Озеро во дворе дома. Часть вторая

ОТСТУПЛЕНИЕ ПЕРВОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ

Напоследок бывшая жена преподнесла такой подарок, что совместная квартира вмиг ему опостылела.

Она не нашла ничего лучшего, как повеситься. Так благополучно висела несколько дней. Лау приехал из очередной короткой командировки и, едва зайдя в квартиру, почувствовал неприятный запашок мертвечины. Он взломал дверь в комнату жены (ключа у него не было) и, когда вошел в комнату, запах разлагающейся плоти так шибанул в нос, что  вырвал на пороге и, размазывая сопли и слезы, вызвал скорую и полициянтов.

Его тут же взяли в оборот бравые опера и стали по-дружески уговаривать, похлопывая по плечу и притворно сочувствуя, сами понимаем, постылая жена, довела до цугундера, поэтому  сознайся по-хорошему в убийстве жены. Версия, сочиненная операми, была просто отличная: сначала повесил жену, а потом уехал в командировку. Он, хоть и был потрясен  смертью бывшей супруги, благоразумно молчал, хотя ему подсовывали лист бумаги с предложением написать явку с повинной. Он охотно брал ручку, лист бумаги и что-то на нем писал. Что –  и сам не помнил. Только опера, прочитав его писанину, взъярились и намяли ему бока. Аккуратненько, без следов. Еще он не раз и не два подмел пыль в кабинете оперов. Потом его бросили в каталажку и забыли. Следователь возбудил уголовное дело по факту убийства и допросил в качестве подозреваемого, но он ничего не сказал. Его спас судебный эксперт, который дал заключение, что странгуляционная борозда носит прижизненный характер, и это не удавление петлей.

Тогда опера дружески отряхнули пыль с его одежды и посоветовали написать явку с повинной о доведении до самоубийства жены, которую довел путем угроз и жестоким обращением. Видно, собственная семейная жизнь оперов была богата на такие вещи. Лау согласно кивал головой, но ничего не говорил, а на листах бумаги выводил корявые загогулины, которые при всем желании нельзя было принять как явку с повинной.

Эх, неважными психологами оказались опера. Налили бы водки, чтобы расслабился, избавился от тягостного видения распухшего трупа, со склоненной набок головой и  вывалившимся огромным синим языком. Труп неспешно покачивался в петле от легкого сквознячка, когда открыл дверь. Хотела быть неотразимой перед ликом смерти: навела макияж, сделала прическу, надела новое платье. Только забыла о том, что при асфиксии мышцы расслабляются  с соответствующими дурно пахнущими выделениями. Еще и повисела несколько дней. Поэтому эффекта добилась прямо противоположного. Вид трупа словно выжгло на сетчатке его глаз. Стоило закрыть глаза, как появлялся труп, заполнял все поле зрения и еще сильнее вонять. Голова трупа тыкалась ему в лицо и, с трудом ворочая распухшим языком, спрашивал: «как я, нравлюсь тебе такая красивая» ?

Ему бы выпить водки, чтобы расстаться с этим трупным наваждением, но водку в полиции почему-то не подавали. Возможно, если полициянты налили ему, он бы подписал любую явку с повинной, вспомнил, что совершил еще десяток убийств, которые никак не могли раскрыть. Но полициянты оказались слишком скупыми, они пили сами, а ему не поднесли. Поэтому он сидел в ступоре и ничего не видел, кроме трупа.

Когда его с сожалением выпустили, поскольку отпало последнее предположение, что довел жену до самоубийства, он вышел на порог, вдохнул свежего городского воздуха и впервые после смерти жены заплакал. Труп наконец-то оставил его в покое и растворился в перспективе городских улиц. Он вернулся домой, сорвал бумажную печать и едва зайдя туда, сразу выскочил из квартиры, как ошпаренный. Запах. Застоявшийся трупный запах. В круглосуточном магазине, купил бутылки водки и выпил ее на лавочке возле дома. На этой лавочке он и переночевал. Утром заставил себя вернуться в квартиру, открыл окна, собрал и выбросил все женские вещи. Содрал обои со стен, разобрал и снес в мусорник мебель. Купил краски и густо намазал стены комнаты. Однако запах не уходил.

Лау сходил в банк и предложил заключить с ним такую сделку: он добровольно сдает квартиру, а ему представляют другую, в любом месте, даже с доплатой. Сотрудник банка принес ему соболезнование, вежливо выслушал и пообещал дать ответ в письменном виде. Через неделю получил уведомление, где банк вновь принес ему соболезнование и выразил сожаление, что не может согласиться с предложенным вариантом обмена квартиры, поскольку ипотечным договором такой вариант не предусмотрен.

Он не обиделся на банк. Прекрасно понимал, что никого не волнуют его проблемы. Есть деньги – плати, нет денег – расставайся с квартирой. Однако жить в квартире не мог. Сначала скитался по друзьям, капсульным гостиницам, а потом был вынужден вернуться в квартиру. Слишком накладно было платить за квартиру и не жить в ней. Он закрыл на ключ дверь в комнату бывшей жены, а ключ выбросил с балкона. Он больше не войдет в эту комнату. Отныне он старался приходить с работы как можно позже и с удовольствием выходил в выходные дни на работу. Днем было еще ничего, самое страшное начиналось, когда надо было ложиться спать. Появлялся труп жены и садился на надувной матрас, которым он заменил выброшенную кровать. Чтобы труп не догадался, где будет спать, он долго слонялся по кухне, прихожей, лоджии, наматывая километры, а потом резко тормозил, быстро надувал матрас, бросал на него простыню, одеяло, подушку и нырял под одеяло, чтобы труп не занял его место. По-другому никак не мог уснуть. Хозяин знал о том, что его бывшая супруга повесилась,  видел помятое состояние по утрам и пытался разговорить, но он отделывался общими фразами: боялся, что уволит. Попросил чаще направлять в командировки, которые стали его спасением.

Хозяин фирмы был своеобразным: невысокий, полненький, лысый  похотливый козлик, не пропускавший мимо ни одной юбки и смазливых мальчиков. Он был умен, прозорлив, его фирма существовала уже второй десяток лет и имела миллионные обороты. Едва он утроился в эту фирму, как хозяин стал осторожно-нежно поглаживать его по плечу. Он про себя рассмеялся, но не стал становиться в позу. Кроме пугливых поглаживаний хозяин никогда не делал намеков сексуального характера. Поэтому он решил, пусть его, от поглаживаний не убудет. Еще хозяин обожал рассылать по электронной почте дикпики . Женщины морщились, кое-кто из них, не выдержав приставаний, увольнялись, а он продолжал работать. Хозяйские послания складывал в отдельную папку и однажды, от нечего делать, просмотрел и понял, что хозяин хвастается  не своим, а чужими диками. Своим открытием, от греха подальше, на работе ни с кем не поделился. Хозяин, польщенный его лояльностью, загрузил его командировками. Лучше мотаться по командировкам, чем  подвывать от тоски в постылой квартире.