Муму наносит ответный удар

Она поняла, что скоро умрёт. Когда мутные воды реки сомкнулись над её головой, чувствуя, как вода вливается ей в пасть, она судорожно задвигала лапами, пытаясь всплыть. Но, два кирпича, привязанных к шее неудержимо тянули на дно. Сознание помутилось, в глазах вспыхнули мерцающие огоньки.
Это был не конец.  Желание жить, непомерное, как бесконечная Вселенная, всколыхнуло её рассудок, и она почувствовала, прилив необычной силы.
Тело ощутило толчок, дно реки раскололось, из трещины поднялся большой пузырь воздуха и обволок её. Он медленно всплывал, увеличиваясь в размерах. Казалось вечность прошла после того как над ней сомкнулись речные воды. Вместе с пузырём она начала расти, мышцы бугриться, мокрая верёвка с кирпичами лопнула, Муму стало необычайно легко.  Показавшись наверху, вдохнула сладостный воздух, поплыла к берегу, где были причалены две лодки. С трудом выползла на берег, увидела какого –то старика. Тот заметив Муму, испуганно начал креститься, приговаривая: «Господи, помилуй, Господи охрани».
Муму некоторое время обессиленная лежала на мокром речном песке, потом взглянула на свои лапы и очень удивились. Это были не те, белые тонкий лапки, а огромные чёрные лапы, как у крупного медведя. Она встала, отряхнулась, старика ни где не было видно.
И сейчас же почувствовала голод, первобытный, звериный, терзающий её. Она хорошо помнила, что перед тем, как прийти на реку, Герасим зашёл в трактир, накормил вкусными щами с мясом. От той еды не осталось и следа.
Шатаясь от слабости, принюхалась, уловила запах добычи. Это была живая добыча, где –то поблизости паслись овцы. Теперь она была хищник, ни какие щи её уже были не нужны. Это придало ей сил.
Стадо было небольшим, около двадцати овец и пас их пастушок лет десяти. Увидев приближающемуся к нему собаку, он испуганно икнул, развернулся, с громким криком кинулся наутёк.
Стадо овец, почуяв смертельную опасность, сбилось в плотную кучу. Те, что оказались снаружи, тщетно пытались протиснуться в центр, где было безопасней.
«Что, жить хотите, я тоже хотела?», - со злостью подумалось Муму. Она заметила, что её мышление изменилось, в нём уже не были только животные инстинкты и простые рефлексы, что положено собаке, она думала   на человеческом уровне. Почему так произошло не понимала, но это новое состояние ей было по душе.
Овцы жалобно блеяли, но их было не жалко, эти мало разумные существа должны были стать чей - то жертвой, её, волка или человека, но участь у них была одна: быть съеденными. Другое раздражало в них Муму, одни старались выжить за счёт других, кому не повезло оказаться в центре или не хватило сил туда прорваться.  Она ощутила презрение к тем, кто пытался таким способом спастись. Одним прыжком перепрыгнула через крайних овец, схватила, одну из тех, кто был в центре.
Овца дёрнулась, но мощные челюсти мгновенно переломали ей шейные позвонки. Муму закинула овцу на спину, как это делают волки и двинулась к близким кустам. Овцы в ужасе разбежались, хотя боятся им уже было не чего. Страх, вид жертвы, кровь, брызнувшая из раны, заставили их бежать неведомо куда, только подальше отсюда.
Она забежала в кусты, начала с остервенением рвать безжизненное тело овцы. Никогда в своей жизни она не ела с таким аппетитом, это была сырая плоть животного, люди до этого давали ей свою пищу. И эта новая еда нравилась, ощущения дикой силы и безжалостности проснулись в ней.
Насытившись, она закопала остатки туши в землю.   Нужно было подумать, что делать дальше. Люди узнают, что в окрестностях появился необычный хищник, который уничтожает их имущество. Рано или поздно, устроят охоту, выследят и уничтожат. Нужно было уходить отсюда, искать другие источники питания.
Она прислушалась, повсюду было слышно, как гремели перепела, хоть добыча и мелкая, зато их было очень много.
Муму неожиданно открыла у себя новое свойство, быть невидимой. Случилось это когда, после сытной охоты на зайцев, которых так же было предостаточно в полях и лесочках, она задремала в тени огромного дуба, росшего посреди большой поляны.
Проснулась от того, что кто - то шёл, распевал церковные псалмы. Она соскочила, заметила, что по поляне идут богомольцы. Они шли гуськом, с бледными просветлёнными лицами, в лохмотьях, с котомками на плечах, несколько мужчин и женщин.
