Обезумевший влюблённостью рассказ. Ч1

Ранним осенним утром, когда иссохшие на ветру листья калейдоскопом летели по улице, а дворовые коты собирались в большой чёрно-белый комок шерсти, в город Y въехала маленькая бричка с довольно асимметричным расположением колёс. И въехавши, бричка распугала всех котов своим неосторожным движением по лужам и дороге, которая чёрт пойми как была смешана в какую-то тягучую рутину из обмокшего песка и всякого мусора, оставшегося после человека. От такого неспокойного въезда проснулся сидевший там Алексей Орлов, молодой человек двадцати семи лет. Однако внешне нельзя было сказать, что он молод. Черты его усталого лица с пышной, как овечья шерсть, бородой и густыми бровями непременно пытаются нам сказать, что этому человеку сорок лет. Но нет! – ему не сорок, и потому он ещё учится в институте на биохимическом факультете. Сам же он родился в городе Z у семьи богатых чиновников. А в город Y ездил лишь из-за того, что там живёт его бабушка, у которой он провёл практически всё своё детство. Временами даже казалось, что Алексей любит бабушку больше, чем вместе взятые отца и мать, и потому, когда вечерело, а родители возвращались с работы, чтобы забрать его домой, маленький Лёша часто устраивал такие истерики, будто бы за ним приехали не родители, а сотрудники из военкома. А итог истерик всегда был один – он оставался у бабушки ещё на три дня. Сейчас же Алексей не может часто посещать её, – приезжает только тогда, когда день его более-менее освобождён от тянущей время учёбы. А если и бывает у бабушки, то только заскочит, посидит немного, расскажет, как жизнь течёт – и, поцеловав в щёку, уедет опять по своим делам в родной город. Итак. Алексеева бричка проехав несколько мрачных улиц с рыхлыми и тянущими, как какое-то тесто плохой хозяйки, дорогами, влетает в центр города и разносит колёсами оставшуюся грязь. Орлов злобно восклицает: — Ну и дороги здесь, ей-богу! — И не говорите, – отвечает ему лакей, – но вы-то хоть просто сидите, а я руковожу своими конями, которые, поглядите, уже испачкали свои новые подковы. — Ох, вчера же только меняли... Даже у нас лучше дороги, согласитесь? — Я полностью с вами согласен, Алексей Андреевич. Но тут, я вижу, дорога уже поприличнее пошла. — Ну да, всегда так. Город как город, а центр его – рай настоящий. Кстати, о лакее, который везёт нашего Алексея, я ничего не упомянул... Итак, его зовут Евгений. Ему около пятидесяти лет. И прошу заметить, что это даже странно, что его так зовут – Евгений. Ведь в большинстве случаев лакеи и другие прислуги чиновников именуются какими-то простыми именами. Не так ли? Тогда почему же он не Женька, например? Всё просто. Родители Алексея отказались от всех.этих правил, и потому решили обращаться к нему вежливо и на «вы». И к тому же, Евгений, живя у Орловых, не похож на прислугу, он – полноценный член семьи. Ест, как они, фаршированных уточек, красную икру и бараньи бёдра с острым маринадом. Пьёт то же, что и они: французские вина и баварское пиво. И спит в отдельной комнате на небольшой кровати с белоснежной постелью и мягкой, как облако, подушкой. Между тем бричка подъехала к городской площади, где живёт бабушка Алексея. Евгений, вздохнувши, повернулся назад и сказал: — Алексей Андреевич! — Да? — Мы приехали, – можете выходить. — А, хорошо-хорошо. — И не задерживайтесь долго, Алексей Андреевич! Нам ещё на обратную дорогу час-два тратить от времени, – а вам на учёбу надо скорее. Алексей взял картонную коробочку, в которой лежали бежевые итальянские туфельки тридцать девятого размера, слез с брички и отправился к бабушкиному дому. Лакей проводил его словами: — Удачи, Алексей Андреевич, и передавайте, пожалуйста, от меня все самые сердечные приветы Екатерине Фёдоровне! — Обязательно передам, – отвечал он, оборачиваясь.