Последний Защитник. Часть 2. Глава 3

3.



Дорога в Птац шла по холмам, разной формы и размеров. Иногда разбитая колёсами колея вела вокруг возвышений, а иногда приходилось взбираться по пологому склону, проклиная лентяев дорожников, не удосужившихся вырубить участок чахлого леска или перекинуть мостик через ворчливую речку. Правда, обычно после подъёма путников ожидала небольшая награда: возможность рассмотреть холмистую равнину до самого городка. Смотрелось всё действительно весьма живописно: зелёные холмы, синие полоски рек и коричневые кляксы леса – точно неведомый художник наугад хватал краски с палитры и швырял на холст.
Правда впечатляло это только первые несколько раз, а после несколько поднадоело. Поэтому путешественники поднимались на холм, оценивали предстоящий путь и начинали спуск к подножию.
Турнох ощущал, что его ноги мало-помалу наливаются тяжестью усталости, а спутник и не думал объявлять привал, как это было всегда на пути в Птац. Да, кажется, обычно они отдыхали подъёмов пять назад. На том холме, где неведомые путники выложили каменное кольцо очага и построили что-то, вроде шалаша. От хлипкого строения давным-давно остались только чёрные палки, а вот очаг ещё вполне можно было использовать.
Турнох пытался размышлять на какие угодно темы, чтобы только не думать о цели их путешествия. Нет, сам Птац парню нравился – небольшой аккуратный городок, почти полностью состоящий из одноэтажных построек, крыши которых горожане по какой-то неведомой причине красили в синий цвет. Как-то он спросил Тарта, почему так делается, но тот лишь пожал плечами и начал пространно рассуждать об очень странных традициях некоторых захолустных поселений.
В самом центре городка располагались городской совет, церковь Веретена, Дом ремесленников и Дом торговцев – большие трёхэтажные постройки, такие же солидные и важные, как и люди, которые туда входили-выходили. Турнох никогда не бывал ни в одном из этих зданий; Тарт всегда говорил: незачем.
Путников интересовал Большой рынок – огромная площадка, вроде той, где в своё время парню покупали одежду. Правда, всё купленное в тот раз давным-давно стало маленьким, так что пришлось наведываться в Птац и обновлять гардероб. Вот тогда-то у Турноха и начались неприятности определённого рода. Поэтому всякий визит в городок становился для Турноха источником плохого настроения. К сожалению, все остальные города находились много дальше и добираться туда можно было лишь с проходящими караванами.
- Ну всё, - удовлетворённо сказал Тарт, когда они поднялись на очередной холм. Старик вытряхнул пепел из трубки и спрятал её в карман плаща. – Ещё немного и мы на месте. Не сильно устал?
- А что, сделаем привал? – угрюмо поинтересовался Тарт, рассматривая стены Птаца. Из-за высокого бревенчатого заграждения виднелись только шпили Городского совета и церкви. На сторожевых вышках трепетали полотнища зелёных знамён. На них, насколько знал Турнох, был изображён танцующий лис, с кружкой пива в передней лапе – когда-то Птац славился пивоварением. Позже искусство утратили, а символ остался.
- Понятное дело, нет, - ухмыльнулся старик. – Ты уж прости, но я думаю, что мы с тобой уже достаточно взрослые, чтобы проделать этот жалкий путь без остановок.
- Скорее бы проделать его обратно, - проворчал парень и пнул какой-то камешек, так что тот покатился вниз.
- Я иногда замечаю, что наши визиты в эту дыру тебя почему-то тревожат, - сказал старик, вглядываясь в лицо спутника. – Это так?
- Нет, - Турнох не желал, чтобы старик знал о его слабости. Точно засмеёт. – Просто не люблю так далеко ходить.
- Да? Ну хорошо, - казалось Тарт поверил, потому что засвистел какой-то мотив и начал спускаться. – А ходить - это очень хорошо. Видишь новые земли, знакомишься с новыми людьми.
- Черти бы побрали этих новых людей, - проворчал парень и пошёл следом. – Ничего хорошего от них всё равно не дождёшься.
Дальше равнина стала действительно равниной, холмы исчезли и пошли поля, засеянные пшеницей. Среди них кое где попадались небольшие делянки, на которых выращивали овощи. На них работали местные жители. Никто из них, впрочем, не обращал внимания на проходящую мимо парочку – было не до того. А вот люди с тачками, которые тащились по дороге в сторону Птаца очень даже обращали, недобро косясь на чужаков.
