сбрасывали вниз столько, сколько нужно было коровам на день. Всего в имении работали три скотника, на каждого приходилось по 20 коров.

Сразу же за южными воротами от деревни  на юго-восток  отходила дорога на карельскую деревню Акиниха. По этой Акинихинской дороге любил бродить Н.С. Гумилев, он  часто ездил по ней в поместье Подобино к Неведомским через деревни Акиниха, Заболотье и Алексино. С северной стороны Слепнева дорога шла в карельские деревни Поцеп, Петряйцево, Душково и другие. Деревня была ограждена деревянным забором из жердей, из нее было три выезда – на север, юг и запад к деревне Ханино.
 
Как мне рассказывала моя мать, со слов ее отца И.И. Визюркина и ее матери А.А. Визюркиной (Абрамовой), весенним паводком в 1916 году покачнуло и накренило мост между Слепневым и Хотеной через речку Каменку.  Об этом писала в своем стихотворении и А.А.Ахматова 20 мая 1916 года «убогий мост, скривившийся немного». Летом 1917 года слепневские и поцеповские мужики быстро смогли построить новый мост. Скорее всего, на нем тем же летом и была сфотографирована А.А. Ахматова.

В Слепневе А.А. Ахматова написала около 60 стихотворений, также известно о 10 стихотворениях, написанных в Слепневе Н.С.Гумилевым.

8 сентября 1913 года, находясь в деревне Слепнево, Анна Андреевна написала стихотворение «Последнее письмо», в котором есть строчки:
«В саду под шум берез корельских
О днях мечтаю царкосельских».
 
В 1915 году, когда Ахматова была в Слепневе, к ней с фронта приехал муж Н.С. Гумилев, они вдвоем уехали в город Санкт-Петербург. В связи с этим в одном стихотворении она написала:
«И в город печали и гнева
Из тихой Корельской земли
Мы двое – воин и дева –
Студеным утром вошли».

В 1917 году она написала строки, которые вошли в ее книгу «Подорожник», изданную в 1921 году:
«Теперь прощай, столица,
 Прощай, весна моя.
 Уже по мне томится
 Корельская земля».

 Во время «хрущевской оттепели» стали появляться стихи А.А. Ахматовой после всех ее запретов. В некоторых стихах она писала «о корельской земле», чем вызывала некоторое недоумение у читателей, так как Слепнево было русской деревней. Поэтому издателям приходилось давать комментарии, что карельской землей Ахматова называла окрестности Слепнева, с XVII века заселенные карелами.

Барский дом в Слепневе после того, как оттуда осенью 1917 года выехала барыня Анна Ивановна Гумилева,  был разграблен. Бывшие ее работники Зубов и Соболев взломали дверь и стали выносить к себе все, что оставалось в доме – мебель, посуду, книги. За ними в дом стали ходить и другие жители деревни, чтобы взять что-то из оставленного добра. Сразу после Октябрьской революции в барском доме открыли начальную школу, первым учителем был сын сулежского священника Иван Михайлович Раевский.  После него учительницей работала Анастасия Константиновна Лебедева.  В 1927 – 1929 годах там размещались коммуна, детский сад и  школа.  Председателем коммуны был житель карельской  деревни Акиниха  Василий Федорович Румянцев, в коммуне работали как русские из Слепнева, так и карелы из Синькова, Поцепа и Акинихи.  Барский  дом  в Слепневе  простоял до 1935 года, его разобрали и перевезли в село Градницы, там из него построили школу. Флигель из имения перевезли в деревню Дубровка возле села Сулега.

*****
Сейчас нет ни деревни Слепнево, ни ближайших к ней карельских деревень.   Деревня Слепнево находилась в одном километре от карельской деревни Поцеп, где родилась моя мать,  и в трех километрах от деревни отца Петряйцево, где я родился.  Эта деревня с детства была мне небезразлична, так как мой дед И.И. Визюркин работал шесть зим с 1911 по 1917 годы у барыни Анны Ивановны Гумилевой конюхом. Здесь в начальной школе в 1929 году училась моя мать, ее первой учительницей была Анастасия Константиновна Лебедева.

Начиная с 1957 года,  я летом часто  ездил на велосипеде в Слепнево со своим детским другом Поляковым Витей, который приезжал в нашу деревню из Ленинграда,  к его бабушке. Радость была в том, что в бывшем барском саду росло много лесного орешника.

