Пособолезнуй старым графоманам

Хорошо быть молодым и глупым!
Ничего не соображая думать, что пишешь стихи.
Иное дело, когда ты уже старый и опытный.
Прекрасно понимаешь, что стихи эти почему то никому особенно не нужны, и в первую очередь тем, для кого они написаны.
Между тем на личном опыте убедился: писать трудно.
Постараюсь объяснить этот момент на примере поздравлений с днём рождения.
Если вам девятнадцать и вы познакомились с девушкой неделю назад, и тут у неё выпал день рождения, то вы можете смело написать восемь строчек поздравления.
Естественно самобытного.
Естественно только для неё.
То есть абсолютно уникального.
Написали!
Прочли.
Покраснели от смущения.
Прошёл год.
Она стала еще краше.
А тут как раз и очень кстати день её рождения!
Естественно, Вы пишете ей восемь строк.
Свежих!
Абсолютно уникальных!
От души.
Вы понимаете, о чём я?
Я о том, что если Вам посчастливится прожить с ней жалких полсотни лет, то это уже пятьдесят полновесных уникальных, только для неё одной написанных стихотворений!!
Саша Пушкин женился незадолго до…
Фактически он обязан был написать шесть поздравлений с днём рождения Наталье Николаевне. Успел ли? Не ведаю.
Но шесть – это ведь не пятьдесят!
А если, не приведи Господь, втюрился вторично?
С графоманами такое случается!
И вот уже пятый год, исправно, к каждому дню рождения. Уникальное, неповторимое, только ей одной…
Проблема в том, что женщины имеют нехорошую привычку производить на свет детишек.
 Само собой разумеется, что появление на свет твоего младенца отзывается в твоём графоманском труде необходимостью написать нечто совершенно уникальное, неповторимое для своей малютки.
Так рождается первое двенадцатистрочное произведение твоего графоманского искусства.
Но малыш живёт, растёт, развивается и через год, как ни крутись, появляется необходимость отметить его уникальный и неповторимый день рождения.
Хорошо, когда ребеночек один. За полсотни лет надо написать всего-ничего – полсотни произведений искусства!
А если их двое? Я уже боюсь подумать о трёх!
У меня опубликовано на стихире и прозаре 7333 произведения. Казалось бы много.
Но пособолезнуйте графоману!
Итак: трем женщинам я исправно пишу поздравления к каждому дню рождения уже
49, 29 и 19 лет. Это 97 произведений графоманского искусства!
Пяти детям ежегодно я отмечаю их дни рождения небольшими уникальными авторскими поздравлениями.
Это 44+42+25+17+15 = 143
Вместе получается 240 поздравлений.
Обратите внимание: 240 только поздравлений самым близким людям!  Не забудем, что кроме упомянутых всуе были еще и брат, и мама, и бабушка, и тётя, и дядя, и племянники, а у самых близких женщин обнаружились мамы, сёстры и другие, не менее важные родственники.
Догадываетесь, как сильно это расширяет поздравительный потенциал написанного?
Но и это всё – капли в море.
Имеется ряд таких праздников, не поздравлять с которыми нельзя!
Ничего, что твои вирши никто толком не читает, и нужны они прочим, как моей Берте пятая нога.
Попробуй не написать! Вот только рискни!
Эти праздники я назову смело: Новый год, Восьмое Марта, День Победы!
А также Рождество и Пасха.
Таким образом ранее перечисленное смело множим на пять.
Нет, это только часть поздравительного «материала».
Графоман исправно поздравляет попутчиков в поездах, коллег по работам, друзей и товарищей, высокое начальство…
Поэтому число поздравлений  намного превышает половину опубликованного материала!
И каждый раз упираешься, пишешь от души, проникновенно, уникально, чистосердечно, как признание…
Так что в молодости задумайся, мой мальчик, писать или не писать. Если начнёшь, то уже не остановишься.
Это страшнее табакокурения, это самый ужасный в мире нарк… Графомания – болезнь практически неизлечимая.
Вот Саша Пушкин однажды начал:
«Я помню чудное мгновенье
Передо мной явилась ты…»
Ничего не напоминает?
А ведь похоже, тоже поздравление с рождением…

Одно утешает старого идиота. Женщины ещё не рехнулись, чтобы читать мои вирши.
Так, изредка, скользнут взглядом по первой строке, поставят в уме «галочку» - «зачтено»! И к своим неотложным и насущным.
А мне куда деваться?
Строчки как детски малые!
Все мои родненькие.
И так их всех жалко!
Пусть живут, пока я сам их помню…