Базовые понятия марксизма

БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ МАРКСИЗМА

Марксизм охватывает философию, историю, экономику и политику. Соответственно, в марксизме сформировались следующие разделы: диалектический материализм, исторический материализм, политэкономия и научный коммунизм. Первую попытку объединить марксизм и естествознание предпринял Энгельс в книге «Диалектика природы», в дальнейшем это направление было развито в работах Ленина и ряда советских философов.

Классы

Общество возникает в ходе не просто естественного отбора, но особого типа группового отбора – грегарного отбора, в отличие например, от популяционного. С другой стороны, особи отбирались не по признаку большей индивидуальной приспособленности, но даже с меньшей индивидуальной приспособленностью, с таким набором особенностей, которые не давали особи, самой по себе взятой, преимуществ в сравнении с остальными. Грегарный отбор продуцировал наследственные изменения, соответственно, постепенно деградировали обоняние, зрение, мышечная сила, быстрота реакции.
Личность как конкретная совокупность общественных отношений (Маркс, «тезисы о Фейербахе») возникает вследствие появления качественного нового свойства индивидуума в системе.
Изготовление орудий труда порождало в процессе распредмечивания и усложнение нервной системы. Ранее в марксистской истории утверждалось, что с момента изготовления орудий труда начинается человеческий труд. Однако орудия труда изготавливают и приматы. Человеческий труд начинается и с изготовлений орудий труда, и с его коллективностью, так возникает новое системное качество в особи – мышление.

Становление общины было невозможно без ограничения животных инстинктов. В основном, среди половых табу (агамии) доминировали хозяйственные половые табу, среди которых доминировали охотничьи половые табу. Агамия была ограничена лишь периодами промискуитета во время праздников и т.п.

Возникновение частной собственности неразрывно связано с общественным разделением труда и с развитием обмена. Вначале главным предметом обмена был скот. Старейшины и патриархи, обладая властью в обществе, закрепляли за собой право распоряжаться стадами как собственными. Таким образом, раньше всего частной собственностью становился скот, затем постепенно все орудия производства. На первых порах обмен производился распорядителями, главами родовых общин - старейшинами, патриархами. Они выступали в меновых сделках в качестве представителей общин. То, что они обменивали, являлось достоянием общины. Но по мере дальнейшего развития общественного разделения труда и расширения обмена родовые вожди, бессменно распоряжаясь общинным достоянием, умея это делать, постепенно закрепили за собой право  относиться к общинному достоянию, как владельцы к своей собственности.

Первобытно-общинный строй достиг своего расцвета при матриархате (поздний палеолит и неолит). На последней ступени патриархата, с появлением новых, более совершенных орудий производства (железный век) рамки общинной собственности, уравнительное распределение продуктов труда стали тормозить развитие производительных сил.
Обработать поле можно было лишь совместным трудом десятков людей, общий труд являлся необходимостью. С развитием орудий производства и ростом производительности труда уже одна семья оказывалась в состоянии обработать участок земли и обеспечить себе необходимые средства существования. Произошел переход к индивидуальному хозяйству. Если общий труд требовал общей собственности на средства производства, то индивидуальный труд требовал частной собственности.

В результате революции орудий труда, возникновения составных орудий, плуга, сложных видов оружия (лук, духовое ружье), когда возросла производительность труда, человек смог производить больше в единицу времени продуктов потребления, чем ему нужно было для восстановления своей рабочей силы. Ремесло отделилось от земледелия, возник новый этап товарообмена. Количество продуктов, производимых отдельным производителем, резко возрастало при специализации труда, разделении общественного труда, когда один производил горшки, другой плавил металл. Излишки, возникшие у одного производителя, обменивались на продукты, производимые другими.
Важный момент: вождями племен, главами общин первоначально становились собственники. Но собственники особого рода: владельцы знаний и умений, умеющие обжигать горшки или плавить металл. Иногда ремесло становилось привилегий отдельных семейств. Знания хранились в секрете – первый пример коммерческой тайны. Ранний металл давал не столько прибавочный продукт, сколько привилегии благодаря знаниям и умениям. Очевидно, что развитие общества по спирали вверх должно привести в исходную точку, но на более высоком уровне, когда рабочие с высшим образованием станут собственниками основных средств производства.

На различных стадиях первобытности мужчины и женщины трудились наравне на самых тяжелых работах. С появлением поликультурного земледелия и его интенсивных методов разделение труда вступило в новую фазу, произошло и разделение труда по половому признаку.
Нужно отметить, что рост производительности труда не обязательно вел к ускоренному общественному развитию. Например, у папуасов Новой Гвинеи или племен островов Гудинаф появление новой техники, ускорившей в 3-4 раза расчистку огородов и сооружение изгородей, племена Гудинаф использовали выигрыш во времени для закладки новых огородов и повышению урожайности, папуасы же увеличили время для войн, церемоний, хождения в гости.

Появление частной собственности вело к разложению рода. Род распадался на большие патриархальные семьи. Затем внутри большой патриархальной семьи стали выделяться отдельные семейные ячейки, превратившие орудия производства, утварь и скот в свою частную собственность. С ростом частной собственности родовые связи ослабевали. Место родовой общины стала занимать сельская община. Сельская, или соседская, община, в отличие от рода, состояла из людей, не связанных обязательно родственными отношениями. Дом, домашнее хозяйство, скот находились в частной собственности отдельных семей. Лес, луг, вода и прочие угодья, а в течение определённого периода и пашня составляли общинную собственность. Кровно-родственные связи сменялись территориальными, родовая община – соседской. Первоначально пашня периодически переделялась между общинниками, а позднее перешла в частную собственность.
Развитие частной собственности и имущественных различий привело к тому, что внутри общин у различных групп общинников возникли разные коллективные интересы. Старейшины, военные руководители, жрецы (идеологи), использовали своё положение в общественной иерархии в целях обогащения, завладевали значительной долей общинной собственности и всё более отделялись от массы общинников, образуя родовую знать и всё чаще передавая эту власть по наследству.

Это дало возможность присвоения прибавочного труда и прибавочного продукта. Оказалось выгодным не убивать взятых в плен людей, как это делалось ранее, а заставлять их работать, превращая в рабов. Рабов захватывали более знатные и богатые семьи. В свою очередь рабский труд вёл к дальнейшему росту неравенства, так как хозяйства, использовавшие рабов, быстро богатели. В условиях роста имущественного неравенства богачи стали превращать в рабов не только пленных, но и своих обедневших и задолжавших соплеменников.
Так возникло первое классовое деление общества — деление на рабовладельцев, мелких земледельцев (в Древней Греции – илотов) и рабов. Появилась эксплуатация человека человеком, то есть безвозмездное присвоение одними людьми продуктов труда других людей. Мелкие земледельцы эксплуатировались опосредованно – за счет неэквивалентного обмена, т.е. богатое сословие вынуждало их отдавать больше продукта за малое вознаграждение.
Это была первоначальная форма эксплуатации, выраженная в вещной форме.
Общий труд уступил место индивидуальному труду, общественная собственность - частной собственности, родовой строй - классовому обществу. Начиная с этого периода вся история человечества стала историей борьбы классов.

Отношения господства и подчинения возникли, как показал Ф. Энгельс в работе «Анти-Дюринг», двумя путями: 1) путём выделения эксплуататорской верхушки внутри общины и 2) путем превращения в рабов военнопленных, захваченных при столкновении между общинами. Оба эти пути переплетаются.
Материальной основой существования классов является общественное разделение труда.

Вследствие закрепощения труд рабов не был производительным, однако новая общественно экономическая формация установилась далеко не сразу, в течение периода с конца V в. до середины  XVII в., в западной Европе, Японии – с IX в. Исключение – Китай, где феодальный строй сложился в эпоху династии Хань (206 – 220 гг. до н.э.).
Феодализм, сменивший рабовладение, основывался на земельной собственности, как крупной, феодальной, так и мелкой, крестьянской, а также на труде ремесленников, которые в конечном итоге стали собственниками мелких средств производства. Крестьянин зависел от феодала, но самостоятельно вел свое хозяйство. Феодалы образовывали иерархию: нижестоящий (вассал) получал за службу у вышестоящего сеньора земельный надел (лен, феод или фьеф) и зависимых от него крестьян. Во главе государства стоял монарх, его власть была слабой в сравнении с крупными сеньорами, при этом сеньоры не имели абсолютной власти над не принадлежащими им крестьянами и не их вассалами.

