de omnibus dubitandum 118. 263

ЧАСТЬ СТО ВОСЕМНАДЦАТАЯ (1917)

Глава 118.263. ПРОТОКОЛ  ПОКАЗАНИЙ  Г.Ф. ВЕБЕРА* ОТ 23 И 27 МАЯ 1917 Г.

*) Найти какую-нибудь информацию о Г.Ф. Вебере не удалось... Поэтому размещаю информацию о его брате (?), чтобы составить свое мнение об окружении Г. Ф.
 
ВЕБЕР Сергей Федорович (22 июля 1857 – 16 марта 1927, Ленинград) - государственный деятель, тайный советник (1906). Из дворян Харьковской губернии, православного вероисповедания; сын капитана, получившего потомственное дворянство в 1869 г. Окончил 3-ю Харьковскую гимназию и юридический факультет Харьковского университета (1879) кандидатом прав. 11 апреля 1883 г. поступил на службу в Министерство финансов, чиновник особых поручений сверх штата при Харьковской казенной палате. С 1885 г. и.д. податного инспектора 1-го участка Харькова, с 1887 г. и.д. начальника 1-го отделения Харьковской казенной палаты (в 1889 утвержден в должности). С 1892 г. управляющий Орловской казенной палатой; был привлечен к работе по разработке проекта закона о государственном промысловом налоге. С 1895 г. вице-директор, с 8 ноября 1905 г. директор Департамента государственного казначейства Министерства финансов; 1 января 1906 г. произведен в тайные советники. Возглавлял Комиссии для пересмотра правил о сложении со счетов казенных долгов по неблагонадежности их к поступлению (1898) и для рассмотрения проектов ирригационных сооружений в Туркестанском крае (1899), член Особого совещания при Хозяйственном департаменте Министерства внутренних дел по преобразованию учреждений, ведающих делами земского хозяйства в 9 западных губерниях (с 1903), член от Министерства финансов в Совете по делам торгового мореплавания (1902–1905). В 1904–1905 гг. представитель Министерства финансов в особых присутствиях по делам местного хозяйства. С 7 марта 1909 г. товарищ министра финансов, под его начало переданы департаменты Государственного казначейства, таможенных сборов, железнодорожных дел, а также Китайская-Восточная железная дорога. В отсутствие министра финансов В.Н. Коковцова постоянно замещал его в министерстве. Участвовал в работе большого числа комиссий, руководил разработкой проекта Общего пенсионного устава.
По ходатайству Коковцова 1 февраля 1914 г. назначен членом Государственного совета с оставлением и.о. товарища министра до назначения ему преемника (т.е. до 19 мая 1914); в 1915–1917 гг. назначался к присутствию; член группы центра, в 1915–1917 гг. член Прогрессивного блока. С 1916 г. член Финансовой комиссии, также входил в состав различных комиссией по обсуждению законопроектов и согласительных комиссий. В 1915–1917 гг. председатель постоянного Междуведомственного совещания для рассмотрения вопросов по применению законодательства о призрении лиц, призванных на войну, и их семей, при Верховном совете по призрению семей лиц, призванных на войну. В 1913–1917 гг. действительный член Комитета Попечительства о трудовой помощи, в 1909–1917 гг. член Комитета Главного попечительства детских приютов ведомства учреждений императрицы Марии и Комитета по приисканию мест воинским чинам, пострадавшим на войне с Японией. Награжден всеми орденами до ордена Белого Орла (1916), в т.ч. Св. Анны 1-й степени (1910) и Св. Станислава 1-й степени (1905).
После Февральской революции 1 мая 1917 г. выведен за штат. 16 июня назначен сенатором и членом Особого присутствия по отчуждению недвижимых имуществ. 25 октября официально уволен от должности члена Государственного совета. После Октябрьского переворота 1917 г. остался в Петрограде. В 1918 г. член комиссии для выработки проекта договора РСФСР с Финляндией; с марта 1918 г. руководитель Экономического бюро. Осенью 1919 г. арестован Петроградской ЧК, обвинялся в связях с Национальным центром (поскольку намечался им, без его ведома, на пост министра финансов будущего правительства), но затем освобожден. В 1920-х гг. жил в Петрограде, руководитель бюджетной комиссии Института экономических исследований при Наркомате финансов СССР.
Жена – Юлия Викторовна (урожд. Лапотникова; 12 января 1860 – 19 марта 1899).