Площадь, на которой жила Екатерина Фёдоровна (то есть бабушка его), была эдаким раем, если сравнивать с окружавшими её зданиями тех мрачных улиц. Во-первых, в самом центре находился фонтан, – на нём располагались скульптуры плавающих лебедей и сидевших на них маленьких купидонов, которые держали в своих нежных ангельских ручках стрелу и лук, целясь куда-то в сторону. Во-вторых, дорога на площади была ровно уложена плиткой в виде ромбиков светло-серого цвета в клеточку; и дорога эта оснащалась фонарями, которые в ночь светились слегка тусклым оранжевым цветом. А в-третьих, дома! Эти прекрасные четырёхэтажные дома... С одной стороны они поражали своей громадой, а с другой стороны они так милы, так аккуратны и так уютны, когда заходишь внутрь. Снаружи дома эти красного, бардового, тёмно-коричневого и серовато-красного цвета. Оконные ставни их оснащены небольшой дверцей, которую облегают волнистые, как море, и игристые в цветах, как рисунок ребёнка, выпиленные узоры. И словно сам Леонардо Да Винчи занимался оформлением ставней. Крыши, которые были слегка темнее, чем цвет самого здания, были наклонены по горизонту, и потому дома были схожи с прямоугольником, у которого верхушку разрезали под углом. Да не абы как, а искусно и с приятными на вид шероховатостями. Теперь о внутренности домов. Боже, найдите мне дома, что внутренне будут красивее и изящнее этих!.. Уверен, не найдёте. Итак, зайдя в какой-нибудь из этих домов, первое, что попадается вам на глаза – грозная уборщица, которая требует, чтоб вы почистили свою обувную подошву о специальный коврик. Разумеется, без них бы дома эти не были бы настолько чистыми. Второе, что вы замечаете после уборщицы, – лакированный деревянный пол красного цвета. Третье – это картины с позолоченными рамками, волнистые перила лестниц,

небольшие люстры, висящие на каждом этаже, маленькие почтовые ящики коричневатого цвета с то ли красным, то ли оранжевым оттенком и двери квартир, которые были так же искусно оформлены, как и оконные ставни. На них были выпиленные узоры, разные символы и животные (в частности, зайцы и медведи). Тем временем Алексей Орлов оказался уже возле бабушкиного дома. Далее зашёл внутрь, поприветствовал уборщицу, почистил обувь и медленными шагами направился на второй этаж. Екатерина Фёдоровна, как только услышала шаги, тотчас же открыла дверь и не ошиблась, когда сказала себе, что это, скорее всего, идёт Лёша. Ах, как она обрадовалась, когда, наконец, увидела своего внука, поднимающегося по лестнице! И сам он, увидев бабушку, ускорил шаг и с улыбкою на лице крепко обнял её. — Я так тебя ждала, дорогой мой! – чуть ли не плача, воскликнула она и продолжила: ну, рассказывай, как там учёба, как жизнь твоя проходит и как родители с Евгением поживают? — Всё хорошо, бабушка, – отвечает Алексей, – и родители тоже хорошо поживают. Папу так вообще повысили в чину, – теперь он не заместитель председателя комитета по вопросам сельского хозяйства, а сам уже является председателем. Прошлого уволили за взяточничество. Мама всё так же в сфере культуры работает, но уже с увеличенной ставкой. Евгений (кстати, он передаёт тебе большой привет) живёт тоже спокойно и кажется, что с каждым днём становится моложе. А ты как? — Ой, всё по-старому, – ответила она, продолжив: – давай-ка уже зайдём в квартиру. Екатерина Фёдоровна была до ужаса чистоплотной женщиной и даже никогда не разрешала своему прислуге убираться в доме, считая, что она справится сама и сделает всё намного чище и блестяще, и потому, когда Алексей зашёл в её квартиру, чуть не ослеп, посмотрев на вычищенные до бликов рамки настенного зеркала. И в целом, квартира Екатерины Фёдоровны обладала не только внешней чистотой, но и духовной. Только-только зайдя на порог, ты сразу же ощутишь некое тепло и доброту. И в таком случае, каждый приходящий сюда человек чувствует себя как в своём доме и наполняется внутренними силами. Её квартира довольно проста и имеет всего несколько расцветок: белый, серебряный, бирюзовый,синий и зелёный. Из серебряного