Однако рабовладельческий строй, как отмечал Маркс, не рухнул в результате победоносного восстания рабов, будущие феодалы не были угнетенным сословием. Смена общественного строя была не столько революционным процессом, сколько процессом разложения рабовладельческого строя. В данном случае  механизм замены растущими производительными силами мешающих отживших производственных отношений работал внутри рабовладения. Хотя, разумеется, восстания рабов сыграли немалую роль.
Специфика перехода к феодализму в том, что на территориях бывшей Западной Римской империи возникновению феодализма способствовало наличие латифундий, работавшие в латифундиях рабы наделялись земельными участками и превращались в колонов. В большинстве обществ неевропейского ареала отсутствовало крупное землевладение. Марк Блок считал феодализм западноевропейским феноменом.
Данный способ производства описан в работах Буленвилье, Монтескьё, Гизо.

Утверждение, что по мере централизации власти политический феодализм отмирал, неверно, поскольку монарх, хотя его власть передавалась по наследству, был ставленником высшего сословия. Падение феодализма началось с обособления городов от сеньоров и крестьянских восстаний (Дольчино в 1304-1307 гг, Жакерия в 1358 г., Уота Тайлера в 1381 г., гуситские войны 1-й половины XV в., Булавина, Болотникова, Василия Уса, Разина, наконец, восстание тайпинов в Китаев в середине XIX в.). Барщина заменялась оброком, оброк – денежной формой ренты, крупные домениальные хозяйства вытеснялись мелкими крестьянскими (парцеллярными).

С развитием производительных сил возникает новая, более высокая форма эксплуатации, выраженная в лишении крестьян земли, в отчуждении работника от средств производства (орудий труда, предметов труда, условий труда) и продуктов труда.
Становление капитализма шло двумя путями. Маркс датирует его возникновение не первой буржуазной революцией в Нидерландах  середине XVI века, а двумя веками ранее, когда сложилось торговое сословие и возник ростовщический капитал. Второй путь – это новая организация труда, мануфактура, объединение ремесленников, начиная с каменотесов, обрабатывавших мягкий камень гипс, мрамор (free mason) в цеха, лоджии (ложи). Позднее ведущие цеховые ремесленники становились фабрикантами.

Коммунизм

Это такое общество, в котором нет классового неравенства. Этого можно достичь лишь тогда, когда в обществе вообще нет классов. Маркс в письме И. Вейдемейеру от 5.3.1852: «То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов» [1]. Диктатура пролетариата есть процесс уничтожения классов, переход к бесклассовому обществу.
«Уничтожить классы, - пишет Ленин, - это значит поставить всех граждан в одинаковое отношение к средствам производства всего общества, это значит - все граждане имеют одинаковый доступ к работе на общественных средствах производства, на общественной земле, на общественных фабриках и так далее» [2]. Это неверно.

Если сельский труд не равен труду рабочего, то по мере развития орудий труда станет ему равным. Труд каменщика можно приравнять к труду слесаря. Но есть специфический труд, который резко выделяет людей из всего остального общества – это труд управленца. Получивший навыки в управлении неминуемо закрепит за собой право управлять, тот, кто не имеет этих навыков, передоверит первому право собой распоряжаться. Как только слой управленцев становится над обществом, начинает работать формула Маркса: общественное бытие определяет общественное сознание. У госчиновника возникает собственный классовый интерес – удержать власть.
Таким образом, старое общественное разделение труда. образующее классы, включает в себя также разделение труда на управляющий и управляемый [3, 4]. Класс управленцев полностью соответствует определению классов, данному Лениным в статье «Великий почин».

Каким же способом Ленин хотел уравнять всех перед лицом управляющего труда, т.е. уничтожить классовое неравенство? Он предлагает принципы, выработанные Парижской Коммуной: 1) постоянную сменяемость государственного управленца, 2) его скромную зарплату госчиновника (равную зарплате квалифицированного рабочего), 3) контроль за государственным управленцем со стороны рабочего.
Однако буржуазия и рабочий класс – две взаимосвязанных, взаимопроникающих стороны противоречия. Невозможно снять социальное противоречие путем устранения только одной его стороны, иначе вторая сторона восстановит первую из себя самой, что и стало явным в 1991 году в СССР. Устранению подлежат обе стороны социального противоречия, как буржуазия, так и рабочий класс. Они не существуют друг без друга. Как, в таком случае, возможно устранение неравенства?

Принципы Парижской Коммуны не помогают достичь равенства, потому что рабочий, не имеющий высшего образования, не может контролировать имеющего высшее образование директора завода. Рабочий не может и заменить директора, хотя Ленин указывал, что диктатура пролетариата заключается не столько  подавлении буржуазии, сколько в способности рабочего класса взять управление всей экономикой страны.

Возможно ли разрешение основного общественного противоречия, противоречия между трудом и капиталом, путем синтеза, такое появление нового, как  рабочий, который одновременно и рабочий, и управленец, собственник средств производства? Сначала нужно ответить на следующий вопрос:

чем пролетарий отличается от рабочего?

Пролетариат – это класс наемных работников. В книге «Антидюринг» Энгельс дает определение пролетариата: это те, кто не имеет средств производства, вследствие чего вынужденные продавать свою рабочую силу. Сегодня этого определения недостаточно, поскольку не владеющими средствами производства и потому наемными являются, с одной стороны, и менеджер, и директор завода, и министр, и президент, имеющие право распоряжаться людьми, с другой – учитель, врач, инженер, ученый. Все они участвуют в создании прибавочной стоимости. Маркс пишет, что духовные ценности или услуги – точно такие же товары, как и гайки, тоже имеют стоимость. При производстве услуг точно так же возникает прибавочная стоимость. Во 2-м томе «Капитала» Маркс говорит о совместном создании прибавочной стоимости рабочим и инженером. Во-вторых, ни водитель товарного поезда, ни крановщик ничего в вещной форме не производят, однако они тоже пролетарии. При этом разница между ученым пролетарием и рабочим пролетарием огромна: рабочий стремится сократить свою рабочую смену, а ученый – ее продлить, потому что у ученого интересная работа. Занятый умственным трудом лучше обрабатывает информацию, процесс распредмечивания в процессе однообразного заводского труда не дает закрепиться знаниям, полученным вне работы, в голове рабочего.

Очевидно, что термин «наемный» относится к характеру труда, но не затрагивает его содержание.
Маркс пишет о тяжелом, монотонном, обезличивающем труде рабочего [5] и подчеркивает, что социализм – это процесс уничтожения противоречия между умственным и физическим трудом [6]. Однако, например, скульптор занят именно физическим трудом, в то же время рабочий, изготавливающий сложную деталь, занят трудом умственным.
Следовательно, определение рабочего класса можно сформулировать следующим образом: это такой пролетариат, в труде которого доминирует абстрактное содержание [7].
Причем если в труде доминирует конкретное (творческое) содержание, это не значит, что оно доминирует по времени: например, у научного работника, занятого, по большей части, рутиной, или у пианиста, тренирующего пальцы.

Рабочий класс из класса-в-себе становится классом-для-себя, когда в нем проявлены единые интересы. Материальной классообразующей базой рабочих является производство и их собственная классовая борьба.

Государство

Государство – это орудие подавления одного класса другим. Но у государства есть еще одна функция – предохранения враждующих классов от взаимного пожирания [8]. Так, Франклин Рузвельт ограничил сверхприбыли олигархов во время депрессии 1929-1933 гг. Сегодня государство в РФ настолько слабо, что не в состоянии выполнить 2-ю функцию, население РФ вымирает. Но нет стремления и выполнять 1-ю, буржуазия в РФ еще не вызрела, как класс-для-себя, т.е. у нее еще нет единых интересов.
Государство – это структура, которая существует лишь при наличии антагонистических классов. Государство всегда действует в интересах господствующего класса. Социалистическое государство, государство диктатуры пролетариата – тоже буржуазная структура. Маркс в «Критике Готской программы» указывает, что в таком государстве сохраняются буржуазные отношения неравенства.

