Без названия

Я долго сопротивлялась французскому языку. Пять лет мой мозг просто отказывался его впитывать. Живя в Бельгии, я упрямо говорила только по-английски. Русский, украинский, английский, немецкий, - Нет! Сколько можно! Стоп!

Потом родился Малыш и все как-то само встало на свои места. Нет, «Мама» в роддоме я кричала, конечно, по-русски. Но потом самой захотелось говорить на языке своего ребёнка. И я, как моя бабушка, училась читать, заглядывая ребёнку через плечо, пока тот делал уроки. Ну, или почти так. И ещё льстило повсеместное обращение ко мне:
- МАДАМ! - Не мэм, не гражданка, не женщина, а - Мадам! Вот тут мое сердце растаяло. Почему-то когда слышу это обращение, мне всегда кажется, что у меня на голове шляпка!

Теперь прошествии десяти лет часто слышу в свой адрес:
-Если бы я говорил по-русски так, как вы говорите по-французски...

А вот мужу никогда не бывает достаточно моего уровня. Пока я нащупываю языком нужное слово, он уже два раза взбесится:
-Я никогда не могу понять, о чем ты говоришь: подошвы, сон, семена, что ты хочешь посадить у нас в огороде?! (Semelles, sommeil, semences)
Ну и пусть! - уровень его русского и вовсе выжимает слёзы из глаз. О России у него осталось одно яркое воспоминание. Нет, два:
Первое - это снег. Горы снега. И санки, которые он тянул по всей Вятке с моим сыном, гордо восседавшим на них.
Второе - это моя мама.
-Кушай, кушай! - говорила она Пьеру весь вечер в его первый приезд. Пьер недоумевал и краснел. По-французски «кушай», значит, ложись, прими горизонтальное положение! Он смотрел на меня, потом на мою маму и смущенно отвечал:
- Подождите, я хоть поем сначала!

Потом он стал отправлять моему отцу в подарок рамон, или пата негра. Вяленое мясо ели всей семьей и при этом говорили: мясо Пьера. В России уже десять лет как едят мясо Пьера. На что он только улыбается и отвечает: Kушайте, кушайте!