То, что пришлых здесь не любят, Турнох уже знал.
Рядом с городом, вдоль дороги стояли домики временных работников-батраков, которые приехали в Птац из мест, поглощённых Чёрной Бездной. Это были маленькие убогие строения, зачастую больше напоминающие шалаши, чем настоящее жильё. Приезжих в сам город не пускали. По официальной версии – чтобы не распространять заразу, которую беглецы могли подхватить по дороге. Правда же заключалась всё в том же: чужаков в Птаце терпеть не могли.
Вот и сейчас, когда старик со спутником приблизились к воротам, стражник, до этого спокойно пропускавший людей с тачками, стал на дороге и поднял руку, приказывая остановиться. Турнох знал этого толстяка очень хорошо, запомнил каждую бородавку на рябом загорелом лице и тот, вне всякого сомнения, так же хорошо знал эту парочку путешественников, но не преминул показать власть.
- Документы, - сказал стражник, отирая руки о изрядно испачкавшиеся штаны. Вот на них появилось новое жирное пятно. – Шастают тут всякие, объедают нас, скоро уже с голоду пухнуть станем.
- Уже весь опух, - пробормотал Турнох, прежде чем Тарт успел закрыть ему рот ладонью. Толстяк недобро покосился на наглеца, но возмущаться не стал, получив вместо документов серебряную монетку.
- Проходи, не задерживайся, - сказал страж ворот и мотнул головой. – Шастают тут всякие, работать не дают спокойно.
На улицах города, примыкающим к стенам, оказалось малолюдно, что и не удивительно: большая часть живущих здесь сейчас работала на полях. Как когда-то рассказывал старик, прежде Птац славился своими ремесленными товарами, а после всё это зачахло, переместилось отсюда в другие города и город превратился в большой посёлок, выживающий за счёт перекупки товаров и сельского хозяйства.
- Тебя кто за язык тянет? – поинтересовался Тарт, дёрнув в спутника за ухо. – Я вот искренне не понимаю людей, которые пытаются притягивать к себе дополнительные неприятности.
- А чего он? – шмыгнул носом Турнох.
- Почему он говнюк? Вырос таким. Как и многие другие. Время, когда его ещё можно было изменить к лучшему, осталось далеко в прошлом. От того, что ты ему станешь дерзить мир лучше не станет.
- Вроде мы его испугались, - проворчал Турнох, поворачивая голову вслед потрёпанному фургону, на стенках которого выцветшими от времени красками намалевали дерущихся на деревянных мечах кукол. Должно быть – бродячий театр.
- Нет, не испугались. Ты ведь не боишься кучи навоза, которая лежит на дороге, но тем не менее не станешь туда прыгать, чтобы доказать свою отвагу. Так и здесь, сделай вид, что ты общаешься с пустым место и топай дальше. Поверь, буде гораздо меньше вони.
- Но он-то подумает, что мы его боимся! - Турноху это не давало покоя. С ним рядом шагал Воспитатель Защитников, ну, пусть – бывший Воспитатель. А какой-то никчемный жирдяй из захолустья смеет ему грубить и вымогать деньги.
- Тебе-то что до того, как он про тебя подумал? Не пытайся кому-то понравиться, всё равно не получится. Будь самим собой, действуй по совести, не бойся опасности и не ленись. Увидишь, что хорошие люди станут тебя уважать. А эти…
Старик сплюнул в пыль.
За разговором Турнох и не заметил, как они пришли в квартал менял. Здесь обычно, перед походом на рынок, Тарт обменивал какие-то свои ценности на монеты, которые ходили в Птаце. Занимало это достаточно долгое время. Как объяснил Тарт, можно было и побыстрее, но в таком случае они получили бы едва половину того, что ему обычно удавалось выторговать. И всегда Турноха оставляли за дверью домика менял, ибо маленьким там не место.
И вот это самое парень просто терпеть не мог.
Сейчас, когда они шли мимо одноэтажных построек из добротного красного кирпича, Турнох замечал, как за ними следят внимательные недобрые глаза. Пока он с Тартом, ему ничего не грозит, но стоит тому скрыться и…
- Давай, сегодня побыстрее, - сказал парень, постаравшись, чтобы его голос звучал, как можно беззаботнее. – Скукотища же, так долго ждать.
