Охота по нотам

Нельзя пропадать истории. Никакой и никогда. Вот и решил воспользоваться стремительно растущими технологиями и сохранить весь свой фотоархив в цифровом виде. Чтоб уж точно на века. Тут еще пандемия эта и запрет на весеннюю охоту.  Самое оно – сканировать старые слайды и негативы и укладывать уже на электронные носители вместо целлулоидной фотопленки.
Через это дело и вспомнил ту охоту. Было это лет 15-17 назад.

Есть у меня друг детства. С первого класса дружим. И всю сознательную жизнь.  Он физик, доктор наук, профессор, занимается очень серьезными вещами. Но, когда встречаемся, друг для друга остаемся все теми же мальчишками, по сей день склонными в том числе и к авантюрам разного рода.

Я обожаю зазывать Друга во всевозможные приключения, исход которых изначально не ясен. Несет он в себе что-то такое, что сначала практически гарантирует нестандартность любой самой штатной ситуации, но потом будет непременно счастливый конец всей истории.

Как-то затащил Друга на рыбалку на «свой» остров в Выборгском заливе, где проводил с семьей целые отпуска. Такого количества рыбы, которое мы привезли, я не ловил там никогда. Но и погоды такой никогда там не встречал – вода на момент нашего отъезда уходила от переправы с каким-то жутким шипением, ветер валил деревья и срывал крыши с деревенских домов. Мы сломали весло, но сумели сделать новое из рябины и благополучно переправились на материк. А главное, результат был выше всяческих похвал. И так всю дорогу , во всех наших совместных делах.

Просто грех было не воспользоваться этим свойством моего Друга, как носителя победы, в своих охотничьих целях. А он и не сопротивлялся, поскольку до этого на охоте никогда не был вообще.

На кого идем? Да, на кого получится – утка, так утка, гусь, так гусь. На все, что в путевке означено.
Спаниель мой Флинт уже пребывал на заслуженной пенсии, и в охоте не участвовал по состоянию здоровья. Поэтому едем однозначно на водоплавающую дичь, поскольку топтать поля без собаки – дело совершенно бесперспективное. Тогда я еще не стал легашатником, не познакомился со своей нынешней легашачьей братией, оттого и не знал, что утку и гуся с не меньшим успехом можно было бы добыть буквально за десяток километров от моей дачи. Тогдашние мои угодья располагались несравненно дальше – больше ста верст, два часа езды.

Озеро Глубокое, на котором собственно начиналась моя охотничья карьера, на котором происходили события рассказов цикла «Мишкины охоты», было запланировано мною на грядущее мероприятие.
Выезжать должны были с моей дачи в субботу рано утром, часов в пять, чтобы хотя бы часам к семи быть на месте охоты. Друг решил приехать из города прямо к моменту отъезда, отказавшись ночевать на даче с пятницы в тогда еще достаточно спартанских условиях. Но, если пообещал, что приедет, то скорее Нева пойдет вспять и затопит Питер, чем Друг не сдержит слово. Это за ним всю жизнь.

Я с вечера собираю весь скарб в машину с тем, чтобы поутру нам осталось только сесть и поехать. Поехать, наверняка, за какой-нибудь особой охотничьей удачей, поскольку со мной едет сам носитель этой непредсказуемой заранее удачи в лице моего Друга.

Встаю часа в четыре, чтобы поставить чайник, приготовить какие-то бутерброды – хоть чем-то позавтракать перед выездом. А за окном …дождь, как из ведра. Собственно, я не очень этому и удивляюсь – во всех наших совместных с Другом делах, гладко никогда не бывает. Хорошо, если дождем все сюрпризы и ограничатся. Но мысли как-то все пошли в сырое русло. Сразу вспомнилось, как купались на этом озере в сентябре, перевернувшись на байдарке, как замки ружья неделю после той охоты в керосине лежали, как стекали на пол спальные мешки, развешенные на дверях. Подумал и… добавил в свое снаряжение пару плащей, а потом еще и зонт положил – когда на голову льет, уже неважно, как ты выглядишь. Пусть смеются над охотником под зонтом, если в такую погоду отыщется тот, кто это увидит. Главное, чтобы вымокнуть поменьше. И еще трусливо подумал, что, если Друг позвонит и откажется от мероприятия по метеопричинам, уговаривать не стану и вместо охоты пойду досыпать. Но друг не звонил. Значит, точно едет. Значит, отступать я просто не имею права – свои обещания я тоже привык выполнять, не взирая на обстоятельства.

