Обреченная. Наперекор судьбе. Глава 21. Разлука

Закончился учебный год, и ребят ждало обязательное распределение. Марата отправили служить в Забайкалье, а Володю определили на службу в Дальневосточном военном округе.

Володин отец видел, как сын переживает, он похудел и побледнел, перестал улыбаться.

Отец пытался использовать все свои связи, чтобы оставить сына в Питере, но ничего не получалось.

— Ну что ж, сынок, — сказал он виновато, — отслужишь всего один год на Дальнем Востоке, а я пока сделаю все от меня зависящее, чтобы перевести тебя служить обратно в родной город.

— Папа, да я с удовольствием буду служить. Просто мне жаль расставаться с вами.

Но настоящей причиной душевных волнений была предстоящая длительная разлука с любимой, и Володя переживал не от предстоящей смены места жительства и переезда на новое место службы, а от неминуемого расставания с Мариной.

Родители видели, что он сам не свой, и пытались утешить.

— Ну, не расстраивайся так, сын, — сказал Павел Михайлович. — Все так начинают, что ж это за генерал, который не начал свой путь солдатом? Наберешься опыта в дальнем гарнизоне. Там проще, спрос не такой с командиров, свободы больше. И здесь потом тебе будет служить гораздо легче, все равно, что семечки щелкать.

Марина тоже не представляла, как она переживет разлуку с Володей. Она за этот год продвинулась по работе — из простой работницы в начальника смены.

Люди уважали ее за прямоту, за трудолюбие, за готовность помочь всем и каждому. К ней шли со всеми своими бедами, и для каждого она находила доброе слово. Работы заметно прибавилось, ведь теперь нужно нести ответственность за весь женский коллектив своей фабричной смены.

Один-два раза в месяц она навещала свою воспитательницу из детского дома, Галину Васильевну. Марине хотелось поделиться с ней своими чувствами и своим счастьем. Воспитательница безумно была рада за нее, за них с Володей, и за то, что все в Марининой судьбе удачно складывается.

— Ой, Галина Васильевна, я раньше понятия не имела, что такое настоящая любовь. Я даже не представляла, что человек может стать таким близким, родным и любимым. Если это правда о двух половинках, то я нашла свою настоящую половинку.

— Не могу лишь представить, как мы переживем разлуку, — тихо добавила она. — Расставаться с ним — все равно, что терять часть себя.

Галина Васильевна усадила ее на диван и тепло обняла.

— Да что ты все волнуешься, девочка моя. Все будет хорошо! В разлуке настоящая любовь только усиливается, а ненастоящая — умирает.

— Вот я и переживаю, как бы она не умерла, — со вздохом сказала Марина.

Попрощаться Володя заехал вечером, он торопился на поезд и заскочил на пару минут. В своем обычном юмористическом стиле он весело сказал:

— Жди меня, и я вернусь! Только очень жди…

— Хорошо, — немного печально улыбнулась Марина, — куда я денусь…

Володю провожали родители, но Марина не выдержала и поехала на вокзал к поезду. Она стояла за вокзальной колонной и видела, как Лидия Анатольевна плачет, обнимая сына, поминутно переспрашивая, что он с собой взял, и вытирая красивым кружевным платочком скупые материнские слезы.

Наконец, проводница сказала:

— Заходим, граждане. Отправление через пять минут.

Она поднялась на площадку вагона и прокричала громким командным голосом:

— Провожающие, выйти из вагона!

Отец обнял сына, и Володя легко прыгнул на подножку. За ним закрылась дверь поезда, увозящего его от Марины в неведомые дали.

Марина с трудом дошла обратно до общежития. Ноги как будто бы стали ватными, ей казалось, что она потеряла главную и самую важную часть себя.

Как теперь жить, без еженедельных радостных встреч, без ожидания праздника, когда придет любимый, подарит тепло и радость, и все вокруг станет радужным, воздушным и окрыляющим?

Заняться после работы было решительно нечем, и Марина решила, пока любимый отсутствует, заняться своим здоровьем и пройти полное обследование. Раньше она все откладывала визит по врачам, а сейчас как раз самое время.

В разлуке с Володей совершенно невыносимо, дни тянутся, как резиновые, и нужно чем-то себя полностью загрузить, чтобы не оставалось времени для печальных мыслей.

Женщина-гинеколог в районной консультации долго разглядывала медицинскую карточку, записи других специалистов, результаты анализов, и, в конце концов, вынесла вердикт:

— Вы не сможете иметь детей. У Вас непроходимость маточных труб.

— А это лечится? — испуганно спросила Марина.

— Ну, случаи разные бывают. Походишь на процедурки, гормончики попринимаешь. Это не смертельный приговор, и не окончательное бесплодие, — обнадежила ее врач.

— Хорошо, время есть сейчас, буду ходить на все процедуры, — согласилась Марина.

Вдохнув в легкие воздуха и набравшись храбрости, она вдруг нечаянно дрогнувшим голосом спросила:

— А вдруг у меня никогда не будет детей?

— Да не переживайте Вы так, — успокоила доктор, — наука идет вперед, постоянно развивается. Может быть, и Вы когда-нибудь сможете родить, всякое бывает.

Марина записалась к врачу-рефлексотерапевту, ходила на иголки, на лазерную терапию, на массаж, на грязи и на лечебную физкультуру, пила прописанные доктором гормональные препараты.

Как только Володя вернется, она спросит его о планах на будущее, хочет ли он связать свою судьбу с ней, или им придется расстаться. Как бы ни было ей тяжело и больно, но просто подружкой она быть не хочет.

Нужно жить дальше и думать о будущем, с ним, или без него.

Они созванивались почти каждый день, он рассказывал ей о гарнизонных делах, говорил, как сильно скучает, и как ждет встречи.

Его направили в самый дальний гарнизон, в тьму-таракань, куда добраться через непроходимые леса и бездорожье можно было только на их военных машинах.

— А женщины там есть, у вас в гарнизоне? — спросила его Марина, и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Нет, — ответил Володя, и засмеялся, — женщин здесь нет. Здесь только военнослужащие.

— Военнослужащие — женщины? — переспросила Марина.

— Да, военнослужащие — только они здесь не женщины. Женщинами они становятся в свободное время, когда руководство с ними не пересекается, — подтвердил Володя.

— Ну, расскажи, я хочу все-все знать, — попросила Марина.

— Да что рассказывать — гарнизон в лесу, кругом тайга, непроходимые дебри. Питаемся в столовой, кормят на убой. В остальном все очень скучно. Ты же не будешь слушать, как мы занимаемся спецподготовкой, строевой подготовкой, боевой, тактической и огневой. Еще мы слушаем и сами проводим политзанятия, занимаемся физической подготовкой с солдатами-военнослужащими, и учим наизусть Устав. Ты же не хочешь слушать цитаты из Устава, ты хочешь про любовь?

— Конечно, — сказала Марина, — хочу про любовь, и стихи.

— Ладно, будут тебе стихи, начну писать, — сказал Володя. — И не переживай, здесь, как в санатории. Очень хорошие люди, меня все любят, и служба мне нравится. Пока все идет, как надо.

— А за меня ты совсем не переживаешь? — спросила Марина, — я без тебя совсем одна.

— Да ты не одна, у тебя целая смена подчиненных. И Нина в комнате, и Лена в гости приезжает.

— Да, только тебя нет, — жалобно сказала Марина. — Я очень скучаю.

— И я скучаю! Люблю тебя, моя маленькая девочка, — бодрым и успокаивающим голосом сказал он, и ее сердце сладко замерло от радости.

Каждый разговор Володя неизменно заканчивал этими словами.