Посланец из Эдема. Глава 2-22а. Решение Симона

 Оставшись одна, Стефания с трудом поднялась, пошатываясь, подошла к зеркалу и ужаснулась своему виду. «Боже милостивый.., а если сюда кто-нибудь сейчас войдет?» -  она кинулась к шкафу искать другое платье. Найдя,  переоделась, а  порванное  упрятала  в шкаф от  посторонних глаз, чтобы потом бросить  в печь.
       Кое-как  приведя себя в порядок,  она  поспешила в спальню Якова. Вбежав  в комнату, увидела, что кроватка пуста: сына не было, не было даже одеяла, которым его укрывали. Несчастная мать  упала на колени и со слезами стала молиться:
       - О горе мне, горе-е!!. Боже  праведный!.. Боже  милостивы-ый!.. Смилуйся же надо мно-ой!.. Ты все видел и знаешь, почему я не смогла уберечь сына-а!.. Господи-и, помоги мне вернуть его!.. Ты все можешь, все в Твоей власти! - она закачалась из стороны в сторону, - Как же мне теперь смотреть в глаза  мужу,.. что  ему скажу?..  Как смогу оправдаться?.. Ведь это я виновата, что Измаил увидел Якова-а!
   
   Испытывая огромную вину и горе,  Стефания поднялась с пола и, пошатываясь,  направилась искать своих слуг. До ее слуха  донесся приглушенный  голос, идущий снизу.  Стефания спустилась к кладовке, которая была закрыта на щеколду.  По голосу узнала  кухарку.
       - Это ты, Дора? Сейчас я  помогу. - Она открыла  кладовку, и оттуда  появилась   растрепанная, заплаканная  кухарка.
       - Что они с тобою сделали? - бросилась обнимать ее  Стефания.
       - Эти разбойники связали мне руки, завязали  тряпкой рот,   притащили сюда и заперли.  Но я смогла  сама  развязаться, стала кричать и стучать изо всех сил.

       - А больше они тебе ничего не сделали? - со страхом спросила Стефания.
       - Нет, больше ничего. Что им с меня взять, со старухи? - ответила Дора.
       - Ну, слава Богу! А где же Софья? Где  Авдей?
       Авдея нигде не  было, а служанку они нашли в беседке во дворе связанной и с заткнутым ртом.  Помогли ей освободиться, и она им рассказала, как злодеи ворвались в дом.
       - А  что с Яковом? С ним все в порядке? - спросила  Софья.
        - Нет  больше с нами нашего мальчика... Эти  ироды похитили его.  Что же я  мужу-то скажу, как в глаза ему смотреть буду?.. -  заплакала Стефания. За ней заголосили  Дора и  Софья. А старина Авдей  спал и  ничего не слышал. К обеду он проснулся и зашел в дом справиться насчет обеда и дальнейших распоряжений.

       Кухарка  была на кухне, готовя обед, но работа валилась у нее из рук.
       - Дора, там есть что-нибудь у тебя пожевать? – спросил Авдей, ничего не заметив.
       - Явился, старый? Где ты был? – посмотрела она на него с укором, и он увидел ее заплаканное лицо.
       - А что случилось? – спросил старик.
       - Большое горе случилось! Якова  похитили, сына хозяйки,
- ответила она.

       - Боже мой!  –  Авдей  так и сел. Он  очень испугался за себя.
       - А ты-то где был, старый? Мы искали тебя да не нашли.
       - У кума я был. Только пришел, - соврал он, боясь сказать правду.
       - Не ври уж. Ворота и калитка были закрыты изнутри.
       - Не предавай меня, Дора, - запросил он, - Как  я буду в глаза хозяевам смотреть? Ведь спал я на конюшне и ничего не слышал.
       - Уж  какой с тебя спрос? Разве ты  бы с ними справился? - вздохнула она, взглянув на старика.  А врать  хозяевам  из-за тебя  не стану. Оправдывайся сам перед ними.
       - Ладно, и на том спасибо! - он поднялся и, сгорбившись, вышел из кухни.
      
       … Вечером вернулся с работы Симон и сразу обратил внимание на заплаканные лица женщин:
       - Что случилось, Стефания? Что-то с Яковом?
       -   Да-а!.. - и она с рыданиями повалилась ему под ноги и, захлебываясь слезами, запричитала:
       - Симон, муж мой милый, прости меня грешную. Это я во всем виновата - не уберегла сына. Украли нашего сыночка, похитили. Я, я во всем виновата! Наказывай меня, как хочешь!

       Симон поднял жену с пола и усадил  за стол. Сел рядом, обнял ее и стал успокаивать ее, как ребенка.  Дора и Софья  находились  недалеко от них и тихо плакали, утирая слезы.
       - Расскажи,  как  все  произошло, -  попросил  он, когда она немного успокоилась. Кое-как, через плач и стенания женщин  он узнал о том, что случилось, пока его не было дома. Стефания только не проговорилась о своем изнасиловании.