Друг позвонил уже в шестом часу. И доложил, что он… заблудился в садоводстве в поисках моего дома. Да еще и в темноте. Ну, что ж – все пока укладывается в типовую схему наших с ним совместных вылазок – и ливень за окном, и заблудился в трех улицах. Докладывает, что видит вокруг, я пытаюсь сообразить, где он оказался, даю рекомендации, как оттуда попасть все-таки ко мне, в результате очередное место, которое мне Друг описывает по телефону в следующий наш сеанс связи уже и я опознать не могу. И так в общей сложности около часа длятся наши с ним попытки навести его на мой дом. И все они оказываются безуспешными. А солнце уже взошло. Все разумные сроки выезда миновали. Я вижу единственный надежный способ нам–таки сегодня встретиться:
- На трассу выбраться сможешь? Откуда в садоводство свернул? Тогда выезжай и вставай на «аварийках». Я тоже выезжаю на трассу.

Так мы в конце-концов все же повстречались. Поехали сначала снова ко мне поставить машину Друга у дома, а на охоту уже отправляться только на моей. Все-таки, 130 км в один конец. Столько же потом обратно. Никакого резона гонять две машины для нас двоих нет. Да, и торопиться, честно говоря, особо и некуда – все разумные сроки уже давно провалены – никакая утка нас у берега после своей ночевки ждать не будет – она свой завтрак не проспала, и если еще не улетела в ближайшие поля, то сделает это в течение максимум получаса. А нам ехать не меньше двух. Потом еще идти минут двадцать. Оттого во мне тихонечко бурлила досада, которую я, конечно, Другу всячески старался не показывать. Я-то точно знал, что едем мы уже просто на прогулку с ружьем, а не на какую не охоту.  Да еще и под дождем. А для прогулки и далековато, и метеоусловия явно не те.

Оттого и чаем с бутербродами жертвовать уже не имело смысла – поели, попили и отправились.
- На кого мы сегодня едем? – спрашивает Друг
- Осталось только на гуся, - стараясь сдерживать досаду в голосе отвечаю я – Утка наша уже с озера точно улетела. Вот гусь может пойти примерно около десяти – одиннадцати часов.
А про себя думаю – какой там гусь? Нет, он действительно может пойти в это время. Но пойдет с залива в поля. Надо оно ему – это озеро, вокруг которого лес сплошной? Еще и в низине. Если честно, гуся я на этом озере добывал всего дважды. Одного – какого-то странного одиночку, летящего вдоль берега, которого Флинт потом с трудом тащил за крыло по волнам в жуткий ветер. А второго все тот же Флинт просто добрал за горе-охотниками в паре километров от их стоянки, с которой они и не уходили всю охоту. Да, и не занимался я, если честно, никогда целенаправленно гусиной охотой. Слишком она специфичная, много требует специальных знаний. А главное, неимоверной выдержки и философского отношения к отрицательному результату, которого на таких охотах бывает даже больше, чем положительного. В общем, не мое. Если только случайно.
 Поля все восточнее. Но туда ехать – это точно пальцем в небо. Ни мест конкретных не знаю, ни где что засеяно. Да, и лежать где-то в поле под проливным дождем в ожидании неизвестно чего - нет уж, увольте. Может, на озере хоть какой чирок в скудных прибрежных камышах отыщется. Вот и ладно будет для нашей сегодняшней авантюры. А скорее всего, выйдем к озеру, глянем на мутные от дождя просторы пустой водной глади, да и отправимся восвояси, таща на себе ворох мокрого барахла.

«Дорога в дождь – она не в радость,
Дорога в дождь – она беда…» Пел в своей песне Виктор Берковский.
Беды никакой не было. Даже напротив – из-за непогоды и попутные, и встречные машины встречались достаточно редко. Но было состояние тупой охотничьей безысходности. Когда знаешь, что надо. И надо будет еще несколько часов. Но все это заведомо напрасно.
Так и доехали до поворота на лесную дорогу, а там уже лесом, пока дорога позволяет.

