Страшилки Петруса

Привет, я — Петрус из дома за синим забором. Я люблю приключения и страшные истории. Все почему-то считают, что настоящие приключения остались в прошлом, а мне кажется, что все зависит от точки зрения. По-моему, даже в нашем городке то и дело происходят странные истории.


Если вы пройдете в сторону сырых ясеней от соседнего с нашим дома, того, где в палисаднике растет Кривая Береза, а на скамейке с утра до ночи ворчит Ба, то там на асфальте увидите Кузлобуга. Кузлобуг вообще очень злой, или не очень злой, как посмотреть.

Очень злым Кузлобуг кажется с юга, со стороны Цветного Рынка. У него массивное туловище на трех тонких ногах, громадный рог и рука. Мы его обходим по бровке, а если кто не удержится и наступит Кузлобугу на какую-нибудь конечность, тому потом весь вечер не везет. То копотушки тетрадку стянут и ты ищешь ее по всему дому, то чай горячий на себя прольешь, а то и просто тоска в животе поселяется, которую только конфетами и можно вывести. Но конфет много сразу не дают, поэтому жди до завтра, когда она сама из тебя выйдет, либо у братьев выменивай на артефакты по срочному, невыгодному курсу.

А с северной стороны Кузлобуг кажется менее опасным: у него две толстые лапы, два уха и для устрашения торчит из головы ветка. Этот Кузлобуг немного смешной и потому, когда идешь с севера, то можно без опаски его пнуть разок-другой и даже плюнуть.

Наша Ма за плевки всегда ругается и вообще считает Кузлобуга просто большим пятном от разлитой желтой краски. Большинство взрослых вообще живут в своем спокойном мире, а защищать от сказочных чудищ и бедищ всех приходится почему-то нам, детям.

Да и кто мог пролить столько краски между сырых ясеней, на которых к тому же часто висят веревки? Есть подозрения, что по ночам Кузлобуг вешает в ясенях своих особо опасных врагов, а к утру избавляется от мертвецов. Однако протоптанные в траве ходы он не расправляет и ночные кострища не засыпает. Наверное, считает, что так его будут больше бояться.

Но Кузлобугу ой как далеко по части устрашения до Черепа.


Череп — это кошмарище и бедища всех ребят, кого водят в больничку за Второй Радугой. Че, как мы его зовем на всякий случай, из опасения, что он придет во сне, живет в той больничке в длиннющем коридоре с четырьмя поворотами в электрическом шкафу.

Че выскакивает всегда из-за нового поворота, не того, что в прошлый раз. Все наши когда-никогда попадают в больничку и все до жути, сильнее анализа крови из пальца и зубного врача боятся Черепа.

Идешь ты, бывало, с Ма прогревать простуду — ерундовое же дело. Прислонят тебя к жаровне и сиди-листай журнальчики. Но фиг. До жаровни еще надо дойти. А бывает, что  идешь один, без Ма.

В общем, ты жмешься то к одной стене, то к другой — противоположной повороту коридора, и точно помнишь, что Череп живет после третьего… Погодите, или после второго поворота? Короче, ты всегда промахиваешься в расчетах.

То ты такой расслабленный, идешь-насвистываешь или достаешь дурацкими вопросами Ма, чтобы отвлечься, и тут — хоба! После первого поворота тебя встречает Череп, громыхает костями, открывает рот, как на той картине, где все кричит, и тянет к тебе руку как в том фильме — «Должо-ок!». И ты прирастаешь к полу. Это значит, что колдовство Че на тебя подействовало.

А иногда наоборот, кажется, что уже тысячу шагов прошел и даже заметил краем глаза, как Че выскочил из своего шкафа, но было поздно, ха-ха, и ты радуешься, что он там мечется позади и празднуешь в душе свою ловкость. И тут из-за восьмого, кажется, поворота… Хотя клянусь, их не больше четырех, — но, хоба! И ты снова прирос к полу, а Че злобно гогочет.

И потом тебя у жаровни ни журнальчики, ни тепло не спасают, ты так внутри и не отогреваешься и все морочишь в голове этого Че. А ведь потом еще и обратный путь.

А еще Череп умеет проникать в сны. Особенно он любит напомнить о себе прямо перед походом в больничку, я думаю, у него есть приспешники, но пока даже не на кого и подумать. Иногда Ма только нам и успевает сказать, что мы завтра пойдем греть простуду, и все — молчок, а Че все равно появляется во сне и тянет свою костлявую руку — «Должо-ок!».


Есть у нас кроме Че еще один серьезный враг — Индеец Джо. По невероятному совпадению Индеец появляется каждый раз, когда мы собираемся играть в индейцев.

Не доходя до Второй Радуги, сразу за тропой к Мазутному Рельсу и Водопаду сохранилось заброшенное поселение. Там среди зарослей ирги и волчьей ягоды мы пускаем друг в друга стрелы и копья. Там Храбрый Бизон однажды спас Велоокую Деву, а Краснокожие Братья не на жизнь, а на смерть борются с бледнолицыми, которых вдруг заносит срезать дорогу через поселок.

После битвы мы любим расположиться в домике с треугольной крышей — удобное местечко для обозревания окрестных просторов. Только вот домик иногда, чаще всего по средам, оказывается занят. В нем дрыхнет на пузе, в шляпе и держась одной рукой за пистолет Индеец Джо. От Индейца разит виски за километр, а вокруг дома валяются пустые бутылки.

Иногда Индеец приходит таким пьяным, что валится на пол, даже не полностью войдя в дом. Тогда его рыжие сапоги торчат из полуоткрытой двери, а храп, который больше похож на рев носорога, пугает так, что мы несемся по домам, несмотря на свою многочисленность и вооруженность.

Нашей Ма точно бы не понравилось, если бы она узнала, что мы знакомы с Индейцем, — такие вещи еще во времена Тома Сойера взрослым не нравились. Считается, что Индеец давно покинул наши края. Впрочем, к нашей гордости, за те несколько лет, что мы его встречаем в нашем (или все-таки его?) домике, никто из нас, Краснокожих, не проболтался о нем взрослым.


В общем, я считаю, в нашем городке не соскучишься. А еще по ночам у нас с неба падают звезды. А ведь, когда падает звезда, это где-то происходит доброе чудо.