Литература
Левенсон М.Л. Государственный совет: портреты и биографии. Пгр., 1915; Бородин А.П. Государственный совет России (1906–1917). Вятка, 1999; Государственный совет Российской империи: 1906–1917 гг. М., 2008; Мурзанов Н.А. Словарь русских сенаторов 1711;1917 гг. Материалы для биографий. СПБ, 2011; Залесский К.А. Первая мировая война. Ч. 1. М., 2014.


    Деятельностью союза русского народа я невольно заинтересовался с того времени, когда было совершено в Финляндии убийство члена I государственной думы Герценштейна, а до того времени я с деятельностью названного союза не был знаком но интересовался постольку, поскольку этим интересовались все вообще граждане. Итак, начальным поводом, когда мне пришлось ознакомиться с деятельностью союза русского народа, было убийство Герценштейна.

    Это дело, в связи с другими делами, дало мне в руки очевидные доказательства того, что в программу союза русского народа входило выполнение террористических актов в виде убийств видных и деятельных членов левых партий.

    Первая мысль о создании в России такого союза, который бы объединился для борьбы с революционным движением, возникла у Петра Ивановича Рачковского*, заведывавшего агентурою за границей, видного в свое время и крупного деятеля не только в области одного политического розыска.

*) РАЧКОВСКИЙ Петр Иванович (выкрест)(1851, Дубоссары, Херсонская губерния — 19 октября (1 ноября) 1910, Режица, Витебская губерния) — российский государственный деятель. Полицейский администратор. Действительный статский советник, глава заграничной агентуры Департамента полиции в Париже, вице-директор Департамента полиции в 1905—1906 годах.
Родился в семье почтмейстера Дубоссарского уезда Херсонской губернии надворного советника Ивана Петровича Рачковского и Магдалины Матвеевой, дочери дворянина Лисовского.
В 1867 году в возрасте 16 лет Пётр Рачковский поступает на работу в качестве младшего сортировщика Киевской губернской почтовой конторы. Немногим более чем через год, 11 сентября 1868 года, он был перемещен, согласно личной просьбе, в той же должности, поближе к родителям, в пограничную почтовую контору в Одессе.
В январе 1869 года оставляет почтовое ведомство. С апреля 1869 года по март 1873-го Рачковский — чиновник канцелярии Одесского градоначальника с откомандированием его в 1869—1871 годах в распоряжение Одесского полицмейстера.
16 марта 1873 года Рачковский увольняется из канцелярии и уезжает в Варшаву. В Варшаве, куда он прибыл в апреле 1873 года, Рачковского ждало место чиновника для письма канцелярии Варшавского губернатора. Долго он здесь не задержался и уже в августе 1874 года оказался в должности секретаря Калишского губернского правления с жалованием 600 рублей в год. 19 марта 1875 года Рачковский становится секретарем Калишского губернского правления по крестьянским делам. Затем Рачковский работает судебным следователем в Ковно и Архангельской губернии.
Весной 1879 года П.И. Рачковский был арестован из-за связи с неким Семенским, подозревавшимся в укрывательстве террориста Льва Мирского после его покушения на шефа жандармов Александра Дрентельна. Находясь под следствием, Рачковский выразил готовность оказать полиции агентурные услуги.
В 1885 году Рачковский был назначен заведующим Заграничной агентурой Департамента полиции Министерства внутренних дел. В 1886 году Рачковский и его агенты разгромили крупную народовольческую типографию в Швейцарии. В Париже Рачковский организует агентурную работу. Весь его постоянный персонал состоит из двух человек, размещающихся в небольшом отдельном помещении в русском посольстве в Париже. Для наружного наблюдения за революционерами нанимаются филёры из отставных служащих французской полиции. Рачковский организует кампании во французской прессе против революционных эмигрантов, устанавливает тесные контакты с французской полицией, с которой он делит работу по слежке за революционерами [Кошель П.А. История сыска в России. — Мн.: Литература, 1996. — Т. 2. — С. 37—52. — 656 с.].
Рачковский был уволен со службы министром внутренних дел В.К. Плеве 15 октября 1902 года. В бумагах Плеве найдена записка на имя императора Николая II, в которой Рачковский обвиняется в многочисленных должностных злоупотреблениях [Карьера П.И. Рачковского. Документы // Былое. — Пг., 1918. — № 2 (30). — С. 78—87]. Рачковский был крайне недоволен своим увольнением и в частном письме к П.П. Гессе писал: «Вообще, я сильно ошибся в Плеве. Многие факты убеждают меня, что этот человек стремится к диктатуре, и если его своевременно не оборвут, он причинит много бед Монархии и России!!…» [Письмо П.И. Рачковского — П.П. Гессе 29 декабря 1902 г. // Былое. — Пг., 1917. — № 2 (24). — С. 213—215]. 15 июля 1904 года Плеве был убит бомбой террориста, а в начале 1905 года Рачковский вернулся на службу в Департамент полиции.
В 1909 году было установлено, что организатором убийства Плеве был агент Департамента полиции Евно Азеф, много лет сотрудничавший с Рачковским [В.Л. Бурцев. В погоне за провокаторами. — М.: «Современник», 1989. — 272 с.]. В связи с этим некоторые авторы высказывали мнение о причастности Рачковского к убийству Плеве. Этого мнения придерживались разоблачитель Азефа В.Л. Бурцев [С.Г. Сватиков. Русский политический сыск за границей. — Ростов-на-Дону: Издание Ростово-Нахичеванского Комитета трудовой н.-с. партии, 1918. — 76 с.], бывший сотрудник Варшавского охранного отделения М.Е. Бакай [М.Е. Бакай. Азеф, Столыпин и провокация // Былое. — Париж, 1909. — № 9/10. — С. 203—211] и исследователь архивов заграничной охранки В.К. Агафонов [В.К. Агафонов. Заграничная охранка. Составлено по секретным документам заграничной агентуры и Департамента полиции. — Пг.: Книга, 1918. — 388 с.].
Сам Рачковский отрицал факт своего раннего знакомства с Азефом, утверждая, что познакомился с ним только в 1905 году. Между тем факт раннего знакомства Рачковского и Азефа был официально подтверждён бывшим директором Департамента полиции А.А. Лопухиным во время судебного процесса над ним в 1909 году. На суде Лопухин заявил, что в 1902 году Рачковский просил его выдать Азефу 500 рублей для передачи террористу Григорию Гершуни. Лопухин вызвал Азефа к себе и имел с ним беседу, но ничего подозрительного в его ответах не заметил [Дело А.А. Лопухина в Особом присутствии Правительствующего Сената. Стенографический отчёт. — СПб., 1910. — 116 с.]. По мнению же Бурцева, Азеф был агентом Рачковского ещё за семь лет до образования партии эсеров [Заявление г. Бурцева // Голос Москвы. — М., 1909. — № 15 (20 января). — С. 4].
В начале 1905 года Рачковский при содействии Д.Ф. Трепова вернулся на службу в Департамент полиции, а летом того же года назначен его вице-директором. Последним делом Рачковского на этом посту была вербовка бывшего священника Георгия Гапона, закончившаяся убийством последнего группой эсеров-боевиков в марте 1906 года в Озерках. В 1906 году вышел в отставку и более не возвращался к политической деятельности полиции.

