Август 1965 года. Трагедия

Заканчивалось прекрасно проведенное лето. Мы готовились к школе. Наш 8-й класс расформировали. Меня определили в 9 "г" класс, сформированный из учеников восьмилетней школы им. Крупской. Класс был дружный и сильный по успеваемости.

В этот день, 28 августа 1965 года, мы всей семьей ждали папу из рейса. Он привозил нам подарки и сладости.

Выпив кружку пива, он плотно поужинал, немного посидел на крыльце дома покурил, отдохнул и пошел спать.

Завтра, в воскресение, после короткого сна ему предстояло в рамках взаимопомощи, отвезти новый уборочный комбайн в братский Китай. Он был передовиком производства и подвести не мог.

В 5 часов утра папа проснулся от болей в животе, Боли были настолько сильными, что он буквально катался на полу.

Мы встревожено суетились вокруг папы, не зная чем помочь. Вызвали врачей.

Сделав обезболивающий укол, папу повезли в больницу.

Перед отправкой, он присел на крыльцо родного дома, закурил. Врачи торопили.

- Дайте в последний раз перед смертью побыть дома, - мрачно пошутил он.

 Было противоестественно слышать такие слова от здорового, сильного, 54-летнего мужчины.

Мама и сестра поехали с папой в больницу, я остался дома.

В полдень они вернулись, а вечером к папе поехал я.

Он нуждался в помощи  и поддержке самых близких и дорогих ему людей. Пусть даже и слабых.

Уже стемнело, когда я приехал в больницу, наступили неприемные часы. Я попросил разрешения пройти к папе, медсестра не пустила.

В одноэтажной больнице я разыскал окно палаты, заглянул в него и, разглядев папу, помахал рукой. Я видел, как мой могучий папа, лежал на кровати, сжавшись в комок от боли.

Он, увидел меня. Начал что-то лихорадочно говорить. Грязное окно больницы было закрыто наглухо, и речь не долетала до меня. Я слышал лишь короткие отрывки отдельных фраз.

Знаками я показал папе, что не слышу его. Открыть окно снаружи я не мог. Он же, измученный болями и обессиленный не мог подойти к окну. Рядом никого не было.

Мне удалось отчетливо расслышать лишь три слова: “Коля не забудь, Коля не забудь, Коля не забудь"..

После многократных и бесполезных попыток понять сказанное, желая уменьшить его страдания, я подал ложный знак, что  всё понял и все будет хорошо. Он без сил рухнул на кровать.

Я вновь бросился к посту, но меня всё также не пустили. Стали успокаивать и выпроваживать домой со словами:

- Врачи всё знают, и сделают всё, что в их силах.
 
Если бы я знал тогда...

А утром к нам пришла представительная делегация папиных друзей. Меня попросили выйти. После короткого молчания я услышал причитания мамы:

- Не может быть, не может быть, - всё твердила и твердила она. И я всё понял.

Не заходя в дом, я быстро сел на велосипед и помчался в больницу.

Никого не слушая на этот раз, я ворвался в палату. Папы не было. Сердце бешено колотилось. В эти минуты, я, кажется, из 14-летнего подростка  превратился во взрослого человека. Ведь по моей глупости и трусости я потерял самого близкого и дорогого мне человека. Я предал его...

Метнулся к моргу. Заглянул в окно полутемного помещения. На патологоанатомическом столе лежал голый, невмещающийся на столе, большой человек. Это был мой обездвиженный папа, который уже не ждал нас, и не молил о помощи.

Я всматривался и не верил своим глазам. Как я хотел ошибиться в тот момент. Но я узнал его. Пол уходил из под моих ног, я безутешно рыдал.

И от того, что бросил папу в беде и поверил негодяям. И от того что остался один, и от подлости людей, так называемых врачей, которые в воскресный день не вышли на работу, не оказали срочную и необходимую медицинскую помощь.

Папа так долго ждал помощи, мучился с 5-ти часов утра до позднего вечера. Могучий организм долго боролся со смертью, но смерть победила. В 23 часа  папы не стало.

А утром, в понедельник жалкие гномы-патологоанатомы, словно черви, копались в теле моего могучего папы, чтобы написать заключение, оправдывающее преступную халатность, подлость и безответственность безжалостных убийц.

Потеряв кормильца, мы осиротели. Рядом со мной остались тяжело больная мама-домохозяйка и сестра...

Так и осталась неразгаданной тайна, что говорил мне папа перед смертью? 

Светлое и счастливое лето 1965 года перешло в печальную и трагическую осень.


PS.

Прошло более 45 лет, мне исполнилось 60. В 2010 году я приехал в город своего детства, чтобы еще раз встретиться со своим папой – самым дорогим и родным мне человеком.