у неё были всякие кухонные инструменты: ложки, вилки, ножи, половники и одна лопатка; а также рамки картин и зеркал. Белый же цвет был более популярен. Постель, тюль, мраморный чайничек, тарелки, блюдца, кружки, скатерть, статуэтки и нижнее бельё были исключительно белого цвета, хотя иногда наблюдался бирюзовый, который чаще встречается на её одежде и ювелирных изделиях. Синего и зелёного цвета у были обои, на которых изображались цветочки и узоры. Единственное исключение – деревянная лакированная мебель была тёмно-бардового цвета, а диван и подушки – светло-коричневыми. Разумеется, что квартира Екатерины Фёдоровны идеально отражала её саму. Во-первых, она носила бирюзовые платья с белыми или светло-жёлтыми фартучками, а на ногах у неё были разного цвета туфельки со светлым оттенком и невысоким каблуком. В данный же момент Екатерина Фёдоровна была в бирюзовом платье со светло-

жёлтым фартучком, которые дополняли её округлые очки и серебряные серёжки. Внешне она была слегка пухленькой, но это никак не мешало ей оставаться красивой женщиной. И всякий раз, когда она слышала на улице какие-то насмешки или оскорбительные фразы по поводу веса, она думала, что люди эти просто-напросто завидуют её необыкновенной красоте. Иные черты были также прекрасны. Во-первых, смотря в её голубовато-серые глаза, человек может словно утонуть в их блеске и очаровании, а во-вторых, если человек наблюдательный, то скажет: «Ах, какой же у неё приятный и великолепной красоты длинный нос!», но а если он ещё более наблюдателен, то тотчас же отметит, насколько её постоянно сжатые губки так маняще выглядят. Заметит также этот человек её поседевшие волосы. И седина, обычно, это не совсем хороший знак как для женщины, так и для мужчины. Но не в нашем случае! Волосы, которые были у Екатерины Фёдоровны, не просто седые, а вдобавок ещё кудрявые. И кудри так завораживали некоторых людей, что она даже не носила никаких головных уборов. Итак, зашедшие в квартиру бабушка и внук продолжили диалог следующим образом.— Как по-старому? – поинтересовался Алексей, – ведь наверняка же у тебя что-то должно было произойти. — У меня, дорогой мой, всегда всё хорошо. Единственное, я стала меньше любить нашу городскую верхушку. У нас, ты, может быть, заметил, дороги в окраине стали плохими. — Ещё как заметил. Подковы лошадей даже испачкались! А ты, бабушка, не знаешь, по какой причине в вашем городе так стала власть работать? — Власть хороша, только распоряжение новое, которое месяц назад учредили, ухудшило состояние дорог. Сделали сокращение и понизили зарплату дорожным строителям. И теперь-то они и начали увольняться, а те, кто остался, работает как попало, да ещё, бывает, что и в алкогольном опьянении! — Как же так запустили? Ведь город Y всегда был лучше Z. Тут Екатерина Фёдоровна пожала плечами и, перейдя на другую тему, сказала: — Ты, кстати, проходи, проходи на кухню. Я там, пока тебя ждала, блинов наделала и достала твоё любимое черничное варенье. — Подожди, – сказал Алексей и с торжеством продолжил, достав из-за подмышки коробочку: – у меня для тебя есть подарок! Орлов с таким же торжеством достаёт те самые туфельки и, улыбаясь, отдаёт их в руки бабушке, – та восклицает: — Ох, дорогой мой! Это же те самые итальянские туфельки, о которых я мечтала, когда ты ещё был маленьким первоклассником... Алексей, направившись на кухню, отвечает:— Я прекрасно помню этот день! Когда ты на дне рождении твоей подруги сказала, что тебе хотелось бы носить не только туфли российского производства, но и итальянские, так как в них бы ощущался некоторый шарм и оригинальность. Чуть ли не плача от счастья, бабушка сказала: — Спасибо тебе большое! Я даже не задумывалась о том, что кто-то может так долго

