Последнее дело Билли Аттертона. Выпуск 50

Антецедент 15


Истории окружают нас на протяжении всей жизни. Какие-то происходят непосредственно с вами, другие с окружающими вас людьми, иные вообще лишь доходят до вас искаженными, словно слухи, а еще есть те, о которых вы и вовсе не слышали. Однако истории складываются из мельчайших частиц каждое мгновение, обращаете вы на него внимание или нет. Эта же история, о которой я вам поведаю, сложилась из семи историй людей, оказавшихся по воле случая в одно время в одном месте. Семь судеб, шедших параллельно друг другу некоторое время, сплелись в один клубок лишь для того, чтобы создать одну цельную историю из тех самых разрозненных частиц. История, вобравшая в себя семь историй, которые рано или поздно должны были быть рассказаны…


Все началось на рассвете нового дня на окраине города Ландо. У главных ворот в город, названных в честь одного из усопших королей Триединого королевства, – Тиренские врата, – несмотря на ранний час уже было столпотворение, не виденное миротворцами-привратниками ранее. Казалось, будто в городе вот-вот должна была начаться ярмарка или один из великих праздников, и потому в столицу стекались различные торговцы, жители из ближайших сел и деревень, а вместе с ними и чужестранцы из далеких земель. Все стремились в Ландо, а доблестные привратники только и успевали проверять бумаги, дозволяющие войти в город. И несмотря на обилие людей, к удивлению, не было ни беспорядков и давок, ни шума и гама. Сонные лица сохраняли спокойствие, а немногочисленные разговоры происходили в полголоса или вовсе шепотом, будто люди боялись потревожить чей-то покой.

Среди же людей был один человек, который своими одеждами и вообще своим внешним видом разительно отличался от других. У него за спиной, цепляясь единственной лямкой за правое плечо, висела небольшая походная сумка, зато второе плечо наводило на окружающих то ли ужас, то ли удивление, или вовсе некое уважение. Там красовался наплечник из черепа волка, кость которого была нарочно выбелена, а верхняя челюсть скалила острые зубы. Сам же человек был одет в высокие сапоги, изрядно замаранные засохшей грязью с дороги, плотные штаны из дубленой кожи, платье без рукавов с длинными полами, скроенное на манер пальто с множеством карманов на поясе, а поверх нараспашку накинута куртка с коротким рукавом, оставляя руки открытыми. Хотя и здесь все было не так просто. На предплечье правой руки был нанесен рисунок в виде крупного орнамента из переплетения линий и символов, а кисть таилась в железной пластинчатой перчатке, доходящей мужчине до локтя. В левой же руке он держал трость, навершие которой держало вытянутый, заостренный с противоположных сторон, кристалл красного цвета.

Мужчина уверенно продвигался сквозь толпу прямо к пропускному пункту сразу за воротами, хотя и вовсе складывалось чувство, будто люди сами расходятся в стороны при его приближении, а на его лице сияла беззаботная улыбка. Таким образом, можно сказать без каких-либо очередей, он оказался у самих Тиренских ворот и остановил свой шаг лишь потому что ему преградил путь один из привратников, вытянув вперед руку и изумленно, с толикой беспокойства, оглядывая с ног до головы пришедшего чужестранца.

– Представьтесь и предъявите разрешение на вход в город! – скомандовал привратник, а затем, словно по привычке, положил свою ладонь на рукоять клинка, покоившегося в ножнах.

– Дангар из Риноры, – представился мужчина, улыбаясь, – странствующий фокусник.

– Предъявите разрешение, – настаивал привратник. – С какой целью вы прибыли в Ландо?

– Естественно, чтобы дать представление, мой друг! – ответил Дангар, запуская свою правую руку в карман куртки. Принялся активно там что-то искать. – Разве это не очевидно?

В воздухе неожиданно запахло свежестью, утренней росой. У миротворца даже сложилось ощущение, что так пахнет воздух перед грозой. Он недоверчиво прищурился, вновь оглядывая чужестранца, а в следующее мгновение появился новый запах, несколько резкий в отличие от предыдущего. Пахло чернилами. Фокусник извлек из кармана небольшую бумагу, свернутую напополам, и передал ее стражу главных ворот.

– Не беспокойтесь, мой друг, – добро усмехнулся мужчина в странных одеждах, – мне ни к чему вас обманывать. Я заблаговременно обеспокоился всеми нужными документами, прежде чем посетить нашу чудесную столицу.