Чем социалистическое государство (или диктатура пролетариата, или Советская власть, что то же самое) отличается от обычного капиталистического государства? Тем, что оно с момента возникновения начинают отмирать [9], отмирание происходит вследствие того, что социализм выполняет свою основную функцию – ликвидацию классов путем ликвидации противоречия между умственным и физическим трудом, которое лежит в основе разделения общества на классы управляющих и управляемых.

При социализме в политической сфере власть принадлежит не президенту, не парламенту, не генсеку, не партии, а Советам. Они отличаются от парламента тем, что функционируют по принципам Парижской Коммуны: Советы – это орган, который является не законодательной, а исполнительной властью. Это орган-исполнитель грамотной воли трудящихся. В экономической сфере – во-первых, планирование осуществляется не узкой социальной группой (капиталистами или парт-гос-хоз-номенклатурой), а широкими массами. Те, кто трудится, те и планируют. План не спускается сверху, а строится снизу. Орган согласования интересов трудовых коллективов – Советы. Во-вторых, это такая экономика, в которой революционно преобразован труд: прежнего рабочего заменил новый рабочий, с высшим образованием. Таким образом, рабочий класс постепенно перестает существовать. Вместе с «отмиранием» рабочего класса, то есть, с отмиранием обезличивающего труда рабочего, отмирает социалистическое государство. Отмирание – главный признак социалистического государства.

Способ производства, общественно-экономическая формация, общественный строй, базис и надстройка

Способ производства - это исторически определённое диалектическое единство производительных сил и производственных отношений - двух сторон производства, выражающих отношение людей к природе и друг к другу, это способ соединения рабочей силы со средствами производства. При капиталистическом способе рабочая сила соединяется со средствами производства через посредника – буржуазию, собственника средств производства. «Способ производства материальной жизни, - отмечал Маркс, - обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще».
В зависимости от существующего способа производства складывается определённая надстройка. В истории человеческого общества выделяли пять способов производства: первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и коммунистический (первой фазой которого выступает социализм или, что то же самое – диктатура пролетариата), но! Наряду с рабовладельческим Маркс выделял азиатский способ, а также указывал германский, славянский способы производства.

Способ производства – категория политэкономии, он может изменяться в одной, двух странах, во всём остальном мире – преобладать предыдущий способ. В сталинистском варианте способ производства и ОЭФ – тождественные понятия.
Общественно-экономическая формация - это исторический тип общества, основывающийся на определенном способе производства.

Производительные силы - это система субъективных (человек) и вещественных элементов, средств труда, осуществляющих «обмен веществ» между человеком и природой в процессе общественного производства. «Первая производительная сила всего человечества есть рабочий, трудящийся» [10].
Средства производства – это средства труда и предметы труда. Они включают природное вещество (нефть, древесина, глина, рыба и пр.) и сырье, которое уже подвергнуто предварительной обработке (руда, металл, микрочипы и пр.), иначе говоря – комплектующие. Предметы труда – то, что подвергается воздействию человека в процессе общественного производства. Средства труда переносят свою себестоимость на продукцию по частям по мере износа, а предметы труда - в течение одного производственного цикла.
Средства труда – это инфраструктура производства (сооружения, дороги, каналы, средства транспорта, связи и пр.), орудия труда (занимают ведущее место в средствах труда, это машины, механизмы, оборудование, инструменты, непосредственно воздействующие на предмет труда) и условия труда.
Условия труда подразделяются на естественные и общие условия. Естественные условия труда – напр., климат, время суток и пр. Всеобщим естественным условием труда являются земля, воздух, водная стихия. Общие условия труда - производственные здания, экологические условия (загрязненность, загазованность, задымленность, отсутствие рукавиц и т.п.). Средство труда есть «... вещь или комплекс вещей, которые человек помещает между собой и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействий на этот предмет» [11].

Отношения, в которые вступают люди в процессе общественного производства независимо от их воли и сознания, называются производственными отношениями.
В диалектической паре (силы – отношения) определяющими являются производительные силы, от уровня развития которых зависит характер производственных отношений.

Общественный строй – это категория исторического материализма (в отличие от политэкономии). Это система общественных отношений, свойственных данному обществу на конкретном этапе его развития. В отличие от государства и права строй охватывает все социальные отношения и взаимосвязи. Это совокупность производственных отношений (базиса) и надстройки. Название строя дается по базису, который определяется производительными силами.
Ленин подчеркивает: «Общество, основанное на товарном производстве, стоящее в обмене с цивилизованными капиталистическими нациями, на известной ступени развития неизбежно становится и само на путь капитализма» [12].

Базис и надстройка – также категории исторического материализма, обозначающие общественные отношения исторически определённого общества как целостную систему, в которой материальные отношения представляют его реальный базис, основание общества, а политические и идеологические отношения — надстройку, вырастающую на данном базисе и им обусловленную.
Базис общества — это совокупность исторически определенных производственных отношений. Таким образом, базис соединяет исторический материализм и политэкономию.
Надстройка — это совокупность идеологических отношений, взглядов и учреждений; в неё входят государство и право, а также мораль, религия, философия, искусство, политическая и правовая форма сознания и соответствующие учреждения.
«В общественном производстве своей жизни, - писал Маркс, - люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания» [13]. Общественную надстройку определяет общественный базис. С разными вариациями: напр., конституционная монархия – при феодализме, королевство, республика - при капиталистическом способе производства, и т.д.

Революционная ситуация

В ленинской версии революционную ситуацию отличают следующие основные признаки:
1) кризис «верхов», т. е. невозможность для господствующих классов сохранить своё господство в неизменном виде. «Кризис политики господствующего класса создаёт ту трещину, в которую прорываются недовольство и возмущение угнетённых классов». Для наступления революции, отмечал Ленин, «... обычно бывает недостаточно, чтобы “низы не хотели”, а требуется еще, чтобы “верхи не могли” жить по-старому».
2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов" [14]. Это обострение может быть вызвано ухудшением экономического положения широких слоев населения, социальным бесправием и обездоленностью масс, резким углублением социальных антагонизмов и др. причинами, вытекающими из противоречий данного строя (например, угроза войны, наступление реакционных сил и др.);
3) значительное повышение политической активности масс (см. там же), «в "мирную" эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими "верхами", к самостоятельному историческому выступлению». Боевые настроения стремительно нарастают, массы буквально рвутся к политике.
«Без этих объективных изменений, - утверждает Ленин, - независимых от воли не только отдельных групп и партий, но и отдельных классов, революция - по общему правилу - невозможна».
Совокупность этих объективных перемен и называется революционной ситуацией. Не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство.
Ленин указывает, и поздние справочники его цитируют, что субъективным фактором является именно класс, а не партия. Однако уже Сталин в качестве субъективного фактора подменил класс партией.

Ленин пишет: «Революция 25 октября показала чрезвычайную политическую зрелость пролетариата, выявившего способность стойко противостоять буржуазии. Но для полной победы социализма требуется колоссальная организованность, проникнутая сознанием, что пролетариат должен стать господствующим классом… Пролетариат должен стать господствующим классом в смысле руководительства всеми трудящимися и классом господствующим политически…. Управление государством должен взять на себя пролетариат…» [15]
И, наконец: «Граждане должны участвовать поголовно в суде и в управлении страны. … социализма не может ввести меньшинство - партия. Его могут ввести десятки миллионов, когда они научатся это делать сами» [16].

Отметим: у Ленина субъективный фактор стал необходимым. То есть, объективным. Он сделал акцент на настроении масс, которое не может длиться долго.
В начале своего возникновения рабочий класс раздроблен, «атомизирован», как на фабрике-заводе, так и в стране. Это класс номинально, количественно, в терминах Гегеля – класс-в-себе. Рабочий класс, в котором вызрели единые интересы – качественно иной, это класс-для-себя.
Но ведь диктатура пролетариата – не столько в ломке, сколько в строительстве. Как только мы это указали, фактор революционности класса перестает быть субъективным. Он становится объективным. Более того: самым важным среди объективных.

