Последний капитан

Прошло двадцать лет с того периода, когда я сошел с борта танкера «Владимир Колечицкий», но я никогда не забывал ни о море, ни о друзьях-моряках, с которыми пришлось пройти не одну тысячу миль.Мы можем уйти из моря-но оно из нас не уходит!
 В редкие визиты во Владивосток встречался с ними, но сам танкер никак не мог застать у причала – то он  находился на боевых службах в Индийском и Тихом океанах, то обеспечивал флотские учения и дружественные визиты боевых кораблей  в иностранные порты, то банально ходил приморским базам.
Наконец все совпало - и наш с женой отпуск и известие о том, что танкер поставлен в резерв и находится во Владивостоке. Связался по телефону со своим однокурсником и сменщиком на моем посту судового врача Сашей Косяковым ,он как раз в тот день стоял вахтенным помощником капитана. 
И вот мы уже подъезжаем на машине к  бухте Улисс, вот уже виден мыс Артур, на пирсе бригады судов обеспечения виден знакомый серо-белый силуэт танкера ,выделяющийся размерами  среди рядом стоящей мелкоты –транспортов и буксиров. С волнением поднимаемся по крутому трапу на корму танкера, вахтенный матрос звонком вызвал  Сашу.

Тот шутливо взял под козырек ,отрапортовал «что за время дежурства ничего не случилось», мы обнялись и прошли в медицинский отсек и в мою бывшую каюту. Ничего там особенно не изменилось – койка, полка для книг, диванчик, рундук – скромный уют военного флота. Полноценных 6 « квадратов», при одном иллюминаторе - далеко не у каждого было и это.
На вопрос жены – А, как же ты тут жил 4 года? – ответил, что  весьма неплохо.
До того привык к тесноте ,что на берегу долго чувствовал себя неуютно в обычной квартире и до сих пор интуитивно  побаиваюсь больших помещений..
Показал жене свое бывшее заведование - медицинский блок, с амбулаторией, изолятором, операционной. Тут тоже мало что изменилось-разве что аппаратура  физиокабинета  стала современней ,  да оборудование операционной заменили.
Саша вежливо пригласил нас к капитану. Волнуясь, поднялись по трапу наверх, зашли в каюту.
Капитан, Александр Михайлович Денисов,    за двадцать лет изменился мало. Ну, конечно поседел и полысел немного, но  был все такой же подвижный и энергичный .
На «Колечицком» мы появились в один год - я врачом, он-старпомом. Я прослужил с ним  4 года и далеко  не всегда наши отношения были безоблачными. Но обижаться  было не на что - получал то, что заслужил, по справедливости. Ну  а о том, что старпом-собачья должность знают все моряки. Он отвечает за все на судне, кроме стихийных бедствий.
Сели за стол в  капитанском салоне, приняли по рюмке коньяка, запили хорошим, крепким кофе. Михалыч  поблагодарил меня за мои книги, показал их на полке. Не скрою, было приятно…

Завязался душевный разговор с воспоминаниями о прошлых походах, о знакомых моряках, о флоте вообще и «Колечицком» в  частности.
Михалыч посетовал, что судну нужен капремонт, но денег  в Техупре флота выделяют скупо-так, «подшаманить»  в мастерских по мелочам. Но машина еще неплохо тянет, корпус крепкий  и все держится в порядке, только нужно поменять навесную палубу и оборудование для заправок.
А так пароход, которому  за 45 лет, еще в хорошей форме и немало еще может походить по морям.