- Постараюсь, - старик бросил быстрые взгляды направо и налево. – Всё нормально? Тебя ничего не тревожит?
Турнох помотал головой. Даже если его это и тревожит, он всё равно не признается, не маленький же!
- Ну, смотри, - Тарт пожал плечами и остановился перед блестящей новой краской жёлтой дверью. – Ладно, постараюсь добить этого живоглота, как можно быстрее. Не поверишь, но когда сражался с порождениями Бездны было намного проще.
И пропала внутри дома. Хлопнула закрывшаяся дверь и Турнох остался один. Заложил руки за спину и посмотрел по сторонам: вроде бы пусто, никого не видать. Однако, дела обстояли несколько иначе.
К огромному сожалению Турноха.
Парень постоял, подумал. Возможно имело смысл никуда не отходить и в случае чего постучать в дверь дома? Да нет, он же не трус какой-то! Да и что они смогут ему сделать? Опять как-нибудь обозвать, кинуть камнем, толкнуть, как это уже бывало не раз? Ничего особо опасного. Тем более для того, кто хотел бы стать Защитником.
Турнох вновь осмотрел пустынную улицу и обнаружил, что она уже не столь пуста, как прежде. Из переулков и тупиков выбирались подростки. Кто – его возраста, кто – немного младше или старше. Все те, кого он заметил ещё по дороге сюда. Только прежде они играли в свои непонятные игры, бросая кусочки камня о стены домов и пальцами отмеряя расстояние до того места, куда отлетел камень. После этого проигравший становился на четвереньки и все остальные в группе, били его ногами по заду.
Как по мнению Турноха игра выглядела жестокой, однако в свой первый приход в Птац, он таки попробовал познакомиться с местными детьми и попроситься играть с ними. Сначала на гостя никто не обращал внимание, а после сказали, чтобы убирался и больше не возвращался в их город. Нечего тут делать всяким бродягам. В общем, глядя на стражника у ворот, вполне понятно, откуда такие берутся.
После стало хуже. Всякий раз, как Тарт оставлял парня на улице, местные подходили к нему и оскорбляли, приказывая немедленно убираться. Насмехались, плевали, а теперь ещё и кидали камнями. Вот и сейчас Турнох заметил, как подходящие подростки подбирали булыжники. Слышался громкий смех, в котором не чувствовалось ничего хорошего для того, корму эти смешки предназначались.
Парень огляделся. Ага, то что надо. В проулке у дома менялы лежала палка в половину роста Турноха. Нет, он не собирался нападать на местных, однако и позволить им просто так бросать камни тоже не желал.
Однако, в этот раз дела, как выяснилось, пошли ещё хуже.
Хулиганов оказалось не меньше двух десятков – все в грязной оборванной одежде, так отличающейся о чистой и целой у Турноха. Словно не доставало мелких негодяев, из проулка медленно выбрались двое двадцатилетних, в кожаных куртках и штанах с на лысо выстриженными головам. Эти просто стояли поодаль и улыбались, глядя, как пришлого мало-помалу окружают.
- Эй, урод, - крикнул самый рослый из подошедших. В его большом ухе болталось металлическое кольцо. – Тебе же говорили, чтобы ты у нас больше не появлялся. Или ты такой тупой, что не можешь этого понять? Вдолбить это в твою тупую башку?
Турнох сделал пару шагов к лежащей палке, причём постарался сделать это так, как его учили: незаметными приставными шагами, на которые посторонний не обращает внимания. Крикуну парень решил не отвечать, старик же велел не обращать внимание на всяких дураков.
Сейчас это не сработало. Парень с серьгой в ухе, оглянулся на остальных, сплюнул в пыль и сунув кулаки в карманы драных штанов подошёл ближе к Турноху. На грязной физиономии читалась угроза.
- Ты что молчишь, урод, язык прикусил? Отвечай, когда с тобой разговаривают! Или тебе сразу в ухо, а?