Чтобы рабочие стали таким классом-для-себя, чтоб взять в руки управление страной, нужно, чтобы рабочие имели способности к этому. Рабочие должны быть готовы к управлению. Они должны овладеть отношениями частной собственности на уровне завода, города, страны. Для этого овладения нужно, чтобы у рабочих было минимум высшее образование. Для этого нужно, чтобы капитализм потребовал рабочего с высшим образованием, не просто для заводского экспериментального КБ, а для всей экономики в целом. И рабочий контроль за госчиновником невозможен без высшего образования. Бакунин подчеркивал, что буржуазии для удержания своего господства достаточно одной привилегии – образования.

Революция

Типы революций делят на два класса: социальные и политические. Но социальная революция не обходится без политической, и наоборот.
Одни исследователи делают акцент на масштабности и радикальности изменений («революция - неожиданные, радикальные изменения в политической, экономической и социальной структуре общества» - Алан Буллок). Другие - на насильственности, производимых изменений («революция — фундаментальные социально-политические изменения, осуществляемые насильственным путем»). Третьи - на предпосылки и обусловленность («революция — это захват насильственными методами государственной власти лидерами массовых партий, и последующее использование ее для проведения крупных реформ» — Энтони Гидденс).
Т.е. революция – это что-то неожиданное и насильственное, в подобных атрибутивно- импрессионистских «определениях» революции не отличаются от эпидемий, войн или стихийных бедствий.
Интереснее определение Гидденса, но оно игнорирует события 1956 г. на Кубе, 1905 г. в России, 1968 г. во Франции и т.п. из числа революций. Кроме того, Гидденс не сообщает, почему крупные реформы, а не радикальные, чем революции отличаются от дворцовых переворотов, что такое «насильственные методы».  Напр., повышение пенсионного возраста, урезание социальных программ, которые начал Ширак, придя к власти в 1995 г. – тоже крупные реформы. И Петр I против партии Голицына, и Хрущев, и Брежнев, представители массовой партии, став во главе государства вполне насильственным путем, начинали крупные реформы. Вся Россия в курсе, что «Единая Россия» каждый раз приходит к власти именно насильственным путем, с использованием полиции, с избиением агитаторов нанятыми боевиками и т.п. Но ведь никому не придет в голову объявить перечисленные события революциями.

 В. П. Перевалов дает свою классификацию подходов к теме революции: «В социологии социальных изменений выделяются четыре основные концепции революции: поведенческая, психологическая, структурная и политическая. Первая, предложенная П. А. Сорокиным, определяет революцию как форму отклоняющегося поведения людей, вызванную репрессией врожденных (базовых) рефлексов. Неожиданно вырывающееся беснование орды сумасшедших мгновенно разрушает дисциплину, порядок и т. д. приобретенной цивилизованности. Но хаос революции лишь затрудняет удовлетворение их базовых потребностей, а взрывной расход ускоряет истощение энергетического запаса организма. Вновь возникающая тяга к порядку и истощенность жизненных ресурсов превращает массу в удобный материал для социальной «формовки» новым репрессором. В соответствии с этой концепцией всякую революцию завершают деспотия и тирания.
Итак, люди, восставшие против тирании капитала, которую Сорокин называет дисциплиной и цивилизованным порядком, люди, обретшие чувство достоинства, преодолевшие страх, отвергнувшие личные интересы ради общих, сплотившиеся в армию – бесноватая орда сумасшедших. Понятно, что это личное впечатление Сорокина.
Психологические теории революции концентрируют внимание на проблеме комплексных мотивационных ориентации. Самая влиятельная и наиболее разработанная из них — теория «относительной депривации» Дж. Девиса и Т. Герра. Суть дела не в самих по себе фактах нищеты и социальных лишений, а в осознании их несправедливости, которую невозможно более терпеть, несовместимости угнетения с естественным порядком и достоинством людей. Различаются три пути обострения чувства расхождения между ожиданием справедливого по мнению людей, должного, и сущим, которое может обернуться революцией; 1) нереализованность «пробудившихся надежд», 2) падение реальных стандартов жизни при прежних ожиданиях, «революция отобранных выгод», 3) период процветания, совместный рост улучшения жизни и надежд на будущее неожиданно разделяется, причем светлые ожидания продолжают расти, а реальные возможности успеха блокируются или поворачивают вспять, вызывая «революцию прогресса».
Т.е. сама по себе нищета, социальные лишения якобы ничего не значат.

Альтернативные психологические теории исследуют революцию «на макроструктурном уровне». Согласно им, причины революций следует искать в структурных ограничениях и напряженностях контекста групповых, классовых и национальных (интернациональных) отношений, а не в менталитете индивидов или их межличностных связях, в т. ч. не во взглядах и интересах завзятых революционеров. Успех революционных преобразований, направляемых массовыми выступлениями «снизу», достигается и закрепляется сменой старой политической элиты новой, складывающейся в конфликтных условиях борьбы классов, наций и государств и действующей во имя революционных символов. Тем самым акцентируется значение политики, внутригосударственной и международной, в революции. (Теда Скокпол отводит центральную роль государству в социальных революциях прошлого и будущего.)
Революции также трактуют как исключительно политический феномен, как нарушение баланса власти и борьбы соперников за управление государством. Экстраординарность революций тем самым снижается до модели соревновательности, до крайней формы соперничества за политический контроль, мобилизующей ресурсы коллективного действия [17].
В виду очевидной несостоятельности обнаруженных им «концепций», Перевалов в поисках объединительной истины возлагает надежды на… марксизм-ленинизм.

На самом деле у Гидденса совсем иное определение: «… государственный переворот, состоящий в простой смене одной группы лидеров на другую без какого-либо изменения политических институтов и системы власти, вообще не может считаться революцией в строгом социологическом смысле. Революцией называются только те события, которые удовлетворяют ряду условий. 1. Последовательность событий не является революцией в том случае, если в ней не присутствует массовое социальное движение. Данное условие позволяет исключить из категории революций такие ситуации, когда какая-либо партия приходит к власти в результате выборов, или когда власть захватывается небольшой группой, например, военными. 2. Революция ведет к широкомасштабным реформам или изменениям. Джон Дани указывает, что, согласно этому принципу, люди, пришедшие к власти, должны на самом деле быть более способны управлять данным обществом, чем те, кого они свергли; лидеры революции должны суметь достичь по крайней мере некоторых из поставленных ими целей. Общество, в котором движение такого рода овладело только внешними, формальными атрибутами власти, но затем оказалось неспособно к реальному управлению, не может считаться революционным. Оно находится скорее в состоянии хаоса или ему, возможно, угрожает распад.
3. Революция предполагает угрозу насилия или его применение со стороны участников массового движения. Революция - это политические изменения, происходящие при противодействии правящих кругов, которые не могут быть принуждены отказаться от своей власти иначе как под угрозой насилия или путем его действительного применения. Собирая воедино все три критерия, мы можем определить революцию как захват государственной власти путем насилия, совершаемый лидерами массового движения, полученная при этом власть используется в дальнейшем в целях инициации радикальных социальных реформ. Революции отличаются от вооруженных восстаний, которые связаны с угрозой или использованием насилия, но не приводят к существенным переменам».

Гидденс значительно более точно дает определение, более того, сам классифицирует представления различных авторов о революции. Он утверждает, что в руках современных исследователей значительно больше материала, нежели исследовал Маркс. Тем не менее, он весьма урезано дает определение Маркса, и его собственное определение всего лишь атрибутивно.