От  барского дома в Слепневе  до речки Каменка с полкилометра дорога была вымощена дикими речными камнями одной величины. Она была прямой и гладкой, мы любили кататься по ней на велосипедах, особенно под горку от деревни. Вдоль западной стороны дороги шли сплошные насаждения из берез, рябин, черемухи и ивы.
 
Проехав по мосту через речку Каменку, начинался подъем на холм, на котором стояла деревня Хотена. Далее был снова спуск с горы, в низине дорога раздваивалась: прямо шла на Зобищи, направо – на Теребени и дальше на Бежецк. Это были проселочные дороги с колеями от одерных и тележных колес, да следами от копыт лошадей между колеями  дороги, еще не знавшие тогда машинного и тракторного следа.

Во всех направлениях Слепнево окружали другие многочисленные русские и карельские деревни. К югу –  русские деревни Хотена,  Зобищи, Молоди, Заболотье, Теребени, к западу – Ханино, к северу и востоку  – карельские деревни Поцеп, Петряйцево, Шейно, Терехово и Акиниха. Жители рассказывали, что каждая деревня до революции  была огорожена и перед въездами в нее находились ворота. Заслышав звон колокольчиков, к воротам выбегали деревенские мальчишки и открывали их. Проезжающие часто одаривали мальчишек конфетами и пряниками.

Деревня Заболотье находилось в 4 километрах от Слепнева к юго-востоку за деревней Акиниха, что была в двух километрах от Слепнева. Хотена стояла на горе за речкой Каменкой в полутора километрах к югу от Слепнева. Теребени – в трех километрах к юго-западу. Карельская деревня Поцеп была в одном километре к северо-востоку от Слепнева, Петряйцево – в трех километрах, Терехово – в 2,5 километрах к востоку от Слепнева.

Называю эти деревни потому, чтобы они сохранились в памяти, так как на их месте остались лишь заросшие лесом и кустарником холмы да возвышенности, на которых они стояли. На севере и востоке карельские деревни окружали леса.

Деревня Слепнево располагалась буквой Г, основная улица шла с севера  на юг, рассекая пополам бывшую барскую усадьбу Гумилевых, от которой к 1957 году оставался лишь фундамент, пруд, дуб, парк и сад. Тогда  в Слепневе еще было несколько домов, был виден фундамент разобранного в 1935 году дома Гумилевых. Если ехать из Поцепа в Хотену, то слева стояли два дома Поляковых и  бывший дом Паршиных, справа – дома Филипповых и Клубовых.
 
В полукилометре от Слепнева протекала река Каменка, которая собирала свои воды на территории Корельско-Кошевского погоста, длина ее 11 километров. Она берет начало от родников у бывшей деревни Калиниха, протекает мимо карельских деревень Гремячиха, Климантино, Бережки, Шейно, Поцеп и впадает в речку Уйвешь возле деревни Теребени. В месте впадения Каменки в Уйвешь во второй половине ХХ века обустроили искусственное озеро под названием «Уйвешь».
 
Река Уйвешь, куда впадает Каменка, берет начало между деревнями Холм и Горбовец, протекает мимо деревень Подобино (Красный Октябрь), бывших деревень Ножкино, Кистиково, Борок, Зобищи, Теребени, возле которой в нее впадает речка Каменка.  Длина реки  Уйвешь 45 км, она впадает в Могочу. Ошибку делают те исследователи, которые, полагаясь на современные карты,  считают, что река Уйвешь начинается возле русской деревни Сулега, но там  берет начало речка Сулешка.

В марте 1966 года умерла Анна Андреевна Ахматова. Получилось так, что в год смерти А.А. Ахматовой  не стало и деревни Слепнево, последняя жительница баба Вера Филиппова в 1966 году переехала жить в нашу деревню.

Тогда в 1966 году мы еще не знали, как высоко будут позднее ценить творчество А.А. Ахматовой и Н.С. Гумилева, поэтому не занимались подробными расспросами о них у жителей деревень. Когда мы работали учителями в Карело-Кошевской школе, опубликованные стихи Ахматовой и Гумилева нам  попадалось очень редко. Но 1 сентября 1974 года, в год 85-летия Ахматовой моя жена Зинаида Ивановна водила свой класс пешком за четыре километра из Карело-Кошева в Слепнево. Она рассказывала ребятам то, что знала  о Гумилевых и Ахматовой.