Миротворец взял в свои руки бумагу и развернул ее. Быстро пробежал по ней глазами и не заметил ничего подозрительного, но некое внутреннее чувство словно твердило о том, что его обманывают. Он хмыкнул, свернул разрешение и опять оглядел фокусника. Выглядел тот через чур странно и даже несколько подозрительно. Хотя стоило привратнику вспомнить, как еще более нелепо одеваются циркачи, и внутренний скепсис стал, пусть и медленно, но сходить на нет.

– Чудно;е у тебя имя, – произнес он, возвращая разрешение на вход в город. – Дангар. Никогда не слышал подобного. Это в честь кого тебя так назвали?

Фокусник подмигнул и легонько наклонился к миротворцу, цыкнул.

– Только никому не говори, но это всего лишь псевдоним.

– Еще скажи, что и Риноры никакой не существует, – усмехнулся привратник.

– Конечно нет, – улыбнулся в ответ Дангар. – И никогда не существовало. – Он вновь наклонился ближе: – Это будет нашим секретом, ведь так?

Однако миротворец резко стал серьезным, а улыбка пропала с его лица. Он поднял вверх указательный палец левой руки, на котором был свежий чернильный развод.

– Как же тебя зовут на самом деле, фокусник? – огрызнулся миротворец, вновь кладя ладонь на рукоять клинка, готовый в любое мгновение оголить его лезвие.

Однако, не смотря на резкую смену настроения собеседника, Дангар не растерялся и продолжал улыбаться, пусть теперь лишь одними уголками губ, а после тяжело вздохнул, ухмыляясь.

– Я думал, что все пройдет намного проще…

Что-то острое кольнуло миротворца в грудь, как раз в том месте, где находилось сердце, преодолев плотную ткань синей шинели. От удивления он посмотрел вниз, но ничего не увидел, тем более что сам фокусник практически даже не шелохнулся.

– На твоем месте я бы не стал дергаться, – продолжая показательно улыбаться сказал Дангар, хотя его голос резко стал вполовину тише и заметно серьезнее. – Если присмотришься, то увидишь иглу, которой не составит труда прошить тебя насквозь. Думаю, ты не хочешь так бездарно расставаться с жизнью, а заодно с этим доставлять мне неудобств. – После этих слов фокусник задорно засмеялся, будто услышал от миротворца хорошую шутку.

Привратник еще раз опустил вниз глаза, осматривая собственную грудь и все же смог различить еле уловимую на свету прозрачную иглу, длинной в добрых восемь дюймов. Она буквально висела в воздухе, однако ее острие нещадно уперлось в кожу миротворца и являлась явным доказательством того, что некий Дангар из Риноры не намерен шутить.

– Хамлиф, у тебя все в порядке? – окликнул миротворца сослуживец, явно заметив, как у того побледнело лицо.

– Не будь идиотом и скажи, что я твой давний друг, – еле слышно произнес Дангар. – А иначе…

Игла пусть и не глубоко, но впилась в кожу привратника, что тот прищурил от боли глаза. В следующее же мгновение, всего лишь по мановению руки чужестранца, она растворилась в воздухе, будто ее и не существовало вовсе.

– Ну же! – вновь скомандовал фокусник, продолжая улыбаться. – Я вовсе не хочу причинять кому-либо вред…

– Хамлиф?

Миротворец медленно повернулся на голос сослуживца и неловко улыбнулся.

– Все в порядке, Митч! Просто не ожидал увидеть своего детского приятеля, – отозвался он и, уже к удивлению самого фокусника, сжал того в своих медвежьих объятьях, прошептал на ухо: – Убирайся отсюда прочь! Но увижу вновь – даже приблизиться к себе не позволю, убью!

– Ты явно отличаешься умом и сообразительностью, мой дорогой друг, – усмехнулся Дангар, высвобождаясь из объятий, а затем заговорил громче, словно нарочно издевался над миротворцем: – Дружище, а не подскажешь, где можно остановиться на ночлег? Ну, местечко какое-нибудь хорошее, чтобы и накормили и спать уложили, да еще и сказку на ночь прочитали.

– О! Лучше «Трех кружек» во всем городе постоялого двора не найдешь! – вмешался в разговор тот самый Митч, подойдя совсем близко. – Я – Лоуренс, – произнес он, протягивая ладонь к фокуснику.

– Дангар, – ответил чужестранец, отвечая рукопожатием.

– Чудно;е имя! – удивился миротворец, даже не замечая, как начинает негодовать Хамлиф. – Еще и вырядился так… ты из цирковых, что ли? Откуда будешь то?

– Из Риноры он, – ответил за Дангара, проверявший его привратник.

– А это где? Впервые слышу о таком городе… Или это не город?

– В Ригельштальце! – вновь ответил Хамлиф, чем рассмешил фокусника, но тот лишь похлопал миротворца по плечу.