Протоколы сионских мудрецов
Рачковский считается по мнению определенных лиц без гражданства, инициатором создания известной антисемитской фальшивки — Протоколов сионских мудрецов. Наиболее вероятный автор текста — Матвей Головинский — работал под непосредственным руководством Рачковского в Париже [Протоколы сионских мудрецов — статья из Электронной еврейской энциклопедии]. Рачковский является одним из персонажей романа Умберто Эко «Пражское кладбище», посвящённого созданию Протоколов, и упоминается в другом романе Эко, «Маятник Фуко».

Ссылки
Пётр Иванович Рачковский // Брачев В.С. Богатыри русского политического сыска.

Литература
Колпакиди А., Север А. Спецслужбы Российской империи. — М.: Яуза Эксмо, 2010. — С. 281—283. — 768 с.
   
    Он, Рачковский, первый подал и осуществил мысль о создании союза для борьбы с революцией. Приезжая неоднократно из Парижа в Петроград, он открыто высказывал идею о том, что подобно тому, как социалисты-революционеры совершают террористические акты в отношении неугодных и вредных элементов, так точно, в свою очередь, контр-революционные союзы должны совершать такие акты в отношении левых элементов.

    Таким образом, вдохновителем образования контр-революционного союза был Рачковский. К его идее присоединились видные деятели, как-то покойный Петр Николаевич Дурново, состоявший тогда, кажется, министром вн. дел, генерал Герасимов, состоявший в то время, кажется, начальником охранного отделения, Стишинский, товарищ министра внутренних дел Лыкошин, московский священник Иоанн Восторгов, бывший градоначальник фон-дер-Лауниц, граф Доррер из Курска, присяжный поверенный Пав. Федорович Булацель, инженер дворянин Виктор Павлович Соколов и великие князья Николай Николаевич и Владимир Александрович.

    Эта идея осуществилась учреждением в Петрограде союза русского народа. Во главе этого союза стал доктор Александр Иванович Дубровин, скромный врач, имевший практику почти исключительно среди евреев. Он даже находился в любовной связи с еврейками, от которых и прижил детей.