Муму не хотела их напугать своим страшным видом, бежать было поздно, и очень захотелось стать невидимой. К её удивлению богомольцы прошли мимо, всего в нескольких шагах, не обратив на собаку никакого внимания.
Немного растерянная, решила проверить, не случайность ли это? Добежав до ближайшей дороги, увидела пожилого крестьянина с граблями возвращающегося с покоса. Пожелав опять стать невидимой, Муму выскочила перед самым его носом, но и тот равнодушно прошёл мимо.
Теперь Муму знала, что делать. Она захотела отомстить всем тем, кто был виновен в её гибели.
Для этого нужно было вернуться в дом помещицы.
Муму хорошо запомнила дорогу к её дому, без труда нашла его. Когда она бежала по улицам города, люди не обращали на неё внимание. Только собаки видели её, даже самые смелые, встретив огромную собаку, поджав хвост, прятались в подворотнях.
 Во дворе помещицы было всё по- прежнему, старый пёс Волчок, завидя Муму, взвыл от страха. Но, унюхав знакомый запах, успокоился, лёг, положив морду на лапы возле своей будки, всем видом показывая, что у него свои дела у неё свои, будем жить мирно друг другу не мешая.
Еды Муму хватало на местных помойках, но вкусившая живой плоти она ела в этих местах с отвращением к отбросам, что оставляли люди. Если выпадала такая возможность выходила на охоту.
 Дворник был другой, Егорка, тоже сильный и широкоплечий, но заметно уступавший Герасиму в стати. Работал он намного хуже Герасима, двор был не так чист и ухожен, как при её хозяине.
После того как, кучер Потап шёл по двору, не видя её споткнулся о Муму, упал и разбил себе нос, она старалась расположиться возле забора, что - бы никому не мешать.  Муму прислушивалась к разговорам, стараясь узнать, куда подевался Герасим, больше всего она хотела отомстить ему.
Она узнала, подслушав разговор старшей приживалки, Любови Любимовны, и дворецкого Гаврилы, насколько капризна была барыня:
- Слышали ли новость, Гаврила Андреич?
- Какую? - дворецкий уставился своими жёлтыми глазами на приживалку.
- Хочет барыня вернуть Татьяну обратно.
- С чего это? – удивлённо шмыгнув своим утиным носом, спросил Гаврила.
- Да барыня всё плачется бельё у неё жёсткое, спать не может, а вот Татьяна стирала, так мягко было.
Гаврила почесал затылок:
- Это стало быть и Капитона обратно?
- А, то как же, нельзя жене замужней без мужа быть, а то как бы прости Господи, до блуда не дошло.
- Это Татьяна что ли?
- Оно в жизни всяко бывает.
Гаврила скривился, как будто вкусил кислое яблоко, сплюнул, пошёл домой поделиться известием с женой своей Устиньей Федоровной и попить чаю.
Через два дня в доме появилась прачка со своим мужем. По разговорам дворни, Муму узнала, что выглядеть Татьяна стала намного хуже, исхудала, побледнела на лицо и только родинка на левой щеке стала ещё заметней. Она сгорбилась, морщины изрезали её лицо и она, совсем ещё не старая, больше походила на старуху. Она очень жалела о своей глупой выходке, когда притворилась пьяной, чтобы оттолкнуть от себя Герасима, стала ещё более тихой и незаметной.
Её муж, Капитон, после ссылки его с женой в деревню, посчитал, что его унизили. Пить стал ещё сильнее, на все увещевания дворецкого Гаврилы, только хлопал своими оловянными глазами и напускал на себя обиженных вид:
- За что меня, Гаврила Андреич, меня человека образованного, сослали в деревню, к этим грубым и невежественным людям, за что? Да, я пил раньше с горя, что меня никто не понимал, а сейчас и совсем сопьюсь, потому что меня не ценят. Жизнь моя горемычная, что я в свете видел, били меня и в детстве, и в юности, учили уму разуму, да только разве можно так?
- Да всех били, меня вон папаша кажную субботу порол и что? Посмотри на меня, человеком стал при барыне служу дворецким.
- Не понимаешь меня ты, Гаврила Андреич, - Капитон с яростью вцепился в свои белёсые волосы, - вот вы меня всё пьянством попрекаете, а мне может одна радость в жизни осталась как пойти и напиться.
- У тебя жена есть, барыня думала, что женишься, остепенишься.
- А, что жена? Может я через неё страху натерпелся, всё боялся, что этот чёрт немой Герасим прибьёт меня, всю душу мне эта женитьба вымотала.
