Назови имя и путь свой 6

   Предзимняя ночь быстро наваливалась на несущийся по строго предначертанной колее состав. В его чреве жили люди, каждый – маленькое государство со своими радостями и горестями, со своими законами и распорядками. Сотни маленьких государств стремительно удалялись от отправной точки и неумолимо приближались к развязке. Для одних впереди светили солнечные купола любви и надежды, для других – серость и обыденность уже обустроенной жизни. И только один человек нёсся в темноту, вбуравливаясь в чужую жизнь, словно червь в яблоко. Осталось только сжать челюсти, выкусить сочную мякоть плода. Но назревающий ураган гнева мог вырвать добычу из рук, а зарождающаяся волна бешенства могла снести всё на своем пути.
   – Сбегаю, приведу себя в порядок, а ты отдохни, поспи, – шепнула Тина спутнику и выскользнула из купе.
   Ей надо было успокоиться, взять себя в руки, чтобы не испортить начатое. В коридоре стояла та самая девчушка, собеседница Ноки. Она тайно поглядывала в их сторону.
   Поплотнее прикрыв дверь, зверица медленно приближалась к сопернице. Проходя мимо, вдруг прижала хрупкое создание своей массой к окну.
   – Если ты, рахитка, ещё раз приблизишься к нему, – улыбаясь, тихо произнесла Тина, – я тебя из поезда выкину. Веришь?
   Для большей убедительности, она поддела жёстким большим пальцем девушку под ребро.
   И, не оглядываясь, ушла в другой вагон. Через некоторое время вернулась, поправляя накинутый на спину свитер. Прошла по пустому коридору, постояла перед окном, вглядываясь в незнакомый, холодный мир. Светящиеся окна домов на мелькающих полустанках пролетали мимо и, словно звезды, гасли вдали.
   Засветился целый рой земных звезд. Поезд приближался к большой станции. Проводница закрыла туалеты. В коридор стали выходить пассажиры, пожелавшие прогуляться по свежему воздуху. Теплые куртки, шарфы и шапки, на ногах сапоги...
   Подполковник высунулся из двери.
   – Тиночка, где же ты ходишь? Пошли, побродим по улице.
   На нём красовался полушубок. Плащ согреть не мог, это уже было проверено предыдущим опытом, а потому Тина надела свитер, он точно сел по фигуре. Нигде не морщило и не тянуло. Правда, от него шёл запах дешевых духов. Ну, это дело поправимое. Флакончик с дорогим парфюмом всегда был под рукой.
   Как ни странно, на платформе не было следов снега. В воздухе носились морозные пары, и только. Пассажиров со всех сторон облепили продавцы. Чего только здесь ни предлагали: культиваторы, люстры, насосы для авто… Именно такой насос заинтересовал Иннокентия. Он повертел его в руках и, не торгуясь, вынул купюру.
   Перронный базар-вокзал шумел: чем ближе было отправление, тем ниже падали цены. Вот продавцы уже готовы отдать товар за бесценок, но покупательский спрос истаял. Проводники стали настойчиво приглашать пассажиров на посадку. Двери захлопнулись, и базар растворился в синих сумерках.
   Вертел так и сяк приобретение подполковник и рассказывал Милентине о преимуществах этой модели.
   – В дороге незаменимая вещь. Вот наступи на него…
   Милентина наступала на педаль. Воздух с силой вылетал из трубки.
   – Если вдруг колесо в дороге спустило, не надо качать руками, встал на педаль и успевай –дави. Никакого напряжения. С этим даже ребёнок маленький справится.
   Глаза рассказчика блестели.
    «Значит, у него есть машина», – подумала Милентина, вслух же продолжала восхищаться обновкой.
   Всё дело испортила соседка. Она угнездилась на постели и, строго глядя в глаза Милентине, предложила: «Давайте спать. День был длинный». Отвернулась к стене, не дав ответить. Мужичок на второй полке всё время то спал, то выходил курить. Его вроде бы и не было вовсе. Так, куча тряпок на полке. Но с дамой приходилось считаться. От её взгляда холодело в груди.
   И Милентина подчинилась. Она легко заскочила на полку.
   – Я ненадолго, только покурю, – как бы оправдываясь, сказал Ноки и вышел.
   Тина прислушалась. Кругом стояла тишина, только колеса выговаривали что-то на своём железном языке. «Милиция», отвернувшись к стене, быстро засопела.
