Драматургия, природа Зла и предательства

Великоруское Наследие

Часть 13

Драматургия, природа Мирового Зла и предательства

Значение Сухово-Кобылина и его суд Русской Истории

Когда Мы с Вами начинаем вспоминать личность философа материалиста и драматурга Сухово-Кобылина (1817-1903) то, как правило, лишь в связи с громким судебным скандалом 1850-х годов, когда Сухово-Кобылин обвинялся в убийстве француженки Луизы Симон Диманш, простой модистски, своей любовницы, привезенной им из Франции и сделанной им купчихой. Его драматурния, трилогия «Картины прошедшего» живет на подостках театра, как бы без своего автора. Наши театры ставят его трилогию «Картины прошедшего» — либо целиком, либо выбирают из нее пьесу «Дело» (1861) или «комедию-фантасмагорию» «Смерть Тарелкина» (1869). Его пьеса «Свадьба Кречинского» (1854) она вошла в русский театральный репертуар, но сам автор Сухово-Кобылин всегда остается как бы за кадром общественного мнения, хотя его имя родовитого богатого представителя станинного дворянского Рода в то время привлекало всеобщее внимание. По жизни Судьба наносила ему удар за ударом и после пожара 1899 года, когда сгорела его богатейшая библиотека и весь архив он, драматург, переводчик, философ, почётный академик Петербургской Академии наук, покинул Россию и окончательно ушел в тень общественной жизни того времени. Так значительная часть философско-мистических рукописей  Сухово-Кобылина была уничтожена пожаром в ночь на 19 декабря 1899 года в родовой усадьбе Кобылинка (ныне Кобылинский хутор Плавского района). Уцелевшие и восстановленные рукописи составили тексты «Учение Всемира». В 1900 году он переехал во Францию и поселился вместе со своей дочерью от Нарышкиной — Луизой в Больё-сюр-Мер, недалеко от Ниццы, где и скончался 24 марта 1903 года от воспаления легких.

Сам Сухово-Кобылин вошел в литературу волею Судьбы и все его Наследие это мистика Социальности в Русской Истории и Жизни Русского Мiра. «Свадьба Кречинского» создавалась в то время, когда автор был обвинен в убийстве Луизы Диманш и находился под арестом. Этот арест оказался результатом сильной психологической травмы, по его собственным словам, «надвое разрубившей мою жизнь».

В Великоруской Культуре Сухово-Кобылин занимает особое место и занимает его своим пронзительным мироощущением. Абсолютная иноприродность его пьес ощущалась сразу всеми, и читающей публикой, и зрителями, и критикой с цензурой, и самим актерским составом, привлекаемым к исполнению его пьес на московской и петербургской сценах. Один из его современников, писатель и государственный деятель Дмитрий Петрович Голицын, оценил «Картины прошедшего» типичным спитчем «передовой культурной мысли» того времени: -

 «Он написал фарс, невероятный, сбивающий с толка, как самые крайние измышления Козьмы Пруткова».

 Но никто не ощутил и не осветил Сущность, как природу этой самой инопрородности, дратургической, и иной проницательной мысли Сухово-Кобылина.

Сухово-Кобылин сознательно не участвовал в литературной жизни, как сам признавался не раз, «ненавидел класс литераторов», отвечавших ему «организованным молчанием», а нередко «тихой травлей».

В чем же заключался феномен этой сухово-кобылинской чуждости всему и всем, этого острого одиночества и несовпадения его собственных эстетических принципов, философских поисков с интересами современников-литераторов, мыслителей?

Он, единственный из драматургов, расово ощутил Сущность крайне болезненных для государственной и общественной жизни исторических процессов, происходящих в России и мире. Ему открылась изнанка — бездна системного «российского кошмара», выходящего за его пограничные общественные рамки. Жизненный опыт и его великая личная трагедийность понудили Сухово-Кобылина посмотреть пророчески, Сущностно, на русскую классику, европейскую философию (от Платона до Шопенгауэра), собственную биографию и Судьбу. Собственно его пиеса «Смерть Тарелкина» и есть попытка мистически передать свои итоговые мироощущения собственной Жизни Мирового Зла, которое неумолимо вовлекает в свой сатанистский водоворот всех пустивших его любые принципы в личную жизнь, и в свою душу. Это Мировое Зло вовлекает в свой водоворот всех участников драмы жизни и в итоге всегда всех их делает своими жертвами.

