Потому что это было

Предисловие
Этот рассказ написан мною к 20-летию фирмы, в которой работаю по сей день. Нынче уже и 30-летний рубеж за спиной. Но с какой же теплой ностальгией вспоминаются те наши 90-е ! Именно тогда был огромный прогресс. Прогресс, который для меня всегда является производной от образования и культуры окружающих меня людей. Было трудно, но были и светлые надежды на будущее. Которые….не очень-то оправдались.
Главное, что это было. Поэтому и написал.
Рассказ этот совершенно не вписывается в мою привычную тематику. А, может быть, я и ушел сознательно в ту свою тематику, потому что в этой надежды могут от тебя совершенно не зависеть, а там – в моих охотах и собаках – все и всегда по-настоящему, там невозможно казаться, а можно только быть.
В общем, читайте.



 «Для вселенной двадцать лет мало», - так поется в песне. Да и для фирмы не особенно и много. Сколько их, насчитывающих и не одно столетие? Но это все до тех пор, пока не соизмеряешь эти двадцать лет лично с собой, потому что все это время ты сам был здесь. И не просто был, а отдал эти двадцать лет делу, которое, несмотря ни на что, состоялось.
Традиционно принято в такие юбилеи говорить о несомненных достижениях, о растущей прибыли и увеличении доли рынка. Козырять цифрами и рапортовать об успехах.
Но непременно после официальных и торжественных речей возникнет желание оглянуться на весть пройденный путь с самого начала. Потому что без прошлого не бывает будущего. Потому что все громкие успехи и достижения – это все где-то уже «потом». Все это было уже намного позже. Позже тех, навсегда ушедших в историю времен, когда «действительно все начиналось».

Все «лихие девяностые» в полном составе вошли в нашу историю.
Начинался рынок вообще, а наш – в частности. Начинался по-честному, без тайных перекачек денег из госструктур. На голом энтузиазме и тривиальном желании просто выжить и прожить. Есть и прокормить. Да и все, пожалуй, на тот момент. Других задач-то и не было.
Сначала собирались в некие неформальные и формальные коллективы у кого-нибудь на квартире, подолгу придумывали себе названия, товарные и фирменные знаки, а потом уже погружались в тягостные раздумья, на чем сегодня сделать деньги.
Под офисные помещения подходил любой «гадюшник» (само понятие – иметь офисное помещение – уже вызывало самоуважение и зависть окружающих). Энтузиазма и советского воспитания не гнушаться никакой работы ради общего блага запросто хватало, чтобы привести какой-нибудь захудалый бомжатник в божеский вид.

Помещалась тогда контора наша в исторически-криминальных, знаменитых кварталах Лиговки.
«Здесь гулял и здесь пропал Ленька Пантелеев»,- пел А.Я.Розенбаум.
Была это в прошлом огромная коммунальная квартира на целый этаж парадной. Этаж -самый последний, шестой. А на первом размещался милицейский околоток. Никакого лифта, конечно, не было, что, кстати, автоматически поддерживало во всех нас хоть какую-то физическую форму. С огромным-огромным коридором, с одним туалетом и полным отсутствием горячей воды. Полы в коридоре имели явно выраженный наклон в одну сторону и безбожно скрипели, что, впрочем, не помешало самый центр коридора занять теннисным столом, который по коллективным праздникам превращался в большой обеденный стол, а так использовался по прямому назначению, обеспечивая физическое «совершенство» всех желающих. Так сказать, «фирменный стиль» каждой отдельно взятой комнаты определялся и претворялся в жизнь исключительно силами обитателей этой комнаты. Комнату, например, где располагался наш так называемый конструкторский отдел, украшали развешанные по диагонали флажки в неимоверных количествах, представляющие собой водочные этикетки от «Пшеничной». Но кульманы были настоящие. И готовальни настоящие, причем, фирменные – иметь свою собственную роскошную готовальню было делом чести любого настоящего инженера советской эпохи.

Первое помещение, получившее гордое название офис, сделали и получили в свое владение мы с Акимовой Леной (ныне – очень уважаемый человек в очень солидной и крупной фирме). Мы и пришли на фирму практически одновременно. Весь ремонт, дизайн, обстановка – были делом только нас двоих. А на столы свои протащили два телефона. И имели мы собственный городской номер (сейчас у меня есть только внутренний номер). Вот это было круто! Тогда на работу я ходил исключительно в костюме и обязательно в галстуке. Галстуки менял непрерывно. Ездил, правда, исключительно на общественном транспорте, личного не было даже в мечтах.

