Посланец из Эдема. Гл. 2-19а Любовный азарт

 Когда  Измаил в красивой молодой женщине  узнал брошенную возлюбленную, он сильно удивился и вначале даже растерялся, но быстро внутренне собрался. Еврейки, в отличие от турчанок, не носили паранджи и ходили с открытыми лицами, и только при встречах с турками  прикрывали часть лица покрывалом.  Стефания проявила большую неосторожность, забыв это сделать в разговоре с ним.
        Он заметил, что она  достаточно богато одета, -  ага! Значит, жизнь у нее хорошо сложилась. А мальчуган этот, надо полагать, от него, Измаила, если судить по времени, когда ей, беременной, пришлось от них уйти и по тому, как она испугалась, когда ребенок назвал при нем её мамой. Измаил  стал вспоминать время, когда она у них работала, эта недоступная  красавица.

       Молоденькая девушка, как только появилась у них в доме,  своей изумительной красотой  сильно выделялась  среди  прочей прислуги  и сразу ему приглянулась. И имя красивое носила: Стефания. Получив сильный отпор при первой же его попытке её обнять, уязвленный хозяйский сынок решил настойчивыми ухаживаниями   завоевать ее сердце. Его  охватил азарт  охотника, пытавшего поймать прекрасную редкую птицу. Он настигал ее в самых  неожиданных местах, шептал ей на ухо слова  любви, назначал свидания, но бесполезно: она не приходила.  Ее  упорство и злило, и удивляло его, а главное -  ущемляло его самолюбие, потому что он был хорош собой, ладно скроен и не знал неудач в любви.
       Ее стойкое сопротивление  лишь поднимало в нем накал бушующей страсти. Он  пытался подобрать к ней ключик, думая, как и чем тронуть сердце ставшей желанной ему  девушки.
        «Не будь она еврейкой, на ней можно было бы жениться, даже на бедной, но отец не допустит кровосмешения с неверными. А так она всем хороша»,  - сожалел он.

        Однажды он увидел ее в саду, когда она вместе с садовником собирала к обеду яблоки и груши. Измаил отослал садовника в другое место, чтобы остаться с ней наедине.  Обхватил ее сзади за плечи и страстно заговорил ей на ухо:
       - Приходи, когда стемнеет, во флигель. Я там тебя ждать буду, любовь моя!
       - Никуда я не приду! Никакая я не ваша любовь и отстаньте, ради Бога! – испугалась она его открытого домогательства.
       - Что? У тебя кто-то есть? Я его убью! Кто он? - вспыхнул он, крепко обняв за плечи, будто клещами сдавил.
       - Никого у меня нет, только и вы не трогайте меня!  - она кулачками стала отбиваться, и он ослабил свои клещи.
       - Ну нет, ненаглядная моя, моя безумная страсть, моя колючая нежная розочка, я от тебя не отступлюсь. Когда же ты поверишь мне, что я тебя люблю и жить не могу без тебя?
       - Никогда! Отойдите, хозяин, от меня подальше - мне работать надо!.. Я не знаю, куда от вас уже бежать!.. Не  вынуждайте меня  покинуть ваш дом!
       - Что ты, дорогая! Я не собираюсь тебя  обидеть и не хочу, чтобы ты  ушла от нас.

       Стефания и вправду бы ушла  из этого проклятого дома из-за  настойчивых приставаний Измаила, да куда пойдешь? В городе трудно с работой. А надо отцу помогать содержать дом и растить племянницу — дочь ее покойной сестры Сары. И кто знает,  будет ли на новом месте лучше?
        Красавец-ловелас, всякий раз натыкаясь на решительный  отпор девушки, стал действовать хитрее, намереваясь сыграть на жалости и доброте, присущих женской натуре.
        - Ну что мне сделать, чтобы ты поверила? - начал он свою новую игру. - Никого я так еще не любил. Ни одна девушка так сильно не затронула моего сердца. Ты -  прекрасная пери,  алмаз души моей! Хочешь, я упрошу  своего отца, чтоб он разрешил жениться на тебе, и ты станешь хозяйкой всего дома, желанная моя? Ну скажи, - хочешь? - он повернул ее к себе и  поймал взгляд ее очаровательных черных, как безлунная ночь, звездочек глаз, в которых он увидел неподдельный страх.  «О Аллах, как же она  хороша! Сил моих нет!» - его внутри нестерпимо зажгло от нахлынувшей страсти.
 
       - Прошу вас, оставьте меня! Разве  мало  достойных вас девушек, что вы засмотрелись на бедную, не вашего сословия? -  с прежней твердостью и упорством  говорила Стефания, понимая, что нельзя ей поддаваться  настойчивости  молодого  хозяина, как бы он перед ней ни расстилался мягким и пушистым ковром, ни рассыпался разноцветным бисером. Даже красота его, пленявшая сердца многих девушек, стала ей отвратительна. - Дайте мне пройти!
       - Что мне до других, когда  ты мне нужна!  Нет мне  жизни без тебя!
       - Оставьте меня, хозяин, Богом прошу! - бедная девушка готова была разрыдаться.
       - Бессердечная! Это мне надо плакать! Я наткнулся на холодную скалу! Как ты можешь мне не верить?!! - Измаил выхватил свой острый ятаган из-за пояса, который всегда носил при себе, и взмахнул им.
       - Ах! - Девушка от страха зажмурилась, ожидая удара.