– Ладно, дружище, мне пора бежать. Рад был увидеться! – Дангар кивнул сначала одному миротворцу, а затем другому и стал спешно уходить прочь от Тиренских ворот, еле сдерживая искренний смех. Ему вслед смотрело два привратника, один с любопытством, а другой с недовольством.

– Ты никогда не рассказывал, что у тебя был приятель с таким необычным именем…

– Ой молчал бы ты лучше, – огрызнулся Хамлиф, потирая чернильное пятно подушечкой большого пальца, а после засунув ладонь в карман шинели. Пальцы сами собой нащупали там монеты, которых там раньше не было. Он наконец-то позволил себе улыбнуться. – Было бы что рассказывать. Фокусник на то и фокусник. Был Дангар из Риноры, а вот и нет Дангара…


* * *


Теперь же перенесемся в тот самый постоялый двор «Три кружки», который по совместительству является и кабаком, занявшим добрую половину первого этажа трехэтажного здания по Андреа-роад, 14. Над входом висит добротно вырезанная вывеска, на которой художник мастерски изобразил те самые три кружки с плещущимся в них пенным напитком, да столь реалистично, что так и хочется взять одну из кружек и опустошить, насытившись пряным хмелем.

Дверь в «Три кружки» с заразительным постоянством отворяется, то впуская завсегдатаев, то нехотя отпуская их, уже хмельных, но довольных. Вот и сейчас, когда дверь вновь отворилась, мы проскальзываем внутрь, погружаясь в сладостный шум и гам дружеских разговоров, в стук кружек друг об друга под пронзительные тосты, в шипение пенного, столь щедро разливаемого на столы и пол заведения.

К удивлению многих, особенно тех, кто ни разу не был в этом кабаке, владельцем является статная женщина в возрасте с длинными темными волосами, Аиса Доран. Когда-то давно, во время войны трех королевств, наивная девчонка решила, что должна помочь тем, кто в ней нуждается. Так, уже в возрасте семнадцати лет она была на фронте, врачевала раненных, предавала вечному покою павших, видела горе и боль, рождаемые жерновами войны. Она выслужилась до полевого знахаря, а потом война закончилась. Девушке, а если вернее, то уже женщине, несколько огрубевшей душой из-за пережитого и увиденного, даже показалось, что все эти годы страданий и искренних надежд пролетели столь стремительно, будто в один день война началась, а на другой закончилась. Только морщины, ставшие неотъемлемой частью ее лица, напоминали ей о том сколько невинных жизней было загублено, и сколько жизней было спасено благодаря ее стараниям.

Как так произошло, что Аиса не нашла себе призвания в мирное время? – не знает даже она сама. Она честно старалась помогать людям в госпиталях, но после нескольких попыток ушла. Ей самой казалось, что внутри нее затухло то пламя милосердия, что горело в молодости, что долг ее был исполнен. Пусть каждую ночь она просыпалась от одних и тех же кошмаров, как на ее руках погибают солдаты, совсем еще молодые, не познавшие жизни, обагряя своей кровью ее руки, – этот рок она приняла, как родной. Приняла, как дань памяти всем тем, кто так и остался покоиться в земле на поле брани.

Были люди, шептавшие за спиной мисс Доран, что она, обычная знахарка без монеты за душой, не могла взять и в один день начать собственное дело, да еще и столь привередливое, как постоялый двор, – ведь кабак при постоялом дворе открылся лишь спустя пару лет. Наговаривали, что женщина специально приворожила одного богатого военного, – правда никто так и не смог назвать ни одного имени этого вояки, – который слишком рано, не без помощи самой Доран, покинул мир живых. Но откуда Аиса получила столько денег так и осталось тайной, о которой она сама надежно умалчивает, лишь смотря на спросивших с тенью грустной улыбки.

– Бенрима! – звонко прокричала мисс Доран своей помощнице, что сейчас в конце зала спешно убирала со стола, явно запыхавшись от столь плотного потока посетителей в этот день. – Мне нужны кружки и бокалы! Не во что разливать напитки для наших гостей!

– Да, хозяйка, уже бегу! – прозвучал сдавленный голос девчушки, которая уже закончила смывать со столешницы лужи хмельного и крошки после закусок.

– Рада! – Теперь Аиса звала свою вторую помощницу, которую уже не наблюдала в зале последние несколько минут. – Рада! Демон тебя дери, дрянная девчонка! РАДА!