Он ещё раз сплюнул, постаравшись попасть на ботинок Турноха. Однако тот ловко убрал ногу, так что плевок упал на землю. Хулиган оскалился и вновь оглянулся на своих. Те нетерпеливо ждали, когда уже начнётся то, зачем все собрались. Тогда заводила достал из карманов сжатые кулаки и поднёс один к носу Турноха.
- Чуешь? Оно твоей смертью пахнет, понял? Жить хочешь – убирайся отсюда, сейчас же!
Однако было видно, что и этот и остальные Птацевцы надеются на другое: их гость возмутится, попробует дать сдачи и тогда они набросятся на него гурьбой и начнут валять в пыли, избивая, кто чем может. Так они уже делали с детьми беженцев, калеча, а иногда почти убивая ни в чём не повинных детей. Взрослые не запрещали эти жестокие игры, а иногда и подначивали, науськивая на тех, кто «сожрал всю жратву, так что местные вот-вот начнут от голода пухнуть».
- Я не сделал вам ничего плохого, - тихо сказал Турнох и сделал последние два шага, отделявшие его от палки на земле. – Я просто стою здесь и никого не трогаю.
- Я сейчас – ляжешь! – радостно заорал заводила и ударил парня кулаком в ухо.
Попытался ударить. Турнох молниеносно увернулся от удара, но не стал контратаковать, как его учили, а подобрал палку и стал посреди переулка, выставив оружие перед собой. Толпа, бросившаяся было вперёд, остановилась. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу и глядели на своего главаря, который так обделался с началом потасовки. Тот же, взбешённый неудачей, вынул из кармана увесистый булыжник и изо всех сил запустил им в голову Турноха.
И вновь промах! Парень просто слегка сдвинулся в сторону и камень пролетел рядом с его ухом. Попади он и точно разбил бы голову.
- Бей его! – заорал главный хулиган и бросился вперёд. – Бей!
Толпа тоже завопила, заулюлюкала и рванула к одинокому гостю. Всеми владела животная ярость и желание сбить с ног, втоптать в землю, так чтобы не осталось ничего, кроме кровавых ошмёток.
Турноху было страшно, но он постарался пропустить ужас через себя, дать ему пройти мимо, уйти, чтобы не осталось ничего, кроме ясной головы. Отчасти вышло сделать так, как учил его Тарт и к моменту, когда первый враг подбежал на расстояние удара, руки почти не дрожали, а перед глазами рассеялся алый туман страха.
Удар! Кулак пролетает возле уха, Турнох укорачивается, цепляет палкой за ногу противника и резко дёргает. Враг кувырком летит к стене дома и бьётся о неё лбом. Слышен крик боли, но его заглушают вопли остальных нападающих. Они стараются окружить Турноха со всех сторон, но этого никак нельзя допускать, и парень медленно пятится по переулку, раздавая хлёсткие удары самым быстрым из врагов. Удары лёгкие, но и этого достаточно, чтобы на некоторое время охладить пыл и заставить остановиться.
Поучившие по рукам и ногам отступают, некоторое время не решаясь вновь напасть на одиночку с палкой в руках. Однако те, кто ещё не пострадал всё ещё лезут вперёд. У некоторых в руках блестят куски заточенного металла. С этими Турнох предельно осторожен и старается бить так, чтобы выбить опасные предметы, как можно дальше.
Парень вовремя сообразил, что нападающих стало меньше и его уши различили, через вопли боли и ярости, тихие шаги сзади. Хулиганы с некоторым запозданием сообразили, что одинокого противника можно обойти с другой стороны, благо драка происходила не в тупике, а в сквозном переходе.
Турнох крутится на месте, отбивает удары длинных шестов: его враги тоже обзавелись палками и пытаются пробить защиту. Нет, у них ничего не выйдет, куда уличной шпане до того, кого обучал самый лучший Воспитатель Защитников!
Эти мысли помогают, но до определённого предела, за которым – усталость и неизбежные ошибки. К сожалению, чтобы прорваться наружу, потребуется биться намного жёстче, чем сейчас, а это непременно закончится сломанными руками и ногами. А Турнох не желает калечить никого, даже этих…
Удар, удар, мимо летят камни, кто-то целит по ногам и приходится подпрыгивать, одновременно отмахиваясь от трёх палок и одной заточки. Пот катится по лицу и жжёт глаза, по спине бегут настоящие реки, а в голове мало-помалу усиливается паника. Не может же это продолжаться до бесконечности? Где же Тарт? Он же обещал выйти побыстрее!
