Кандидатский минимум по философии

        На овощебазе в те годы действовал очень простой и очень эффективный порядок. Водители-частники приезжали на грузовиках и становились в живую очередь перед воротами вдоль улицы Предпортовой. Торговцы оформляли товар, выходили за ворота и брали грузовики из очереди, чтобы развезти товар по точкам. Расценки были твердыми, не разживешься, но на жизнь и поддержание машины в рабочем состоянии хватало.

        Я учился на втором курсе аспирантуры мат-меха. Все кандидатские минимумы у меня уже были сданы. Кроме философии. Был я тогда слегка заносчив, называл себя в шутку, но, с ясным осознанием того, что во всякой шутке есть доля истины, молодым ученым. К философии относился пренебрежительно, чтобы не сказать, презрительно, как наверное почти все физики и математики. Но пренебрежение-пренебрежением, а минимум есть минимум, сдавать придется. Совсем игнорировать философию было бы неразумно. Поговаривали, что за исправное посещение лекций можно будет получить минимум автоматом или почти автоматом. И я исправно посещал. Лектор был без огонька. Скука была ужасная. Но с минимумом, в итоге, вышло неплохо, тем, кто не гулял лекции, достаточно было сдать один реферат. Список тем для рефератов был большой, темы были разнообразны. Я выбрал: «О причинах возникновения математики, на примере работ Гуссерля.»

        Дело было в самый разгар девяностых. Я тогда владел грузовичком-фургоном ГАЗ 53. Вы спросите, каким образом у аспиранта-математика может появиться грузовик? Да и зачем аспиранту-математику грузовик? Я же говорю — девяностые. Хорошо хоть грузовик, в этом есть хоть какой-то здравый смысл. Его, здравого смысла во владении грузовиком, даже довольно много. Хорошо, что не экраноплан, скажем. На экраноплане сложно было бы фрукты развозить по торговым точкам. Разве только вдоль Невы, по набережным.

        Итак, учился я в аспирантуре. Машина была кормилицей. Как-то так повелось — всем своим автомобилям я всегда приписываю пол, мужской или женский, и соответствующий этому полу характер. Так вот грузовик, несмотря на то, что он «грузовик», «фургон», «газон», был стопроцентной женщиной. Такая большая, сильная, но покорная, как огромная лошадь или буйволица. Называл я ее всегда и про себя, и в разговорах Машиной. Было в моем отношении к Машине несомненное сходство с тем, как, вероятно, относится крестьянин к своей кормилице-лошадке.

        Студенты и аспиранты именуют и запоминают учебники по фамилиям авторов. Ильин-Позняк, Ландау-Лифшиц, Бугров-Никольский, Фихтенгольц, Демидович, Зорич… Говоришь, например, «Хокинг-Пенроуз», и все, ничего уточнять не надо, всем понятно о какой книге идет речь. И, конечно, любимые учебники узнаются с первого взгляда, в любой проекции, хоть с торца. Мне надо было писать реферат, я пошел в библиотеку взял Гуссерля и, прицепом, — рекомендованный классический вузовский учебник по философии. Авторов не помню. Авторство было, как это чаще всего бывает, двойное. Пусть, например, Петров-Николаев.

        В очереди на овощебазе иногда приходилось довольно долго постоять. Было время почитать, поучиться. Там часто возникали мимомлетные знакомства, приятельские отношения. Ходили друг к другу в гости, стрельнуть сигаретку, побалагурить о машинах, о работе. Всё это классическое: «Искра-зверь, слона убьет, а не схватывает...» Ко мне часто заглядывал Андрей, молодой парень, мой ровесник. У него был грузовичок ИФА. Если кто-то из шоферов подходил к моей Машине, я обычно бросал учебники на сиденье лицевой стороной вниз. Не хотелось лишних вопросов.

        Как-то стою на овощебазе, читаю философию, вижу в зеркало, Андрюха приехал на своей Ифе. Встал в хвост очереди, выскочил из кабины и идет ко мне. Я отложил учебник, переключил голову с философии на шоферские разговорчики, достал из бардачка сигареты. Андрюха заскакивает в кабину:

        — Привет.
        — Привет.

        Взгляд его падает на учебник (лежащий обложкой вниз), и он радостно восклицает:

        — О! Петров-Николаев!

        Хватает книжку, немного полистав ее, спрашивает:

        — А тебе зачем? Нужно для чего, или так, для себя интересуешься?

        Абсолютно офигевший от сюрреалистичности ситуации, я говорю:

        — Знаешь, я учусь в аспирантуре на математическом факультете универа. Готовлюсь к сдаче экзамена по философии.

        Андрюха радостно заявляет:

        — Да?! А я в аспирантуре на философском.

***

        Неожиданно тема реферата меня увлекла. Проштудировав Гуссерля, я понял, что он ни уха, ни рыла не разобрался в вопросе. А вопрос-то, оказывается, более чем интересный! Я засел с ручкой и бумагой за стол (компьютера у меня тогда еще не было) и расписал подробненько все свои соображения по теме. Перечитал несколько раз, что-то поправил. Остался весьма доволен собой. Сдал реферат философу.

        Через несколько дней я получил назад свой реферат с надписью красными чернилами поперек титульного листа: «Не могу трактовать этот текст как реферат по философии», и подпись. Реферат этот до сих пор хранится у меня с некоторыми прочими бумагами из тех времен. Пару лет назад случайно попал мне в руки. Перечитал. Неплохо написано.

        А кандидатский минимум по философии я так и не сдал. И не защитился. Очередной вихрь бурной жизни девяностых подхватил меня и, выдернув из-за письменного стола аспиранта-математика, перенес в какие-то другие обстоятельства и в каком-то другом качестве. А в каком, так сразу и не скажу, вспоминать надо.