В течение нескольких десятилетий Сухово-Кобылин вел изматывающий судебный процесс, в который были вовлечены тексты и авторы. Следователь и прокурор в одном лице, он предъявлял улики, выстраивал систему доказательств, обосновывая культурологические прегрешения оппонентов. Так, целый список закономерных претензий накопился у него к Александру Островскому. Непримиримая односторонняя тяжба с Львом Толстым продолжалась с начала 1880-х годов. Сухово-Кобылин обвинял автора романов «Война и мир» и «Анна Каренина» в духовной ереси, воровстве сюжетов, литературном плагиате и нечистоплотности помыслов и жизни. Но Суть его претензий была совсем в ином, по его мнению эти даровитые писатели и драматурги в своих бытописательствах и драматургии теряли расовую этику Жизни Русского Мiра, как и расовую Сущность Русской Истории и скатывались к «раскрытию образов», к описательной моралистике каких то бытособытий жизни героев своих произведений.

В Сущности Сухово-Кобылин был абсолютно прав, чего категорически не признавали его оппоненты и само «общественное мнение», наша «классика» литературы таковой и не была за исключением некоторых моментов. Редкие удачи эпики мест Романа «Война, и Мiръ» в типах Ростовых и Князя Андрея Болконского Толстого и показа Великоруского расового служебного Аристократа Вронского на фоне служебного государственного бюрократа Каренина и есть единственная истинная ценность романов Льва Толстого. У Лермонтова в его произведение «Герой нашего времени», истинный герой России того времени, Максим Максимович, а не Печорин, Белла и прочие. Величие повести Пушкина «Капитанская дочка» в дворянском Великоруском Типе Петра Гринева, живущего заветом предков «береги платье снову, а честь смолоду», его верном слуге Савельиче, его родителях и семействе Маши Мироновой.

В обращении к «Публике», открывающем пьесу «Дело», задачу своей драматургии Сухово-Кобылин формулирует предельно конкретно: -

«Предлагаемая здесь публике пиеса Дело не есть, как некогда говорилось, Плод Досуга, ниже, как ныне делается Поделка литературного Ремесла, а есть в полной действительности Сущее, из самой реальнейшей жизни с кровью вырванное дело.

Если бы кто-либо — я не говорю о классе литераторов, который так же мне чужд, как и остальные четырнадцать, но если бы кто-либо из уважаемых мною личностей усомнился в действительности, а тем паче в возможности описываемых мною событий; то я объявляю, что я имею под рукою факты довольно ярких колеров, чтобы уверить всякое неверие, что я ничего невозможного не выдумал и несбыточного не соплел. 0стальное для меня равнодушно.

Для тех, кто станет искать здесь сырых намеков на лица и пикантных пасквильностей, я скажу, что я слишком низко ставлю тех, кто стоит пасквиля, и слишком высоко себя, чтобы попустить себя на такой литературный проступок.

О литературной, так называемой, расценке этой Драмы я, разумеется, и не думаю; а если какой-нибудь Добросовестный из цеха Критиков и приступил бы к ней с своим казенным аршином и клеймеными весами, то едва ли такой официал Ведомства Литературы и журнальных Дел может составить себе понятие о том равнодушии, с которым я посмотрю на его суд... Пора и этому суду стать публичным. Пора и ему освободиться от литературной бюрократии. Пора, пора публике самой в тайне своих собственных ценных ощущений и в движениях своего собственного нутра искать суд тому, что на сцене хорошо и что дурно. Без всякой литературной Рекомендации или другой какой Протекции, без всякой Постановки и Обстановки, единственно ради этих внутренних движений и сотрясений публики, Кречинский уже семь лет правит службу на русской сцене, службу, которая вместе есть и его суд. Я благодарю публику за такой лестный для меня приговор, я приветствую ее с этой ее зачинающеюся самостоятельностию, а ныне мое искреннее, мое горячее желание состоит лишь в том, чтобы, и это мое Дело в том же трибунале было заслушано и тем же судом судимо».