Но помощница так и не отозвалась. Тогда мисс Доран пропыхтев сквозь зубы ругательства, бросила на стойку полотенце, которым натирала посуду, и направилась на кухню. Там все пыхтело, сопело, журчало и шкворчало, а под эти звуки по кухне бегали повариха Клаудия и поваренок Виктор. А у раздачи стояла третья помощница по залу, Минерва, которая уже держала в руках два блюда и дожидалась третье, которое как раз подготавливал поваренок. В нос мисс Доран ударили безумно манящие запахи тушеной кабанины с овощами, что даже на мгновение она и забыла куда направлялась. Однако стоило помощнице выйти из кухни, как Аиса опомнилась.

– Вы эту девчонку, Раду, не видели? – звучно спросила она, но получила лишь беглые взгляды по своей физиономии и отрицательное качание головой. – Ладно! Найду ее, все волосы подергаю!

С этими словами она прошла кухню насквозь в кладовую, а уже из нее в узкий коридор, который специально для обслуги соединял кабак с постоялым двором. В небольшом зале, в котором также стояло несколько столов, за которыми уставшие путники могли в спокойствии и уединение провести трапезу, а также стойка, за которой сейчас сидел и зевал светловолосый юноша Маркус, которого мисс Доран оставила за себя на время своего отсутствия.

– Маркус! – гаркнула она и тот буквально подпрыгнул на месте. Сонливость как рукой сняло. – Ты видел Раду?

– Мисс Доран! – Молниеносно произнес он, а после запнулся, начав заикаться. – Я-я-я… я…

– Да ты, ты, – устало вздохнула Аиса и аккуратно похлопала юношу по щеке. – Вспоминай давай, видел ее или нет?

– Видел! – спохватился Маркус. – Она вроде как во двор вышла.

– Во двор говоришь? – хозяйка постоялого двора прищурила глаза.

– Да, выйти – вышла, а обратно не заходила.

– Хо-ро-шо, – протянула Аиса и направилась к двери, выходящей во внутренний двор, где находилась и небольшая конюшня. Хозяйка уже догадывалась, где искать свою непутевую помощницу и догадывалась, что именно она там увидит.

Шумные вздохи и стоны явно не походили на звуки, что издают лошади, а ругаться грязными словечками те и вовсе не умели. Молодость оставалась молодостью, понимала Аиса, но столь грубого проступка она не могла простить своим работникам. Одна отлучилась от работы в самый разгар веселья, а конюх, Редлав, которого мисс Доран взяла на работу меньше седмицы назад слишком уж ретиво обосновался на новом месте.

Тихим движением хозяйка «Трех кружек» отворила ворота в конюшню и пробралась внутрь. В нос ударил запах свежего сена вперемешку с конским дерьмом. Стоны девушки стали громче, а к ним добавились и довольные стоны мальчишки.

– Возьми меня всю! – достаточно громко пропыхтела Рада, обхватывая своего любовника руками и ногами, пока тот судорожно двигался в ней, а пот обливал их обоих, пропитывая одежды. – Да! Да!

Они даже не заметили, как Аиса приблизилась к ним достаточно близко и уже воочию наблюдала за их несколько неуклюжей животной любовью. Хотя нет, это не было любовью, они просто сношались, удовлетворяя свои потребности, поощряя свою похоть.

– И чем же это мы здесь занимаемся? – достаточно громко и грозно произнесла Доран.

От ее голоса оба любовника так перепугались, что Редлав аж отпрыгнул в сторону, но запутался в собственных штанах и повалился на землю, хаотично размахивая руками и своим «хвостиком», а вот Рада потеряв опору упала вперед, как раз под ноги своей хозяйки, – ладно хоть платье прикрыло все ее достоинства. Оба обомлели от ужаса и потеряли дар речи. Никто не пытался подняться на ноги, единственное юноша все же догадался натянуть на себя штаны, прикрыв свои причиндалы.

– А теперь решайте, кто уйдет отсюда прямо сейчас и больше никогда не попадется мне на глаза, а кто вернется к своей работе и не получит ни монетки всю следующую седмицу! – спокойно проговорила Аиса, но каждое ее слово ударяло по молодым, словно молот по наковальне, а она в свою очередь испепеляла их взглядом, переводя его с одной на другого и обратно. – Я жду!

Мгновение сменялось мгновением, но возлюбленные так и не решались ответить. Молчание затянулось через чур сильно, как посчитала Аиса и, развернувшись от молодых, она медленно зашагала прочь.

– Если вы не ответите мне до тех пор, пока я не уйду отсюда, вы оба будете уволены, – холодно произнесла она.

В одно мгновение юноша с девушкой прокричали:

– Я уйду! – благородный поступок от Редлава.

– Он уйдет! – эгоистично поступила Рада.

Аиса усмехнулась и повернулась к ним и они, переглядываясь друг с другом, – один обиженно, а другая смущенно, – все же поднялись на ноги.