Раздался звонок, и Сашин голос по судовой трансляции объявил «Команде обедать».
В безукоризненно чистой  столовой комсостава на обед был флотский борщ, макароны по-флотски и компот. Я сидел на своем бывшем месте. И ощущал, что вернулся ненадолго в прошлое. Жена с удовольствием уплетала борщ.
После обеда Михалыч ,переодевшись в капитанскую форму, укатил в штаб бригады, а я повел жену по судну, старясь выбирать места, где было поменьше  крутых трапов. Да и сам уже отвык бегать по ступенькам.
Зашли на  ходовой мостик, подержались за штурвал, за ручки машинного телеграфа, заглянули в штурманскую рубку, посмотрели карту последнего похода на Гавайи…
Рассказал  жене, как мог, что к чему в  мудреном пароходном хозяйстве. Заглянули в машинное отделение – впечатляюще громадный дизель «Зульцер- Цигельский» не подавал признаков жизни, пахло холодным железом, мазутом  и тем сложным букетом запахов судовой машины, который пропитывает всех на борту. Сейчас все подавалось с берега,  и работали только вспомогательные механизмы.

Потом с женой  вышли на навесную палубу, ближе к носу уже местами проржавевшую насквозь, так что в отверстия было видно танкерную палубу. И хотя все было чисто прибрано-но следы износа и аккуратно  засуриченной ржавчины  виднелись везде, Чувствовалось, что судно уже давненько не было в морях, не было видно лебедок траверзных передач, и даже шпиль немного поржавел. Я прекрасно понимал, что малочисленный экипаж, вряд ли сможет содержать такую махину в идеальном порядке, но у меня сложилось  грустное впечатление, что пароход больше в море не выйдет.
Но пейзаж в бухте Улисс остался прежним-чернели  лоснящиеся корпуса подводных лодок, сновали буксиры, к причалу швартовался ракетный катер ,посреди бухты на якорях стояло серое судно размагничивания.
С моря дул свежий соленый ветерок, кричали чайки, ярко светило солнце, блики от воды играли на бортах рядом стоящих судов. Красота! То, что мне не хватало в моем городе  на Амуре…
Оставив жену посидеть в каюте, прошелся в быстром темпе по привычному  в прошлом  маршруту дежурной службы-от румпельного отделения до форпика. Все заботливо смазано, задраено, но видно  давно не открывалось и здесь, кроме вахтенных, никто не бывает..
Сразу вспомнилось, как Михалыч горячо отстаивал  свой пароход, который еще вполне может служить  минимум лет пять после ремонта. Сам он, видимо, в это верил свято!
Да и как иначе, ведь к пароходу прикипаешь душой, воспринимаешь его как часть собственной жизни, почти как живой организм…  Уж если для меня, проведшего на танкере считанные годы, он стал почти  родным домом, что уж говорить о старых моряках, ходивших на нем десятилетиями. Судовой врач Саша Косяков  уже двадцать лет на нем, изучил до последней заклепки и провел в море бОльшую часть своей докторской жизни.

Пора было возвращаться в гостиницу. Мы вышли на корму, по трапу поднимался  вернувшийся из штаба капитан. Мы обнялись на прощание, поблагодарили Михалыча за морское гостеприимство и сошли на пирс к машине.
С кормы «Колечицкого» нам приветственно махали руками вахтенные матросы и Саша. Мы с женой сели в машину  и оглянулись. В лучах вечернего солнца четко вырисовался силуэт кормы танкера с названием, трап и синий кормовой флаг с андреевским крестом российского военного флота.
 Появилось  щемящее чувство, что я больше их уже не увижу-ни судна ,ни капитана Михалыча, ни судового доктора Саши.

Предчувствие не обмануло… Впоследствии я узнал, что  танкер через 2 года  был списан и отведен в бухту Стрелок, где еще некоторое время служил  для бункеровки кораблей и только недавно был отправлен на слом. Его более молодые  систер-шипы еще дослуживают последние годы на всех флотах.
Капитан Денисов получил назначение на госпитальное судно «Иртыш», где прослужил еще несколько лет. Он был последним капитаном  «Колечицкого» и  был с ним до спуска флага. Михалыча  не стало год назад. Доктор Александр Косяков  работает на берегу.

Уходят корабли, уходят из жизни люди- но российский флот  и море  были есть и будут, покуда существует  сама Россия. Приходят новые корабли и новые поколения моряков становятся за штурвалы. И так будет вечно… ( на фото-танкер на месте последней стоянки  в б.Абрек)