       - Не веришь, да?! Не веришь?!!  Что ж, прощай, любимая! Прощай, отец! - он распахнул белоснежную рубашку с тонкими кружевами и полоснул себя по оголенному животу. Из образовавшейся раны брызнула кровь и  стала заливать рубаху и штаны.
       - Что вы  наделали?  Измаил?!  – страх её сменился  ужасом  от того, что он сделал с собой. - Зачем же вы так? Зажмите  сильнее рану, я сейчас  поищу траву, останавливающую кровь,  потерпите немного, - она не на шутку испугалась  безумной  выходки молодого хозяина  и принялась искать  целебную траву.

        Вскоре поиски увенчались успехом, и девушка быстрыми, но осторожными движениями своих умелых ручек приложила  листочки целебного растения к  кровоточащей ране и  стала перевязывать пострадавшего  лентами из бывшей его рубашки, которую пришлось изорвать. Он  морщился от боли, но ему приятно было видеть,  как она ухаживала за ним: перевязывала его  тело, нежно касаясь своими красивыми руками с длинными тонкими пальчиками.  Порез, к счастью, был неглубоким, хотя он рисковал.  Это был крайний случай, на который решился Измаил, чтобы затронуть ее  душу. «Несчастный влюбленный» уже   по-настоящему  жалобно стонал.
 
        Измаил  скрыл от  отца  истинную причину своего  ранения (не хотел лишних вопросов и объяснений с ним), сказав, что это рана от  падения с лошади на острый камень, и попросил виновницу своего недуга ухаживать за ним, пока  он не поправится. Чувствуя себя в некоторой степени  виновницей, она с усердием принялась за врачевание,  смазывая ежедневно поврежденное место целебным бальзамом, приготовленным лекарем, и через две недели рана затянулась, оставив на крепком  молодом теле героя только небольшую полоску шрама.
         Вот тогда хитрец решил, что пора действовать. Когда Стефания в последний раз  обрабатывала  его рану, он  попросил, чтобы она его поцеловала.
        - Нет,  не просите, -  покачала головой девушка, но в ее  голосе уже не звучала былая твердость, а уже слышалось колебание.

        - Я признаю себя побежденным и преклоняюсь пред твоей  неприступностью... Я, право, идиот, что вел себя таким неподобающим образом, и.. сдаюсь на милость победителю... Одного  прошу: поцелуй меня, пожалуйста,  всего лишь один раз, и я  навсегда оставлю тебя в покое, - сказал он, напуская на себя  смиренный  вид.
        За время его болезни Стефания привыкла к  тому, что он стал на удивление смирный. Он больше не приставал к ней с объяснениями в любви, был сдержан, не пытался обнять, не брал даже  за руку, как это было раньше. Обрабатывая  его рану, она  касалась его крепкого,  мускулистого полуобнаженного тела, от которого исходила сила и нечто волнующее, что повергало ее в легкий трепет, поэтому старалась быстрее  сделать свое дело и убежать  из его  комнаты.

       Когда Измаил попросил ее только один раз  поцеловать его,  как побежденного, она немного поколебалась, затем наклонилась и поцеловала в щеку. Вдруг он схватил ее в охапку и в мгновение ока она оказалась под ним.
       - Любовь моя! Душа Моя! - он стал осыпать ее поцелуями, которые она принимала, зажмурив глаза.
       У нее уже не было сил и желания сопротивляться, и она подчинилась ему с той обреченностью овечки, которую ведут на заклание.  Как она поняла, в тот день на этой постели совершилось то, чего он так долго добивался от неё.

        Коварный план молодого хозяина осуществился. Теперь он мог радоваться: наконец-то, долгое сопротивление  неприступной крепости - этой бедной, но гордой, красавицы-еврейки - было сломлено, но сколько сил и времени для этого потребовалось! И унижения! Да-да, он чувствовал себя униженным перед неверной. К тому же,  радость победы омрачалась  тяжелыми потерями - своей гордости и собственной крови. Возненавидеть бы её за это, но  случилось то, чего не хотел: он влюбился в нее по-настоящему. «Вероятно, это из-за пролитой крови ради нее, - подумал он. - Она  слишком дорого мне досталась».
       Шли дни, а он по-прежнему страстно желал ее, тайно, крадучись каждый вечер приходя к ней в комнату, когда в доме все засыпали. Она не закрывалась, пока он не приходил.  Сначала она испытывала только омерзение, горечь и боль от  его  поцелуев и рук, касавшихся её самых сокровенных мест, выполняя его  постыдные просьбы, а потом привыкла.
       Войдя, пылкий покоритель женских сердец сам закрывал дверь на крючок, осыпал поцелуями ожидавшую его возлюбленную  и спешил  предаться любовной страсти с ней до глубокой ночи.

продолжение http://proza.ru/2015/10/11/980