Дворецкий понял, что бесполезно разговаривать с этим опустившемся человеке в рваных панталонах, в засаленном, истасканном сюртуке и дырявых сапогах. Немытый, нечёсаный он походил на огородное пугало, что истрепалось от ветра и дождей. Дворецкий только махнул рукой на этого спившегося человека, посоветовав не попадаться на глаза барыне.
Муму всегда ненавидела пьяниц, Капитон ей так же был ненавистен. Она считала его пустым человеком, оправдывающий свою никчёмность тяжёлым прошлым. Её просто воротило, когда она видела его, трясло от злобы и она тихо рычала. Люди, проходя рядом с ней и не видя её, удивлённо оглядывались, заслышав   рычание. Муму считала Капитона источником зла и это зло нужно было уничтожить.
Когда вечерами Капитон уходил со двора в кабак, она незаметно шла за ним, выбирая удобный случай расправиться с этой пьяницей.
 Однажды, Капитон засиделся в питейном заведении дольше обычного, уже стемнело и луна, выйдя из облаков, тускло осветила землю.
Дверь кабака распахнулась, пошатываясь на улицу вышел Капитон с каким - то мрачного вида приятелем:
- До дома то дойдёшь? – поинтересовался мрачный тип.
- Дойду, - еле ворочая языком ответил Капитон.
- А, как дворник не пустит?
- Этот пустит, этот не то, что был Герасим, чёрт глухой, Егорка человек.
- Ну, бывай, - приятель повернулся и зашагал по тёмной улице.
Капитон постоял немного, соображая, куда ему идти, потом понял, что в противоположную сторону по улице надо двигаться от той, по которой ушёл его собутыльник.
Шёл он, едва перебирая ногами, что - то бормоча себе под нос, остановился, увидев в лунном свете перед собой огромную чёрную собаку.
«Ты чего псина на меня уставилась?», - от страха Капитон сразу протрезвел. Муму медленно подошла к нему, в нос ей ударил запах дешёвого вина, от отвращения она ощерилась. Мгновенный прыжок и челюсти сомкнулись на горле шорника.
Муму чуть отошла, повернулась, взглянула на распростёртый труп. Она не боялась, что будут предприняты меры по её поиску, ну загрызла собака человека, экая невидаль в Москве, такое иногда бывает. 
У неё было ощущение, что она избавила этот мир от чего- то грязного, пакостного, никакого сожаления о погибшем   не было.
Она оставалась в Москве для того, чтобы узнать, куда делся Герасим.
Через три дня после похорон Капитона дворник Егорка подошёл к дворецкому:
- Гаврила Андреич, Волчок околел.
- И что? Вывези, да закапай где-нибудь.
- Не в этом дело, собаку новую завести надо, а то двор без собаки как сирота.
Дворецкий осмотрел Егорку и усмехнулся:
- Был тут до тебя дворник, не чета тебе. Хоть глухонемой был, но силищи богатырской. Завёл он себе, потехи ради, собачонку, так барыня раскапризничалась, приказала животинку извести. Вот и не знаю, позволит ли она завести новую.
- Куда этот Герасим подевался, помер, что ли? – Егорка перекрестился.
- Нет, обиделся   на барыню за собачонку, ушёл обратно в деревню, благо, что недалеко от шоссе, всего двадцать пять вёрст.
- Так вы спросите, за спрос, чай, денег не берут.
Из покоев барыни Гаврила Андреич вышел мрачнее тучи.
- Ну, что там, на счёт собаки? – Егорка вопросительно посмотрел на дворецкого.
- И не спрашивай, слушать не стала, не в духе она, что - то нездоровится ей. Всех приживалок и девок из своей опочивальни выгнала, велела за домашним лекарем Харитоном послать. Найти его не могут, то спит по четырнадцать часов в сутки, а тут как надо, куда-то запропастился не вовремя.
Муму поняла, барыня есть причина всего случившегося. Это она приказал её утопить и сейчас она одна. Самое время наведаться к этой злодейке. Ещё уяснила, что Герасим живёт не далеко, найти его не составит труда.
Оставаясь невидимой, она подошла к чуть приоткрытой двери спальни барыни. Оттуда пахло лаврововишнёвыми каплями, жжёными перьями, старушечьей немощью и затхлостью. Мордой отрыла дверь и вошла.
«Что это? – встрепенулась старуха, - ни как от сквозняка дверь растворились».
Муму села напротив постели, зевнула и стала видимой.
Увидев перед собой чудовище, барыня закрестилась: «Господи помилуй, мя, грешную», - испугано уставилась на дверь, собираясь позвать кого-нибудь.
