Сказки волшебного леса. Праздник улиток

Весной началась суета. «Паранормальные явления», — вздыхал старый ворон.

Теперь по утрам их крыльцо было завалено записками с пожеланиями. Деревенским жителям этой весной явно не жилось спокойно. И не то чтобы были какие-то конфликты, а просто бестолковая суета.

Даже звери в лесу суетились: зайцы носились как угорелые по тропинкам, то и дело натыкаясь на ежей. Дятлы очумело долбили деревья, птицы не замолкали, стараясь перекричать друг друга.

«Делаа», — заметила молодая колдунья.

Она всё утро наблюдала за улиткой, которая проползла в дом и теперь задумчиво ползала по стенам, оставляя за собой липкий след: «Смотри, ворон, вот улитка, никуда не торопится и везде чувствует себя как дома. Пора и нам устроить Праздник Улиток. Как ты считаешь?»

Старый ворон, конечно же, знал, что такое Праздник Улиток, но на деле никогда с ним не сталкивался. Его предыдущая хозяйка любила суету, и чем больше люди беспокоились, тем счастливее она становилась. А уж когда случилась массовая драка волков с деревенскими псами, она подпрыгивала от радости и кричала внутрь движущегося мехового клубка, в котором мелькали уши и хвосты: «Ату его, ату!»

Суть Праздника Улиток в том, что печется специальное печенье в форме улиток. Колдунья, пока его печет, читает особые замедляющие заклинания, да и рецепт тоже особенный.

Они пекли печенье трое суток без перерывов на сон. Колдунья дала ворону склевать пять ярко-красных горошков для прилива сил.

В конце концов, они напекли столько улиточного печенья, что хватило на жителей всей деревни и на всех лесных обитателей.

Молодая колдунья лично отвезла ящики с печеньем в деревню на телеге, запряженной добрыми волками. «Счастливое печенье, — говорила она, — ешьте сами и угощайте детей и знакомых».

Ворон занимался лесными жителями и следил, чтобы каждому достался хоть маленький кусочек улиточного печенья.

И наступила благодать.
Во-первых, действие улиточного печенья заразно. Не обязательно самому его съесть, а оказаться в обществе того, кто съел, — и ты тоже замедляешься. Причем это замедление — не апатия, когда нет сил и желания шевелиться. А это блаженное замедление, когда кажется, что наступило просветление и ты понял, зачем живешь: просто чтобы жить, дышать, ходить, подставлять лицо солнцу, быть продуваемым ветром, сидеть на траве, жевать травинку и смотреть на закат. И не хочется ничего выяснять, ни с кем спорить, чувствуешь внутренний покой.
Во-вторых, действие улиточного печенья длится неделю. Самое то, когда надо притормозить.
А в-третьих, в любых конфликтах объявляется перемирие.

И все резко, по волшебству, замедлились. Ежи медленно брели по тропинкам, улыбаясь в усы, птицы облепили ветки деревьев, любуясь закатами, лисы валялись на полянках, подставляя мягкие меховые животы солнышку. От деревенских всего-то доставили три записки — ерунда.

«Хорошая всё-таки идея, Праздник Улиток, ворон», — сказала молодая колдунья, сидя на крыльце с большой чашкой горячего чая в руках. — Так суетишься что-то, бегаешь, выясняешь, гоняешься за какими-то призрачными надеждами и ветрами, идешь по чужим следам. И не замечаешь жизни вокруг.

Так они сидели на крыльце, смотрели вдаль, и перед ними стояла целая миска улиточного печенья.

А оно вкусное. Сделано из «удовольствия медленной жизни», так в рецепте написано.

На самом деле — орехи, кориандр и корица.