Воспоминания длиною в детство... продолжение ч. 14

 ЧАСТЬ XIV Дом №59 ул.Строителей

      Здравствуй, Дом!
      Как живёшь?
      Чем живёшь?
      С кем живёшь?
      Я пришла.

      Добрый день, тополя!
      Как дела?
      Я пришла!
      Где была столько лет?!
      ...Где была...

      На чужбине жила.
      Этой встречи ждала.
      Приезжала не раз,
      А зайти не могла -
      Сердцу больно.
 
      Больше нет
      Добрых глаз,
      Что любили меня
      В чистом детстве,
      Детстве вольном.

      Только Дом,
      Старый Дом,
      В стенах тайны храня,
      Слыша шум тополей,
      Сорок лет ждал меня...

      Здравствуй, Дом!
      Я пришла!

      04.2013г.

         После нового года, третью четверть третьего класса Лёлька начала в районной школе. Она вместе с бабушкой стала жить у дяди, старшего брата мамы.
Он по возрасту ей подходил уже дедушкой и очень любил Лёльку. У них с женой не было детей. Лёлька и так почти всю свою жизнь жила с бабой и дедом, то в одном селе, то в другом. Раньше у них был свой дом в районном посёлке. Но теперь деда не стало, а дом продали ещё пораньше. Поэтому ей вполне комфортно было у дяди. А школа вообще понравилась. Была красивая двухэтажная. Учились в ней только начальные классы. У больших детей старших классов, была другая, отдельная школа. А сколько много было детей! Четыре третьих класса было в параллели.
       Лёлька училось на отлично, и ей совсем не было страшно в новом классе, она была общительная, компанейская девчонка. Не зануда и зазнайка, как бывают некоторые, кто хорошо учится. В кружки сразу стала ходить в новой школе, на хор и в танцевальный. Много ребят и девочек были уже знакомы, с другими cразу подружилась. Шли домой после уроков обычно большой ватагой, потом начинали расходиться, сворачивали, куда кому надо было. Но всё-равно до самого дома на улицу Строителей шли несколько человек: это Саня и Юрка Макаровы, они не были родными братьями, Боря Родионов, Люба Чеботарёва, Люба Тюкавкина была на год младше классом, но зачастую тоже присоединялась. И Лёлька. Такая вот дружная компания.
       Свободное от учёбы и домашних дел время этой же неразлучной командой играли в разные игры. В тёплое время ходили довольно далеко в степь, к трубам
за полевыми цветами, просто прогуляться и побегать "на просторе". Что за трубы были - навряд ли в то время у кого-то были знания по этому вопросу, да и вопроса такого не возникало в головах, наверное. Трубы эти, вероятно, были для водозабора из Аргуни и шли в направлении ТЭЦ. 
         
       За домом Сани Макарова, который был крайним по нечётной стороне улицы,
на небольшой уютной лужайке мальчишки сделали турник. У Сани был старший брат Олег (и младшая сестричка Оля,)под его чутким руководством пацаны и построили
этот незамысловатый тренажёр. И он не скучал без юных физкультурников. Даже очередь собиралась возле него, мальчишки "совершенствовали" свои физические данные. Девочкам тоже не возбранялось... И Лёлька на том турнике была "своим парнем", совершенно не тушевалась от мальчишечьих критических язвительных словечек. А со временем они её "зауважали". Она была мелкой, худой и жилистой
по своей "генетической конституции". Подтягивалась, делала подъём переворотом и, подобно маленькой обезьяне, крутилась на турнике на зависть пацанам. А потом, спрыгнув с перекладины, ещё и колесом пройдётся по траве лужайки.

       Люба Чеботарёва жила на чётной стороне, наискосок, через пару домов от Лёльки. У неё была старшая сестра Клара, которая уже заканчивала школу, была взрослая рыжая красавица. Мама у них работала на тяжёлой работе на кирпичном заводе. Девчонки были самостоятельными, настоящими хозяюшками, ведь дом и огород были на них. Хозяйства из живности у них, кажется, не было.
       А дом Любы Тюкавкиной стоял рядом с домом Лёлькиного дяди, под номером
61. У неё были братья и сёстры, теперь уже трудно вспомнить, кто и сколько, но младше Любы. Во дворе была новая, пахнущая на солнце древесной смолой, летняя времянка, в которой варили еду и кормили многочисленную семью в летнее время. Вот эта кухня бывало вечерами служила местом театральных и концертных представлений. Девочки собирались, наряжались в немыслимые сценические образы
и выступали перед младшей детворой, иногда даже удавалось заманить на концерт собственных бабушек. В ход шли тюлевые занавески, мамины халаты и шарфы. Вот с макияжем было туго: только губы свеклой подкрасить да нарисовать бровки дугой, (стащив у Клары карандаш на время, чтоб не успела обнаружить,) без которых ни одна артистка себя не представляла.
 