Пророческая проницательность Сухово-Кобылина роковым образом отразилась на Сущности его поисков Жизненной Правды. Пророчески  явственно видеть, что природная материалистичность любой Личности разрушающе действует на сознание и саму социальную жизнь Человека,  его Семьи и Общества, как и наблюдать, что сие совсем не ощущается самой подобной Личностью, главный признак, Нашего с Вами, ущербного социального сознания. Еженедельные походы в Церковь и ношение крестика не изменяют здесь ничего. А в противном случае, своим разрушительным атеизмом, как материалистическим Богоборчеством, люди еще и гордятся.

Вот эту мировоззренческую материалистическую позицию, а не природное русское расовое мироощущение, транслирует и Сухово-Кобылин: -

 «Количество потерь в моей жизни превысило допустимые пределы. Со смертью и старостью я спорил пьесой «Смерть Тарелкина», здоровым образом жизни, а также своим философским учением «Всемир», в котором обоснована и путем математических исчислений доказана возможность перехода человечества, благодаря развитию, в другое качество, качество бессмертия», — писал он в дневнике в 1881 году.

 Расовый Типологический  Дух, Великоруский в Нашем с Вами случае, в непосредственной Со-Вести с Творцом Мiра, ощущает свое Бытие как Данность и его временная субстанция, в форме поисков безсмертия в русском расовом мирощущение просто отсутствует. Только душа потерявшая свой Дух расовой Типологии, душа ущербная, душа подверженная дегенеративной материалистической чуственности, может ставить перед собой вопросы сроков бытия и его «безсмертия».

Своей эпатажностью драматургии Сухово-Кобылин был крайне неудобен не зрительским восприятием, а внутренними идеями, кои несло его творчество. Русский Театр в те времена перерождался и становился чисто коммерческим предприятием-зрелищем, то есть в конечном итоге «бездумной развлекухой». Наглядные крайние варианты этого направления бродвейские «мьюзикл» труппы переменного состава, и фарисейский «киноголливуд».  У Сухово-Кобылина этот идеологический вирус утраты и слома привычных мещанских традиций и основ бытия, как бы заражает зрителя, если режиссура передает авторское мироощущение. «Столкновение людей, доведенных до края, характеров на краю бездны и есть цель моего драматического сочинения», — писал Сухово-Кобылин в дневнике, раскрывая суть трилогии. И дальше пояснял, словно бы договаривая: «В «Картинах прошедшего» мы видим Сущности несостоявшиеся, мнимые. «Свадьба» сорвана, по ходу «Дела» погибает жертва, попавшая в капкан суда, «Смерти», напротив, нет. В каждом звене я старался показать человека, доведенного до предела, до крайности. И может быть, за этот предел перешагнувшего».

У Сухово-Кобылина перемешано все — комедия, социально-психологическая драма, жесткий фарс присутствуют одновременно. И эта смесь изнурительна.

Если читать или смотреть «Картины прошедшего» целиком, то сквозь быт, «отжитое время», архаичный лексикон проглядывают контуры все того же Апокалипсиса. Вполне светского, узнаваемо-отечественного извода. Со своим традиционным финалом. Судебным процессом. Страшным судом. Судные дни вполне осязаемые духом представлены театром Сухово-Кобылина. Если Страшный суд в религиозно-философском понимании есть Божественный суд (страшный, но несущий порядок и устанавливающий последнюю, пусть суровую, справедливость), то его метафорический и «вывернутый» житейский аналог, который не понаслышке был известен Сухово-Кобылину, это суд без судьи, неотвратимый и беспощадный, но такой, где вина не отличается от напраслины. Не только страшный, но и абсурдный суд. Одно из любимых сухово-кобылинских слов «светопреставление», не теряя эсхатологического значения, приобретает еще и житейский, бытовой оттенок безнадежной хаотичности и втягивания его участников в страшную бессмыслицу рукотворного зла. Этот скандальный спектакль, по мысли Сухово-Кобылина, всасывает все новых участников, меняющих роли: судьи становятся судимыми и осужденными; на глазах у изумленной публики первоначальный сценарий откровенно перекраивается, а расправа уголовников замещает юридическую процедуру.