   Свесившись с полки, Тина быстро обшарила карманы подполковника. Вытащила паспорт, полистала и сунула его на место. Достала записную книжку, что-то прошептала, будто заучивала наизусть стихи. Услышала в коридоре шаги, вернула книжку на место и притворилась спящей.
   Глубокой ночью Милентина почувствовала, что её гладят. Проснулась. Подполковник заглядывал ей в глаза.
   Неслышно они выскользнули в коридор…
   Утро началось со стука в дверь. Базар переместился в вагоны. «Не желаете ли приобрести»… И снова раскрывались сумки, мешки со всякой всячиной. Иннокентий купил для Тины тёплые пушистые носки и такие же пушистые рукавицы. Носки и босоножки вместе смотрелись комично, да и совместить их было практически невозможно из-за толщины первых и абсолютной легкомысленности других.
   День пролетел, словно одно мгновение. Всё складывалось хорошо. Не нужно было лишний раз напрягаться. Ноготок втиснулся в щёлку чужой судьбы, пробив не просто брешь в слабой обороне, а целые ворота, в которые можно было въехать на паровозе. Милентина усмехнулась удачному сравнению. Крепость штурмовать не пришлось. Завтрашний день предрешён. А потому можно слегка расслабиться.
   Раздражало только одно: после стольких потрясений и перемен волосы торчали жёсткой проволокой и регулярно сбрасывали заколку. Надо было срочно их помыть.
   К вечеру вернувшись в купе, Тина, мило улыбаясь, пояснила партнёру, что ей надо привести себя в порядок. И пошла к проводникам.
   От нечего делать подполковник достал коньяк, закуску, предложил соседке составить компанию. Та холодно отказалось. Подполковнику показалось, что она глянула на него как-то брезгливо.
   На верхней полке раздалось шебаршение. Это мужичок перевернулся с боку на бок. Открыл глаза и вдруг заговорил:
   – Осторожнее надо быть, паря, с такой дамочкой. Оно, конечно, не моё дело… Только я из-за такой вот свистодуйки и семью, и жизнь потерял.
   – Не возводите напраслину на бедную женщину.
   – Ты думаешь, что по приезде с ней больше не увидишься?
   – Не знаю. Может быть, будем встречаться. Ещё не разговаривали.
   – А и не говори ничего. Только от неё тебе и не отделаться теперь, высосет все соки, как пиявка.
   – Глупости, у меня семья, внуки, и я их люблю. Это просто дорожный роман. Ну, утешил женщину, что в этом особенного.
   – Как хочешь, командир, только попомни моё слово: она тебя везде найдёт. Я ведь сплю – не сплю, а всё чую. Как тебя не было, так твоя зазноба все карманчики проверила, все документики прочитала. Да и глаза у неё змеиные. Рот улыбается, а зрачки стоят, как у охранника на зоне.
   – Так ты с отсидки?
   – Угадал, паря. Убивец я. Но своё – от звонка, до звонка. Еду, куда глаза глядят. К семье ни-ни, хватит им за меня страдать. Моя жизнь псу под хвост пошла, а тебе ещё можно вывернуться. Сам и думай!
   Отвернулся мужичок и засопел, словно и не просыпался. В эту секунду открылась дверь. На пороге стояла Милентина: свежая, аппетитная, в дарёном свитере… Стоп… Свитер не тот. Иннокентий точно помнил, что покупал его цветом потемнее, потому что все женщины солидной комплекции предпочитают тёмные тона, а на Милентине хоть и похожий, но всё-таки не тот. Размер не тот…
   По-военному точно подполковник решал задачку: найди десять отличий. «Кретин, – ругал он себя, – развели тебя, как последнего салажонка-первогодка».
   Женщина чутко отреагировала на изменившееся настроение спутника. Она скромно вошла, вынула гребень, причесала прямые, как струна, чёрные волосы, заколола сзади.
   – Извини, я так устала, пожалуй, прилягу, – тихо сказала она и поднялась на полку.
   Ноки слегка растерялся. Если его «разводят», то почему нет наступления? Может, он сам что-то спутал и зря поверил какому-то зеку, обиженному жизнью. Решил, что попозже переговорит со спутницей начистоту. Прилёг, задремал.
   Но не смог заснуть. Потому поднявшись, позвал Тину на ужин.