       Репертуар был с учётом различных вкусов "зрителей" и последних веяний сценического искусства. Читали стихи и басни для ребятишек, смешно обыгрывая диалоги зверей, - так что мелкие покатывались со смеху. Обязательным номером любого концерта было исполнение цыганской песни и танца - куда ж без цыган?!                Смугленькая и "подкопчённая" на забайкальском солнце Лёлька, с никогда не проходящим загаром, распускала волнистые чёрные волосы, перевязывала их цветным бабушкиным платком. С трудом выпросив у бабы исподнюю ситцевую юбку в мелкий цветочек, натягивала её до подмышек, босыми ногами выделывала такие замысловатые "выкрутасы"... и пела душещипательную цыганскую балладу: -
           Едут разноцветные кибитки полем...
           Едет в них и радость, и печаль, и горе...
           Едут в них цыгане, расплескав веселье,
           С песней удалой и танцев каруселью...
           Едет в них цыганка, очи - как две ночи...
           В красной шали едет и монисте золотом.
                Подойди же и ладонь позолоти...-
                Расскажу тебе, что будет впереди.
                Ждут тебя любовь и мука,
                Вновь свиданье и разлука...
                И дорога. Только ею не ходи!!!

        Хитом выступлений стала новая песня про казака, который не дошёл до дому - обломилась дощечка-доска, подвела казака, зачерпнул он воды сапогом... (В современной интерпретации в исполнении певицы Пелагеи.) Ну, и с задором и весельем "зажигали" частушки и песню "Ах, Коля, Николаша, на край света я с тобой..."
        Одним словом, таланты били ключом, и запасов энергии хватало на весь длинный жаркий день. Чтобы потом свалиться и уснуть мертвецким беззаботным сном до утра нового дня.

        В четвёртом классе Лёлька училась в новом, только сформированном "Д". Видимо, классы были очень переполнены, поэтому создали ещё один, "по сусекам поскребли, по амбарам помели" и наскребли 4-Д. Класс был хоть и новый, но ребятишки-то все "старые", просто все из разных... Классная руководитель была очень хорошая, красивая и милая Нелли Васильевна Березина*, по-настоящему, как теперь говорят - "классная".
       У Лёльки была одна неприятная, никак не разрешаемая "незадача", она с третьего класса перетекла плавно и на четвёртый. После школы её почти всегда подкарауливал мальчишка с параллели, из класса "В", и устраивал нападение из-за угла с неизменным приёмом "портфелем по башке". А так как Лёлька одна не ходила, то начиналась всеобщая потасовка.
       Мальчишку звали Ваня Мурзин. Он жил неподалёку от школы во дворе с двухэтажками. Поэтому знал все хозяйственные постройки, прилегавшие ко двору.
И не возможно было предугадать, из-за какого угла его вынесет нечистая сила на данный день. Совершив своё подлое "из-заугольное нападение", Ванька в миг растворялся среди всех этих кладовых и гаражей, с чувством удовлетворения от выполненной программы убегал домой.
      
       После окончания учебного года Лёльку дядя устраивал в летний лагерь при школе. Была обязательна форма для лагеря: белый верх, тёмный низ, трусы и майка для занятий физкультурой, белая пилотка и галстук, лёгкая обувь и белые носочки. И весь июнь продолжалась эта весёлая пионерская тусовка с хождением строем под барабан и с горном из здания школы в поселковую столовую, где детей кормили завтраком и обедом. Было классно и весело. Разучивали речовки и горланили их, идя по главной в посёлке улице Ленина. Пели песни и устраивали конкурсы, разбившись на звенья, читали книги, рисовали. Педагоги и старшая пионервожатая были очень заботливыми, атмосфера в лагере была такая, что дети бы с удовольствием ещё и на другой поток оставались.

       С домом под большими старыми тополями на улице Строителей, №59, у Лёльки связаны счастливые воспоминания детства. В тени деревьев она сама вскапывала землю в палисаднике и устраивала клумбы с нехитрыми цветами: сажала бархатцы, космеи, календулу (или ноготки) и разноцветный львиный зев.
Радовалась, когда они начинали расцветать в ответ на её уход, несмотря на тень от тополей и отсутствие солнечного света.
       Уборка в доме, который ей казался огромным, была полностью на Лёльке. Пылесосов не было, надо было мыть полы и протирать всюду пыль, которой в степном Забайкалье... Бабушка была стара для такой работы, тётя - больна, после неудачной операции на щитовидке. Лёлька помогала в работе на огороде, в зимнее время ездила на саночках с флягой за водой на колонку, умела с дядей пилить дрова двуручной пилой. Деревенские дети раньше с малолетства помогали родителям дома и по хозяйству. Это было естественным воспитанием и обучением,
необходимым для дальнейшей жизни. Никому в голову не приходило расценивать это как эксплуатацию детского труда. Зато и дети взрослели ответственными и готовыми к разным жизненным ситуациям.

       Как давно умчались те годы... Тополя выросли, видимо, огромными и их уродливо спилили, убив их величавую красоту. Дом стал маленьким, скукуржился
и постарел за полвека... Давным-давно уже в нём нет любимых и дорогих сердцу
людей. Но всё равно в душе Лёльки живёт память и любовь в этому далёкому и такому близкому уголку из её светлого детства.

       26.03.2021г.    /продолжение следует/
* - возможно неточное отчество.