Если всмотреться в Сущность драмы «Дело», то откроется приоткровенная «свободно-либеральная» Сущность государственного устройства в той России, где судопроизводство неотвратимо переходит в Светопреставление.

Этот материалистический быт, доведенный до предела и интуитивно легко угадывается за пределами сцены на государственном уровне.

Вот например Расплюев:

«Богопротивнейшая вот этакая рожа <...> Бывало, и сам сдачи дашь, сам вкатишь в рыло, — потому — рыло есть вещь первая <...> У него, стало, правило есть: ведь не бьет, собака, наотмашь, а тычет кулачищем прямо в рожу... Ну, меня на этом не поймаешь: я, брат, ученый; я сам, брат, сидел по десять суток рылом в угол, без работы и хлеба насущного, вот с какими фонарями... так я это дело знаю».

Та подспудная система Государственности предстает самодавлеющим монстром, безпощадно перемалывающим Народ, Власть, Культуру и Традиции Жизни всех ее участников подобной драмы жизни. Здесь явственно видна цельность и непрерывность этого страшного этапа, среза, препарирования Нашей с Вами Русской Истории. Именно в этом показе Мирового Зла материалистики, и не менее страшной догматики религиозности, где безпощадным официозом Закона напрочь вытеснены из Народной Жизни Основы Традиций предков и Живой Русской расовой Веры, заключены главные Сущностные прозрения драматургического творчества Сухово-Кобылина.

Его дальнейшее материалистическое «физико-математическое» философствование «Учения Всемира» показательно еще более его драматургии. Аристократ, потерявший Великоруский Дух Аристократизма, привозит из «парижу» первую попавшуюся ему и чувственно  «пондравившуюся занимательную штучку», и в традициях «достоевщины», в одном флаконе с последующими «горьковщиной и чеховщиной», непременно видит в ней, плебейке модистке, конечно же «личность». Он делает ее не обычной содержанкой, кем она было по своей Сущности, а солидной «купчихой».

 И финал, купчиху, «штучку», зверски убивают. Так «потерявшего берега» барина, как прямое следствие интернационалистской потери Родового Аристократического Великоруского Мироощущения, затягивает в свои жернова Мировое Зло в Государственной Форме бюрократии, россиянской «состязательной, демократически общечеловечной» судебной системы. Там жертвами Зла неотвратимо становятся все: - и «судьи», и «власти» и «подсудимые».

Все последующие невзгоды жизни Сухово-Кобылина это уже закономерные сплохи Судьбы, прямое следствие этой самой потери своего русского расового мироощущения, как страшная материалистика духа, уже ущербного бытового сознания этой даровитой от Природы Личности. И таков же ее финал всех попыток поиска Истины Жизни, уже недоступного подобному сознанию в своей безплодной мировоззренческой материалистике «физико-математического» обоснования «Учения Всемира».

Драматургия Сухово-Кобылина сохранила остатки природного Русского расового Мироощущения, она несет в себе элементы расовой аналитики, прорицания Мирового Зла, в его «общечеловеческой» Сущности. Она в своей сокровенной Сути показана, как заведомая катастрофа выхода Государственности и Жизни Народа за границы Великоруского Духа своего ареала природной Имперской Формы и Каноны Типологической Культуры. Этим наследием она безценна для Нас с Вами, и в ареале Духа Русской Культуры, и для социологии мировой истории.

Примерно в то же время в России появилась целая череда искателей "всеединства", уж очень очевиден был множественный разрыв той государственно-церковной Жизни Канонов Великоруской Культуры. Одним из них был Н.О. Лосский (1870-1965).

Последний великий русский философ. Как его назвала Доктор философских наук. Профессор Московского физико-технического Института Ольга Даниловна Куракина. В статье Информационно-Аналитический Центра «Ноосферная Синархия»

Николай Онуфриевич Лосский в середине прошлого века, откликаясь на появление сепаратистских брожений в среде русской эмиграции, с прискорбием писал о лицах, отталкивающихся от «великого национального целого и предпочитающих ему особенности своей провинции», которые пытаются «возвести свою провинцию на степень нации, образующей самостоятельное государство.


