Пустырь

Декабрь традиционно оказался сумрачным, пасмурным месяцем. На улице темнело быстро и рано, еще до того, как Леся, отработав, покидала офисное здание. А ведь до дома нужно было еще почти час ехать на автобусе! Еще совсем недавно это абсолютно не было проблемой: ходить знакомыми, до мелочей изученными маршрутами можно было и днем, и ночь, и с закрытыми глазами. Но на днях Леся переехала, а новый район нормальным освещением, да и, честно говоря, безопасностью похвастаться не мог. Вариантов дороги домой от остановки было два: через парк или через пустырь. Пустырь Лесе нравился больше: дорога хоть и петляла между недосторек-заброшек, но была короткой. И, за исключением двух небольших отрезков, просматривалась с дороги с обеих сторон. Парк был хуже — темный, огромный, он постоянно чем-то шуршал и шумел. Да и на пустыре, по крайне мере, тебя обгоняли люди, пусть странные, спешащие или измученные. А в парке вокруг суетились только тени.

Поэтому в этот раз, задержавшись на работе дольше обычного, Леся решила идти через пустырь. Тем более, что к вечеру тучи, закрывавшие небо почти месяц, разошлись, и над городом медленно поднималась огромная круглая луна. И в ее молочно-серебристом свете идти через пустырь должно было не особо страшно и темно.

Первые шагов десять Леся не прошла — пролетела, а потом нога, попавшая на лед, уехала, и Леся грохнулась, больно ударившись правой стороной. Пока она падала, глаз из окружающих сумерек невольно выхватил странное движение, метнувшуюся тень.

«Почудилось? Или там действительно кто-то был?» — напряженно подумала Леся. На самом деле вариантов было много: и собаки, и крысы, и люди… Только вот на пустом пустыре они не вызвали приятных чувств — только неприятный холодок вдоль позвоночника.

Леся осторожно встала, автоматически отряхнулась и осторожно, теперь уже медленно пошла дальше. Упасть еще раз не хотелось. А упасть и серьезно травмироваться не хотелось вдвойне. Ироничное воображение тут же подбросило картинку, как Леся ползет по пустырю, цепляясь руками за выбоины и вмерзшие в тропинку кирпичи. Только вот почему-то засмеяться от такого не захотелось.

Наоборот, стало как-то унылее и тревожнее. Лесе вдруг показалось, что за ней внимательно наблюдают.

«Нервы разыгрались, — твердо сказала она себе. — Устала, упала. Вот и чудится всякое».

Луна хоть и была огромной и почти полной, но уже поднялась высоко. В ее серебристом свете все выглядело нечетким и таинственным. Леся старалась следить за дорогой под ногами, одновременно не выпуская из поля зрения развалины вокруг.

— Меня искать будут, — на всякий случай сказала она.

Тьма вокруг не ответила, но следила злым, напряженным взглядом. Леся почти чувствовала это чужое присутствие и пристальное внимание.

— Я уже позвонила, мне навстречу вышли, — сказала Леся громко.

Споткнулась и опять полетела на правый бок. Колено прострелило болью, от удара головой об лед перед глазами поплыли темные пятна.

— Твою мать, — выдохнула Леся. — Да…
 
И замолчала, не договорив. Теперь она явственно увидела, как на фоне черноты у плит поплыли темные тени. Или дело все-таки было в ударе от падения?

Леся попыталась встать, опять поехала, упала, отползла в сторону и снова попыталась подняться. На этот раз получилось. Леся встала на дрожащие ноги и сделала несколько неуверенных шагов.
 
Еще вчера она бы никогда не подумала, что пустырь такой огромный. А сейчас в призрачном лунном свете, после двух падений и в окружении подозрительных теней он казался бесконечным.

Осторожно, аккуратно, едва ли не расставив руки в стороны для равновесия, Леся пошла вперед. Как ни крути, отсюда надо было выбираться.

Тени вокруг сгустились и шагнули вперед.

Леся вскрикнула.
 
И тут ей под ноги что-то выкатилось что-то странное, знакомое, но сразу неопределимое. Чувствуя, как останавливается сердце, Леся присела и присмотрелась. И выдохнула почти с умилением. Это был котик — уже не котенок, но еще не совсем взрослый. В призрачном лунном свете он казался серебристым.

— Ккиса, — сказала Леся.

— Мяу, — ответил котик.

— Солнышко, — Леся осторожно погладила котенка.

— Муррр, — сразу отозвался на ласку он.

— А у меня ничего с собой нет, — грустно сказала Леся. — Но завтра будет, обязательно! Я сюда недавно переехала, еще не успела узнать, что вы тут живете.
 
— Муррр, — продолжал мурчать котик, перевернулся на спину.

«Доверяет, раз животик подставил», — подумала Леся и принялась чесать котика.
 
От неудобной позы начала затекать спина. Леся попыталась встать, но котик легко и ловко поймал ее руку лапками.

— Кккиса, — заикаясь, сказала Леся. — У меня спина затекла. Дай-ка я встану, — и аккуратно постаралась высвободить руку.
 
Котик добычу не пустил. Леся, начиная нервничать, потянула сильнее — и тут кот просто сомкнул свои челюсти на ее руке. Леся вскрикнула и попыталась откинуть кота. Но тот не сдался, и из захвата ее не выпустил.

— Тварь! — заверещала Леся и ударила рукой с котом об землю несколько раз.
 
Кот зашипел, фыркнул, но добычу выпустил. Уже откровенно рыдая, Леся постаралась рассмотреть повреждения. Рука горела огнем, кровь стекала ручейками. Даже в тусклом неверном свете были видны странные лоскуты, свисавшие с еще недавно гладкой руки.

— Он же еще и бешенный какой-нибудь, — прорыдала Леся. — Мне в больницу надо теперь.

Из-за сильного нервного перенапряжения, боли и слез, застилавших глаза, идти у нее не получилось. И через несколько шагов Леся опять упала, на раненную руку. И уже, не скрываясь, заголосила от боли, горя и ужаса.

Сквозь слезы она увидела, как со всех сторон ее окружают тени. Чем ближе они подходили, тем явственнее были видны яркие и злые глаза, четче слышно злое шипение.

— Киисы, кисы, — прорыдала Леся. — Кисы, не надо! Я вас завтра вкусненьким покормлю!
 
Но ее не слушали. Яростно и деловито сотни острых когтей и зубов впились в тело, легко разрывая одежду, вгрызаясь в мясо.

Леся закричала — отчаянно, громко. И тут же небольшой пушистый комок влетел ей в рот, выдрал язык и, изгибаясь легкой змеей, пополз в середину.

«Зачем их кормить? Они и сами себя отлично прокормят!» — было последней ее мыслью.

Через полчаса от Леси осталось несколько красных пятнен на дороге. Ночью обещали снег, так что к утру и их засыплет. Остальное, то, что не доели или что было несъедобным, коты растащили по развалинам, тайным ходам и лабиринтам. Коты вообще предпочитали темноту, тишину и тайну.