– Тогда решено! Чтоб мои глаза тебя…

Но договорить хозяйка «Трех кружек» не успела. В конюшню ворвался Маркус, взволнованный и взъерошенный.

– Мисс Доран! У нас новый постоялец!

– И чего ты прибежал ко мне? – обратилась к нему Аиса. – Возьми плату, покажи его комнату.

– Но-но… но… – вновь от волнения стал заикаться юноша.

– Да что же это такое? Ничего не могут сделать без меня! – разозлилась мисс Доран. – Что «но», Маркус?

– У него на плече череп волка, настоящий! – все же выговорил он, отчего у хозяйки кверху поднялась одна из бровей, скорее от недоверия, чем от удивления. – Пойдемте со мной и сами увидите! Он… странный какой-то!

– Ну хорошо, – тяжело вздохнула Аиса и повернулась к влюбленным, посмотрев на них с укоризной. – Занимайтесь, чем занимались, раз вам так хочется! Я с вами еще поговорю… Позже…


* * *


Тем временем за одним столом в кабаке «Трех кружек» в полном уединении сидела крупная женщина, видно издалека, что таханка. Правда пусть в ней и угадывались таханские корни, она все же выглядела миловидной и аккуратной, пусть на ее руках и были заметно очерчены выделяющиеся мышцы. Она время от времени поглядывала на входную дверь, словно кого-то ожидала, и медленно теряла терпение. Звали же таханку – Куз’Али-Беши.

Потрепала судьба эту женщину, пусть она и сама решилась на такую жизнь. Ее пророчили одному из сыновей рода Даши, а вернее самому Эдгаз-Даши, малолетнему ребенку в теле великана с грудой мышц, как считала сама таханка. Их союз должен был упрочить союз меж двумя родами, но Куз’Али-Беши решила иначе.

«Пусть я лучше подохну в пасти пустынного дьявола, чем лягу под это недоразумение природы», – сказала она себе, когда решилась на побег из родного дома, из родной деревни, и бросилась с первым караваном в Кларну.

Там она успела побывать и наложницей у одного знатного лорда, который выкупил ее, как рабыню, на черном рынке. Правда в первую же совместную ночь худощавый лорд не пережил ее напора… рук на своей шее. Так он и не исполнил свою мечту переспать с таханкой. За такое тяжкое преступление Куз‘Али-Беши решением королевского суда провинции Тамань была отправлена на каторгу на рудники. Однако и там девушка не задержалась надолго. В одну теплую лунную ночь, не проведя и седмицы на рудниках, она подняла восстание рабов и заключенных, обратив их гнев против надзирателей. Ух! Сколько черепов она проломила в ту ночь дряхлой киркой, которую ей выдали в первый день ее приезда.

Но и на этом бедствия таханки не подошли к концу. Скитаясь по пустынным дюнам Кларны, умирая от голода и жажды, она набрела на оазис, который, правда, ей только мерещился. На самом же деле она вновь угодила в лапы контрабандистов, а позже попала на тот же самый черный рынок, на который попадала ранее. Правда теперь молва о великой воительнице и крушительнице черепов, великой таханке Куз’Али-Беши, разлетелась из уст в уста. Ее превозносили и лишь ждали момента, когда она вновь обратит свой гнев против своих захватчиков.

«Как все же наивны бывают люди», – думала тогда про себя Куз’Али-Беши, ведь почти всегда была немногословна, очень спокойна и рассудительна. Ведь никто кроме нее самой даже и не знал, что каждый раз, когда судьба подкидывала ей новые препятствия, она также делилась и лестницей, чтобы их преодолеть.

Из-за разошедшихся в народе слухов про великую таханку, ее уже выкупил не какой-то самолюбивый лорд, а самый настоящий организатор боев – известный во всей Кларне граф Тобиас Моретти. Он подарил Куз’Али-Беши новый шанс на спасение, пусть и сам о нем даже и не подозревал. За считанные седмицы упорного труда, не жалея себя и собственных сил, таханка научилась обращаться с клинком и щитом, топорами, трезубцем и сетью, и даже с пращой. Она училась урокам боя так быстро, легко и непринужденно, будто была создана для войны. Аккуратная женщина из Тахании, на голову ниже своих соплеменниц, но сильная, ловкая и расчетливая.