Муму зарычала, негромко гавкнула, подошла ближе к постели. Она ощутила запах мочи, увидела, как по постельному белью разливается пятно.  Барыня охнула, схватилась за сердце и сползла на пол.
Наклонившись над телом Муму не уловила человеческого дыхания, перед ней был мертвец, умерший от страха
Став невидимой, Муму покинула двор барыни и ушла из Москвы. Делать ей там было не чего. Её целью теперь был Герасим.
Лето было уже на исходе, небо всё больше хмурилось, с тоскливым курлыканьем, на далёкий юг целыми днями летели журавли, утки и другие птицы, на зиму улетавшие в тёплые края.
Муму понимала, что здесь, местах с суровой зимой, ей в холода не выжить. По утрам просыпалась на стылой земле, долго лежала свернувшись клубком, стараясь согреться. Она размышляла, что после того как  найдёт Герасима, ей самой нужно будет уходить вслед за перелётными птицами.
Проблуждав две недели Муму всё же нашла Герасима, но долго не могла подобраться к нему. Он всё время находился то дома, в одной избе с жившей там солдатке, то с мужиками на поле.
Всё же она выгадала момент, когда Герасим оказался один. В тот день Герасим на небольшом лугу сгребал сено в копну. Он снял армяк, оставшись в одной рубашкой, Муму прятавшаяся в кустах, хорошо видела, как поднимались под сукном рубахи продолговатые и твёрдые мышцы его плечей.
Она улучила момент, когда труженик отложил вилы и грабли, отошёл в сторону испить воды. Вышла из кустов, встала перед своим бывшим хозяином, став видимой.
Увидев животное Герасим удивился, он никогда ещё не видел такой большой собаки. Он кинул взгляд на лежавшие в скошенной траве грабли и вилы, но путь к ним был отрезан. Муму вдруг непременно захотелось, что тот узнал, от кого он примет смерть. Она задрожала всем телом, в её горле заклокотало, и после мучительного напряжения, издала звук: «Муму».
«Муму», - повторил Герасим, словно поняв её намерение назвать себя и отшатнулся.
«Муму, муму, муму, муму»,- истерично мычала собака и сразу кинулась на Герасима, целясь вцепиться ему зубами в глотку.
Он взмахнул рукой, ударил Муму по морде. Удар был настолько силён, что отбросил её в сторону, покатившись по земле взвыла от боли. Небо, земля, трава закружились в звёздном хороводе, лапы подогнулись. Она понимала, что, если сейчас же не придёт в себя, Герасим схватит вилы или грабли, тогда совладать с ним будет совсем не просто.
Вскочив на лапы, стала вертеться вокруг Герасима, не позволяя ему двинуться с места. Огромный крестьянин был неповоротлив, потому Муму удалось забежать ему за сзади и запрыгнуть на спину.
Они повалились на землю, Муму успела отскочить в сторону, и пока он не успел подняться, навалилась врагу на грудь. Тот пытался закрыться руками, собака ухватилась за запястье, сильно сжала челюсти, сломав его. Герасим охнул от боли, прижал раненную руку к сердцу. Муму вцепилась ему в открывшееся горло.
Он был полностью в её власти, под зубами ощущалось биение сонной артерии. Небольшое усилие и месть была бы осуществлена, но перед этим решила взглянуть в глаза Герасиму.
Она надеялась в этих глазах увидеть страх, мольбу о пощаде, желание жить.  Ни чего подобного не было, только полное безразличие. И тут всё стало ясно.
Одарённый необычайной силой, работавший за четверых, он был изгоем. Ни каких друзей у него не было, все сторонились, смотрели на него со страхом и непониманием. От того работал, как проклятый, то на пашне, налегая на соху огромными ладонями, то сокрушительно действовал косой, либо проворно и безостановочно молотил трёхаршинным цепом пшеницу на гумне.
Ему хотелось простого человеческого счастья, семьи, что бы придя с поля его встречала добрая любимая жена, усаживала за стол, наливая ему большую миску вкусных щей.  Что бы он игрался с кучей своих детей, дарил им пряничных петушков или другое угощения, а они, весело смеясь сидели у него на коленях, прижавшись к его богатырской груди.
От того он и маялся, когда его взяли в Москву не зная, как извести свою тоску. Ранее, в деревне, изматывал себя тяжёлым деревенским трудом, что - бы забыться от дум и печалей. Потом, в городе, мечтал обрести семейный уют, но его надежды рухнули в одночасье.
Женщина, о которой он думал, боялась его. Он надеялся, своей лаской и заботой изгонит страх из её сердца. Заботился о ней, охранял от невзгод.  Вместо благодарности она притворилась пьющей, тем самым отвратив его от себя навсегда.
