Поединок

        В детстве мне вместе с родителями пришлось год прожить в Уссурийской тайге. Мой отец,  уроженец Украины, демобилизовавшись в 1950 году, остался с семьёй в дальневосточном крае, которому отдал семь лет службы, после мобилизации в 1943 году.
       Хорошо зная местность, в которой ему пришлось служить: Покровку, Находку, Владивосток - он для места поселения семьи облюбовал последнее место службы - зелёный и уютный Уссурийск, напоминавший ему родные места. Однако, отсутствие жилья и тоска по родине, вынудили его покинуть Дальний Восток и вернуться на родину. Так в полугодовалом возрасте я совершил своё первое трансконтинентальное путешествие.
      Однако, через два с половиной года семья снова едет на Дальний Восток, поселившись в таежном селе, под названием Большой Силан, насчитывавшим около 40 дворов, из переселенцев России и Украины, начала 20 века. Мы поселись в небольшом деревянном доме, в котором были комната и кухня. Перед домом располагался наш огород. Будучи выходцем из села, отец оказался в родной стихии, он буквально "вгрызься" в краснозем и он ему "отвечал" плодородием. Мне помнятся двухметровые стебли кукурузы по периметру огорода. Отец держал хозяйство из двух свинок, для которых он готовил корм, предварительно перемолов кукурузу на самодельной крупомолке, перед её варкой. Работая в мастерской колхоза, образованному лишь в 1936 году, благодаря навыкам, полученным работе на механзаводе по возвращению на Украину, он имел возможность проявить свои способности, как для колхоза, так и для своих нужд.
     Конечно моя память не сохранила многих деталей с того времени, но мне помнится, что редкую машину, заезжавшую в село, как правило, с лаем сопровождала стая собак, наиболее ретивые из которых пытались вцепиться в её колесо. И, как повлияло время на сознание этих животных  сейчас, когда в городах приходится наблюдать, как они пережидают прохождение машин перед пересечением дороги. А в то время в село по ночам наведывались шакалы, чему предшествовал собачий лай.
       Край был богат растительностью, одних только сортов липы, с разными сроками цветения, насчитывалось около пяти, что растягивало её медоносный период  до двух месяцев, а население села, в большинстве своём занимавшееся пчеловодством и охотой, держало пасеки по нескольку десятков ульев на двор. Засахарившийся колхозный мёд, со слов отца, хранился прямо штабелем. Однажды, во время застолья в компании, он обмолвился, что может за раз съесть пол-килограмма мёда. Ему не поверили и вызвали на пари, поставив на кон пару бутылок водки. Вырезанный из штабеля кусок мёда оказался весом 650 грамм. Отец не стал возражать, а после выигрыша спора, на удивление компаньонов, продолжал закусывать медом. Однажды, отец взял меня с собой в тайгу. Мы ехали с ним по просёлочной дороге на телеге. Тайга меня впечатлила своим величеством. Высоченные кедры стояли стеной вдоль дороги. Я сидел в телеге позади отца, погонявшего лошадей. Вдруг он обернулся и подал мне кедровую шишку, пояснив, что в ней орехи, а затем, нагнувшись, подтянул с конца телеги мешок с диким фиолетово-темным, почти чёрным, сладким с оскоминкой виноградом.
     Ни я, ни моя старшая сестра, ещё не учились в школе, но мне запомнилось, во время её посещения, с работавшей в ней мамой, шедшую по коридору женщину, которая несла в руках большой будильник, своим звоном извещавшего об окончании урока.
        Однако, менее чем через год, нам пришлось покинуть этот, казалось бы, благодатный край из-за климатических противопоказаний для мамы. Семья снова двинулась в путь, теперь уже на Европейский Север, родину мамы, где прошли мои детство и юность. Родители быстро нашли себе работу, и семья постепенно обжилась на новом месте. Тем не менее,  отец с ностальгией вспоминал Дальний Восток и однажды он поведал мне историю, о которой он узнал из районной газеты, в период проживания там. Со слов отца, тигрята живут с матерью до трёх лет, уже превосходя её размерами. Заметка в газете содержала повествование охотников и называлась "По следу", по которому они попытались восстановить картину произошедшей схватки между хозяевами тайги. Из описания охотников, тигрице, с уже взрослым тигренком, в зимнее время года удалось задавить косулю. Оставив тигрёнка с добычей, она отлучилась. На запах свежины вышел медведь-шатун, где столкнулся с молодым тигром. В результате поединка, медведь одолел молодого тигра и, утолив голод, ушёл. Вернувшаяся тигрица, заставши результат поединка, пошла по следу медведя.
     Отец сокрушался, что ему так и не удалось узнать окончание этого противостояния, так как продолжение должно было быть напечатано в одном из последующих номеров газеты, который ему не удалось достать.