Люди никогда не были людьми

        Люди никогда не были людьми, они всегда были обезьянами, принявшими человеческое обличие и потому когда ты видишь перед собой разъяренную  толпу,  то должен знать —  эта  стая обезумевших макак,  решивших,  что они люди.

      Такая мысль посетила его в момент, когда на него шла та самая разъяренная толпа людей, желающих расправиться с ним, угрожающе тряся кулаками и руками, в которых были все подсобные средства, годящиеся для убийства-  лопаты, вилы  и грабли, и они, звеня металлическими, стальными  ведрами, размахивая тем самым садово-огородным инвентарем,  медленно, но верно приближались к нему.   И чем ближе  они оказывались, тем больше напоминали ему тех самых обезьян, давно забывших или даже не знавших, что такое люди, они ими не были.   Люди среди них всё же были, но их было так мало, что они терялись в общей массе обезьяньей стаи, когда не было возможности даже разглядеть их человеческие лица   среди нечеловеческих лиц обезьян.

         Как долго он находился среди обезьян, он сейчас не мог сказать, они ведь, отличаясь жутким лицемерием и умением подражать людям, вечно вводили  его  в  заблуждение на счет  их статуса,   а ведь будучи ребенком, он  очень любил мартышек и шимпанзе, орангутангов и прочих обезьянок, они были такими  милыми, пушистыми и мохнатыми, доверчивыми и недоверчивыми одновременно, правда при ощущении боязни их, сразу пускали в ход зубы, с силой вонзая их в слабую ладонь, решившую накормить и погладить это потешное существо, так похожее на человека. Попросту говоря, это человекообразное внешне существо кусало дающую руку и считало себя при этом правым.

     Но так же часто поступали и те, кто назвал себя людьми, сходу превращаясь в ту толпу разъяренных обезьян, готовых отомстить сильному, ставшему на минуту слабым, в момент, когда тот  решил проявить свой человеколюбие, свой гуманизм, направленный к ближнему,  и всё, его раскрыли, поняв, что он,  как и любой человек бывает слаб, а слабых никто не любит, их бьют, забивая до смерти,  не только в мире диких зверей, но и в мире людей, тут же становясь обезьянами, дикими необузданными животными, с одним лишь желанием, уничтожить слабого, чтобы  стать  за счет него сильным, по теории выживаемости сильнейшего в этом мире, и не важно, что слабость проявлена была в момент желания помочь, и в форме той  самой дающей руки,  решившей помочь,  она тут же,  в момент была без сожаления укушена.

    Разговоры о том, как  не надо  ждать  от другого того же, на что сам способен,  как не надо  ждать  благодарности за свое добро и хорошие поступки, оставаясь альтруистом во всём,  это разговоры для тех, кто  привык в ответ кусать ту самую дающую руку, в качестве  оправдания их  таких манер поведения, свойственных мартышкам, орангутанам,  всем тем обезьянкам, которых он так любил в детстве, не зная и даже не догадываясь о том, что повстречает их гораздо позже,  оказавшись в мире людей, взрослых людей,  где по большей  части были одни обезьяны, так и не ставшие людьми, а только ими назвавшиеся, без чувства понимания, что есть такое человек, вернее каким он должен был бы быть, не будь он подлой обезьяной, что только походила на свинью из мира диких животных, испытывающих благодарность за полученную   пищу насущную и ласку,  но только от сильного, потому что тот же слабый, это всегда повод впиться в его ладонь, не понимая, что проявленная слабость,  это та самая проявленная доброта, которая должна быть по мнению некоторых безвозмездной, тогда ты для всех хороший, но тот хороший, которого с легкостью можно ударить или даже забить до смерти.

      И потому не надо каждый раз повторять,  говоря о том, что добро  надо делать безвозмездно, не надо оправдывать себя, как человека, так и оставшегося мартышкой, это и так понятно  было и есть, глядя на толпу разъяренных макак,  несущихся на него, которые давно оставили людей позади себя,  тех, что были среди той стаи,  но в малом количестве, они в недоумении  стояли на месте, уступив дорогу стаду, которое почти  растоптало людей, и жаждало новой крови, видя впереди себя объект- жертву в его лице, когда он не видел в их лицах ни одного человеческого, что и навело его на мысль о том, что люди никогда не были людьми,  они всегда были обезьянами, принявшими человеческое обличие.  И этому, увы,  было много  подтверждений, те факты и случаи, когда вели они себя недостойно человека, просто будучи обезьянами, принявшими обличье людей.

24.03.2021 г
Марина Леванте