В отличие от приведенных выше мнений, Маркс и Энгельс рассматривают революцию к категориях политэкономии и исторического материализма. Они выделяют такие характеристики революций, как: 1) движущие силы, 2) цели и задачи, 3) реальные результаты. Одна и та же революция может быть по своим движущим силам демократической, по целям и задачам - буржуазно-демократической, а по результатам - чисто буржуазной.
Вот что пишет социолог Красин: «… Понятие революции - … неотъемлемая сторона диалектической концепции развития. Оно раскрывает внутренний механизм закона перехода количественных изменений в качественные. Революция означает перерыв постепенности, качественный скачок в развитии. Революция отличается от эволюции - постепенного развития какого-либо процесса, а также от реформы… это способ перехода от исторически изжившей себя общественно-экономической формации к более прогрессивной, коренной качественный переворот во всей социально-экономической структуре общества. Содержание революции раскрыто Марксом в «Предисловии к "К критике политической экономии"»: «На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или…  с отношениями собственности… Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы… происходит переворот во всей громадной надстройке»… Характер, масштабы и конкретное содержание всякой революции определяются условиями той общественно-экономической формации, которую она призвана устранить, а также спецификой того социально-экономического строя, для которого она расчищает почву. По мере перехода к более высоким стадиям общественного развития расширяются масштабы, углубляется содержание, усложняются объективные задачи революции… Революция неизбежно встречает на своём пути преграду в виде политической власти господствующего класса. Поэтому первым актом социальной революции является революция политическая, т. е. завоевание государственной власти революционным классом. "... Каждый стремящийся к господству класс, - писали Маркс и Энгельс, - если даже его господство обусловливает, как это имеет место у пролетариата, уничтожение всей старой общественной формы и господства вообще, - должен прежде всего завоевать себе политическую власть..." "Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса, - отмечал Ленин, - есть первый, главный, основной признак революции"… Революция, будучи исторически необходимой, выступает в то же время как открытая и наиболее острая классовая борьба, которая может принимать самые разнообразные формы (вооружённого восстания, политического переворота, гражданской войны), в т.ч. мирные формы борьбы… представители мелкобуржуазного левацкого революционаризма отрицают объективные закономерности революционного процесса и считают, что революционный авангард, "активное меньшинство" в любых условиях может осуществить революцию… Маркс называл революции "локомотивами истории"… Революции, - писал Ленин, - праздник угнетенных… Никогда масса народа не способна выступать таким активным творцом новых общественных порядков, как во время революции» [18].

Красин по традиции путает способ производства, общественный строй и общественно-экономическую формацию. Красин цитирует классиков, но не забывает о «возрастающей роли партии», хотя для баланса всё же указывает, что решающую роль в развитии и победе революции играют «массовые силы», возражает представлению об автоматизме законов истории, но критикует и волюнтаризм.

Может сложиться впечатление, что победившие революции обязательно приводят к смене общественно-экономической формации.
«…Поскольку в ходе истории классового общества, - пишет А. Бутенко - развитие производительных сил на определенном этапе вступало в противоречие с рабовладельческой, затем феодальной, наконец, буржуазной частной собственностью на средства производства, основные типы социальных революций соответствуют этим переходам от формации к формации… Однако даже при учете только экономических основ переворота все многообразие социально-политических революций не может быть сведено к этим трем основным типам. Во-первых, известны революции, имевшие своей экономической основой противоречие между развитием производительных сил и определенными сторонами господствующих производственных отношений. Подобные революции не выводят за рамки данной общественно-экономической формации, хотя и вносят существенные изменения в систему производственных отношений, ведут к перераспределению существующей собственности… Во-вторых, в ХХ в. протекают революции, имеющие своей основой не одно, а два разнородных, хотя и взаимосвязанных, противоречия: с одной стороны, противоречие между развитием производительных сил и отжившими феодальными или полуфеодальными производственными отношениями, с другой – противоречие между интересами национально-экономического развития и гнетом иностранного монополистического капитала. Таковы народно-демократические революции в Европе и Азии; национально-демократические, антиимпериалистические, антифеодальные революции в ряде стран Азии и Африки и др. В-третьих, в современной обстановке, в условиях распада колониальной системы империализма развертываются революции, в основе которых лежит специфическое противоречие между развитием национальных производительных сил и засильем иностранного империализма…» [19]

Бутенко совершенно точно приводит примеры, когда революции совершаются не только внутри одной и той же общественно-экономической формации, но внутри одного и того же способа производства, хотя не понимает подчиненность национального классовому. Он верно рисует вариативность, не жесткую зависимость надстройки от базиса. Но дальше начинаются фантазии. Оказывается, в обществе может вызреть такой класс, у которого чересчур высокие социальные идеалы. Этот класс не совершает социалистической революции, но совершает такую революцию, которая вроде бы и сохраняет капитализм, но грозит его свергнуть в новой недалекой революции… А дальше, указав на относительность зависимости от уровня развития производительных сил, он вообще отказывается от этой зависимости:
«Развертывающиеся в современную эпоху перехода от капитализма к социализму революционные преобразования, начало которым положила Октябрьская социалистическая революция, имеют своим ядром социалистическую революцию, а своим главным опорным пунктом – мировую социалистическую систему, которая превращается в решающий фактор общественного развития. Под определяющим воздействием успехов мирового социализма, в результате национально-освободительной революции, завершается разрушение колониальной системы империализма… опыт некапиталистического развития, представляющего собой революционные преобразования, ведущие к социализму, минуя капитализм и даже феодализм. Все революционные силы современности: мировая социалистическая система, революционное рабочее движение капиталистических стран, национально-освободительное движение – расшатывают устои империализма, устои эксплуататорского общества и составляют в своем развитии единый мировой революционный процесс, ведущий прямо или опосредованно к повсеместной замене эксплуататорского общества социализмом. …» [там же]

Это шедевр – «некапиталистическое развитие», еще одна фантазия – некое «ядро» социалистической революции, позволяющее перемещаться в социализм из рабовладения. Напомню, что официальная идеология сначала нашла на планете страны, «избравшие социалистический путь развития», но потом переименовала те же страны в «страны социалистической ориентации».

Октябрьская революция

Сталинистская традиция в список социалистических революций относит Октябрьскую революцию 1917 года в России, „народно-демократические революции“ 1940-х годов в Восточной Европе, Китайскую революцию 1949 года, Кубинскую революцию 1959 года и т. д. Однако целый ряд направлений в марксизме (каутскианство, неомарксизм, постмарксизм, коммунизм рабочих советов, Франкфуртская школа, фрейдо-марксизм, марксистский экзистенциализм, школа «Праксиса», группа Тони Клиффа и др., в Восточной Европе - Рудольф Баро, Иштван Мессарош, Юрий Семёнов, публицисты Александр Тарасов, Борис Кагарлицкий, политэконом троцкистского толка М. И. Воейков и т.п. отрицают социалистический характер этих революций.
Ф. Фукуяма считает Октябрьскую революцию модернизацией внутри капитализма.

Маркс в 1850 г. пишет: «Кто же разрешает задачу рабочего? Никто. Разрешается она не во Франции, она здесь только провозглашается. Она нигде не может быть разрешена внутри национальных границ; война классов внутри французского общества превратится в мировую войну между нациями. Разрешение начнется лишь тогда, когда мировая война поставит пролетариат во главе нации, господствующей над мировым рынком, во главе Англии» [20].
Энгельс в 1893-м повторяет: «Ни французам, ни немцам, ни англичанам, никому из них в отдельности, не будет принадлежать слава уничтожения капитализма; если Франция - может быть - подаст сигнал, то в Германии будет решен исход борьбы, и все же еще ни Франция, ни Германия не обеспечат окончательной победы, пока Англия будет оставаться в руках буржуазии. Освобождение пролетариата может быть только международным делом» [21].
То есть, социалистическая революция может иметь только международный характер.

Энгельс позже напишет: «После поражения 1849 г мы отнюдь не разделяли иллюзий вульгарной демократии... Она рассчитывала на скорую и окончательную победу "народа" над "тиранами", мы же - на продолжительную борьбу... Вульгарная демократия со дня на день ждала нового взрыва; мы еще осенью 1850 г заявили, что, во всяком случае, первый этап революционного периода закончился, и что до наступления нового мирового экономического кризиса ничего не произойдет. Однако история показала, что не правы были и мы, что взгляд, которого мы тогда придерживались, оказался иллюзией… История показала, что и мы, и все мыслившие подобно нам были не правы. Она ясно показала, что состояние экономического развития европейского континента в то время далеко еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства; она доказала это той экономической революцией, которая с 1848 г охватила весь континент и впервые действительно утвердила крупную промышленность во Франции, Австрии, Венгрии, Польше и недавно в России, а Германию превратила в первоклассную промышленную страну, - и все это на капиталистической основе, которая… в 1848 г обладала еще очень большой способностью к расширению» [22].