Н.О. Лосский, будучи этническим белорусом, сознавал себя только «русским», принадлежащим к русской нации, и само «называние» себя белорусом, по его мнению, «имеет этнографическое значение, а политически для белоруса естественно сознавать себя русским, гражданином России». В своих «Воспоминаниях» Н.О. Лосский с горечью пишет: «Встреча с украинскими сепаратистами, ненавидящими Россию, изумляет русского человека и глубоко ранит сердце его. Представляется непонятным их искаженное понимание начала русской истории; чувствуется как нечто нравственно предосудительное, предпочтение ими провинциальных обособленных ценностей совместному творчеству всех трех ветвей русского народа, создавшего великую державу с мировою культурою». Это при том, что для многих русских Малороссия является самой поэтичной и привлекательной частью России, ибо там было положено «начало русскому государству». Вражеской диверсией выглядит сама замена многозначительного имени Малороссия именем Украина.

Русская нация, имперская по своей сути, в своем полиэтническом многообразии, объединяющая в единое органическое целое большие и малые народы и племена, призвана явить в наши дни Державу нового образца. В статье «О значении России» (1933) Н.О. Лосский писал о том, что со временем, когда Россия вновь будет свободной, русская религиозно-философская литература вместе с положительным опытом советского периода (по выработке новой социально-экономической модели) будет содействовать тому, что «русский народ станет сознательным богоносцем, носителем ценностей Православия, и Россия может стать центром возрождения христианства для всего мира».

В старших классах гимназии он «отверг не только Церковь и религию, но даже и бытие Бога». Для продолжения образования Лосский поступает на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, ибо был уверен в том, что изучение физики и химии приведет к знанию «об основах строения мира». И вдруг у него блеснула мысль: «все имманентно всему» и сразу «почувствовал, что загадка решена, что разработка этой идеи даст ответ на все вопросы», волнующие его. С тех пор идея, непосредственное переживание,  «всепроникающего мирового единства», вопреки, казалось бы, очевидно-видимой материальной раздробленности, стала руководящим мотивом всего его творчества.

Размышления о мире в целом приводят Лосского к логической необходимости введения в свои построения «Начала, служащего источником мировой множественности», и являющегося во всех отношениях самостоятельным, которое лишь одно «может быть обозначено словом Абсолют» «толчком для завершения учения об органической связи деятелей», составляющих мировое целое, послужила присланная отцом Павлом Флоренским его книга «Столп и утверждение истины» (1913).  Эта книга и сам облик отца Павле, -- уже прошедшего свой путь от индифферентного к религии подававшего большие надежды студента-математика, до принятия священнического сана, -- способствовала его «постепенному возвращению в лоно Церкви» и, по собственному его признанию, в 1918 году он «окончательно стал верующим».

В этических работах Лосский полностью сосредотачивает внимание на обосновании Добра как абсолютной (мировоззренческой иудохристианской В.М.) Ценности, на критике относительности ценностей, на религиозном обосновании высших, или абсолютных, ценностей Добра, Истины, Красоты, Любви, Всесовершенства, на противопоставлении им эгоистических, животных склонностей людей, приводящих к «отпадению», отчуждению личности от Бога. Индивид должен добровольно отречься от использования безграничной формальной свободы и сделать бесповоротный выбор в пользу Добра, а значит и в пользу «благодатного всемогущества положительной материальной свободы в Боге и Царстве Божием».

Соборный строй власти прежде всего предполагает такую организацию общества, когда властные полномочия получают лица «наиболее духовно одаренные», являющееся по сути воплощением духовных чаяний данной структурной единицы, её «душой», вплоть до верховного «начала, которое можно назвать душой народа».

В статье «Новый град» (1939), Н.О. Лосский обсуждает вопрос об идеально совершенном социально-экономическом строе, который должен обеспечить каждому члену общества «духовные и материальные условия нормального развития, ведущего к порогу Царства Божия». Сами по себе ни капитализм, ни социализм этого обеспечить не могут, поэтому необходим переход к «новому типу социально-экономического строя». Быстрое развитие техники и высокий уровень производства дает возможность при соответствующих установках перейти к такой организации общества, такому строю, «в котором государство в союзе с городским и земским самоуправлением взяло бы на себя обеспечение всем членам общества всех жизненно необходимых благ и услуг, — главных пищевых продуктов, одежды, жилища, врачебной помощи и т. п.».