помнить о моей мечте... Сейчас я их примерю. Снявши с особой аккуратностью свои, так сказать, домашние туфли, Екатерина Фёдоровна села на деревянный стул, который был покрыт белым покрывальцем, и начала с такой же особой аккуратностью надевать эти итальянские туфельки. Глаза её ещё больше засветились от счастия, поднялись брови и даже показалось, что она сию минуту помолодела от такой радости. Теперь она встала и решила пройтись в этих туфлях. Внук её так восхищался и радовался тому, как бабушка его довольна этому подарку, а сама она, шагая разными походками, всё только и говорила, какие они приятные, восхитительные и изумительные, а в придачу ещё сказала: «Да я же прямо таки уже королева в этих туфлях!» С каждой секундой ей становилось всё лучше и лучше, что она, несмотря на старость своих коленок, начала слегка подпрыгивать в ходьбе. — Эти туфли божественны! – радостно говорила Екатерина Фёдоровна, – в них я чувствую себя на десять, а то и двадцать лет моложе! Ах, красота! — Я рад, что тебе нравится мой подарок! – с каким-то милым стеснением ответил Алексей. — Ох, да что там, – возразила она, – туфли эти не просто нравятся мне, а я восхищена ими как золоту! Проходит несколько секунд, – и бабушка ласково говорит: — Так, таперича садись за стол, Лёша. Не зря же я столько часов готовила! Алексей и бабушка сели за стол.И хочу сказать, что помимо блинов, которые были настолько хорошо пропечёны, что вместо их самих можно было увидеть круглое и яркое солнышко, находились и другие аппетитности. Например, румяные пирожки с капустой и холодец из говядины, в желейной части которого находились разного рода овощи для дополнения вкуса: зелёный горошек, тёртая морковь, несколько долек чеснока и сами же кусочки говядины. А остальное – было чёрный чай и две маленьких баночки черничного варенья. — Какие ж у тебя, бабушка, вкусные блины, – проговорил Орлов. — И вправду, вкусные, – подтвердила она и, прожевав, продолжила: – кстати, ты мне расскажи, что там у вас по учёбе, что у тебя становится так мало времени на жизнь молодую. — Ой, – кашлянув, сказал Алексей, – это не учёба, а настоящая тяжба! Во-первых, практически каждый день проходят двухчасовые и даже четырёхчасовые лекции, тему которых на самом-то деле можно рассказать максимум за час. Во-вторых, лекторы настолько назойливые и неприятные, когда отчитывают нас за всякие пустяки, что хочется демонстративно встать, послать их и уйти. Благо, воспитанность моя не позволяет это сделать. — Знаешь, их характер можно понять по одной причине, – отвечает бабушка, – ведь до вас были совсем другие студенты. И они-то, возможно, повлияли на состояние лекторов. Словом, вывели их и так разозлили на всю жизнь, что теперь эта беспричинная злость выливается на вас невинных. — Вполне возможно, но всё же терпеть это невыносимо никак! – воскликнул Алексей. — А в целом, тебе нравится учёба? – спросила она секунд так через пять.— Конечно, – с пафосом подтвердил он, – ещё как нравится! Учёба, понимаешь ли, это то, что действительно нужно каждому из нас; и я, скорее всего, когда окончу этот факультет, пойду в другом учиться, иначе говоря в педагогическом. — Учителем хочешь стать? — Да, буду учить в школах биологии и химии, – мечтательно ответил он. — У тебя всё получится, дорогой мой! Тем более у тебя такой, так сказать, твёрдый, но в то же время приятный голос, что дети будут слушать тебя с большим удовольствием и интересом к предмету, – утвердительно сказала бабушка. Алексей приятно ухмыльнулся и слегка покраснел от смущения. А потом уже снова принялся за приятные его желудку делишки. И он ел с такой выразительностью своих движений, будто бы пища для него – это целое искусство. И каждый раз, когда варенье слегка пачкало его бороду, он с высочайшей прилежностью вытирал её своим белым платочком. Многие люди, когда пьют чай, кроме как насыщения, не испытывают ничего, однако же Орлов, выпивая его маленькими глоточками, не просто насыщался этим приятным и сладким вкусом, но и мысленно ощущал себя в раю, где он будто бы слышал ласковое пение птиц и журчание горных рек. Пока Алексей наслаждался принятием пищи, бабушка его с умилением смотрела, вспоминая те годы, когда он был ещё совсем маленьким, но точно так же, как и сейчас хорошо кушал. И тут она кое-что вспомнила!