То есть, Маркс и Энгельс не смогли определить тот уровень развития производительных сил, когда происходит победоносная социалистическая революция. Азбука марксизма: «Общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития, не может ни перескочить через естественные фазы своего развития, ни отменить последние декретами» [23].

8.10.1858 Маркс пишет Энгельсу: «...Нельзя отрицать, что буржуазное общество вторично пережило свой шестнадцатый век, такой шестнадцатый век, который, я надеюсь, так же сведет его в могилу, как первый вызвал его к жизни. Действительная задача буржуазного общества состоит в создании мирового рынка, по крайней мере, в его общих чертах, и производства, покоящегося на базисе этого рынка. Поскольку земля кругла, то, по-видимому, с колонизацией Калифорнии и Австралии и открытием дверей Китая и Японии процесс этот завершен. Трудный вопрос заключается для нас в следующем: на континенте революция близка и примет сразу же социалистический характер. Но не будет ли она неизбежно подавлена в этом маленьком уголке, поскольку на неизмеримо большем пространстве буржуазное общество проделывает еще восходящее движение?»
Процесс возникновения всеобщего рынка не будет завершен и к 2021 году. Более того, Ленин показал, что и с завоеванием всех рынков на планете развитие капитализма не остановится.

Троцкий повторяет мысль Маркса:
«Социализм в отдельной стране? «Промышленно более развитая страна показывает менее развитой лишь образ ее собственного будущего»… русские меньшевики понимали условное положение Маркса безусловно: отсталая Россия должна не забегать вперед, а покорно следовать готовым образцам. С этим «марксизмом» соглашались и либералы» [25].
«Другая, не менее популярная формула Маркса: «общественная формация гибнет не раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она открывает простор...», исходит, наоборот, не из отдельно взятой страны, а из смены универсальных общественных укладов (рабство, средневековье, капитализм)… меньшевики, взяв это положение в аспекте отдельного государства, сделали вывод, что русскому капитализму остается еще пройти большой путь… Но… нельзя говорить о возможностях национального капитализма, игнорируя… зависимость от мировых условий…. Капитализм достиг на мировой арене такого состояния, когда он перестал оправдывать свои издержки производства…
Октябрьский переворот мы свели в последнем счете не к факту отсталости России, а к закону комбинированного [там же, с. 338] развития… рабочие Китая могут оказаться у власти раньше, чем рабочие Великобритании. Интернационализм – не отвлеченный принцип, а выражение экономического факта [там же, с. 339]».

Взаимопроникновение экономик разных стран, оформленное в термин «комбинированный», не отменяет положения марксизма о невозможности перескочить через определенные этапы развития.
Троцкий не понимает, что возможен период, когда в ходе развертывания тенденции капитала к централизации более могущественные страны будут «экспроприировать» менее могущественные – точно так же, как в начале ХХ в. мелкие банки поглощались более крупными.
В 1-м томе капитала Маркс в главе «Историческая тенденция капиталистического накопления» указывает на процесс превращения индивидуальных и раздробленных средств производства в общественно концентрированные: «… превращение карликовой собственности многих в гигантскую собственность немногих... Теперь экспроприации подлежит уже не работник, сам ведущий самостоятельное хозяйство, а капиталист, эксплуатирующий многих рабочих. … Эта экспроприация совершается ... путем централизации капиталов. Один капиталист побивает многих других. Рука об руку с этой централизацией, или экспроприацией многих капиталистов немногими, развивается кооперативная форма процесса труда в постоянно растущих размерах, ...а вместе с тем интернациональный характер капиталистического режима. Постоянно уменьшается количество магнатов капитала. … В каждом данном обществе этот предел был бы достигнут лишь в тот момент, когда весь общественный капитал оказался бы соединенным в руках одного единственного капиталиста или одной-единственной компании капиталистов».
Тенденция означает направленную общественную силу. Но вовсе не однозначность, вовсе не отрицание противодействующих тенденций.

Троцкий упоминает фразу Маркса о невозможности перескочить этапы развития в 1931-1933 гг. Но в 1936-м он, подводя итог, пишет потрясающую вещь: «Россия вступила на путь пролетарской революции не потому, что ее хозяйство первым созрело для социалистического переворота, а потому, что оно вообще не могло развиваться на капиталистических основах. Обобществление собственности на средства производства стало необходимым условием прежде всего для того, чтобы вывести страну из варварства… разрешить те технические и производственные задачи, которые давно разрешил передовой капитализм» [26]. Это, разумеется, неверно. Троцкий противоречит фактам, изложенным Лениным в книге «Развитие капитализма в России». К тому же здесь Троцкий путает общественную собственность и государственную.

Что же писали классики о возможной революции в России?
«… только на известной, даже для наших современных условий очень высокой, ступени развития общественных производительных сил, - отвечает Энгельс на письмо Ткачева, - становится возможным поднять производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий стала действительным прогрессом, чтобы она была прочной и не повлекла за собой застоя или даже упадка в общественном способе производства. Но такой степени развития производительные силы достигают лишь в руках буржуазии. Следовательно, буржуазия и с этой стороны является таким же необходимым предварительным условием социалистической революции, как и сам пролетариат. Поэтому человек, способный утверждать, что эту революцию легче провести в такой стране, где, хотя нет пролетариата, но зато нет и буржуазии, доказывает лишь то, что ему нужно учиться еще азбуке социализма. …
русская крестьянская община, а вместе с ней и вся Россия перескочить прямо в коммунизм, минуя фазу капиталистического развития… Но это может произойти лишь в том случае, если в Западной Европе... свершится победоносная пролетарская революция, которая предоставит русскому крестьянину необходимые условия для такого перехода, - в частности материальные средства, которые потребуются ему, чтобы произвести необходимый связанный с этим переворот во всей системе земледелия» [27].

Троцкий указывает возражающему Бухарину, что мировая революция нужна в виду наличия экспорта и импорта товаров. Троцкий еще участник событий, он еще не говорит о «невозможности развиваться по капиталистическому пути». Однако дело вовсе не в экспорте-импорте, Троцкий ошибается. Отсталая Россия требует революции в развитых странах. Нельзя при полуфеодальном строе пытаться совершить социалистическую революцию.

В «Истории русской революции» Троцкий так оправдывает приставку «социалистическая» к Октябрьской революции: общество развивается комбинированно, Россия – страна большая, подавляющее большинство ее населения – крестьяне, но есть развитые промышленные районы, готовые к социализму, в этих районах – миллионы рабочих. В Англии революция произошла при 5,5-миллионном населении, когда половина его – в Лондоне, в революционной Франции – всего 25 млн. То есть, Троцкий вместо мировых рамок сузил социализм до районов в одной стране. Но речь не о крестьянстве, а о низком уровне производительных сил именно в промышленных районах.

В 1881 г. в предисловии к русскому изданию «Манифеста коммунистической партии» классики утверждают: «Если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе, так что обе они дополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития».