«Преобразование экономического строя должно руководиться мыслью, что свобода развития личности есть принцип более ценный, чем совершенное удовлетворение материальных потребностей».

«Школа должна учить и воспитывать с целью содействовать раскрытию всех способностей человека, необходимых для творческой или, по крайней мере, подражательной деятельности, воплощающей ценности добра, красоты, истины, богатства жизни». Такое всестороннее развитие требует наряду с приобретением теоретических знаний и упражнением мышления, также физическое воспитание, а также развитие художественных и ремесленных способностей. Лосский говорит о «живой школе», в которой большинство сведений и упражнений должны приобретаться  путем разнообразных экскурсий.

Лосский, будучи религиозным мыслителем, вносит своей универсальной философией и в частности выявлением оснований Имперской державности, к которой Провиденциально призвана Россия, проходя последовательные этапы: Императорская Россия, Советский Союз, и еще непроявленные в истории этапы, как упущенная возможность эволюционного перехода от СССР к «Союзу Советских Синархических (Соборных) Республик», и грядущее преобразование в «Православную Державу Россию»…

В последней крупной работе «Характер русского народа» (1957) в главе «Русский мессионизм и миссионизм» Лосский, привлекая высказывания В.С. Соловьева, Ф.М. Достоевского, Е.Н. Трубецкого и др. и становясь тем самым выразителем соборного Логоса русской философии, пытается выработать развернутое понимание Имперской государственности как Христианской державы. В качестве основной, наиболее характерной черты русского народа Лосский указывает «религиозность и связанное с ней искание абсолютного добра», т.е.  искание Царства Божия, в том числе и здесь на этой Земле «смелом искании новых форм жизни».

У меня при знакомстве с таковой философией возникает мысль, а не типичная ли это каббалистика социально-религиозного «учения», этакой «науки обществовадения», где «все имманентно всему». Здесь смыкаются идеолог терроризма Тихомиров, «марксист», а впоследствии православный философ Федотов, «экономический марксист», основоположник ереси «православного социализма» С. Булгаков, Флоренский, Лосский и сонмы их последователей, которые калечат с кафедр университетов души русской молодежи, типа «доктора философских наук», автора этой статьи о Лосском. Одно то, что Флоренский называет «теорию относительности» Эйнштейна завершающим штрихом мировой науки и мироздания, а все перечисленные так или иначе живут подобными «прозрениями русской мысли», говорит о тяжелой болезни этой религиозно философствующей «русской» интеллигенции. Эти современные православные еретики, космополиты, смыкаются духом с еретиками всех «социальных теорий» каббалистического институциализма.

Вот и в наше время бывший полковник ГРУ Квачков делает доклад на «православных» сборищах: - «Русский христианский социализм как основа государственной идеологии».

Откуда появился Квачков, как социалистический тип?

А из Афгана, который начался тем, что советские головорезы  «спецназа» штурмом взяли президентский дворец и убили Главу Афганистана Амина, который молился на русских «шурави», без которых его власть и сама жизнь не стоили и копейки. Это были, конечно же профессионалы высокого класса, русские ребята, оболваненные пропагандой «социализма» и связанные "присягой террористическому духу ссср". Только не надо путать бытовую государственную жизнь Русского и советского Народа и зверинную Сущность "советской" власти, у меня говориться именно о ней. Потом Квачков, верный присяге СССР, со своими головорезами «усмирял» Гражданскую Войну в Таджикистане и привел к власти «народного лидера» Рахмона. В результате поток наркоты после Афгана с новой силой хлынул в РФ, массово убивая русскую и иную молодежь.   