— Лёша, – окликнула она, – я сейчас смотрю на тебя и моментально вспоминаю одну ситуацию. Алексей сию минуту сделал свою физиономию внимательно слушающей и поинтересовался, словно как маленький мальчик: — И что же там было? — Ну, слушай, – сладко ответила Екатерина Фёдоровна, – дедушка наш, Григорий (Царство ему небесное) был жив и здоров ещё тогда. И вы с ним сидели и ели малиновое варенье. У него, как ты знаешь, была такая длинная-длинная бородка. Так вот. Он так аппетитно и, грубо говоря, развратно поедал это варенье, что всю свою бороду обляпал. Так же и ты сейчас! Ты хоть, я вижу, постоянно вытираешься платком, но чего-то безрезультатно... — Да? – удивился Алексей, – а я так был уверен в том, что бороду не испачкаю. — Ну, вот. В зеркало даже посмотри на себя. Увидишь, какой ты весь в варенье. — Ха-ха, действительно, – говорит он, смотря в зеркальце, – сейчас вытрусь. — Ой, – вставши, воскликнула бабушка, – а давай я сама. Так лучше будет! — Ну, нет, – смущённо и как-то по-детски возразил Алексей, – я же уже взрослый мужчина! Она достаёт из карманчика своего платья белый платочек с бирюзовой, а в некоторых частях и синей обшивкой и, улыбаясь, говорит:
— Для меня ты всегда будешь таким же маленьким, милым и любимым мальчишкой! Алексей смущённо прослезился. А времечко всё шло и шло, подходя к тому часу, когда нашему Алексею надо было уже отправляться на учёбу. Тут он и спрашивает, съедая последний блин: — Который час?

— Ой, не знаю, Лёша, – ответила бабушка, – посмотри в комнате моей – там часы. Орлов встал. Однако то, как он это пытался сделать, выглядело смешно, потому что, во-первых, Алексей сильно наелся, и у него появился некий, если можно так сказать, подбородок на животе, мешавший ему вылезти из-за стола; во-вторых, просидев неподвижно на стуле, он был уже словно приклеен к нему, и поэтому вставать было тяжело. Но он встал!Далее Алексей направился к бабушкиной комнате. Комната Екатерины Фёдоровны была всецело заставлена разными цветами и статуэтками. На полочках шкафа стояли маленькие мраморные купидоны, стеклянные орлы и лебеди, пирамидки и позолоченные лягушки. На столе и подоконнике стояли цветы. Миниатюрные розы, красиво оформленные кактусы и волшебные фикусы создавали изумительную атмосферу природы. Над кроватью же висели часы, с роскошно оформленной серебристой рамкой. Собственно, за этим и пришёл Алексей. «Без пятнадцати десять, – поговорил он. – не опоздать бы!!» — Ну, сколько там время? – окликнула его бабушка. Зашедши, отвечает: — Уже без пятнадцати десять. Дорога обратно займёт час с лишком. А на учёбу к половине первого, поэтому мне придётся срочно ехать, а то за опоздание, сама знаешь, какое угодно могут придумать наказание!.. — Да, понимаю, – с какой-то грустью ответила Екатерина Фёдоровна, – но ты же в следующий раз приедешь, да? — Конечно, приеду! — Ну, хорошо, – с облегчением сказала она, – только ты в дорогу что-нибудь возьми, пожалуйста! Вон смотри – пирожки ещё не доел. — Мне кажется, что я насытился на целый день, но, пожалуй, два возьму. Алексей берёт с собой эти два пирожка и вместе с бабушкой отправляется в прихожую. — Ну, дорогой мой, – говорит бабушка, – буду ждать тебя в следующие разы. — Как только день мой будет свободен, то я тотчас же поеду к тебе! А пока до встречи! Не болей и не грусти тут без меня. Тут Алексей крепко её обнимает, а затем целует в щёчку. — И тебе всего хорошего, – отвечает ему бабушка, – самое главное – побольше успехов в учёбе! — Благодарю! Итак, Алексей отпирает квартирный замочек и выходит наружу. Спускается по лестнице на первый этаж и, попрощавшись с уборщицей, выходит из этого четырёхэтажного дома. Выйдя, Орлов от неожиданности ахнул, когда увидел толпу людей, которой ещё не было на момент его приезда. А люди в этой толпе... – нет! не разнообразные, напротив все они не то клоны, не то роботы, – словом, сплошное однообразие и рутина.В каждом лице виднеется мрачный и недовольный взгляд, и если ты поздороваешься с этим человеком, то, вероятнее всего, он по-злодейски на тебя посмотрит и, может быть, скажет чего-нибудь оскорбительного. Так что молчите и не смотрите этим персонам в глаза. И по профессии, кстати, все эти люди – мелкие