    Зная очень много фактов, я могу самым категорическим образом сказать вам, что Дубровин никогда не был идейным человеком, а преследовал исключительно корыстные интересы, которым он нашел особенно вначале большую пищу.

    Образовался союз русского народа, выработал свой устав, был образован главный совет и приступил к своей деятельности.

    Легальным лозунгом союза было  самодержавие, православие и народность. Но эти начала, которые предначертал союз русского народа, были, собственно говоря, только этикетом и, как видно было на деле — фактически, задачи, что преследовал и осуществлял союз, были таковы: во-первых, считая, что манифест от 17-го октября 1905 г. не был актом добровольным, дарованным царем, а был исторгнут — вырван у него под влиянием исключительных событий, союз поставил своею задачею восстановить первоначальное положение, существовавшее до манифеста — это первое; а второе — задачею своею союз поставил совершение насильственных действий, активных в борьбе с левыми элементами, то есть в борьбе со всем тем, что стремилось осуществить идеи манифеста.

    Такая деятельность союза выражалась в организации целого ряда погромов и убийств на политической почве.

    Для осуществления таких целей при союзе была организована боевая дружина, причем организатором ее был все тот же Рачковский, поставивший во главе ее находившегося в его личном распоряжении тогда пом. присяжного поверенного Сергея Тришатного, которого впоследствии сменил Николай Максимович Юскевич-Красковский.

    Эта боевая дружина располагала револьверами, бомбами. Как мне известно достоверно, некоторое время делались даже опыты с ядом «кураре». Дружина имела своих исполнителей для осуществления убийств, планы которых предварительно разрабатывались; затем были в ней, так называемые наводчики, то есть такие лица, которые, служа в охранном отделении, давали сведения о наиболее видных деятелях левых партий, которых нужно было, как они выражались «снять». Во главе такой дружины стоял Дубровин.

    Что касается денежных средств, то таковые давали частные лица, затем охранное отделение, департамент полиции, министерство внутренних дел. Деятельность была конспиративная.

    На одном из тайных совещаний союза, на котором присутствовали наиболее видные деятели его, был составлен список 43 лиц, обреченных союзом к смерти, причем в копиях против каждой фамилии такого лица был помещен портрет его. Удостоверяю категорически, что у меня самого в руках был один из таких списков, который мне удалось достать чрез одного из союзников.

    Насколько припоминаю, среди других фамилий значились: Аладьин, Аникин, граф Витте, Винавер, Грузенберг (Оскар), Родичев, Милюков, Гессен Иосиф, Слиозберг, Проппер, Герценштейн, Иоллос. Остальных, всего было 43, за давностью времени припомнить не могу.

    Этот список так и назывался «списком сорока трех».

    Долгом считаю отметить ту связь, которая существовала между союзом русского народа и охранным отделением. Связь эта выражалась в том, что приближенные к Дубровину лица в то же самое время состояли агентами охранного отделения. В подтверждение этого бесспорного факта следует припомнить следующее. Перед совершением убийства Герценштейна, как о том показывал жандарм станции Запольский, лица, явившиеся к нему и оказавшиеся Половневым, Казанцевым, Ларичкиным, Александровым, предъявили ему свои карточки, удостоверявшие положение их как агентов охранного отделения.

    Такие же карточки имели Булацель, Виктор Павлович Соколов, Васильев, Майков и другие. Удостоверяю, что у меня в руках была такая карточка одного из союзников, Патрикеева. Описав вам в общих чертах действительную деятельность союза русского народа, перехожу к изложению отдельных эпизодов такой деятельности.

    I. Убийство Герценштейна. Я удостоверяю, что это убийство было организовано и выполнено союзом русского народа. Доказательством тому служит самое судебное производство кивинебского судебного округа.

    Разбирал это дело судья Селин, проживающий в г. Выборге. Это убийство было выполнено. Александром Еремеевичем Казанцевым, Егором Ларичкиным, Сергеем Александровым и Александром Половневым (по прозвищу «косой»), Рудиком, Рюминым, Юскевичем-Красковским. Вдохновителем дела был Дубровин.

    Это мне известно не только из судебного материала, но и из личных бесед некоторых из обвиняемых, откровенно рассказывавших мне о том. Что касается отношения высших правительственных властей к указанному делу, то, конечно, правительство сознавало, что это убийство — дело рук союза русского народа.
   