Муму вспомнила, как Герасим спас её от неминуемой гибели. Какие-то мальчишки украли щенка, оторвав от тёплого материнского тела, бросили в воду возле берега, весело смеялись глядя на все тщетные усилия выбраться из топкого берега на сухое место. Она уже совсем обессилила, билась, скользя по грязи, дрожа всем телом, когда подошёл Герасим.  Проказники мальчишки завидев его, убежали.
Она помнила, как стало уютно за пазухой, когда он нёс щенка к себе в каморку, трогательные и нежные прикосновения сильных ладоней.
Она помнила вкус того молока, что он принёс, впервые пила из чашки с непривычки фыркая, трясясь и захлёбываясь.
Он всю ночь заботился о ней, как о собственном ребёнке. Когда Муму уснула, казалось, что она спит рядом со своей матерью в большой, просторной конуре.
Она окрепла, превратившись в ладную собачонку, став самым верным существом для Герасима. К другой челяди относилась дружелюбно, но только Герасима считала своим хозяином, служила лишь ему. С важным видом Муму вышагивала рядом с Герасимом, понимая свою службу: быть помощником, ревностно охранять его лопаты и мётлы.
И Герасим любил её без памяти, помнился взгляд его добрых, искрящихся счастьем глаз.
Она понимала, как он страдал, когда её похитили. Лакей Степан набросился на неё, прижал всем своим телом к земле, она, ошарашенная столь неожиданным нападением растерялась. Стремительно выбежавший со двора лакей, зажимал ей пасть, да и что толку было выть и лаять, хозяин не мог услышать отчаянного призыва о помощи.
Проданная за полтинник Муму не смирилась со своей участью, ночью, когда все уснули, перегрызла верёвку, со всех ног кинулась искать дом барыни.
Не забыла, как Герасим старался сохранить её возвращение от барыни в тайне, прятал в своей каморке и никак не могла понять, зачем он это делает. Ведь собачке было очень приятно находиться рядом с ним, показывать свою преданность и необходимость.
Потом была река, лодка, два кирпича на шее и смерть. Почему?
Да потому, что Герасим, хотел решительно порвать с прошлым, поняла она. Это прошлое была Татьяна, в отношение к которой он имел самые радужные надежды на будущее, но та уехала с глаз долой, и Муму, единственное существо к которому он любил, прикипел всей душой. Утопив её, он порвал все нити с прошлым, ушёл из опостылевшего дома барыни.
Убив Капитона, доведя до смерти барыню, расправившись с Герасимом, она уходила отсюда не столько, чтобы не умереть с голода снежной зимой, а больше от того, чтобы так же порвать с прошлым. Чем тогда она лучше Герасима? Он хотел убить её, она хочет убить его. Но, Муму выжила, разве есть выжить шанс у Герасима, когда стоит ей сделать небольшое усилие и он умрёт. Будет ли это справедливо, она будет жить, а человек, который имел такие же цели, как и у неё, умрёт?
 Собака разжала пасть и пошла прочь. Повернувшись на окраине поляны увидела, как Герасим, мыча от боли, бережно поддерживая раненную руку другой рукой, поднимался с земли. Коротко тявкнув, на прощанье, Муму ушла.
Через некоторое время в предгорьях Кавказа, где стояли казачьи станицы, и зима была если, снежной, то совсем чуть-чуть появились слухи: в лесах объявился невиданный зверь, похожий на собаку, но ростом с медведя. Немногие видели её, рассказывали, что это чудовище на их глазах исчезало, словно растворившись в воздухе.
Старух шептались, что эта зверина предвещает близкий конец света, неистово крестились, молясь перед иконами. Некоторые смельчаки пытались выследить животное, но им это никак не удавалось. Порой находили остатки её трапезы, загрызенных оленей и кабанов, рядом огромные отпечатки собачьих лап. Кроме слухов эта собака никакого вреда станичникам не приносила, никогда не нападала на домашних животных. Волки, много досаждавшие нападениями на домашних животных, куда-то ушли.
 После того, как эта собака помогла двум заблудившимся детишкам, согревая их всю холодную ночь своим телом, утром вывела на дорогу, ведущую к станице, всякие попытки устроить на неё охоту прекратились.
Слухи о огромной собаке распространялись почти двадцать лет, пока один молодой казак, собиравший в лесу кизил, не почуял запах тления. Ему стало любопытно, и он захотел узнать, что случилось, не дай Бог, это человек сгинул в лесу.
Зажимая нос, он вышел на поляну и увидел труп огромной собаки, с седой шерстью. На её теле не было видно следов ран, видно околела она от старости.