Разомкнутый аэробус

       Неподалёку от лесистой опушки у края самого белого света жил обыкновенный, но
весьма хозяйственный мужик. И очень он любил собирать всякие дрова. Как выйдет из дому
так и начинает: собирает без остановки и меры, до тех пор пока карманы полнотой не
набьются. Описанным, собирающим образом обыкновенно он упирался в ту самую лесистую
опушку, о которой речь велась чуть ранее, обходил её с северной стороны, и брёл
обратно к своему дому, ни на минуту не прекращая сбора. И всё-то ему мало было дров
этих - весь дом был ими завален: и чулан, и пространство под кроватью, и верхняя
полка, и нижняя. Казалось бы место в доме окончилось, но он не мог успокоиться - он
перестал таскать дрова внутрь дома, оставляя их у порога или в огороде, не страшась
дождей и непогоды. Иногда в проливной ливень он восходил на сваленные залежи дров и
начинал в громкий голос приветствовать окрестности, ощущая себя при этом востребованным
и небезынтересным вождём флоры: клёнов, иван-чая, кустов репея, да и вообще всего
что ни на есть цветущего и живого в этом прекрасном и сказочном мире. Такой вот он
и был - этот хозяйственный мужик.
      На расстоянии одной-двух вёрст от мужика жил в своей старой, деревянной
избе Косой. И в один прекрасный день Косому сильно приспичило развести
сигнальные огни до небес. Во исполнение своего великого, не сказать идеологического
плана, Косой повадился ходить к дому хозяйственного мужика, и заимствовать у того
дровишки, лежащие бесприютно: в огороде, под чучелом, у колодца, в иных местах.
Делал он сиё, акцентируя внимание исключительно на ненадобности. Получалось примерно
таким образом: Косой приходил, стучал в дверь (предполагал культурно и эстетично
спросить "Можно ли?"), ожидал ответа, благородно не дожидался, размышлял - зря что ли
топал версту-другую, и заимствовал дровишки (ровно столько, сколько мог унести).
Почему выходило так, что хозяйственного мужика никогда не оказывалось в этот самый момент
дома никому доподлинно неизвестно. Скорее то была загадка мироздания или древняя
тайна, но если учесть сколь фанатично хозяйственный мужик собирал дрова на лесистой
опушке, то всё сразу становилось на свои места. Ко всему, следует добавить, что
лесистую опушку Косой обходил с южной стороны.
       В один солнечный, летний денёк хозяйственный мужик приметил исчезновение дров.
Рано или поздно это должно было случиться, и это случилось! Не долго думая, он
затеял демонстративное шествие с флагом и факелом к избушке Косого, дабы всё разобрать
да по брёвнышку, да по зёрнышку. Шёл он северной дорогой. Косой же, в то самое время,
шёл со спокойным сердцем своим излюбленным южным маршрутом - заимствовать дрова.
Из-за разногласия дорог и их полярности, мужики, сами того не ведая, замкнули
нескончаемый круг, породили весьма странную закольцовку сюжета и событий. Уж Солнце
закатилось и снова взошло, птицы запели, смолкли и вновь заголосили, снегопады
сменили листопады, листопады - звонкие ручьи, на звон ручьёв прилетел и улетел
майский жук, а мужики всё ходили - всяк по-своему, всяк на свой лад: Косой со
спокойным, беспечным сердцем, хозяйственный мужик - всё по брёвнышку, да по зёрнышку.
       Так и ходили бы они наверное целую вечность, если бы однажды в ледяной зной Косой
не засмеялся. Он внезапно замер перед кустом репея, который облепили славные бабочки
и шмели, и начал наблюдать за ними и их действиями. Потихоньку, сам того не замечая,
он начал улыбаться всё шире и шире, и его улыбка переросла в радостный, лучистый смех.
И смеялся он столь искренно и голко, что смех его был слышен и за версту, и за две,
и на лесистой опушке, и всюду, и везде. Видимо, нечто накопилось и переполнилось в нём
за время долгих, закольцованных хождений, и этим смехом он открыл для себя что-то новое,
незнакомое. Будучи этим новым, Косой не мог остановить свой смех, и птицы говорили про
него: "Смотрите какой весёлый и славный человек!", а мудрые, весьма эгоистичные змеи
шелестели: "Быть может, у него просто кукуха поехала?!" Хозяйственный мужик тем временем
бодро шествовал всё по брёвнышку, да по зёрнышку - мимо флоры, птиц, змеек,
мимо смеющегося Косого - уж больно он был хозяйственный, больно лютый. Или же попусту
вовлечён. В любом случае круг разомкнулся, и аэробус помчался далее по улице Островитянова.