       - Значит,  Измаил  похитил нашего сына? - задумчиво проговорил Симон.
       - Негодяй! Я не думала, что он может совершить такой низкий поступок! Как он мог, как у него рука поднялась отнять сына у матери? - негодовала  она. - Мы в суд на него подадим!  Мы заставим его вернуть сына!
       - Пойдем к себе, милая, и там мы поговорим и подумаем об этом, - и Симон увел  плачущую жену в спальню и там стал ее успокаивать и рассуждать:      
       - Конечно,  Измаил поступил  очень плохо, силой забрав у нас ребенка, но  вернуть его обратно нам не поможет ни один суд. Ты  сама знаешь,  что в судах заседают турецкие судьи, и они всегда защищают интересы  единоверцев. К тому же, дорогая,  на суде откроется  наша тайна:  чужие люди узнают  о нас все, что мы так тщательно скрывали. Это еще больше увеличит наши страдания.

       - О Господи! Что же делать? Он все продумал! Он знал, что мы не сможем подать на него в суд! Тогда надо нам самим  украсть у них Якова!
       -   Если  мы станем отнимать сына у родного отца,  то не уподобимся ли тем самым  ему? - он посмотрел ей в глаза,  в ожидании  ответа.
       - Что же делать тогда? – на глазах ее выступили слезы. - Было бы лучше, если бы он  меня убил.
       - Не говори так, милая. Утешься тем, что сын наш будет жить, ни в чем не нуждаясь, в богатом доме своего отца.

       -  Но  он не будет знать нас, что есть мы, что есть я, его родная мать, - возразила   Стефания.  Ей   трудно было  смириться с этой тяжелой потерей.
      - На все воля Божья. Мы не знаем, на что может пойти Измаил, если станем отбирать у него сына; но из-за нашей борьбы   может пострадать  сам Яков. Вспомни Библию, как царь Соломон  разрешил спор двух женщин, объявивших себя матерями одного и того же ребенка. Что сделала одна из них, помнишь?
       - Да, помню. Родной матери пришлось отказаться от ребенка, чтобы он остался  жив, - заплакала  Стефания, уткнувшись лицом в плечо мужа.
       -  А в результате ребенок  достался ей. Так и нам  надо поступить, как та  разумная мать. Вот увидишь: рано или поздно наш сын будет с нами, если, конечно, будет на то Божья воля.
        Стефания  тяжело вздохнула:
        - Хорошо,  пусть он будет там, если  Бог  так допустил...

        Измаил думал, что  Стефания  и ее семья  предпримут меры, чтобы вернуть сына и приготовился  к отражению предполагаемых  ответных действий  с их стороны. Он полгода держал с десяток вооруженных людей, охраняющих дом со всех сторон. Так проходили дни за днями, а никто не появлялся за  ребенком. Это обстоятельство немало удивляло Измаила: «А впрочем, чему тут удивляться, если  там неродной отец? Если бы у меня кто забрал ребенка, то тому человеку лучше бы на свет не родиться!» Вскоре он совсем успокоился и снял охрану.

       Маленького Якова приняли  в новой семье с большой радостью.  Из жен Измаила  к нему с особой материнской любовью и нежностью отнеслась Лейла. Она затискивала мальчика в своих объятьях и ревновала ко всем, даже к деду.
      Фарид-ака, получив такого милого и крепкого  внука, даже поправляться начал. В чертах мальчика он нашел сходство с сыном и порадовался: «Похож на отца. Да, это мой внук! И кому какое дело, откуда  у нас появился мальчик? Скажем: усыновили, от умершей бедной родственницы достался». Он стал забывать о своей болезни, и она начала отступать от него к немалому удивлению и радости домочадцев и слуг, ухаживающих за ним; только ходил, опираясь на палку.
        Дедушка часто садил внука на колени и разговаривал с ним, как со взрослым. Он не баловал его уступками, не потакал его капризам и был с ним  строже, чем все остальные.

       - Отец, - как-то не сдержалась Лейла и с укором спросила его: - Почему  вы так строги к нему, он ведь еще  маленький?
       - Не учи меня, женщина, как надо воспитывать мужчине будущего мужчину! Это вы, женщины, можете позволить себе с детьми всякие нежности, а мы, мужчины, - нет!  К тому же, я не так строг к  нему, как это тебе кажется, я ведь вижу, что он ребенок, а не взрослый. К своему  сыну, когда тот был маленький, я относился, насколько я помню, гораздо строже. Ну, иди, ступай к себе, Лейла! Займись другим делом, пока он находится со мной...

       Среди  чужих людей,  не видя отца и матери, маленький Яков сначала плакал, звал их и  просился домой. Но ласковое и терпеливое к нему отношение постепенно возымели  действие:  он стал привыкать к новому месту, к новым лицам. Другой отец, другая мать, другой дед  заменили ему прежних. Так проходили день за днем. В памяти Якова постепенно стирались  старые  родные образы.


                продолжение http://proza.ru/2016/05/31/237