Ленин развил мысль классиков. Россия – отсталая страна, но в нее переместился центр революционного брожения. Если революция в России разорвет цепь империализма, и революция вспыхнет в развитых странах, передовой пролетариат этих стран поможет рабочего классу России преодолеть необходимую фазу развития.
Наоборот, социалистическая революция в отдельно взятой стране, утверждает Ленин (как вспоминал переводчик «Капитала» Скворцов-Степанов) – мелкобуржуазный идеал.
26 мая 1918 года Ленин говорит: «Мы не закрываем глаза на то, что нам одним - социалистической революции в одной стране, если бы она была даже гораздо менее отсталой, чем Россия, если бы мы жили в условиях более легких, чем после четырех лет неслыханной, мучительной, тяжелой и разорительной войны, - в одной стране социалистической революции своими силами всецело не выполнить...» [28]

С этим был полностью согласен и Сталин, который даже после смерти Ленина в сборнике «Вопросы ленинизма» не мог не написать следующее: «Упрочив свою власть и поведя за собой крестьянство, пролетариат победившей страны может и Должен построить социалистическое общество. Но значит ли это, что он тем самым достигнет полной, окончательной победы социализма, т. е. значит ли это, что он может силами лишь одной страны закрепить окончательно социализм и вполне гарантировать страну от интервенции, а значит, и от реставрации?.. Для этого необходима победа революции по крайней мере в нескольких странах… Поэтому революция победившей страны должна рассматривать себя не, как самодовлеющую величину, а как подспорье, как средство для ускорения победы пролетариата в других странах».
После 2-й мировой войны кроме Прибалтики к социалистическим странам причислили действительно  несколько стран: Польшу, Румынию и другие слабо развитые страны.
После XVII Съезда ВКПб Сталин вообще отмежевался от мировой революции. В интервью Рою Говарду 1 марта 1936 года он говорит: «Как обстоит дело с планами и намерениями насчет мировой революции? - Таких планов и намерений у нас никогда не было. - Но ведь... - Это является плодом недоразумения. - Трагическим недоразумением? - Нет, комическим, или, пожалуй, трагикомическим».

Ленин в «Докладе о текущем моменте» указывает, что главная ошибка Каменева состоит в том, что он смотрит назад, на революции прежних времен. Действительность же дала слишком много нового, которое необходимо учитывать при разработке стратегии и тактики большевизма. Движущие силы революции, - продолжает Ленин, - мы определили совершенно верно. Хотя революция в России является по своему содержанию буржуазной, говорит Ленин, ее руководителем, гегемоном выступает пролетариат, а не буржуазия, как утверждали меньшевики.

То есть, по своим движущим силам и по цели революция 1917-го – социалистическая. По своим задачам, главное, по результатам – буржуазная. Так? Нет, не так.
Сегодня сталинисты, анархисты, троцкисты полагают, что диалектика отношений базиса и надстройки позволяет организовать социалистическую революцию при любом уровне развития производительных сил. Сегодня доктринеры вслед за либералами типа Фреда Анаденко или Г. Попова, наоборот, жестко привязывают надстройку к базису – в отдельно взятой стране – и потому определяют революцию 1917 года как буржуазную, при этом цитируют одни и те же высказывания Маркса и Энгельса.

Итак, 26.5.1918 Ленин утверждает, что» в одной стране социалистической революции своими силами всецело не выполнить».  Через 5 лет он пишет: «Перелистывал эти дни записки Суханова о революции. Бросается в глаза педантство мелкобуржуазных демократов, как и всех героев II Интернационала. Уже не говоря о том, что они необыкновенно трусливы, что даже лучшие из них кормят себя оговорочками, когда речь идет о мельчайшем отступлении от немецкого образца… бросается в глаза их рабская подражательность прошлому. Они все называют себя марксистами, но понимают марксизм до невозможной степени педантски. Решающего в марксизме они совершенно не поняли: именно, его революционной диалектики. Даже прямые указания Маркса на то, что в моменты революции требуется максимальная гибкость, ими абсолютно не поняты, и даже не замечены, например, указания Маркса в его переписке… когда он высказывал надежду на соединение крестьянской войны в Германии, могущей создать революционную обстановку, с рабочим движением… они обходят и ходят кругом и около него, как кот около горячей каши».

Вместе с тем Ленин утверждает, что в России нет социализма. Где же логика?
Меньшевики, Кускова (читай ее «Кредо»), Аксельрод и др. после завершения буржуазной революции собирались отдать власть буржуазии, а самим встать в оппозицию [29]. Однако русская буржуазия, опасаясь рабочего класса, всеми силами цеплялась за монархию. К тому же 50% экономики страны принадлежало иностранному капиталу. Потому – вне зависимости от результатов революций на западе – Ленин призывал большевиков самим стать буржуазией. И начать прогрессивные экономические преобразования «сверху», что марксизму никоим образом не противоречило. Если буржуа не торопятся синдицироваться, за них это может сделать государство.
То есть, Ленин по–другому решал вопрос о власти.
Меньшевики следовали букве Маркса, Ленин – революционному духу Маркса.
После того, как революции в развитых странах потерпели поражение, Ленин без всякого стеснения помимо III Интернационала начал устанавливать дипломатические отношения с буржуазными правительствами.

Но вопрос о власти хотя и важный, но тактический. Материалист в диалектической паре «уровень экономики – уровень революционности» ставит уровень экономики первичным, определяющим. Не ошибся ли Ленин в стратегии? В 1923-м он еще верит в возможность мировой революции, хотя бы через десять лет. Можно ли обвинить Ленина в идеализме?

Революция 1917-го – это обратная схема Маркса. Мировая революция не свершилась, пролетариат развитых стран не смог прийти на помощь отсталой России. В полемике с Сухановым Ленин утверждал, что не только базис определяет надстройку, но революционно преобразованная настройка может прорасти в базис. Но как только надстройка перестала быть революционной (чему способствовал Сталин, уничтожая революционеров), как только стало ясно, что революции в Германии, Венгрии и др. потерпели поражение, экономика вернулась к капиталистическому способу производства.
Означает ли это, что большевики действовали напрасно?

Ленин разъясняет: «Первое - революция, связанная с первой всемирной империалистической войной. В такой революции должны были сказаться новые черты… потому что никогда в мире такой войны… еще не бывало. До сих пор… буржуазия богатейших стран не может наладить «нормальных» буржуазных отношений после этой войны, а наши реформисты, мелкие буржуа, корчащие из себя революционеров, считали и считают пределом (его же не прейдеши) нормальные буржуазные отношения… Второе - им совершенно чужда всякая мысль о том, что при общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития… до бесконечия шаблонным является у них довод… что мы не доросли до социализма, что у нас нет… объективных экономических предпосылок для социализма. И никому не приходит в голову спросить себя: а не мог ли народ, встретивший революционную ситуацию, такую, которая сложилась в 1-ю империалистскую войну… под влиянием безвыходности своего положения, броситься на такую борьбу, которая хоть какие-либо шансы открывала ему на завоевание для себя не совсем обычных условий для дальнейшего роста цивилизации? … «Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм». С этим положением все герои II Интернационала, и в том числе, конечно, Суханов, носятся, поистине, как с писаной торбой… Ну, а что если своеобразие обстановки поставило Россию, во-первых, в мировую империалистическую войну, в которой замешаны все сколько-нибудь влиятельные западноевропейские страны, поставило ее развитие на грани начинающихся и частично уже начавшихся революций Востока в такие условия, когда мы могли осуществить именно тот союз «крестьянской войны» с рабочим движением, о котором, как об одной из возможных перспектив, писал такой «марксист», как Маркс, в 1856 году по отношению к Пруссии? Что если полная безвыходность положения, удесятеряя тем силы рабочих и крестьян, открывала нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах? Изменилась ли от этого общая линия развития мировой истории? Изменились ли от этого основные соотношения основных классов в каждом государстве, которое втягивается и втянуто в общий ход мировой истории? Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный «уровень культуры», ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы…
Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны? Наполеон писал: «On s'engage et puis... on voit»… «Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет». Вот и мы ввязались сначала в октябре 1917 в серьезный бой… И в настоящее время уже нет сомнений, что в основном мы одержали победу… учебник, написанный по Каутскому, был вещью для своего времени очень полезной. Но пора уже все-таки отказаться от мысли, будто этот учебник предусмотрел все формы развития дальнейшей мировой истории. Тех, кто думает так, своевременно было бы объявить просто дураками» [30].

То есть. Вспомним, что «опыт» диктатуры пролетариата во время Парижской Коммуны никакого отношения к пролетариату не имел. В событиях участвовали ремесленники, фонарщики, булочники [31]. Но Маркс упорно называл их пролетариатом.
Нужно понять, что революция – это не просто событие в данной стране, которое меняет в ней способ производства. В другой, менее развитой стране, может сохраняться, причем длительное время, прежний способ производства. Но общественно-экономическая формация – это не производственная, а историческая категория. Это вся совокупность революций в жизни данного способа производства.
Но не столько связность разных стран здесь определяет, как бы этого хотелось приверженцам Валлерстайна с его миро-системами. В каждой отдельно взятой стране революция, меняющая способ производства – не одномоментное событие. Это процесс. Первая буржуазная революция в Англии закончилась реставрацией Стюартов, по Франции буржуазная революция гуляла полтора столетия.
Тем не менее, Кромвеля или Робеспьера никто не обвинял в волюнтаризме.