Об Ахматовой в нашей местности заговорили во весь голос в 1989 году, когда отмечали ее 100-летие со дня рождения.   Одновременно в конце XX - начале ХХI веков стали много писать о жизни и творчестве Н.С. Гумилева и А.А. Ахматовой, в том числе  о слепневском периоде их жизни.  Хотел бы внести некоторые уточнения в связи с большим интересом исследователей и допущенными ими ошибками.

Краевед Д.В.Куприянов в своем очерке «Слепнево и Бежецк в жизни поэта» написал, что из Петербурга в Слепнево поэты ездили через железнодорожную станцию Подобино, так как было ближе, чем через Бежецк. Это неправильно, в Слепнево из Петербурга Гумилев и Ахматова всегда ездили с железнодорожной станции Бежецк.  Их возили извозчики, Василий Андреевич Клубов, а иногда мой дед Визюркин Иван Иванович. На железнодорожной станции Подобино они  сошли всего один раз, в средине июля 1912 года, когда ехали не из Петербурга, а из Москвы.

Исследователи, не знающие местность, перепутали нынешнюю станцию Подобино с поместьем Неведомских Подобино, куда поэты иногда ездили, и которое теперь называется деревней Красный Октябрь, а местные жители называют ее Коммуной, так как после Октябрьской революции 1917 года в доме Неведомских была создана коммуна «Красный Октябрь». Усадьба Неведомских располагалась на правом берегу речки Уйвешь,  недалеко от их поместья до начала ХХ века сохранялся  большой курган.

Некоторые исследователи допускают ошибку в том, что слепневские господа нередко посещали Сретенскую церковь в Корельско-Кошевском приходе. Это утверждение подкрепляют выдержкой из стихотворения А.А. Ахматовой о расположении погоста «через речку и по горке…».    (С.И. Сенин. «В долинах старинных поместий». Тверь, 2003 год,  стр. 41 и 219).

Иногда они ссылаются на справочную книгу по Тверской епархии на 1915 год.  Это неуместно и некорректно, так как  в приведенном справочнике не писали, что «летние гости Слепнева вместо своей приходской церкви в селе Градницы ходили молиться сюда в Сретенскую церковь».

Это утверждение исследователей неправильное, так как деревня Слепнево относилась к приходу Троицкой церкви в селе Градницы, родовое кладбище Львовых, из чьего рода была А.И. Гумилева, также находилось в Градницах. Поэтому Гумилевы посещали свой приход и все церковные обряды совершали там.
 
Об этом есть подтверждение  в воспоминаниях жителей Слепнева и в исследованиях тверского краеведа Д.И. Куприянова. Карело-Кошевский приход никакого отношения к ним не имел.  В стихотворении А.А. Ахматовой речь также идет о родовом погосте в Градницах, куда надо идти через речку Каменка и дальше по Хотенской горке.

Сообщая читателям  об окрестностях Слепнева, исследователи делают ошибку, заявляя, что деревня Ворониха находилась в семи километрах от Бежецка, учитывая, что Слепнево было в 15 километрах от Бежецка. (С.И. Сенин. «В долинах старинных поместий», стр.235).
 
На самом деле,  во всех приводимых  воспоминаниях и документах речь идет о Барской Воронихе (ранее деревня Ивана Милостивого – А.Г.), которая находилась в полутора километрах от Слепнева и полукилометре от Поцепа. Деревня Ивана Милостивого сначала принадлежала слепневским дворянам, которые продали ее Ворониным, после чего она стала называться Барской Воронихой. Эта русская деревня стояла на высокой горе, которая с тех пор называется Воронихинской горой. Именно этого барина, старшину  Василия Иванова из деревни Ворониха местные крестьяне во время революции 1917 года сожгли в овине.

Но все  перечисленные неточности – это такая мелочь в сравнении с большим трудом многих краеведов-энтузиастов. Творчество Н.С. Гумилева и А.А. Ахматовой будет еще долго волновать исследователей, информации о них со временем станет значительно больше в связи с постепенным рассекречиванием архивных материалов.

Источник: А.Н. Головкин «В краю двух культур», Ржев, Ржевская типография, 2005 год. Ссылки на первоисточники в книге имеются.