И вот тут вдруг начались чудеса – буквально, когда до места парковки (если в лесу такое название уместно вообще) оставалось метров двести, а может даже сто, как будто кто-то там на небе выключил кран. Дождь разом и полностью прекратился. Не иначе, сказалось это уникальное влияние присутствия Друга.
Уже в гораздо более позитивном настроении мы вышли из машины, я собрал ружье, навесил на себя патронташ, повязал на голове бандану (в то время я еще был охотником с патронташем, ножом на поясе и банданой на голове), и мы направились по тропинке через лес к заветному озеру. Если дождя не будет, то можно, пожалуй, и вдоль берега  пройти – может, какая утка и сыщется. Охота, даже самая неудачная, это все равно всегда надежда.

Сапоги скользят по глине, с веток за шиворот сыплются капли воды, но сверху не льет, и это просто здорово.
Из хвойного леса спускаемся в низину с березами и многочисленными огромными кустарниками, через которые впереди начинает проблескивать вода. Ружье с плеча переходит в руки, шаги замедляются и становятся менее шумными. Тропа выйдет к берегу с небольшим в полметра обрывом, из-под которого здесь не один раз взлетали кряквы. Вдруг у утки сегодня тоже день опозданий?  Но нет. У утки и сегодня, несмотря на погоду, все по ее утиному расписанию – никого мы у берега не подняли. И никого на водной глади не увидели.
Значит, пойдем займем пока свое обычное место, на котором всегда здесь жду перелетов утки вдоль озера. Вдруг где-то еще остались запоздалые крякаши да чирки, которые решат пролететь своим обычным маршрутом. Хотя, реальные шансы таких налетов практически отсутствуют. Но на охоту же приехали. Значит, надо хотя бы охоту изобразить. Хотя бы перед Другом. Он же ехал посмотреть именно охоту.

Идем на мыс, представляющий собой моховое болото, вдающееся в озеро. У самого берега и на отдельных кочках растут мелкие березки, а местами кочки эти усыпаны ягодами клюквы. Оттого, что это не твердый грунт, а примыкающий к берегу, но все равно плавающий, хотя и весьма толстый моховой настил, идти по нему надо очень осторожно, ступая на кочки, чтобы не провалиться сквозь мох в само озеро. Береговой край этого языка достаточно плотно опутан корнями деревьев, отчего представляет существенно более надежную опору под ногами, на которой можно и уверено стоять, и даже сесть возле ствола какой-нибудь березки. Поскольку язык этот выдается в озеро за основную береговую линию, пролетающая вдоль берега утка его не огибает, а проходит максимально близко к краю, а то и идет прямо над ним. Вот по этой причине место это я и облюбовал в качестве своей стрелковой позиции, и всякий раз, охотясь здесь, занимаю именно его. И этот раз, конечно, не стал исключением – погода явно не располагала к поиску чего-то нового.

Дошли до места и уселись под березки на расстеленные плащи.
Никакая утка, конечно, не летала.  Но…почти сразу с нашим приходом с противоположного угла озера вдруг раздался так знакомый всем охотникам (да, и не только охотникам) переливистый гогот. А потом сначала едва заметными на небе черными точками, стремительно нарастающими в размерах с приближением к нам, из-за лесного забора на противоположном берегу появилась гусиная стая.

Гуси шли сравнительно низко, что, конечно, обусловлено было такой не комфортной погодой. Но еще не на выстреле. И траектория движения была существенно правее нашего места. Со мной был самый что ни на есть рядовой ИЖ-27 – о каких-то уникальных сверхдальних выстрелах даже думать было бессмысленно. Никакого магнума у меня не было, да и ружье не позволяло использовать ничего мощнее рядового патрона. Любой охотник всегда в тайне надеется, что на подобной охоте, где в принципе возможно появление гусей, вдруг однажды повезет именно ему, и какая–нибудь стая окажется прямо над ним на уверенном выстреле, и оттого в арсенале своем имеет несколько патронов с крупной дробью, а то и с мелкой картечью. Я такой же. Только беда в том, что патроны эти лично у меня торчат из патронташа уже неизвестно сколько лет, когда я их заряжал или покупал, уже не скажу никогда. Хорошо, если маркировка дроби еще просматривается. Они практически не используются, а оттого очень редко меняются на новые. Что называется, «мертвый запас». А вот сейчас настал, как раз, их черед. Первая стая прошла стороной, а я заменил в стволах патроны на «гусиные» с неизвестным сроком хранения.
Еще одна стая появилась из-за леса на противоположном берегу, пощекотав нервы своим гоготом. Но прошла достаточно высоко и для себя безопасно. Стрелять, что называется, на удачу (авось долетит) я не собирался – лет гусей был вполне реальным, чтобы дождаться стаю на выстреле, а не пугать птицу бестолковой пальбой.