Моретти, стоит признать, не верил в слухи, но ради собственного имени, ради славы, дал ей шанс показать себя на арене… и не ожидал ее ошеломительных успехов. Из всех двадцати трех боев, на которые он выставлял ее, каждый раз думая: «ну вот теперь точно ей придет конец»; Куз’Али-Беши выходила победителем. Ее собственный успех, ее слава разлетелась по всей Кларне, что в один прекрасный момент она просила у своего хозяина свободы. К сожалению, он ей отказал, чем впервые в жизни таханки вызвал ее праведный гнев. А вот теперь к счастью самого Моретти, она подарила ему его жалкую жизнь, но забрала жизни всех остальных гладиаторов, которых на нее натравил ее бывший хозяин.

Куз’Али-Беши обрела столь долгожданную свободу и решила покинуть уже ставшую ей ненавистной Кларну, в попытке обрести новую жизнь.

Ее история еще не завершена, но она оказалась переплетена с другой, о которой я сегодня еще поведаю вам, но не сейчас. Несколько позже.

Кружка с хмельным напитком с характерным стуком ударилась о столешницу, чем вывела таханку из раздумий. Она перевела свой взгляд на разносчицу, что в своем сером платьишке с белым передником, помимо кружки выставила на стол и блюдо с вяленым мясом и кусочками тыквы, а также с солидным ломтем свежего хлеба.

– Прошу, угощайтесь, – пролепетала она и улыбнулась напоследок, быстро удаляясь.

Куз’Али-Беши даже не успела поблагодарить ее, лишь махнула рукой и сделала большой глоток из той кружки, что все это время держала в руке, тем самым допивая остатки. Белые облачка пены остались на ее губах, и она слизала их, наслаждаясь душистым ароматом. Моментально место одной кружки в руке заняла другая, свежая, полная.

Краем глаза, хоть она старалась и не отрываться от входной двери, она обратила внимание, что хозяйка заведения вернулась в зал, а следом за ней прошел и странный мужчина, разодетый в некий фиглярский наряд, вызвав у таханки смешок. Однако вот наплечник в виде черепа волка Куз’Али-Беши мгновенно приглянулся. Красивый, угрожающий. Она бы хотела себе такой, но не для того, чтобы носить на себе, а скорее, как некий реликт в коллекцию. И только потом, присмотревшись получше, таханка поняла, что череп не был волчьим. Да, определенно похож, но вот некоторые изгибы, в области носа и у глаз – совсем иные.

– Располагайтесь за любым столом, какой вам приглянется, – услышала она голос хозяйки «Трех кружек» сквозь шум разговоров с соседних столов и треск карт и костей о столешницу. – К вам подойдет одна из моих помощниц и поможет вам определиться с напитками и трапезой.

– Благодарю, мисс! – прозвучал тихо голос мужчины, а после он галантно поклонился Аисе, искренне улыбаясь.

Таханка же продолжала рассматривать череп твари, что украсила наплечник фигляра, пытаясь вспомнить хоть одно животное, которое бы смогло подойти под видимое ей описание. На ум так ничего и не приходило.

В следующее же мгновение что-то небольшое, казалось, что вовсе какой-то ребенок, упало на стул рядом с Куз’Али-Беши и чуть ли не истошно заверещало от радости, привлекая к себе внимания.

– Дорогая моя подруга! – кричало это недоразумение, с которым таханка последний год провела вместе чуть ли не в горе и в радости. – И долго ты меня здесь ждешь? А мне ты выпить так и не заказала что ли?

– Заказала, – ответила Куз’Али-Беши, – но ты так долго добиралась, что я его выпила. – А после она сделала пару больших глотков и допила вторую кружку, со стуком ударяя ею об стол. – Где тебя демоны носили?

– О-о-о! Это така-а-ая до-о-олгая история! – рассмеялась худощавая, но вытянутая девушка с короткой мальчиковой стрижкой, которая со стороны все равно больше походила на ребенка лет четырнадцати, а не на женщину, которая скоро разменяет третий десяток. – Я тебе как-нибудь в другой раз расскажу! А сейчас я хочу жрать, как морской осьмихват, и залить горло, будто все время до этого жрала один лишь песок!

Смех девушки был заразителен, что даже таханка улыбнулась. Она уже привыкла к сумбурному поведению своей подруги. Настолько привыкла, что даже начинала скучать в ее отсутствие, пусть и сама себе этого не признавала. Куз’Али-Беши махнула рукой разносчице, подзывая ту к их столу, а сама в последний раз окинула взглядом странного фигляра с черепом то ли волка, то ли еще какой твари на наплечнике, который, кстати к слову, так и не занял себе стол. Ему преградила путь приятной внешности женщина, которая лишь издали, но чем-то напоминала подругу таханки. Между ними завязался какой-то разговор, который явно не нравился им обоим.

– Вы чего-то хотели? – подошла к их столу Бенрима.

