И. А. Щучев

    Сентябрьским промозглым днем, которых на русском Севере с избытком, взвод лейтенанта Щучева в составе дивизиона противотанковых ружей высадился на "немецком" берегу Волхова и ударил во фланг вражеским позициям. Крутой глинистый склон вывел атакующих к траншеям, начинавшимся от берега. Дивизион ворвался в них с ходу, оттеснив немцев в другой их конец. Одну из траншей, вернее, часть ее, занял взвод Щучева. Заполнить всю не хватило людей, да и не было на это сил: немцы быстро пришли в себя и ожесточенно сопротивлялись. Траншея была устроена по всем правилам военной науки: хорошо обустроенная, с многочисленными поворотами, чтобы нельзя было простреливать ее от начала до конца. Так что занять ее всю даже и не пытались. Тем более с винтовками против автоматов в ближнем бою не очень-то и повоюешь. Однако задание было выполнено - плацдарм - примерно четыреста на двести метров - был захвачен. Дивизион вцепился в него, но продвинуться дальше не мог ни на шаг.
      Осень стояла дождливая. Укрыться бойцам было негде, обсушиться тоже. Но больше всего угнетала неизвестность: что-то будет дальше. Свои за рекой, фашисты - рядом. Разговаривая с бойцами, Щучев с тревогой всматривался в их лица: в этой обстановке важно, что думают люди, какое у них настроение. Известно, что неуверенность и уныние - помощники врагу. Выручало то, что солдаты его воевали с ним давно и ценили своего командира, верили ему.
      
      Несколько дней немцы выжидали. Видно, копили силы. Но вот однажды утром с их стороны раздался грохот динамика: "Рус, уходи, будем затоплять траншею". И действительно, вскоре по земляному коридору хлынул поток - фашисты открыли шлюзы водохранилища. А из окопов на сухое не выбраться: вокруг траншеи пристрелен каждый метр. Несколько часов провели в холодной воде, которая иногда поднималась до груди, замерзли и измучились. Вот тогда многих и охватило отчаяние. Вскоре вода стала убывать. Бойцов это немного приободрило, однако Щучев понял - все только начинается.
      И действительно, когда вода сошла, фашисты начали атаку. Они скапливались за поворотом, бросали оттуда гранаты, а потом выскакивали из укрытия и в несколько стволов расстреливали тех, кто не успевал скрыться за очередным уступом. Большую роль играло их преимущество в автоматическом оружии. Постепенно взвод был вытеснен к Волхову. Бойцы сгрудились на мелководье: дальше отходить было некуда. А к берегу - автоматы наизготовку - уже спускались фашисты. Нахально шли, уверенно. Они не стреляли. "Живьем хотят взять, - понял Щучев. Только не плен! Такого позора он допустить не мог. Скомандовал, срывая кольцо лимонки: "Гранаты в дело!" Россыпь взрывов встряхнула холодный волховский берег. "В штыки!" - крикнул он и бросился вперед, уверенный, что и добежать не успеют - посекут их всех из автоматов. Но из соседних траншей, где были наши, ударили винтовки: спасибо ребятам - хорошо поддержали огнем. Немцы, пришли в замешательство больше всего от вида охваченных боевым воодушевлением людей бегущих им на встречу. Страшно поблескивали русские штыки. Кое-как отстреливаясь, они бросились к траншее, которую поредевший взвод лейтенанта Щучева снова взял с бою. И удержал до утра. А утром началось общее наступление наших войск...
      
      Это лишь один боевой эпизод из боевой биографии Ивана Александровича. Он ушел на фронт 22 июня 1941 года и воевал до января 1944 года, пока осколок немецкого снаряда не выбил его из строя, оторвав левую руку. После госпиталя Щучев (было ему тогда тридцать пять лет и носил он звание старшего лейтенанта) предстал перед начальником одного из райвоенкоматов Архангельской области. Наверное, тот колебался, прежде чем предложил Ивану Александровичу работу в МВД. Понимал: трудно это для человека, которого так обкорнала война. Да и других ранений хватало: еще одно тяжелое, три легких и контузия. Но в органах внутренних дел очень нужны были решительные, твердые люди. Из личного дела видел военком, что Щучев именно таков: получив во время прорыва блокады в 1943 году два легких ранения, он не оставил поля боя до тех пор, пока его, уже тяжело раненного, не отнесли в медсанбат санитары. А когда задал вопрос, готов ли он продолжить службу, был задан, Щучев без колебаний согласился.
      Ушел на пенсию майором, заслужив почетно право ношения военной формы, но не часто надевал ее. Обычно в День Победы. Тогда же можно было увидеть и все его награды. У Ивана Александровича было два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны первой степени, пятнадцать медалей и четыре почетных знака. Умер Иван Александрович в 96 лет, до последних дней сохранив бодрость духа и неунывающий нрав.