И…Вот она – стая, идущая прямо на мой моховой язык. На уверенном выстреле. Гуси еще далеко, но ружье уже в плече. Этот момент хорошо знаком охотникам – пока еще только видишь цель, да какую – гуся, понимаешь, что обязательно сойдетесь с целью на выстрел, но пока еще цель только приближается. Надо и выстрелить ни раньше, ни позже, и надо не промахнуться. Да, еще и зрители наблюдают в лице моего Друга. Для начала надо погасить эту мелкую дрожь во всем теле. С уткой на подобную дрожь, как правило, просто не остается времени. А вот гусь, да еще, пожалуй, вальдшнеп на тяге –  тут да, бывает. Есть время для волнения. Оттого и вкладываешься заранее. Скорость у гуся огромная, хотя кажется из-за его размеров, что не летит, а плывет по небу. И упреждение надо взять правильное, и сопровождать цель, и не остановить ружья в момент спуска курка. Это вам не угонную утку, суетливо взлетающую  из-под берега, стрелять.

Первый выстрел! Один гусь вываливается из стаи и падает прямо сверху на наш язык. В душе кричу «Ура-а-а-а!», выцеливаю вторую птицу и жму на спуск. Вместо нормального выстрела получается этакий плевок – вижу пыжи, вылетающие из ствола, и даже дробь, которая летит слабее, чем если б я стрелял ею из рогатки. Вот он – реальный результат стрельбы патронами с неизвестной (точнее, давно забытой) историей. Слежался порох. Это уже не патрон, а не больше, чем петарда новогодняя – шуму много – толку ноль. Конечно, это должно было случиться рано или поздно. Но первый выстрел все равно – хорош. Гусь с высоты всей своей массой упал на болотистый ковер с характерным чавкающим звуком. Упал на совершенно открытой поляне, на виду. И …исчез из вида. Хорошо, что Друг мой сопровождал внимательным взглядом весь процесс, пока я  «плевался» дробью из второго ствола. Потому что на поверхности языка осталась только голова, весь корпус гуся ушел в болотный мох. В общем, я этого гуся без Друга, возможно, и не нашел бы, но он уверенно побежал к месту падения, внимательно осмотрелся, схватил добычу за голову и со звуком, очень походим на тот, с которым удается вытащить сапог на ноге из болотной массы, вытащил гуся целиком и поднял на вытянутой руке. Это была победа!

Вот, оказывается, каким сюрпризом сегодня ознаменовалось появление моего Друга в нашем совместном мероприятии. Скажу честно, это был первый и…последний гусь того сезона. Возможно, потому что с Другом мы съездили в том году всего один раз.
Кляня себя за такую патронную безалаберность, заряжаю еще одну пару патронов. Следующая стая идет заметно выше той, что «огорошила» нас гусем, буквально свалившимся на нашу голову. Но, слишком сильна моя злость и на себя, и на патроны – я стреляю. И получаю уже ожидаемые громкие плевки дробью и пыжами, вместо выстрелов.

С другой стороны, я понимаю, что вот такие налеты на этом озере – это исключение.  Такого здесь раньше со мной не было. На заливе – это да, это по правилам. А здесь и сегодня – это по парадоксу. Мой номер на охотничьей рулетке сегодня уже выиграл. И ждать второго выигрыша подряд противоречит всякой логике и любой теории вероятности. Но и отсутствие в данный момент дождя над нами, продолжавшегося до этого момента несколько часов – это тоже по парадоксу. А вот тяжелые низкие тучи вокруг – это очень даже вероятное и очень скорое продолжение ненастья. И все эти парадоксы, я уверен, только потому, что я сегодня здесь с Другом. Поэтому, решаю дальше не испытывать судьбу, а закончить все в начавшемся везении, закончить на позитиве.
- Все! Давай двигать в обратную сторону!

Друг сначала искренне удивился, думая, наверное, что каждую охоту здесь я обычно стою на этом мысу и методично стреляю постоянно налетающих стаями гусей. А из стаи я здесь, на самом деле, взял гуся впервые. Да, к тому же перспективы поведения моих «гусиных патронов» могли сулить сплошное расстройство вместо радости победы. Ощущение победы уже есть. А дальше его надо просто не растерять, потому что приумножить вряд ли получится – или вымокнем до нитки за полчаса перехода через лес к машине, или опять патроны не выстрелят, или все случится разом.  Не будем жадничать, а будем радоваться, пока позволяют обстоятельства.
- Посмотри вокруг. Сейчас точно все зальет!