- Получай!
В это раз – не камень и не палка; кто-то швырнул Турноху в лицо большую горсть пыли. Её невозможно отбить и поздно уклоняться. Глаза запорошены так, что парень ничего не видит. Турнох стоит посреди переулка и слышит тяжёлое дыхание и шаги приближающихся противников. В голове вспыхивает страх и трудно держать себя в руках. Что делать?
Всё, что у него осталось: слух и ощущение движения воздуха. Палка в руках целит то в одном направлении, то в другом. Откуда идут самые сильные колебания? Откуда самый громкий звук?
Вот!
Турнох бьёт почти наугад, но его удар попадает в цель. Кажется, из-за страха он получился сильнее, чем предыдущие, потому что нападающий громко орёт, что у него сломана рука. Из-за этого вопля, Турнох едва не пропускает момент, когда звук чужих шагов становится опасно близок и бьёт в самый последний момент. Попадает во что-то мягкое и враг глухо хрипит, опускаясь всё ниже.
Глаза мало-помалу очищаются, но медленно, слишком медленно. Становятся видны смутные тени, однако Турнох пока не доверяет зрению, продолжая ориентироваться на слух и воздушные волны. Сейчас воздух волнуется со всех сторон, и парень наносит круговой удар. Шлепки и вопли, однако кто-то умудряется легко зацепить Турноха по плечу.
- А ну, шпана, дай нам!  - взрослые голоса. На Турноха наваливаются с двух сторон сразу, вырывают палку и сильно бьют по лицу, отчего он падает на пыльную землю. От мощного удара в глазах наконец-то прочищается и Турнох видит пару в кожаных одеждах, которые прежде наблюдали за дракой издали. – Ну всё – он ваш.
Хулиганы, которые двинулись было к поверженному врагу, начали пятиться прочь по переулку. На перекошенных лицах, покрытых ссадинами, проявился откровенный страх.
- Я бы с этим поспорил, - послышался знакомый голос и один из взрослых внезапно подлетел в воздух, словно его подбросил великан. Упал и больше не шевелился. – Вас, уродов, никогда не учили подбирать противников равных по силе? Вот я – старый человек, почти что ребёнок, на которого ты напал – бей меня.
Оставшийся посмотрел на старика, потом – на своего упавшего товарища и повертел в руках отнятую у Турноха палку. Покосился на посох в руках Тарта и сплюнул в пыль.
- Дык у тебя палка – длиньше, - сказал, криво ухмыляясь. – Кабы без неё…
Не говоря ни слова, Тарт поставил посох, прислонив его к стене дома и двинулся вперёд. Мужчина в кожаной куртке попытался ударить старика палкой, но промахнулся, сделал пару шагов и без единого звука распростёрся на земле, не подавая признаков жизни.
- Вон отсюда, малолетние стервятники, - Старик махнул рукой и хулиганов, как ветром сдуло. – Мерзкое, вонючее захолустье! Ты почему мне не сказал, что у тебя проблемы с местными уродами?
Он протянул руку и помог Турноху подняться. Мальчик потёр ушибленную щёку и пожал плечами.
 – Думал, справлюсь сам. Я бы справился, если бы не эти…
- Хорошее слово: если, - Тарт помог Турноху отряхнуть одежду от пыли. – Запомни: это слово есть всегда, и ты действуешь, с учётом этого: если. Поэтому нужно быть на шаг, а то и два впереди врага или обстоятельств. И ещё: просить помощи не зазорно, особенно у близких людей. Для этого они и есть, разве не так?
Один из «кожаных» пошевелился и застонал. Открыл мутные глаза, поднял голову и снова потерял сознание. Тарт спокойно подобрал посох и поманил Турноха пальцем.
- Идём. Неприятности неприятностями, а продукты нам всё ещё нужны. – он приобнял спутника за плечо. – Каюсь, подоспел только к концу драки и не видел, как ты держался, но судя по всему – весьма достойно. Однако, нам ещё нужно много работать. Особенно над сопротивлением более сильному противнику: я покажу, как обратить его силу, против него самого.
Турнох слушал Тарта и думал. Думал о том, как сражался вслепую, доверяясь слуху и воздуху. Что-то в этом было, что-то, очень важное.