А вот она современная конкретика Судьбы «верных заслуженных служителей» Мирового Зла сегодняшнего «демократического» времени. После взрывов жилых домов в Москве, Волгодонске, Махачкале, начала XXI века на эту тему моментально появился «предположительно-аналитический роман» политического провокатора А. Проханова. Вот что пишет по поводу этого романа «Господин Гексоген» автор Проза.РУ  Е. Попов-Ротславец: -

«Фон - исторические декорации. Лейтмотив романа - заговор.  Исподволь, автор продавливает в сознание читателя идею, что ради блага большинства можно и нужно забыть о морали.

 Автор романа, не очень-то печалясь, раскрывает «хирургические», - но в чём автор убеждён, -  столь необходимые и единственно возможные методы заговорщиков по смещению, выжившего из ума, Алкаша (Ельцина). Методы не простые, а очень простые: - убийства, интриги, опять убийства... Все методы допустимы! И даже взрывы, - почему бы и нет ради великой цели. Это лейтмотив «Господин Гексоген».

Прилепин зашёлся в аплодисментах в адрес автора романа. «Господин Гексоген» менее всего стал «грозным обвинительным актом, адресуемым ФСБ, властям, всему путинскому режиму». Напротив,  гипотеза о причастности спецслужб к самим взрывам жилых домов была дискредитирована и обезврежена, что расценивалось автором романа,  как «исключительная по своим интенциям победа власти».
 
 Просто удивительно, и чего это вдруг этот роман настолько пришёлся по душе президенту Путину, что писателю сразу же в том же 2002 году была вручена весьма престижная литературная премия.  И надо было видеть, как Проханов купался в лучах славы...»

Вот статья на РНЛ записного провокатора Проханова «Он сгорел, превратился в горстку пепла».

«Исчерпав себя в математике, отказавшись от участи могущественного миллиардера, перенеся все свои интересы в политику, Березовский и здесь потерпел сокрушительное поражение. С Борисом Абрамовичем Березовским мы встретились хорошо, и ещё лучше разошлись: он обвязал себе шею шарфом и отправился в одну сторону, а я – в другую…

Когда Березовский говорил о Путине, он «увидел в его фиолетовых глазах огонь преисподней – огонь ненависти». Березовский прочитал роман  «Господин Гексоген» и спросил: «Как я считаю, кто взорвал дома в Москве?» «Мы сидели на балконе его великолепного замка в предместьях Лондона, перед нами расстилался огромный зелёный английский газон с небольшим прудиком, в котором жили золотогрудые казарки. Я помедлил с ответом, а потом, глядя в его глаза, сказал: «Взорвали вы, Борис Абрамович». Он вспыхнул, отшатнулся и сказал: «Нет-нет, был другой центр, скорее всего, это был центр, управляемый силовиками».

 Когда Березовского нашли мёртвым в ванной с шарфом на шее, многие считали и по сей день считают, что его убили, что он написал Путину какое-то загадочное письмо, в котором шантажировал президента. Тяжба, которую он проиграл Абрамовичу, и был вынужден выплатить немалую сумму денег, окончательно подкосила его. Если раньше он называл Великобританию самой совершенной, прекрасной страной, то теперь разразился проклятиями в адрес английского правосудия. Он сгорел, превратился в горстку пепла».

А теперь подведем пока промежуточный итог.

Здесь буквально «выползают» такие выводы. Сегодняшняя действительность это все то же действо описанное Сухово-Кобылиным, где все причастные к системности нынешней либералистики, в том числе: - в ее «имперском» начиная частично со Смутного Времени, а наиболее конкретно с Правления Императора Александра Второго, «советском» и «демократическом изводе власти, так или иначе, работают в «общечеловеческом тренде» Мирового Зла. И они же, в итоге, являются жертвами этого ненасытного Молоха. Я уже писал в своих работах о либералистике, что понятие либерал и преступник равноценны по своей Сути. Для того и другого Человек, Общество, Народ и Вещи имеют равноценное материалистическое значение. Они значимы лишь здесь и сейчас и они используются, как расходный материал, когда надобность в них пропадает, то они просто уничтожаются, как ненужные свидетели, либо улики преступной деятельности.