Друг хоть и с сомнением, но соглашается. Мы отправляемся в обратный путь, сделав на прощание небольшую фотосессию здесь же на мысу.


А по дороге к машине Друг мне задает вопрос, ответ на который я точно знал до этой самой охоты, но после нее и по сей день не уверен в его правильности:
- А почему ты стрелял не первого гуся в стае?
- Первого стрелять нельзя. Это вожак. Вожачиха, если точнее. Гусыня.
Друг, как настоящий ученый, привык все анализировать более глубоко и до самого конца. Он не согласен с таким моим упрощенным ответом:
- Посмотри, как другие вожаки вели стаи. Все выше. А этот вожак вел стаю прямо на выстрел, подвергая опасности всех ее членов. Остальные вожаки своих гусей уберегли, а этот - нет. Он и дальше так же будет свою стаю водить. Вот его и надо съесть, а остальные гуси перейдут под руководство к другим более умным и осторожным вожакам. И уцелеют.
И как-то совсем философски:
- Я думал, только у людей бывают безграмотные и бестолковые начальники.

Вот такая она – охота. Вон на какие мысли навести может. А ведь и правда, подумаешь и признаешь, что, пожалуй, только у человеческого вида могут быть бестолковые начальники. По крайней мере, в таких количествах. Остальная природа в этих вопросах очень сурова. Но…справедлива.
А наша уникальная карма, носителем которой, бесспорно является мой напарник, продолжает работать, удивляя нас очередными сюрпризами. Мы успели сложить все вещи в машину, успели переодеть болотные сапоги на ботинки, успели сесть в машину и закрыть двери, успели, кажется, даже машину завести. И тут сверху снова ливануло. Пошел мощный ливень, не прекращавшийся уже всю обратную дорогу.

Жена встретила нас у ворот с зонтом в руке, готовая увидеть груды мокрых вещей, с которых по всем законам логики должна стекать ручьями вода, а сами мы по ее мнению нуждались в полной смене одеяния вплоть до трусов и носков. Сверху лило, а мы вышли из машины абсолютно сухие и…с гусем в руках. Можно представить себе и реакцию домашних, и наш собственный восторг. В основном, конечно, мой, потому что Друг видимо считал, что так бывает если и не всегда, то по большей части. А моя текущая задача – не разубеждать его в этом. Я, в отличие от расхожего мнения об охотниках, как любителях приврать, никогда этим делом не грешил, давно поняв, что в этом нет никакой необходимости, если умеешь сохранить просто невозмутимое выражение лица и создать даже некое напускное равнодушие в случае удачи – ну, гусь, так гусь. Главное, что не вымокли. Так примерно. Представляю, как глядя какой-нибудь фильм-репортаж о гусиной охоте, представленный аж в двух сериях передач (сам такой смотрел), описывающий многодневное путешествие по бездорожью именно за гусем, но с нулевым конечным результатом, Друг мой скажет: «А у нас на гуся ушло 20 минут!». Будет более, чем достаточно.

Вот такая случилась охота. Дождь стеной на целый день, выезд с жутким опозданием без каких-нибудь шансов на успех, перерыв в дожде чуть более часа в течение которого всего 20 минут на точке охоты и взятие гуся. Достойный трофей и сухая одежда в ливень. Как по нотам.
А все потому, что рядом со мной был мой Друг – носитель самых разных приключений, но всегда со счастливым концом.
Сейчас у Друга есть своя дача в очень даже привлекательных охотничьих угодьях.
Нет, мистика моего Друга, похоже, никуда не исчезла с годами – буквально в те самые дни, когда писались эти строки, он мне позвонил и поинтересовался сроками открытия летне-осеннего сезона этого года, приглашая поохотиться у него в угодьях. Ну, значит, будем ждать новых пока неизведанных приключений и непременно какого-то нового счастливого их финала.

P.S. И все-таки, стоит ли намерено беречь вожака, ведущего свою стаю на смертельную для нее опасность, или правильнее будет самому инициировать досрочную смену такой власти? Насколько опасен глупый начальник? Вы как считаете?

Июль 2020 г.