Я хотел вновь повиниться перед ним, попросить прощения и поблагодарить его за свое счастливое детство. За все, все что дал от мне за те короткие 14 лет, которые мы прожили вместе.

С фотографии, закрепленной на памятнике, смотрел на меня безмятежный, моложе меня, 54-летний папа и приветливо улыбался... 


Папе посвящается

Папа мой дальнобойщиком был,
И всегда, возвращаясь домой,
После рейса, подарки дарил.
А работал он, как заводной.

С папой в радости, в сказке я жил.
Вдруг нагрянула в дом наш беда.
Заболел папа мой, хоть и был
Он здоровым и сильным всегда.

И врачи поспешили забрать,
И в больницу его повезли.
Приказали спокойно лежать,
Нам сказали: "Живым довезли".

А потом потянулись часы,
Ожиданий, волнений, тревог.
Папа помощи ждал, а они...
Сам себе он помочь уж не мог.

Я в окошко палаты смотрел,
Папа силился что-то сказать.
Он о чем-то просил и велел
Маме что-то в словах передать.

Я просил: "Ну пустите к нему,
Папа что-то мне там говорит,
Посмотрите, как плохо ему
Он страдает, внутри всё горит".

- Успокойся и нам не мешай, -
Равнодушный, бездушный ответ, -
Не крутись и домой уезжай,
Передай своей маме привет!

- Пусть потерпит еще, полежит,
Пусть потерпит, дождется врача,
Вон хирург уже срочно спешит,
Мы ж не можем вот так, сгоряча.

Папа ждал целый день, пришла ночь.
Он страдал и на помощь нас звал.
Мы смогли бы, надеюсь, помочь,
Когда папа, борясь, умирал.

Виноват перед папой я был,
Что не смог, не прорвался к нему.
Что сыновий я долг свой забыл,
Было больно, ох! больно ему.

Он надеялся, верил в меня,
Что пойду, кого надо найду.
Врач спасет, извлечет из огня,
Если к папе его приведу.

Но я предал, поверил “врачам”,
Что мой папа всего лишь в бреду,
И трусливо отдал палачам,
Не “порвав” их, на нашу беду.

Папа умер, в тот проклятый час,               
Наш кормилец ушел навсегда.
Богатырь был мой папа, угас,
С нищетой вновь пришла в дом беда.

Мама тоже покинула нас,
Экономила всё, берегла,
И прощаясь навеки, в тот час,
Сбережения мне отдала.

Говорила: "Будь счастлив сынок,
Экономно расходуй, расти,
И прости меня милый, дружок,
Ты за всё нас любимый прости".


PS 1.
И с тех пор две звезды мне горят!
Светят, чтобы не сбился с пути,
И из вечности мне говорят:
- Крепче стой и смелее иди.

За родителей Бога молю,
И "советуюсь" с ними,  как быть.
Их всё так же, как в детстве люблю.
Мне ведь счастья того не забыть.

Время быстро, как птица летит,
Но, как прежде горит огонек
И с небес кто-то тихо твердит:
- Я люблю тебя милый сынок!


PS 2.
Да, полвека прошло уж с тех пор.
Время знаю способно лечить.
Холод - ветер с заснеженных гор
Продолжает меня бередить.

Не болел папа ведь, сильным был.
Но аппендикс - предательский “друг"
Лопнул вдруг и его погубил -
Никого, было пусто вокруг.

Равнодушие, подлость "людей",
Тех, кто клятву свою не сдержал.
Будет стоить бессонных ночей
Мне, кто в страхе, как трус убежал...


PS 3. Папе поставили диагноз - острый панкреатит. В моменты прощания с папой, когда звучала траурная мелодия и нервы были натянуты, как струны, когда мы втроем, потеряв кормильца, сиротливо, словно беспомощные малолетки, жались друг к другу в своем нескончаемом горе, кто-то из “добрых" людей из “хороших” побуждений шепнул мне на ухо:

- А ведь твоего папу выпотрошили всего, изъяли все органы, а тряпки сложили в брюшную полость и зашили!

Больно, ох! как больно было мне...

Друзья простите за откровение, что я разделил с вами свою боль, которую несу и поныне. Меня по-прежнему мучает вопрос, что говорил мне папа?

Недавно прочитал, что зарегистрированы случаи, когда врачи не оказывали помощь молодым и здоровым больным, попавшим в аварию из-за их органов. Так ли это? Если это так, то это преступно, как и преступно оставлять человека в беде без помощи. Это всё равносильно убийству!


Николай Гущин, 16 июня 2017 года, ред. 18.12.2020, ред. 23.03.2021