 Судьба Березовского здесь показательна. Этот примитивный «математический» русоненавистник, патологический русофоб разрушитель, и нужен был своим «западным друзьям», как исполнитель их разрушительной воли в Русском Мiре. Никакие личные «заслуги», там в либеральном клане, в счет не идут. Как только изчерпался его последний лондонский ресурс противника Русского Мiра, махинатора, разрушителя жизни Русского Народа и государственности РФ, то он тут же превратился в политического покойника. Отсюда сам его лондонский суд с Абрамовичем и его проигрыш, тот еще пока нужен и полезен мировым политическим манипуляторам, а Березовский превратился в политическое ничто.

А главное надо отметить непременную мистику его смерти. Предатель выложил провокатору Проханову негативное мнение об Англии и прочем (или Проханов сформулировал его публично, проверяя того на «вшивость»), этим обнажил изчерпанную до конца Суть своей врожденной предательской патологии личности. Вот здесь его Хозяевами и была соблюдена ритуальная мистика его показательного устранения, и смерти от страха безпросветности будущего, именно апостольского типа, «удавившегося» от ужаса последствий содеянного Иуды Искариота. Чьими руками это было сделано, руками самого Березовского или иными наемными играет главную роль в сатанистской мистике. Предатель он и есть предатель, на чьей бы стороне он не работал. Любой предатель, по своей Сути, всегда неодолимый чувственный извращенец, который наркотически живет предательством, и потерей своей предательской потенции или его политическим разоблачением. Судьба его всегда закономерно предрешена. Такова она была и у Лоуренса Аравийского. Что стоят одни только человеческие качества  «аристократической» английской «великолепной пятерки» Филби и К, таков же был и героизированный «советско-демократическими» СМИ Р. Зорге.

Психология предательства, психосоциология геноцида и сопутствующего им политического пещерного национализма, в том числе и в ее отражение в литературе и «общественном мнение», будет темой одной из моих последующих работ.

А Наша с Вами Русская Трагедия, проникновения и последующего доминирования в Русском Мiре идей политиканствующей либералистики «кочевников больших городов», началась со Смутного Времени, первой Гражданской Войны, развязанной иудохазарской и иудохристианской бандой бюрократических властных наемников Семибоярщины. Дьявольская Мистика закономерно преследовала всю Династию Романовых, Гогенцолернов, ставленников Семиборщины. Эти «казацкие цари» сели на Русский Трон выйдя из стен Ипатьевского Монастыря в 1613 году, сели ритуально с помощью разбойников. И первым делом ими был устранен потенциальный «конкурент», повешен разбойниками, казаками Заруцкого, 4-х летний ****ок, сын Самозванца и Марины Мнишек. Тем самым Романовы сразу, «святостью» подобного воцарения, поставили себя на одну доску со всеми авантюристами, клубок коих полтора десятилетия вился вокруг Русского Царского Трона. Они и закончили тем, что ритуально зверски были разтерзаны в 1918 году в подвале Ипатьевского Дома, руками революционных разбойников, теми же силами, что и поставили их когда то к Власти. А тела их были уничтожены ритуально по тайным сатанистским практикам Мирового Зла.

Здесь мною показана характеристика династии не личностная, а исторически Сущностная, величие некоторых Личностей и многих Деяний Династии Романовых в меньшей степени, а Гогенцолернов в большей степени, несомненно. 

Так и сегодня в Нашей с Вами современной «демократии» РФ правят бал интересы Семибанкирщины, на ее интересы заточены все силы «исполнительной власти» РФ. Они враждебны Нам с Вами по своей наемнической Сути, но такие же рабы режима, как и Мы с Вами, только что пока они, сладко едят, пьют и развлекаются, но Судьба «березовского» их не минет. Реальный «вектор» Власти осуществляется по подаче провокаторов СМИ, наемниками «эрнстами», «прохановыми», «чикиными» и т.д., В этом же «тренде», «творят» и такие более мелкие их представители, как пишущие и выступающие под псевдонимами «прилепиных», «делягиных», «быковых», «рашкиных», вплоть до «поповых-ростлавцев». Они не могут совершить роковых ошибок, так как слепо, каждый в силу своего пропагандистсконо таланта и задач, а все они так или иначе талантливы, лишь обслуживают политические импульсы глобальных рабовладельческо-паразитических интересов «мирового интернационала».