– Эля мне! Два! И пенного моей подруге! – воскликнула девушка, бросая на стол монеты. – И побыстрее! Я просохла еще пару часов назад! Это настоящие му-у-уки!

Бенрима сгребла монеты в ладонь, кивнула, принимая заказ, и направилась в сторону своей хозяйки, а таханка рассмеялась, наблюдая за непоседливостью своей соратницы…


* * *


За несколько минут до этого за другим столом у стены сидело двое: мужчина с небольшой бородкой, одетый в пальто, из-под которого выглядывал накрахмаленный сюртук, что больше подобало знати, а не завсегдатая «Трех кружек», и женщина с короткой уложенной стрижкой в приталенном платье, поверх которого была накинута мужская явно поношенная куртка. Также из-под куртки выглядывала перевязь, явный признак того, что женщина была вооружена дамским револьвером, который она явно даже не пыталась скрывать. Однако стоит признать, что за столом, помимо мужчины и женщины, сидела и маленькая собачонка, которая в данную минуту дремала на мягкой подушке и словно вообще не обращала внимания на весь шум, что стоял в кабаке.

Как не сложно догадаться, эта известная троица нам уже знакома, ведь мелькала ранее. Счастливая Олли, или же Олеанна Абс, в сопровождении Валдиса Даля и своей верной собачки со странным для питомца именем – Алехан Хуан Первый. Будто где-то в мире рано или поздно появится Алехан Хуан Второй. Хотя не стоит загадывать раньше времени.

Мужчина медленно отпивал из своего бокала вино, которое в «Трех кружках» держалось только ради столь частого гостя, а вот его спутница ерзала на месте и что-то еле слышно бубнила себе под нос. Валдис время от времени поглядывал на нее, но не произносил ни слова. Многие, кто был знаком с ним, прекрасно знали, что налетчик, – а он вместе с Олеанной по факту и были налетчиками и грабителями, – был немногословен, а если же открывал рот, то всенепременно начинал говорить стихами. Столь отличительная черта Даля делала его мишенью для шуток, но ровно до тех пор, пока смеющиеся вовсе могли смеяться, а не захлебываться собственной кровью. Но точно так же были и те, кто слышали, когда Валдис мог разговаривать и без стихосложения, – правда это означало, что пора уносить ноги, так как налетчик явно не в духе и готов пустить в ход оружие.

Прошлое же Валдиса Даля покрыто мраком. Откуда он пришел? Где жил и чем занимался, до знакомства с Олеанной? Да и как вообще они познакомились, что по итогу дали клятву верности друг другу? Никто не знает ответов, естественно кроме его спутницы. Единственное, что известно точно, его удача равна удаче самой мисс Абс, хоть его самого и не прозвали «Счастливым», как Олли. Сталь и дробь их не берут, в огне не горят, в воде не тонут, точно заговоренные.

Мужчина отставил бокал и поглядел на свою спутницу, как только услышал, что та барабанит пальцами по столу, приподнял бровь.

– Ну чего ты на меня уставился? – рыкнула на него Олеанна. – Сам же знаешь, почему я вся, как на иголках. Чувствую, что близка к разгадке, но каждый… каждый демонов раз я словно на пару шагов позади.

Валдис ухмыльнулся, но ничего не ответил. Сунул руку за отворот плаща и достал оттуда портсигар, выудил одну из сигарет и прикурил от пламени свечи. Пряный аромат расплылся вокруг мужчины, а Олеанна посмотрела на него недовольно и лишь отмахнулась от дыма, который плавно плыл в ее сторону.

– Что я вообще с тобой разговариваю? Если и ответишь, то опять пытайся понять, ямбом ты меня покрыл или хореем. Говорю же я тебе, нужно вернуться к Никсу. Он явно что-то недоговаривает!

Даль сделал еще одну затяжку и выпустил дым изо рта в потолок, а после затушил сигарету в специальное блюдце, которое им на стол заблаговременно поставила Минерва. Глянул на Олли и покачал головой.

– Вот опять ты за свое! Объясни хоть чего мы ждем? – не выдержала Олеанна и со злости бросила в своего спутника монеткой, целясь в голову. Однако мужчина ловко перехватил ее и прокатив по ладони, выпустил на стол, что та, продолжая катиться, вернулась к женщине. Та нахмурилась и сделала глоток из своего бокала.


– Пешка идет напролом, точно в бой.
  Рано тебе, возвращайся домой!


– Оно заговорило! – воскликнула Олеанна и усмехнулась. – Зовите газетчиков! Сенсация века! Ах! Тьфу на тебя!