чиновники и заложники канцелярии и бюрократии. Тем временем студент наш уже подходил к бричке, но тут неожиданно выбегает какая-то девушка и как яростная молния от невнимательности налетает на Алексея. — Ой, боже, – вскрикнул он, видя перед собою девушку, упавшую на плитку... Не может быть, но по всем своим правилам поведения и этикета Орлов должен был помочь подняться ей! А он вместо этого забвенно начал глядеть на неё... И знаете ли, Алексей даже не шевелился, будто бы ему дали команду смирно стоять. Но то, что он видел перед собой – это невыразимое чудо женской красоты... Первое, что Алексей заметил, – это её голубые ангельские глаза, в которых лилась эдакая невинность и простота молодой души; далее особое внимание он уделил длинным волосам тёмно-рыжеватого цвета и не совсем длинному, но и не совсем короткому носу с такой, можно сказать, царственной горбинкой; а последняя вещь, которую он заметил, – это её испачканный сарафан с обшитым рукавом, и сама она была босая и с грязными ногами, однако эти небрежные детали никак не помешали ему восхититься красотой этой девушки. — Простите, господин, – тихим голосочком сказала она, – я совсем не заметила вас, пока бежала... — Ничего страшного, – ответил Алексей, вышедши из облака мечтаний, – позвольте мне вашу руку. Она подала ему свою маленькую и слегка поцарапанную ручонку, и он помог ей встать. Когда же Орлов коснулся руки её, по его телу прошла приятная и ласкательная дрожь, и несмотря на то, что ладонь девушки была так холодна, теплота души всё же ощущалась. И потому Алексеевы глаза всё больше и больше светились, а сердце его билось всё быстрее и быстрее... — Это неуместно, что я тут с вами стою, держась за руки, – то ли спрашивая, то ли утверждая сказала незнакомка, – ведь вы, как я понимаю, высокого чина? — Нет-нет, что вы? – растерянно ответил он, – я пока ещё студент, но родители мои чиновники из города Z. Девушка притихла. Через некоторое молчание Алексей полюбопытствовал: — Вас, кстати, как звать? — Анна, – скромно ответила она. В мыслях Орлов называл её уже не просто Анной, а Аннушкой, что вовсе не было характерно для него. В течение всей молодой жизни его никогда не интересовали девушки или женщины. Всё он был упёрт только в своё обучение. Но сейчас же эта монетка перевернулась, показавши романтичную сторону характера нашего Алексея. — Анна... – медленно промолвил он. И тут, немного задумавшись, Аннушка наша решается спросить: — А вас... как зовут?.. — Орлов Алексей Андреевич, – ответил он, крепко сжимая её руки. — Не могу я так! – ещё громче воскликнула Анна, – вы сын чиновника! Вразумитесь! Что о вас подумают другие? Отпустите мои руки...Пускай она и говорила эти слова с такой раздражённостью и злобой, но внутри

Анна чувствовала, что в какой-то мере влюбилась в Алексея, и при этом не хотела, чтоб он находился рядом, дабы его не осудили проходящие рядом чиновники за общение с бедной девушкой. Отпустив руки, Алексей прошептал: — Какая странная встреча... Скажите честно, вы ведь тоже влюблены? Анна молчит... — Алексей Андреич, – слышится нам голос Евгения, – Алексей А-андреич! Но Орлов продолжает: — Анна, ваши голубые глаза так блистательны для моей души... Аннушка, покраснев, смущённо продолжает молчать. — Алексей Андре-е-ич!! Ей-богу, что вы там застыли? Не обращая внимания на Евгения, Алексей продолжает: — Позвольте спросить... — М?.. — Что же с вами стряслось, что у вас такая одёжка? — А-а-ле-е-ксей! – всё-то слышим мы Евгения. Анна, не понимая, кто там кричит, отвечает: — Я бездомная, бедная девушка... Родители мои погибли и теперь я брожу вместе со своей бабушкой по улицам этого города. Алексей сжалился, вновь взяв Аннушку за руки, засим слабо повернул свою голову и увидел Евгения, который, казалось, вот-вот потеряет голос. — Наконец-то, – прокричал опять лакей, – вы обернулись! Нам нужно спешить! Между тем студент наш опаздывающий вновь глянул на девушку и с каким-то отчаянием тихо промолвил: — Анна... Тут она навострила слух.