    Бывший тогда премьер-министр, пробовавший сначала вести борьбу с союзом и убедившийся в его, союза, силе и бесполезности и невыгодности бороться с союзом, в конце концов, должен был стать на сторону его и, как мне известно, составил доклад царю о прекращении дела об убийстве Герценштейна и др., когда во время процесса обнаружилось участие в этом убийстве самого Дубровина.

    Насколько мне известно, Щегловитов хлопотал о помиловании Красковского и Половнева и о прекращении дела против Дубровина. Слышал, но за достоверность не могу поручиться, будто судьею Селиным была получена телеграмма от Столыпина о прекращении дела от «имени его императорского величества». Это случилось как раз в то время, когда наступил в процессе острый момент о привлечении в качестве обвиняемого Дубровина.

    Самое производство об убийстве Герценштейна находится в кивинебском суде, а копии дела — в министерстве юстиции.

    Должен вам пояснить, что по этому делу я выступал в качестве гражданского истца и, будучи, поэтому хорошо осведомлен со всеми сторонами этого дела, могу категорически сказать, что это убийство было организовано и выполнено союзом русского народа во главе с Дубровиным.

    Министр юстиции Щегловитов, будучи осведомлен об этом, принимал все меры к тому, чтобы воспрепятствовать суду в раскрытии преступления во всей полноте и обнаружении всех причастных лиц, а главным образом Дубровина. Документальные данные этого дела: 1) Производство кивинебского суда; 2) Доклад письменный чинов министерства юстиции, посланных Щегловитовым для присутствования на процессе; 3) Дознание товарища прокурора Тлустовского об участии Дубровина в убийстве.

    II. Убийство Иоллоса. Это преступление — также дело рук союза русского народа. Совершено оно было непосредственно Федоровым, но участвовали: граф Буксгевден, чиновник особых поручений при московском губернаторе Гершельмане, и затем союзники, как-то Дубровин, Юскевич-Красковский. Материалом этого дела может служить следствие московского следователя об убийстве Иоллоса.

    III. Убийство доктора Караваева, члена государственной думы. Дело это в екатеринославском окружном суде. Из беседы с некоторыми союзниками я вынес полное для меня убеждение в том, что Караваев убит союзниками, которые сами мне в этом признались.

    IV. Убийство Мухина. Это убийство совершено Ларичкиным. Чтобы воспрепятствовать Ларичкину разоблачать деятельность союза, союзники принимали все меры к тому, чтобы не давать Ларичкину показывать следственной власти, поэтому показания Ларичкина не были исчерпывающими.

    V. Покушение на убийство графа Витте. Это дело было также делом рук союза русского народа. В нем принимали участие: Федоров (его провоцировали союзники), граф Буксгевден, Юскевич-Красковский, Валериан Валерианович Казаринов, Дубровин — вдохновитель, а также начальник охранного отделения Герасимов.

    Мне известно, что адскую машину доставило охранное отделение. Я возился с союзниками русского народа около 3-х лет, беседовал откровенно с многими из них, и потому-то мне так хорошо известно про «работу» союза русского народа.

    Союз совершал преступные деяния в виде убийств лиц левых партий. Из рассказов самих же союзников я знаю, что в задачу деятельности его входило устройство погромов. Фактическим исполнителем была боевая дружина, которой Дубровин всегда давал напутствие «бить до 10-го пота».

    Что касается отношения правительственной власти, то ее отношение к союзу русского народа было совершенно определенное: они давали денежные средства союзу. Так мне известно, что средствами снабжали: охранное отделение в лице Герасимова, министерство внутренних дел — в лице товарища министра Лыкошина, министра вн. дел Дурново, дворцовый комендант Дедюлин, градоначальник фон-дер-Лауниц. Затем могу удостоверить, что б. министр юстиции систематически покрывал и скрывал преступников из союза русского народа.

    Это был Щегловитов, так как бывший царь носил на себе почетный знак союза русского народа.

    Союз русского народа получал покровительственное отношение и одобрение в своей деятельности вооруженной расправы с левыми партиями. В смысле ответственности, союзники, бывшие на суде, еще до разбирательства и приговора, цинично заявляли в совершенно определенной форме: «Не всё ли равно, к чему приговорят, ведь всё равно помилуют!».

    И действительно, миловали после присуждения к наказаниям. Союзники были просто «безответственные люди»; исключение составляли те из союзников, которые изобличали союз и сами сознавались. Например, Ларичкин.

    Союз русского народа, поставив своею целью, насильственные действия по отношению к деятелям левых партий, осуществлял эту задачу и, полагаю, довел бы ее до конца, и только потому, что это начало раскрываться, союзники стали прекращать свою деятельность в этом отношении.