Контингент на фирме был без преувеличения сказать элитный, поскольку формировался характерной для того времени и подобных предприятий кадровой политикой – никто объявлений о приеме на работу не давал. Приводили в качестве возможных кандидатов только тех, кого знали до этого по многу лет и за кого готовы были нести личную, пусть и только моральную, но ответственность.

Лиговку заполняли всевозможные ларьки. В них покупались продукты по дороге домой, чтобы накормить себя и детей. В них покупались закуски к праздничным столам. И, конечно, выпивка. Выпивка будничная; за праздничной устраивали «корпоративные» выезды в «Апрашку» (рынок «Апраксин Двор»). Как правило, набирался коробками спирт «Royal», а из него по фирменным рецептам (в смысле – по рецептам сотрудников фирмы) готовились всевозможные праздничные напитки от банальной водки (это – просто с водой) до «Амаретто», «Лапанины» (если кто-то летом запас ягод) и «Адвоката» (рецепт лично директора). А из ларечного ассортимента на первых местах «хит-парада» располагалась, конечно, водка в баночной упаковке по 0,33 и 0,5л. А какие наименования – «Petroff», «Black Dead»!
Помню, как в этих же ларьках мы с женой купили в подарок на новый год нашим детям двух дерматиновых обезьян, отдав за них почти ползарплаты (обезьян этих наши дети хранят до сих пор).

А какие были, как теперь принято говорить, корпоративные вечеринки! Какая была самодеятельность! Многочасовые репетиции, двухчасовые спектакли, в труппе которых участвовала добрая половина сотрудников, все роли в стихах, песни собственного сочинения.  В качестве актового зала – все тот же огромный коридор с покатым полом. В качестве сцены – сложенные деревянные ящики из-под продукции. Все декорации – классическая ручная работа – огромные листы ватмана, разрисованные гуашью. Все авторство только свое.
В рамках сценария очередного новогоднего спектакля родился и гимн фирмы.

Мы не просто вместе работали. Мы все так жили. И так нам было интересно.
Мы устраивали эти праздники и спектакли не для кого-то, не для фирмы. Мы устраивали их сами для себя.
А потом после праздника по дороге домой - спонтанная аренда ларька, торгующего, естественно, только контрафактными кассетами и танцы прямо на тротуаре.
Но и работали. Работали сами, подключали и родственников, и детей.
Цель была у всех одна единственная – зарабатывать себе на жизнь.

Думали, придумывали и работали.
Брались практически за все, в чем было хоть малейшее понятие. Но бывало, что и без понятия, но об этом чуть позже.
Перебивались регулярно-случайными заказами на радиоэлектронный монтаж, но уже нашли в то время для себя и постоянные «рельсы», по которым успешно проехали не один год, пока рельсы эти сами по себе не уперлись в тупик. Что поделаешь, любые рельсы рано или поздно заканчиваются тупиком.

Мы делали «синклеры». Сейчас уже далеко не все знают и помнят, что это такое. Синклер – это фамилия автора, придумавшего и реализовавшего впервые в Англии игровой компьютер. Сам он стал миллионером, имя его стало нарицательным, как ксерокс. Но и он, говорят, не заметил «тупика» и не успел своевременно соскочить со своих рельсов. Кстати, мы свой тупик успели вовремя заметить и успели перевести стрелки.

В то время иметь дома даже «286-й», было уделом людей очень состоятельных. Это сейчас дома ноут-бук, валяющийся за диваном, ни у кого не вызовет ни тени эмоций.
Так вот, о синклере. Это то, с чего началось массовое превращение тогдашних детей в нынешних компьютерных зомби.
Такой вот величиной с книжку компьютер, всю верхнюю панель которого занимала клавиатура. К нему необходимо подключить кассетный магнитофон с линейным выходом. Кассета и является внешним носителем информации. В качестве монитора, естественно, бытовой телевизор. Всякие «Сеги-Меги», «Денди» и «Плейстешены» - это все производные и продолжение темы синклера.
Дизайн разрабатывали сами. Собственно внешним видом и конкурировали с другими подобными творцами – и коллективными, и индивидуальными.
На клавиши вручную наклеивались наклейки с буквами, цифрами, символами. Вот этой работой в основном занимались дети сотрудников, честно зарабатывая свои первые деньги. Труд, надо сказать, отнюдь не простой – очень аккуратно вырезать все квадратики из блока, аккуратно намазать клеем, аккуратно приклеить, да еще каждую такую наклейку на строго определенную клавишу.
Наш синклер назывался «Контактом».

А качество изделий было действительно не сродни китайским аналогам. Корпус металлический (в то мутное время наполовину или целиком краденый металл был достаточно дешевым), пайки выполнены вручную специалистами своего дела. Как-то перевернулась наша машина, на которой партию своих «Контактов» мы перевозили на реализацию во Псков. Машина ремонту не подлежит. У одного сопровождающего компрессионный перелом позвоночника (он полгода после этого в гипсе провел). А синклеры наши целы. Один только покорежило так, что лицевая панель представляла собой поверхность двоякой кривизны. Но включили, и…заработал.

Реализовывали нашу продукцию частникам прямо в конторе и через магазины культтоваров города (сейчас, по-моему, и названия такого не осталось). Вот от реализации зависели и сроки, и размеры наших зарплат.
Потом уже стали налаживать связи по стране, нашли и цивильные корпуса, и клавиатуры с гравировкой, на которые уже ничего клеить не надо было. За ними по пять-шесть раз в год устраивались командировки. Конструкторы разработали под них тару, сумма трех измерений которой составляла 149 см, а, значит, не подлежала оплате, как багаж, в поездах дальнего следования. Но и до заката темы было уже совсем недалеко.

Компьютер (настоящий) в конторе был с самого начала. Один! «286-й»! В бухгалтерии.
Факса сначала не было, но можно было воспользоваться факсом соседей…со второго этажа. Четыре этажа к факсу вниз, столько же обратно наверх. Потом купили свой. Была электрическая пишущая машинка «Ятрань». Ею пользовалась в основном бухгалтерия, но иногда брала секретарь, при этом для перетаскивания сего агрегата требовалась «грубая мужская сила». Принтер был, естественно, исключительно матричный. Струйный появился со «всеобщей компьютеризацией». Лазерного на Лиговке не было никогда.
У меня была собственная пишущая машинка, которую принес из дома (сейчас стоит, как в музее, в сарае у меня на даче). Некое подобие рекламы делалось с полным привлечением всех возможностей своих фантазий. Посредством пачки красивых журналов, ножниц, клея, текстов, как вырезанных целиком или по буквам из журналов, так и напечатанных на машинке, карандашей и фломастеров создавался оригинал-макет. А посредством ксерокса это дело уже тиражировалось (какой-то жуткий б/у ксерокс у нас со временем появился).
Организационная структура была достаточно типичная для того времени – уйма всяких разных директоров. В директора, обычно, попадали друзья по учебе и/или предыдущей работе директора главного. То есть, самого главного. И всякие разные директора искали всякие разные пути и высказывали «свежие» идеи зарабатывания денег.

Отсюда и начинается собственно повествование о становлении рынка охранного видеонаблюдения в стране.

Одним из многочисленных директоров был институтский приятель самого главного директора –  Симонов Сергей Сергеевич. Я его знал еще раньше, ибо в этом же институте он до нашей конторы и работал, а моя жена, закончив все тот же  институт, осталась на кафедре, на которой и работал Сергей Сергеевич. Хороший открытый мужик, к сожалению, уже ушедший навсегда. Все мы тогда (сейчас уже гораздо и очень гораздо меньше) любили вместе погулять. То есть, выпить. А Сергей Сергеевич, ну, разве немного поболее других. Через это бывали всякие приключения. Помню, как, поехав с нами на рыбалку под Выборг, уезжал он оттуда в течение двух дней. Нет, он не попал в местный околоток. Он просто сел в автобус, идущий на вокзал, и задремал. А просыпался всякий раз, уже проехав остановку вокзала. И так сначала в один конец, потом в другой, потом снова в первоначальном направлении. А потом электрички перестали ходить. Потом утром после нескольких аналогичных заходов он попал-таки на вокзал, но в электричках оказался перерыв. Вечером следующего дня он все же уехал.

И вот Сергей Сергеевич принес «бизнес-план». А идея найти что-нибудь такое, чтобы сразу резко в один момент «подняться в деньгах» на следующую ступень лестницы успеха, не оставляла никого ни на секунду. Ведь времени с момента объявления капитализма в России прошло совсем немного, а на улицах уже табунами ездили «шестисотые» и появлялись казино, как грибы после дождя. Значит, кто-то уже нашел свою «золотую жилу». А мы-то чем хуже?

Идея была до безобразия проста и настолько же привлекательна.
Судя по найденному в какой-то газете объявлению, в курской области вовсю продают за смешные деньги (я уже не помню, как в то время было с нулями у цифр, но соотношение примерно такое) – где-то 4 р. за килограмм  - отменный картофель. В любых количествах. А дело было ранней весной. В Питере в это время картофеля дешевле 9 рублей за кг было найти невозможно. Все просто, как грабли. Надо найти как можно больше денег, арендовать как можно большую машину, съездить в Курскую область, набить машину под завязку, привезти сюда и здесь продать. Минимальный навар – 100%.

Как на наркоте и оружии, только без всяких конфликтов с законом.
Энтузиазма, как я уже сказал, было, хоть отбавляй, и Сергеича отрядили в эту картофельную экспедицию. Вот этот принцип – за реализацию идеи отвечает тот, кто ее принес – оставался одним из основополагающих в нашей фирме, пока был жив ее директор. Правильный принцип! Собрали денег, нашли грузовик в аренду, посадили в него Сергеича и отправили.
По прошествии дней пяти докладывает по телефону, что возвращается с «грузом». Кажется, тонн пять этого груза было. Оставшийся в городе директорат начал кипучую деятельность по встрече и приему товара. В частности, была организована краткосрочная аренда какого-то подвального помещения на задах «Апрашки» для, так сказать, промежуточного складирования. Ну, и конечно, в ту не совсем сытую годину картошкой надо было обеспечить в первую очередь себя самих. Естественно, по закупочной цене (на своих фирма никогда не «наваривала»). Составлены списки с количеством потребных килограмм для каждого члена коллектива. Ну, а мы – эти члены- стали по домам готовить складские площадки для своих «стратегических запасов». Собрали с народа деньги в соответствии с затребованным. Попутно были опрошены все знакомые и знакомые знакомых, а также партнеры по всевозможному и очень разношерстному в то время бизнесу. Здесь уже можно было говорить о какой-то, пусть и не очень большой, но прибыли. Главное, что таким путем обеспечивался гарантированный сбыт, ибо ни о каком готовом оптовом покупателе речи и не было. «Главное – ввязаться в бой», - говорил наш самый главный директор. Вот это уже «успешно» произошло.

Груз пришел в срок. Затребованное своими людьми количество было выгружено на склад. Там же на складе вечером (уже в темноте) был организован большой сбор «своих» покупателей. Отдельные личности прибыли в сопровождении автотранспорта (от «Запорожца» до «Жигулей»; никаких иномарок не было) – своего или знакомых. Основная же масса – с рюкзаками и тележками.
Здесь же через хозяев склада нашли здоровенные весы неизвестного происхождения, и началась «раздача слонов». Отпуском товара ведала экономист фирмы, дабы не допустить никаких досадных недоразумений.

Даже у неискушенных в сельском хозяйстве внешний вид товара сразу вызвал сомнение в перспективе «срубить деньжат по легкому». Дабы не обидеть себя любимых, всю картошку пришлось перебирать в спешном порядке – сетки резать, явно непрезентабельную отсыпать в отдельно выделенный ящик, а ту, что «потянет» - обратно в сетки и на весы.
Мало того, что количество непрезентабельного товара росло слишком стремительно, вселяя уныние в организаторов этого «коммерческого штурма», но и скорость убывания товарной массы вдруг оказалась очевидно больше скорости удовлетворения списка нуждающихся. На своих-то, пожалуй, набиралось, а вот обещанного сторонним «нужным» людям явно могло попросту не остаться.
И тогда еще одного очередного директора – Колю Гусева – внезапно осенило. Он решил проверить весы, используя в качестве эталона себя, ибо ничего другого под руками не было.
По нашим весам Коля весил ….36 килограмм!
Роста Коля небольшого, и кто-то с последней надеждой спросил:
- Коля, а сколько ты вообще весишь?
- Ну, уж не 36 килограмм! – возмущенно пробурчал Коля.
Стало очевидно, что пролетели мы с весами очень не слабо.
Но других все равно не было, но были среди потребителей картошки достаточно грамотные ИТР, чтобы разобраться с этим злосчастным механизмом.

После того, как вес Коли Гусева приблизился к его «истинному», определенному на глазок, отпуск товара продолжился. Но экономическая диверсия в лице весов успела сделать свое гнусное дело, и к моменту удовлетворения потребностей своих сотрудников картошка оставалась только в ящиках для «непрезентабельного» продукта, которых уже из одного стало несколько. Отпуск в адрес «сторонних нужных людей» еще не начинался.
Дальнейшие действия очевидны – вторичная переборка картофеля уже из разряда заведомо некондиционного на «совсем никуда не годится» и «ладно, сойдет».
К позднему вечеру пусть и частичное, но хоть какое-то удовлетворение «всех нуждающихся» было закончено. Правда, особых слов благодарности от потребителей я сейчас не припоминаю.
И с огромными рюкзаками за спиной, с сумками-тележками в руках весь наш трудовой коллектив постепенно стал удаляться в темноту в сторону станции метро «Гостиный Двор».

Если бы на этом история и заканчивалась! Нет! Это было только самым ее началом.
Дома, конечно, каждый на ужин решил откушать этот результат чудо-бизнеса. Картошка, даже та, которая снаружи выглядела вполне пристойно, внутри оказывалась изрядно почерневшей. Полезный выход составлял от силы 50%. Над экономическим триумфом фирмы окончательно сгустились тучи.

Назавтра во всех наших производственных и административных помещениях Лиговской коммуналки шел бурный обмен впечатлениями и эмоциями.
Народ у нас не злобный, поэтому Сергея Сергеевича скорее жалели, нежели попрекали:
- Сергеич! Ну, как же так получилось? – спрашивали.

Признание Сергеича все расставило по местам.
Говорит, приехал по адресу, встретили. Посадили за стол. Помню, говорит, что коньяка было много. Принесли откуда-то сетку с картошкой. Отличнейшей картошкой.
- Видишь, - говорят- какая картошка? У тебя вся будет такая. Сейчас мужики твою машину загрузят, а мы пока с тобой наш бизнес отпразднуем.
В общем, погрузили и картошку, и самого Сергеича следом. По его же признанию, в себя он пришел то ли в Орле, то ли в Брянске.
Наивно, конечно, но отзонился Сергеич своим поставщикам «задним числом».
-Мужик, - сказали ему, - когда идет такая погрузка, надо самому стоять у машины и смотреть каждую сетку, а не водку пить!
Вот так, честно и откровенно!  Поди, пожалуйся!

С кем не бывает! Да вот только беда – деньги вложены, причем, далеко не только свои. Возвращать придется при любом раскладе.
Картошку, а это практически два фургона, надо как-то кому-то продавать.
Собрал тогда Сергеич нас троих – его друзей, собственно нашу рыболовную компанию, которой чуть ли не каждый выходной с мая по сентябрь ездили на рыбалку под Выборг. Ловили тогда, кстати сказать, намного успешнее, нежели преуспевали в бизнесе. Сетями не гнушались (не до высоких «зеленых» идей тогда было) и ловили мешками.
Двое других в нашей компании – это сотрудники Сергея Сергеевича по работе на кафедре в институте, где и продолжали трудиться. В общем, команда подобралась сыгранная до мелочей – с рыбнадзором сближались на 20 метров, да только ни нас, ни сетей наших взять не удалось.

На Сергеича было жалко смотреть. Он просто попросил ему по-человечески помочь выбраться из всего того, куда он так глупо и наивно влип.
Друзьям надо помогать, независимо от того прав он или нет, есть ли гарантия в успехе или нет. Просто потому, что это – друг! Поэтому наше согласие было заранее предрешено. Собрались, чтобы проработать план.
По идеи было все просто – продавать картошку, как это делают все продавцы картошки на рынках. Продавать, так сказать, конечному потребителю, в розницу, максимально быстро, ибо никаких специальных помещений для хранения нет и не будет, да и кондиция товара такова, что хранить его далее даже с принятием должных мер невозможно. И продавать по цене, которая сможет покрыть и огромный процент первоначальной отбраковки, и «щедрость» вышеупомянутых весов. Уже не мечтая о «наркоприбыли», самый главный директор определил минимальную продажную цену – 6 р/кг.
Основная сложность заключалась в «скрытом дефекте» товара – а что, если покупатель успеет почистить картошку, а мы не закончим торговлю. Не убьют ли нас сразу?

В то время торговля прямо с машин в оживленных районах (практически у всех станций метро в том числе) носила массовый характер. Такие стихийные рынки только с виду были стихийными – на самом деле их деятельность тоже регламентировалась различными и формальными и неформальными «сообществами», но, справедливости ради замечу, что на абсолютно приемлемых условиях.
Было принято решение торговать с машин. На землю не спускаться. Исключительно из соображений собственной безопасности.
Машин будет две. Работать будем рядом. Опять же, чтобы зря судьбу не испытывать.
Договорились о месте и времени сбора завтра поутру; на том и разошлись.
Дома, помню, вырезал из картона 8 приличного размера прямоугольников и, вспомнив свою курсантскую практику написания стенгазет и плакатов, стал выводить фламастером четыре ценника в двух экземплярах каждый (на две машины) – 8 р., 9 р., 10 р. и 11 р. Собрал пакет с бутербродами, положил в него термос с чаем, пол-литровую флягу со спиртом и…свой походный топор. На всякий случай.
Впереди нас всех ждал настоящий рыночный дебют. Точнее, дебют базарный.

Утром встретились, расселись по машинам и тронулись в сторону метро «Проспект ветеранов». Только подъехали на место, тут же появились лица явно кавказской национальности с предложением купить все оптом. С виду (в особенности, в сетках, которые лежали первыми к откидному борту) картошка была вполне приличная. И цена была предложена именно «минимально необходимая» - 6 р. Зато никаких тебе дальнейших проблем, сгрузили все и разбежались. И дрогнул Сергеич. Поехали опять куда-то к месту возможной выгрузки и дислокации «главного южного лица». Как оказалось, недалеко. На самом проспекте Ветеранов.

«Лицо» глянуло на наш товар, взяло картофелину, разрезало ее и объявило, что готов все взять по 4 р/кг, и никак не больше. Такой расклад нас никак не устраивал, торговаться было бесполезно, да и не хотелось. Мы уже настроили себя на победу любой ценой, и отступление в планы не входило. Даже и это-то решение Сергеича об оптовой сдаче по 6 рублей наша остальная команда восприняла, как какое-то «оппортунистическое».
Мы пошли на второй заход к станции метро. Встали с расстоянием метров в тридцать между машинами.
Несмотря на отсутствие какой-либо внешней атрибутики рынка, таковой, тем не менее, существовал со всеми местными правилами. Уже не помню откуда, но весы в обеих машинах были.
Дополнительно к «основным силам» нам были приданы двое студентов из тех, что подрабатывали на фирме.

Раздал я свои ценники ручной работы, выдав инструкции, начинать с максимальных, а сами мы нашим неформальным коллективом пошли сопровождать Сергеича в его знакомстве с «местным руководством» и местными правилами. Как оказалось, все достаточно лояльно и просто. Заплатив, в общем-то, мизерную сумму за «место под солнцем», мы стали вполне законными участниками местного базара.
Возвращаясь к нашей машине, мы заметили весьма внушительную очередь уже наших покупателей, а в кузове уже вовсю шла торговля – картошка насыпалась в пластиковое ведро, взвешивалась, пересыпалась в авоськи, забирались деньги, и отсчитывалась сдача.
Подойдя еще ближе, я увидел вывешенный свой художественный шедевр с цифрой «9».
Естественно, обе наши машины могли в одной точке работать по одной цене.
Непонятно, как за те 20 минут, что мы отсутствовали, наша картошка успела подешеветь сразу на 2 рубля за кг. С этим вопросом я и обратился к нашим студентам, которые и «запускали процесс» в наше отсутствие.

- Мы сначала повесили ценник «11 р.», и было-то всего 2-3 человека, а как повесили «9», сразу вон какая очередь! – даже с гордостью за собственное коммерческое решение объявили они.
Тогда я даже еще не приступал к своему маркетинговому образованию, но и сугубо технического хватило для того, чтобы начать задыхаться и громко про себя материться от такого «студенческого» мировосприятия:
- Други мои, а вам то не все равно – очередь из двух человек или из двадцать? Любая очередь – это уже очередь. Даже один человек в очереди означает, что спрос превышает предложение. Или ты сможешь работать шустрее, видя длиннющий «хвост», а два человека тебя к трудовым подвигам не вдохновляют?

Вот так сразу наши юные помощники «сдали» по 2 рубля на каждом килограмме.
Сергеича оставили внизу совершать денежные операции, остальные полезли в кузов работать с товаром.
Переборка шла на ходу, в глубине кузова. Сетки взрезались, картошка, вид который мог негативно сказаться на общем покупательском поведении, откидывалась в самый дальний и темный угол кузова. И…до темного времени суток. Напротив, сетки с «внешне достойным  товаром» выставлялись на самый передний край – пусть все видят, могут даже потрогать. Были разрезаны несколько картофелин, и самые презентабельные выложены на край кузова. Здесь же якобы валялись, якобы из случайно порванной сетки несколько целых экземпляров, в действительности отобранных из «самых, что ни на есть», дабы особо щепетильный покупатель мог самостоятельно произвести детальный анализ продукта.
Договорились, что в случае возврата товара, быстро соглашаться с претензией и возвращать деньги, не создавая излишнего общественного мнения.

И понеслось! Очередь не убывала, мы работали, не останавливаясь. Периодически по двое уходили в кабину, где нас ждали бутерброды, термос с горячим чаем и фляга со спиртом. И снова – в кузов.
А если честно, стыдно было порой жутко. Не за сам процесс, в этом, как раз все было достойно. За «товар». Для успокоения собственной совести к каждому клиенту подходили индивидуально. Явно менее имущие «выигрывали» за счет более имущих. Видя какую-нибудь бабушку, отсчитывающую последние деньги в кошельке, мы отбирали ей действительно самое лучшее, из того, что можно было найти. Бывало даже, разрезая новые сетки, хотя начатые были еще не закончены. Нарочито надменный вид покупателя вызывал в нас совершенно обратную реакцию. Вдуматься - в одном фургоне одновременно торговали картошкой четыре человека с высшим образованием, двое из которых в тот момент занимались еще и преподавательской работой в высшей школе. Обалдеть! Хотя, вполне нормальная картина своего времени.
Ради спасения нашего товарища, в буквальном смысле вляпавшегося в бизнес с реальным риском в нем утонуть, все мы переступали через самих себя.

Но торговля интенсивно шла своим чередом, и «копаться в себе» времени особенно не было. Возвраты купленной картошки были. Один раз принесли даже почищенную – очевидно, покупатель жил где-то поблизости. Как и было условлено, деньги возвращались безоговорочно. В момент такого возврата очередь заметно затихала, кто-то из нее уходил, но в целом на общей картине продажи эти инциденты никак не сказывались.
Хорошо, что темнело на улице еще довольно рано. С сумерками торговать становилось по понятной причине проще, а с наступлением темноты вся морально-этическая сторона уже совсем отступала куда-то в самый дальний угол наших душ, ибо в темноте мы уже и сами плохо различали, чем торгуем. А вот свое физическое состояние мы замечали все острее. Руки и ноги уже двигались с каким-то подтормаживанием, к тому же грязнущие все были – дальше некуда.

Как бы то ни было, но первый день простояли. Даже на глаз было видно, что продано никак не меньше половины всего объема. Значит, при подобном раскладе завтрашним днем все и должно, слава богу, закончиться.
Где-то часов в семь вечера приняли коллективное решение «зашабашить на сегодня». Квартира Сергеича находилась в четырех остановках от метро, поэтому, отправив машины с не допроданной картошкой на базу, вчетвером поехали домой к Сергеичу, дабы привести себя в божеский вид (каждому из нас еще в общественном транспорте через весь город по домам ехать) и подвести итоги нашей базарной премьеры.

Умылись, подсчитали выручку, по которой выходило, что действительно, завтрашний день будет завершающим в этой картофельной эпопее. Ну, и конечно, отметили успех (если это можно было таковым назвать) нашего дебюта.

На следующий день  в восемь утра был снова назначен  сбор всей команды с последующим выдвижением «на боевые позиции».
Назавтра физическая усталость полностью еще не прошла, но в противовес ей уже появился хоть и небольшенький, но все же опыт. Каждый «солдат» уже знал свой маневр, выражаясь языком великого полководца.

Вчерашний успешный дебют Сергеича окрылил:
- Ну, что? Опять на «Ветеранов» едем?
Эх, а вот об элементарной осторожности-то Сергеич и позабыл.
- Вот тебя там уже и ждет «возмущенная общественность», которая дома картошку почистила. И топор наш единственный нас уже не спасет! – возразили ему мы практически хором.
Вспомнил я, что совсем недавно у метро «Нарвская» в «аппендиксе» проспекта Стачек мы с женой покупали яйца с машины (с яйцами тогда тоже была «напряженка»).
За неимением других предложений без каких-либо обсуждений было принято это.
И все практически в точности повторилось. Единственная разница, этот импровизированный рынок у «Нарвской» был действительно свободным – никаких самообъявленых хозяев, никакой оплаты места.
Такая же была очередь, такая же интенсивная работа, такие же перерывы «на обед» в кабине машины. И неизбежные к нашему всеобщему стыду отдельные возвраты «товара».
Часам к восемнадцати наша «картофельная битва» была окончательна завершена. В кузове оставалось еще какое-то количество откровенно «не картофельной» картошки насыпью, которую водитель взялся сам где-нибудь скинуть.

 Ну, вот и все! «Грандиозная коммерческая операция» благополучно завершилась. Хотя бы без жертв – это уже немало в данных обстоятельствах. Фактически, как в анекдоте – «за бульон из-под яиц и работу». Но, как бы то ни было, а Сергеича «вывели сухим из воды». Вот это была, пожалуй, единственная настоящая победа.

 Так это было. Сейчас это уже наша собственная история, а историю, какая бы она ни была, забывать или отказываться от нее по меньшей мере глупо. Историю надо знать.
И только по этой единственной причине появилась идея рассказать о тех событиях двадцатилетней давности. История, которую все мы, участники и очевидцы, сейчас вспоминаем по большей части с юмором. И еще … с грустью. Потому, что уже не все, кто начинал пусть и где-то наивный, но все-таки путь фирмы в бизнесе, дожили до сегодняшнего дня. Нет уже и самого Сергея Сергеевича. Но это…было!
А сами мы были бедные, честные и…счастливые.

Наверное, самый главный урок, который все мы извлекли из этой «картофельной истории» - надо заниматься исключительно тем, что у тебя лучше всего получается. Собственно, это – один из главных законов маркетинга. Просто мы решили проверить его на себе. Проверили. И с тех пор неукоснительно соблюдали. Вероятно, потому и празднуем свое двадцатилетие.

И еще! Бывает, что жизнь заставляет «переступить через себя». Но это всегда – очень дорого и просто деньгами не измеряется.
Через три года после описанных событий на фирме была создана, пожалуй, первая в стране всепогодная видеокамера в изначально законченном виде.

Потом мы оснащали своими видеокамерами БТРы, воевавшие в Чечне. Наши специалисты выезжали в командировки на эту самую войну для наладки нашего оборудования.
Еще через три года триумфально загремела по рынку наша аппаратура передачи видеосигнала по витой паре. Мы стали лауреатами и призерами международных выставок. Появились наши тематические публикации – мы получили массовую поддержку отраслевых СМИ.
Мы развивались и расширялись. И продолжаем это делать сегодня.
Мы дважды сменили «место жительства», наращивая свои мощности и площади под них.
Но никогда наш бизнес не строился ни на слезах, ни, тем более, на крови.

Все это было «уже далеко потом». А сначала все же были синклеры с картошкой. И никуда от этого не деться. Да и не надо деваться.
Кто-то и сегодня по-прежнему пытается торговать на нашем рынке своеобразной подобной «картошкой», в роли которой теперь может выступать самая различная продукция неизвестного или сомнительного происхождения. Мы начинали и тут же закончили заниматься этим еще двадцать лет назад.
Все фирмы начинают по-разному, но бизнес, вероятно, начинается всегда одинаково – начинается с нуля.
Наверное, именно история, сделанная своими руками, история «с нуля» надежно держит меня в конторе, хотя, если честно, очень много с той поры изменилось, причем, далеко не в лучшую сторону.

Сейчас костюм надеваю исключительно на выставки; галстуки перестал носить в принципе (хотя, завязать галстук, пожалуй, еще смогу быстрее, чем основная масса мужского населения). Общественным транспортом практически не пользуюсь. Но и наша самодеятельность на «корпоративных вечеринках» умерла навсегда – полчаса официальной части, и разбежались.
Очень многое с той поры удалось, но на очень многое уже не способен, что раньше у меня получалось запросто.
Но помню еще все! И всех!