Мой герой

В детстве мир кажется просторным, большим и интересным. В нем нет времени. Секунд, минут, часов не существует. И пока сознание не познакомилось с этой единицей измерения,все дни бесконечные, долгие, неторопливые. После завтрака проваливаешься в удивительное пространство, переливающееся красками и звуками. Как разноцветные стеклышки в калейдоскопе.
Только в детстве можно часами рассматривать мох на крыше сарая, щурясь на солнце. Не торопясь выбирать на ветке самую красивую гроздь винограда по только тебе известным признакам. И есть её прямо с ветки, чуть припыленную, немытую. И оттого невозможно вкусную. А потом радоваться растерянным хлопотам бабушки, безуспешно пытающейся отмыть чернильно - фиолетовые рот и язык. Потому, что мелкий виноград - винный саперави, с темной, красящейся кожицей. 
Только детская фантазия может выбрать в друзья коричневого плюшевого мишку.
Его подарил мне дедушка. Любимый, обожаемый, любящий, неподражаемый и одновременно строгий дед. "Я поцеловал тебя первый", - говорил дедушка, рассказывая, как встречали маму из роддома. Тогда и подарен был мне коричневый плюшевый мишка.
Вместе с плюшевым другом мы ели по утрам кашу, гуляли в саду, катались в гамаке и дружно с него падали. И вместе засыпали, утомленные длинными днями детства. Самые лучшие сны мне снились рядом с мишкой. Он смело отгонял кошмары, навеянные громким тиканьем будильника. До сих пор не люблю спать в комнате с механическими часами.
Любимый ритуал засыпания тоже был связан с мишкой. А ещё с дедушкой и диваном в его кабинете. Это был моя точка завершения, личная церемония прощания с дневными событиями. 
Большой, с круглыми валиками и высокой спинкой диван стоял в дальнем углу кабинета. Пружинный, с бархатистым велюровым покрытием. Когда-то голубым, а теперь скорее пыльно-зелёным. Дедушка работал за столом. Настольная лампа жёлто светила, мягко очерчивая профиль сидящего. Мы с мишкой забирались на диван, смотрели, как он пишет...И проваливались в дрёму, сквозь неё чувствуя, как теплые руки переносят нас обоих в кровать. Утро начиналось с сонно риторического вопроса: "Мы снова уснули?"
Единственная игрушка, которая оставалась моей всегда. Ею я не делилась ни с младшими братьями и сестрами, ни с собственными детьми.
В доме всегда было два МОЁ: плюшевый друг и ложка. Так осталось до сих пор. И как ни странно, никто не пытался это оспорить.
Любимая игрушка взрослела вместе с хозяйкой. Косолапый перестал утробным басом «буркать», глаза заменили пуговицы, язычок – кусочек красной тряпочки. Нос потерялся насовсем. Коричневый плюш потёрся и протёрся местами. Латка сделала его пятнистым. Глядя на своего героя, я иногда думаю, что игрушка спокойной, домашней девочки могла бы сохраниться получше.
Мой плюшевый герой сидит на подоконнике и внимательно смотрит глазками-пуговицами на мир. И как раньше, он ждёт меня из школы, слушает мои рассуждения и моё сонное дыхание. И хранит кусочки давно прошедших дней.