— Анна... Мне придётся вас покинуть... Я спешу на учёбу в родной город свой. — И вы... больше не приедете? — Приеду, обязательно приеду... Только, прошу вас, ждите меня... Здесь он медленно отпускает руки девушки, как будто они были для него, как руки родной матери, и такими же медленными шагами, обернувшись, уходит в сторону брички. Аннушка же, прослезившись, продолжила стоять, как статуя, и смотреть на уходящего Алексея, думая только о том, когда же он снова вернётся... Тем временем Орлов уже запрыгнул в бричку. Евгений звонко хлопнул прутьями, и лошади двинулись с места в город Z. Путь их был относительно тихим и молчаливым. Алексей сидел так, будто бы недавно увидел что-то ужасное, но на самом же деле он просто поскользнулся в своём сознании и начал мечтательно шептать: «Аннушка... Аннушка...» Однако Евгений был человеком любопытным и посчитал бы грехом, если б не разузнал об этой девушке. — Алексей Андреич?.. Молчание. — Алексей!! Он вздрогнул и посмотрел на лакея.— Что с вами, Алексей Андреевич? И кто эта девушка, с которой я вас видел? Потерев свои глаза, Орлов с каким-то отчаянием ответил: — Я, кажется, влюблён... — Вот именно! Вам всего лишь кажется. А когда кажется, сами знаете, что делать, – иронически сказал Евгений. — Нет, Евгений, я действительно влюблён... — Чушь! – опять говорит он, – я уйму раз влюблялся, а в итоге женился и начал любить по-настоящему на тридцать шестом году жизни своей. И то жена моя стала так хворать, что никакие врачи ей не помогли, а потом уж и померла она... Я очень тоскую по ней и не позволяю соблазнять себя другими женщинами. — Вы верны ей даже после смерти... — Алексей Андреевич! Я вас не узнаю. Где тот Лёша, чиновничий сынок, который постоянно стремился к самообразованию и не обращал никогда внимания на соблазн красотой? Алексея даже не взрослила борода его, – он сию минуту стал каким-то слабохарактерным мальчишкой... — Между прочим, я хочу ещё сказать, что в вашем учебном заведении полно прекрасных, умных и красивых дам. А вы сиюминутно пристрастились к какой-то бедняге! Оклемайтесь! – продолжает грозно говорить Алексею, будто бы был отцом его. — В следующий раз я всё равно посещу Аннушку...— Смотрите, Алексей, про бабушку не забудьте!.. Она-то ведь более дороже и любимее для вас, ежели эта Анна, или как вы шепчете, Аннушка! — Не забуду, – недовольно сказал он. В это время бричка уже совсем отдалилась от площади и опять попала на эту тягучую и грязную дорогу. Помимо этой брички встречались кареты разбогатевших чиновников, повозки купцов и такие же маленькие брички. И «не забуду» было последним, что сегодня Алексей сказал своему лакею. Поэтому весь остальной путь был настолько тихим, будто бы Евгений везёт в своей бричке какой-то труп. Вот уже и выехали Алексей и Евгений из окраин города Y, попавши в густой тёмный лес, который ведёт к городу Z. Не так страшно любить, как внезапно и с памятованием всех радостей своей жизни влюбиться в какую-то особу с неизвестным для нас ещё характером и отношением к нам самим. Мало у людей было так, что эдакая первая влюблённость приводила их к истинной и вечной любви, ибо само явление влюблённости предполагает нечто вспыхнувшее, – а всё вспыхнувшее и разгоревшееся может принести столько бед, а потом так же неожиданно, как и появилось, исчезнуть навсегда. И что было дальше с нашими героями – покажет следующая часть.