   Ни еда, ни коньяк не лезли в глотку, и вновь обретённая спутница отнесла это за счёт приблизившегося расставания. Она взяла его руку, приложила к щеке.
   – О чем загрустил?
   – Так просто. Рана разболелась.
   – Ничего, я тебе её быстро залечу, – улыбнулась Тина.
   Подполковник внимательно посмотрел ей в глаза, они не улыбались. А наблюдали за ним, словно неприятель из окопа. В них жило напряжение.
   – Твои родители в каком районе живут?
   – На окраине…
   – Тебя встретят?
   – Должны. Я телеграмму давала. Зачем спрашиваешь?
   – За тебя беспокоюсь. У нас уже морозы, а у тебя экипировка летняя, даже если на такси – замёрзнешь.
   – Разве ты меня не подвезёшь?
   – Прости, милая, не смогу, меня жена встречать будет, и не хотелось, чтобы она нас вместе видела. Но ты не переживай, я тебя отыщу… Приеду к родителям…
   Улыбку Милентины свело судорогой. Её кидали просто и бесцеремонно, как грязный платок.
   – Ты не сердишься?
   – Что ты, конечно, нет. Лишь бы у тебя всё было хорошо. Мне, конечно, далековато добираться, но ничего, я на автобусе доеду.
   Чтобы не взорваться от бешенства, Тина отхлебнула большой глоток из бокала. Коньяк комом встал в глотке, медленно пошёл по пищеводу, передавливая лёгкие. Перестала дышать, чтобы переждать момент. Из глаз от напряжения потекли слёзы.
   – Милая, – растрогался Ноки, – не плачь, пожалуйста.
   – Я к тебе так привязалась…
   – Я тоже, но у меня, ты же понимаешь, семья… Это ответственность.
   – Да, да... не думай обо мне. Я привыкла, что меня бросают и не любят.
   – Что ты, я очень тебя люблю, у меня никогда и ни к кому не было таких чувств…
   – Так что нас удерживает? Поехали вместе… Не так уж много нам осталось, – Тина вновь схватила руку Иннокентия. – Я тебя любить буду, с работы ждать…
   – Нет, дорогая – это невозможно. У меня семья…
   – Возможно, возможно! Я всё устрою, тебе даже ничего делать не придётся.
   – Тиночка, успокойся, – подполковник сделал над собой усилие и твёрдым голосом расставил все точки над «i», – я семью не брошу!
   Было ощущение, что Милентина бежала стометровку и с размаху врезалась лбом в бетонную стену. Рушилось всё и сразу. Она проехала те станции, на которых можно было выйти, чтобы не оказаться в морозной Сибири. Кто же знал, что этот… (Тина не знала, какой эпитет вставить, чтобы оскорбить, унизить).
   Закружилась голова. Внутри «просыпался» вулкан Кракатау, ещё мгновение… Нет, не время! Тина укротила гнев. Скроила печальную улыбку.
   – И не надо. Это у меня минутная слабость.
   – Ты мне свой адрес напишешь?
   – Зачем? Если судьбе угодно, мы и так встретимся.
   От окон тянуло непривычным холодом, коньяк уже не горячил и не заливал костёр злобы. Очень хотелось дать волю чувствам. Но время к этому действу не подошло.
   Возвращались уже далеко за полночь. В купе оставалась только соседка, она мирно спала. Мужичка и след простыл. Непонятно даже, на какой станции он вышел.
   – Поезд приходит очень рано, – сказал виновато подполковник, – давай отдыхать.
   Женщина смиренно подчинилась. Отвернулась к стене и затихла. А подполковнику стало жаль её. Он дал женщине надежду, а теперь бросает одну, беззащитную. Полежал, покрутился с боку на бок. Нет сна. Решил пойти в коридор, чтобы не мешать спутницам. На цыпочках выбрался из купе, плотно прикрыл дверь, пошёл в тамбур, чтобы охладиться.
   …Как только шаги его стихли, Милентина немедленно повернулась, ящеркой перегнулась вниз. Выдернула из внутреннего кармана записную книжку, на первой странице помадой вписала номер телефона и приписала: «Мне с тобой было хорошо. Тина». Хотела сунуть книжечку обратно, но из неё выпали деньги. Сотенные.
   – Хм, как я их не видела раньше? – прошептала Тина.
   Наступила очередь бумажника, из которого, не считая, выгребла всё, даже мелочь.

Продолжение http://proza.ru/2021/03/29/1738