Ветер судеб. Глава I

ГЛАВА I
А ветер уносит судьбы людские все дальше и дальше
И дарит им те, что с ужасом они на себя примеряют.


Карина снова проснулась в больнице. Голова сильно болела, она снова не могла восстановить те события, которые привели ее в это место. Однако, как и в прошлые разы, с телесной болью возвращалась и память. Она вспомнила, что у нее больное сердце, что ей уже делали одну операцию, однако это не помогло. Прогнозы врачей были сокрушительными. «Остается только ждать», - говорили они. Эти прогнозы Карину не расстраивали. Она просто ими жила. Часто ей хотелось, чтобы этот день наступил как можно скорей, однако он не наступал. Были приступы, были боли, но смерть всё никак не приходила за ней.

Она спокойно лежала. Сил шевелиться не было. Даже пальцами ног и рук. Хотя периодически она пыталась это сделать. В глубине души она надеялась на то, что если вдруг она сможет встать и быстро побежать, то она сможет убежать из больницы и сбежать куда-нибудь (правда она не знала куда), где она больше не встретит его, сможет спрятаться, пусть без еды, воды и денег. Все это было для нее неважно. Она просто хотела убежать и оказаться на свободе. Хотя бы на пару часов, ну а если дней, то это вообще счастье. Но сил не было. Она часто проделывала этот маршрут побега у себя в голове в полудреме, он был настолько для нее явным и настоящим, что когда она просыпалась,  она была обескуражена тем, что вокруг нее все те же стены больницы или дома, в котором она жила, который сама для себя именовала клеткой, однако никогда не смела вслух произносить свои мысли.

В основном, слова, которые она произносила, никогда не носили в себе характер долгих монологов. Как правило, она либо молчала, либо говорила, что все хорошо, и она себя хорошо чувствует. Она никогда не жаловалась, никогда никому не говорила, что у нее болит, как она себя чувствует, что ее беспокоит. Она практически безмолвно жила уже около трех лет. Лишь ее глаза выдавали ее, и окружающие домочадцы учились понимать ее по выражению глаз. Однако она старалась не давать им часто в них заглядывать и в основном жила с опущенными веками.  Вверх она смотрела только тогда, когда оставалась одна. Только будучи одна, она позволяла себе надеяться на какое-то спасение. Она не знала в виде кого или чего оно придет, она просто надеялась на чудо. Несмотря на все события прошлых трех лет, она почему-то все равно верила в то, что чудо все-таки есть, и когда-нибудь оно с ней случится. Ей было плевать в какой момент и сколько ей останется жить после того, как оно наступит. Она просто хотела при жизни хотя бы еще один раз испытать ощущение счастья. Она прятала в себе эту надежду, когда приходил он или его отец, или их друзья и знакомые, во всяком случае, такую надежду они в ее глазах прочитать не могли, как бы сильно они не пытались и не надеялись это сделать.

Как бы это ни было странно, но она любила те минуты или часы (всегда везло по-разному), когда она просыпалась в больнице и находилась одна. Во – первых, потому, что в эти моменты рядом не было его, а значит она не испытывала ужасный, порой животный страх, от того, что он находился рядом. Во – вторых, потому что в ней жила надежда, что она сможет встать и убежать.

Она так и не смогла преодолеть в себе к нему страх, хотя бы на секунду, хотя она пыталась по – разному это сделать много раз. Психиатры и психологи, которые работали с ней не вызывали у нее никакого доверия, а наоборот наводили на нее ужас, поэтому их попытки ей помочь никак не приносили успеха. Она боялась их, боялась, что они – это его тайные агенты и, если она хоть немного им пожалуется или скажет что-то не то, то … что будет дальше, ей не хотелось думать, ей становилось очень страшно, она сразу же представляла себе в голове разные пытки и примеряла их на себя, пыталась понять, сможет ли она это выдержать. Голова распухала и начинала ужасно болеть. Болезненные воспоминания сразу начинали её мучить. Воспоминания активировали страх, точнее все страхи, которые жили в ней после той ночи. Поэтому все, что она могла себе позволить, это тихо плакать, точнее не тихо, а беззвучно, когда он засыпал,  или когда она мылась в душе, но так, чтобы никто этого не заметил. Всем же и всегда она говорила, что хорошо себя чувствует, отказывалась от любого предложения как-то провести время,  где на нее придется тратить деньги, если это было возможно, и тихо ждала…