Для материалиста практика выше теории. Маркс подчеркивал: «Каждый практический шаг дороже дюжины программ». Ленин, как и лидеры буржуазных революций, потерпевших поражение, следовал не столько учебнику, сколько логике борьбы, логике эпохи, которая продолжилась в 60-е годы и еще не завершена.

Потерпевшие поражение первые буржуазные революции названы – и справедливо – буржуазными. Точно так же и революция 1917 года – не по начальному результату, когда в СССР к 30-м годам укрепился государственный капитализм – а по целям, характеру и историческому содержанию – социалистическая.

«Когда страна вступила на путь величайших преобразований, - говорит Ленин, - тогда заслугой этой страны и партии рабочего класса, победившего в этой стране, является то, что к задачам, которые ставились раньше абстрактно, теоретически, мы подошли вплотную практически. Этот опыт не забудется. ...Этого опыта, чтобы ни было, как бы тяжелы ни были перипетии русской революции и международной социалистической революции, этого опыта отнять нельзя. Он вошел в историю, как завоевание социализма, и на этом опыте будущая международная революция будет строить свое социалистическое здание» [28, стр. 381-382].

Новейшая история

В 80-е годы в СССР рост производительных сил пришел в противоречие с отжившими производственными отношениями. Замедлились темпы роста производства. Реформы, проводимые Москвой, вызвали молчаливое одобрение значительной части населения, другая часть оставалась пассивной. Таким образом, ленинская схема революционной ситуации оказалась неполной – резкое ухудшение положения масс, закрытие заводов, массовые увольнения, скачок смертности не привели к революционному брожению. Наоборот, ценовый пресс еще больше атомизировал рабочий класс, каждый старался выжить в одиночку.
Движущей силой в изменениях конца 80-х – 90-х годов явилась элита КПСС. Реформы проводились в ее интересах, советская элита легализовала свое буржуазное положение.
Изменения в производственных отношениях не были разрешением противоречия с возникновением более высокого уровня отношений, как указывал Гегель, если в системе недостаточно сил, чтобы удержать противоборствующие стороны противоречия в единстве, она распадается.

Сегодня «желтые жилеты» НЕ выступают против капитала, против конкретных буржуа. Они выступают против ставленника капитала – Макрона, против мелких реформ, которые урезают их комфортное европейское существование. Движение не было поддержано забастовками трудовых коллективов.
Все бархатные революции, революция роз и т.д. на постсоветском пространстве не были направлены на изменение общественного строя, они не были даже национально-освободительными, они были санкционированы Вашингтоном и направлены на передел собственности в пользу Вашингтона.
Майдан-2014 изначально был движением за евроинтеграцию и антироссийским, т.к. во всех странах-лимитрофах единственным способом канализировать недовольство экономическим упадком в безопасное для властей русло является русофобская политика. Ни о какой смене капиталистического строя руководители майдана не помышляли. «Мы не какие-нибудь рабочие, - говорили в микрофон лидеры «революции достоинства», - мы заможние». И лишь после того, как мир увидел, что подавляющее большинство населения Украины не поддерживает майдан, его лидеры выдвинули лозунг «против олигархов». Однако именно олигархи и пришли к власти, Порошенко, Коломойский, произошел лишь передел собственности, потеряли миллиарды Ахметов, Фирташ.
То же самое относится к псевдореволюциям в Ливии, Египте, Тунисе, Сирии. Дело доходило до смешного, когда ливийские «революционеры» получали оружие со складов США и требовали от Вашингтона разморозить счета Каддафи и отдать деньги им, потому что без денег революция не получается, население их не поддерживает.
Черная революция в США тоже не является революцией, движение не выступает против капитала, движение против расизма было использовано рядом американских олигархических кланов, финансирующих Демократическую партию, для передела собственности.
Идет выхолащивание понятия революции, в первую очередь, социалистической. Левыми объявлены вполне буржуазные лейбористы с новым, но по-старому буржуазным лидером, буржуазная Социалистическая партия Франции (Миттеран, Олланд), демагог Сандерс, которого американские демократы используют в качестве «торпеды», в Великобритании - Корбин. В России в социалисты записали Платошкина, капиталиста Грудинина, партии, которые не имеют к коммунизму никакого отношения, по-прежнему считаются коммунистическими.
В виду несостоятельности выхолащивается и стратегия подмены революций: псевдореволюции потерпели поражения в Венесуэле, России (Болотная, Сахарова, активность докеров и дальнобойщиков, Хабаровск), в Белоруссии.

Речь не только о том, что Россия к 1917 году не была готова к социализму. Речь о том, что все развитые страны мира к 2020 году по уровню своих производительных сил не готовы к социалистической революции. Капитализм еще не востребовал на уровне особенного и всеобщего рабочего с высшим образованием. Что не означает отказа от попыток привнесения из будущего в настоящее всего лучшего, что может содержать социалистическая революция.

Ссылки
1. Маркс, Энгельс, Соч., 2-е изд., Т. 28, С. 427.
2. Ленин, Полное собрание сочинений, Т. 24, С. 363.
3. Ихлов Б. Л. Классы в СССР. Рабочий вестник. Пермь, 1988, №1.
4. Ихлов Б. Л. Очерки современного рабочего движения на Урале. Пермь, 1994.
5. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года.
6. Маркс К. Критика Готской программы.
7. Ихлов Б. Л. Глобализация по-российски. 2001.
8. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.
9. Ленин, Государство и революция.
10. Ленин. ПСС, Т. 38. С. 359.
11. Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 190.
12. Ленин, ПСС, Т. 11. С. 37.
13. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2 изд., Т. 13. С. 6-7.
14. Ленин, ПСС, 5 изд., Т. 26. С. 218.
15. Ленин. Докладе об экономическом положении рабочих Петрограда и задачах рабочих Петрограда и задачах рабочего класса на заседании рабочей секции Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов 4(17) декабря 1917 г.
16. Ленин, Доклад о пересмотре программы и изменении названия партии. 7-й экстренный съезд РКПб. ПСС, Т. 36. С.53.
17. Новая философская энциклопедия в 4 тт. под ред. В. С. Стёпина, М., Мысль, 2001.
18. Красин Ю. А. Проблемы революции и современность. М., Знание, 1967.
19. Бутенко А. Статья «Революция». Малая советская энциклопедия, 1970.
20. Маркс К., Классовая борьба во Франции в 1848 по1859 г. Соч., Т. 7. С. 54.
21. Энгельс Ф. Письмо П. Лафаргу от 27.6.1893.
22. Энгельс Ф. Введение к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции в 1848 по1859 г.», Соч., 2-е изд., Т. 22.
23. Маркс К. Капитал. Т. 1. Предисловие к первому изданию.
24. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., Т. 29. С. 295.
25. Троцкий Л. Д. История русской революции. М.: ТЕРРА; Республика, Т. 2. 1997. С. 337.
26. Троцкий Л. Д. Что такое С.С.С.Р. и куда он идет? Слово, стр. 33.
27. Маркс К. О социальном вопросе в России.
28. Ленин, речь на I Всероссийского съезда Советов народного хозяйства. ПСС, Т.36.
29. Карр Э. История советской России. Т. 1.
30. Лавров П. История Парижской Коммуны.

Дополнительная литература
1. Поршнев Б. Ф. Очерк политической экономии феодализма. М., 1956.
2. Ихлов Б. Л. Автократия vs охлократия. Рабовладение. 2020.
Часть I http://proza.ru/2020/10/23/1382 . Часть II http://proza.ru/2020/10/24/856
3. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.
4. История первобытного общества. Под ред. Ю. В. Бромлея. М., Наука, 1988.
5. Семенов Ю. И. На заре человеческой истории. М., Мысль, 1989.
6. Ихлов Б. Л. Глобализация по-российски. Определение рабочего класса. 2001.