По итогу женщина отвернулась от Даля и неожиданно напряглась, что не осталось незамеченным для ее спутника. Счастливая Олли поднялась со скамьи, во все глаза разглядывая мужчину, идущего в их сторону. Да, разодет он был странно для этих мест, – но кажется уже только ленивый не обозвал его внешний вид странным или нелепым, или вовсе смешным. Но привлекло внимание Абс не странная одежда этого мужчины, не наплечник в виде волчьего черепа, а трость, в навершии которой таился заостренный с двух сторон красный кристалл. Валдис уже осознал, что дело пахнет гарью и поднялся следом за своей спутницей.

Олеанна преградила дорогу Дангару и тот неловко улыбнулся, внимательно разглядывая лицо женщины, а после попытался ее обойти, но она не позволила.

– Прошу прощения? – неуверенно произнес он. – Я могу вам чем-то помочь?

– Очень даже можешь! – хитро улыбнулась Олли, а после ткнула пальцем на кристалл в навершии трости фокусника. – Отдай его мне!

Дангар не на шутку удивился, сначала бросив взгляд на свой посох, а после вернулся к лицу Олеанны.

– К сожалению, он не продается, – ответил чужестранец, а после добавил: – К тому же он и мне самому очень нужен.

– А я и не просила его продать мне, – стала настаивать налетчица. – Просто отдай мне его и все!

– Олеанна, прекрати! – вмешался Валдис, кладя на плечо своей спутницы руку. Учитывая, что он говорил не стихами, это прямо кричало о том, что сам налетчик крайне серьезен и даже опасен. Абс резким движением сбросила ее и обернулась к нему.

– Даже не смей вмешиваться! – она прорычала на него, и они оба устремили друг на друга испепеляющие взгляды. Казалось, что в любую минуту они оба взорвутся и устроят потасовку между собой. Только она вновь хотела повернуться к Дангару, как Даль схватил ее за руку.

– Ребята, мне не нужны неприятности, – неловко произнес фокусник, осторожно отступая в сторону и поглядывая на странную парочку.

Но никто в кабаке даже не ожидал того, что произошло далее, – кроме самой Олеанны естественно и Валдиса Даля, который попросту привык к выходкам своей спутницы. Счастливая Олли выхватила из перевязи под курткой дамский револьвер и выстрелила в потолок. Громкий хлопок моментально прервал все разговоры и на мгновения повисла гробовая тишина, которую разорвал протяжный, несколько мяукающий, звук зевка Алехана Хуана Первого, который таки проснулся от выстрела и сейчас сонно оглядывался по сторонам, потягиваясь…


* * *


Однако кто же такая эта взбалмошная подруга Куз’Али-Беши? Девушка, которая хоть и была чуть выше Олеанны ростом, но была больше похожа на ребенка, на самом деле являлась отъявленной пираткой без корабля, за чью голову во многих провинциях триединого королевства была объявлена награда. А вот без корабля она осталась именно из-за своего безрассудного нрава. Думаете, она проиграла его в карты или кости? Неа! Потеряла его во время налета? Тоже нет. А может попросту выгодно продала? И здесь мимо.

Молодую пиратку, что к удивлению, носила мужское имя – Варвик, очень заинтересовало устройство пороха, с которым ей захотелось поэкспериментировать. Непосредственно в крюйт-камере, посреди других бочек с порохом. Не сложно догадаться, что корабль сгорел достаточно быстро, а вместе с ним и часть команды. Как же сама Варвик осталась жива – загадка! Возможно, Святым просто нравится ее буйный характер и потому они благоволят ей.

Но чтобы рассказать ее историю в полной мере нужно вернуться к истокам и вспомнить отца пиратки, которого по иронии тоже зовут Варвик. Прославленный морской волк, один из семи принцев Пиратского братства островов Свободы, Варвик Бутч, ходил по морям с малолетства. Однако к своим тридцати стал настоящей грозой многих купеческих суден Кларны и Ригельштальца. Он не боялся никого, в том числе и королевских военных судов, а его имя знал каждый житель островов Свободы. Однако год проходил за годом, старые травмы и болезни, взращенные морскими приключениями, давали о себе знать и потому братство недвусмысленно дало понять, чтобы Варвик искал себе преемника. Кандидатов было хоть отбавляй, но в каждом из них Бутч видел лишь жадного ублюдка, который хочет дорваться до власти.

Мысль и преемнике беспокоила его долгое время, а идея о том, кто именно должен занять его место, была чрезвычайно проста – его родная кровь должна принять кольцо пиратского братства и стать следующим принцем островов Свободы. Тогда Варвик отправился по всем вольным портам, где останавливался ранее, и навещал куртизанок, с которыми он водил отношения. Да только ото всех из них, от кого у него были дети – ни от одной не родился мальчик, одни лишь девчонки. