Старая история

(написано для Трансильвании-2021, прошло в лонг-лист)
В комнате их было трое. Толстый Артём, худенький Витька и Славик.
На правах хозяина дома Славик усадил друзей на диван, притащил несколько банок кока-колы, задернул шторы, за которыми уже наступили зимние сумерки, и начал говорить. Темой сегодняшней встречи их маленького кружка были вампиры. Славик пару дней старательно подбирал иллюстрации к своей будущей речи, чтоб продемонстрировать их на ноутбуке, очень намучился: отовсюду лезли либо такие жуткие хари, что взвизгнешь, а он совсем не хотел нагнать на друзей страху, либо гламурненькие вампирчики, предмет девчачьих обожаний, тьфу. Выбрал те, от которых становится гадко, но не очень жутко. И долго объяснял еще и тогда, когда заготовленный «доклад» закончился:
 – Главное – понимать, что вампиры вовсе не такие, как нам их показывают во всяких развлекательных фильмах. Не бледненькие лапочки и не дурацкие морды, по которым сразу поймешь, что вампир, только надписи на лбу не хватает. Можно жить с ними рядом и ни о чем не догадываться. Обычные люди. Следы от их укусов – если, конечно, вампир не слопал жертву напрочь – заживают быстро, а самое главное – никаких рычаний и прочих мычаний жертва не помнит, она теряет память с момента нападения и до тех пор, пока не придет в себя. Так что все эти глупости в ночных передачах «ах, вот тут на меня напал вампир, у этой романтичной помойки» – просто… ну, вы поняли. И кстати, совсем забыл. Это слово «вампир» этак загадочно звучит. А вообще-то, я прочитал, оно заимствовано из наших, славянских языков, а у нас это слово, как известно, звучит  –  «упырь». Представьте себе, что будет, если заменить одно слово на другое. Особенно во всяких вампирских сагах!
Мальчишки засмеялись. В дверь заглянул отец Славика:
 – Вы тут о чем, молодежь?
 Славик смутился.
 – Про вампиров говорим, – ответил за него Артем. – Дядь Кость, а вы про вампиров что-нибудь знаете?
 – Про вампиров… – мужчина задумался.  – Ну что – правда, вам рассказать, что ли? Не напугаю?
Мальчишки замотали головами.
 – Ну слушайте.
***
Жил я тогда в селе Рассвет Nского района, это у нас в области, достаточно далеко от города. Вот если ехать через южный мост… отцы у вас не рыбаки? Ну, тогда вы точно не знаете. Я смог устроиться на работу к нефтяникам, а тогда это была золотая жила. Мало что умел, но был, в отличие от других наших мужиков, непьющий, мог выйти и во вторую смену, если позовут, вот за эту надежность меня и держали.
Сошелся я там с командировочным  Алёхой, мужик старше меня – а ничего, разговаривал со мной на равных. И вот этот Алёха заприметил в селе учительницу, Татьяну Ивановну, Таню. Она наша, местная была,  школу тут закончила, в училище в райцентре выучилась, когда её отец ещё жив был, и всю недолгую жизнь свою прожила с матерью и в школе проработала. Тоненькая, бледненькая, в чем душа держится. Несколько раз они поговорили, а тут, значит, уже затемно решили гулять пойти. Алёха рассказывал, что мамаша ей вдогонку кричала: «Чтоб до полуночи вернулась!» Но они не пришли до полуночи и вообще до утра не пришли. Чтоб вы не подумали, что я вам тут штуки «до шестнадцати» рассказываю: просто гуляли они, за ручку держались. И Алёха торопить не хотел, и она вот такая скромная была. Привел он её домой, когда уже петухи пропели. Мамаша их встретила злая-презлая, ночь точно не спала, но вслух ничего не сказала, а Тане уж было и на работу бежать.
Вечером он опять за ней пришел. И видит – а Таня-то изменилась! Порозовела, поживее глазки светятся. Ну, он на любовь списал, вроде как влюблена она в него. Как и бессонной ночи не было, разговорчивая вдруг… Мамаша точно отпускать не желает, но будто чего-то боится, махнула рукой и ушла. Мы с ним тогда подумали – вроде и как дочку-работницу терять не хочет, помыкать привыкла, но и в селе ей в глаза тычут, что ж дочку в девках моришь, замуж не выдашь никак, а это тоже неприятно.
Снова гуляли они до самого утра. На этот раз мамаша на крыльце не появилась. Ладно, простились. А днем вдруг чрезвычайное происшествие выяснилось: корову у Семеновых поутру дохлой нашли. И будто из неё кто все соки высосал. Неслыханное дело! Милиция руками разводит, глава поселения в затылке чешет, Семенова рыдает, Семенов по матери ругается, народ у их калитки толпится, вместо того чтоб дела делать.
Алёхе что, он не местный. Пришел за Таней, опять гулять. Таня свежая-свежая, аж на улице все голову сворачивают, не узнают её. Опять венрулись утром. А днем опять ЧП: у Иваненок коз передушили. И опять всю кровь выпили. Глава поселения велел бродячих собак отстрелять в окрестностях села, да только какие ж это собаки?
Наутро история повторилась, только уже собаки пропали у нескольких хозяев. Да чтоб тебя! Народ думал поначалу – под «расстрел» они попали, ответственный за это дело отнекивается – я-де ещё не исполнил, ни в кого не стрелял. А потом нашли собак. Мертвыми. В таком виде…не буду вас на ночь пугать.
Вечером приходит Алёха за Таней, а мамаша с порога: никуда она не пойдёт, иди отсюда, а то вон той палкой погоню, не хочет она тебя видеть. Он было развернулся и пошел, а из-за угла его Таня окликает. Сбежала от мамаши, значит.
А утром опять всё село гудит, на этот раз куры у кого-то, уж не помню у кого, погибли. Суеверные тётки собрались в машину и поехали в соседнее село к какому-то колдуну, большие деньги ему уплатили, чтоб он «порчу снял», мы с мужиками долго ржали: небось ваш колдун-то и занимается этой гадостью, ему же, чтоб колдовать, нужны всякие страсти. А что? Ему в наше село приехать раз плюнуть, клиентов много, дорогая машина быстро бегает. Не в своей же деревне пакостить-то.
В эту ночь Таня к Алёхе не вышла. Алёха пошёл и бутылку купил. А я утром к школе бегом. На работу придёт или заболела? Идёт. Бледненькая, как всегда была, идет-шатается. Вот те на.
И тут я задумался крепко. Значит, Таня наша бледненькая-бледненькая всю жизнь, а как перестала дома ночевать – так и похорошела, и бессонные ночи её не берут? А опять одну ночь дома провела – и снова схуднула? А пока её не было – животные гибли, а сегодня, стало быть, никто ни у кого в хозяйстве не погиб, молчат все? А мамаша, значит, против того, чтоб дочку с кавалером отпускать? По ночам, выходит, она ей нужна, и явно  для… Нечистое дело-то. Как-то вот так у меня всё в голове и сошлось. Мамаша всю жизнь в селе прожила, никто б на неё и не подумал… Я бегом к Алёхе. Так и так, вот что я понял, спасай свою Таню, увози, а с мамашей мы тут как-нибудь разберемся.
А Алёха давай мямлить. Стоит бледный, как будто из него самого кровь пили, вспотел, я, мол, тут командировочный, не знаю, жениться пока не думал, да и такое дело страшное какое-то, вот оно в ваших деревнях-то чего творится, вампиры, колдуны… Обругал я его теми словами, что вы на заборе пишете…а, да, вы на заборе уже и не пишете, в интернете только… и решил: сам приду за Таней и уговорю ее убежать.
Алёха, однако, все-таки пошел, опередил меня, его работа раньше закончилась. Вернулся понурый. Дом, говорит, пустой стоит. Вот просто пустой и всё. Как в мультике про Простоквашино: «живите кто хотите». Ни следа обеих.
Так эта история и закончилась. Я тогда и решил, что не хочу тут оставаться. Деньги я всё это время копил, на безобразия не тратил, старики мои только рады были, когда я сказал «учиться хочу». А дальше вы, молодёжь, знаете: выучился, тружусь, вот семья моя, вот квартира, и стариков увез из этого Рассвета, а то еще съедят их там, найдется, кроме Таниной мамаши, новая нечисть. В городах-то о таком вроде как не слышали. Так что – что мне вам ещё сказать-то… Учитесь, мужики, учитесь. Учёба – это главное. А вырастете – пить не вздумайте. Тогда жизнь и сложится.
***
 – Дядь Кость, а вы имя мамаши помните?
 – Евдокия… кажется, Макаровна. Вот фамилия вылетела из головы, всех помню, а их не помню, надо же. Напугался я тогда, видать, если честно-то говорить, вот и забылось.
Артем протянул ему неоткрытую банку кока-колы, отец Славика открыл её и жадно отхлебнул, поморщился:
 – Напитки у вас, молодёжь, всё-таки странные. Сейчас разбодрит меня и не засну, как на работу-то пойду. А зачем вам вдруг имя-то?
 – По интернету поискать хотел, – пожал плечами Артем.
 Отец Славика засмеялся:
 – Ты что ж думаешь – она сидит в сети, как вы? Ей уж лет-то, поди, восемьдесят. Могла и помереть.
 – А разве вампиры помирают? – подал голос Витька.
 – Вот уж чего не знаю, того не знаю. Но и не думаю, что она сидит в этом вашем ютьюбе …
 – И ведет свой канал, – со смехом подсказал Славик.  – Крутой стример бабуля-вампир…
 – Упырь, – поправил его Артём.
 – …И ее канал «Трудовые будни вампиров», – улыбнулся отец Славика.
 – Упырей, – еще раз поправил Артём, и мальчишки расхохотались.
 – Вы давайте-ка уже по домам расходитесь, – заботливо подсказал отец Славика.  – Хоть завтра у вас и каникулы начинаются, а всё же выспаться вам надо. Организмы, так сказать, растущие, нужен сон, а то не вырастете.
Артем встал с дивана, быстро собрался:
 – Витьк, идёшь?
Витька будто о чем-то задумался.
 – Витька-а-а! – Артём потряс товарища.
 – Заснул уже Витька, – подмигнул отец и скрылся за дверью.
Константин Петрович дошел до кухни, поставил на огонь чайник. Не любил он, на самом деле, вспоминать эту историю. Хотя и забыть не мог:  именно с неё началась его новая жизнь. И ведь непонятно: куда пропали Таня с мамашей? Мы ж не в кино живём, может – к родне уехали, где-то ж они есть? Может, и вообще придумалось ему всё это? Может, Таня просто болела чем-то, а животных…и впрямь какие-нибудь собаки съели…
Но что страшнее – всё, что он помнит, может быть правдой. И Таня с мамашей сейчас где-то, мертвыми тенями, бродят…
Тень. Прямо за спиной. Он вскочил, как мальчишка.
В дверях стоял Витька.
 – Дядь Кость, это… – он смущённо посмотрел в пол. – А можно, я у вас ночевать останусь?
 – Оставайся, конечно, только родителям позвони. Напугался, бедолага? Да не смущайся, не стыдно бояться. Стыдно на помощь человеку не прийти, хоть от страха, хоть от того, что ты бревно бесчувственное. А бояться – не стыдно, главное – преодолеть этот страх… ладно, заболтал я тебя. Бросьте вы эту колу, приходите на кухню со Славкой чай с пирожными пить да ложитесь спать, разберите диван, как в тот раз на Новый год. Скажи ему – мы с матерью в зале будем, если страшно станет – приходите. Да и бросали б вы свои встречи со страшилками, честное слово. Айда я вас чему полезному научу лучше.
Витька переминался с ноги на ногу.
 – Что-то еще хотел? Ты говори, говори, не стесняйся. «Поведай», как мой сын говорит. Мода у вас, что ли, на это слово?
Витька много о чем мог поведать, на самом-то деле. Про то, что он на самом деле приёмный, хоть и мало кто об этом знает. Что его маму зовут Татьяна, родом она из поселка Рассвет, а её мать Евдокия Макаровна живёт вместе с ними. 
Но он только помотал головой и убежал в комнату Славика.
И никому ничего не сказал.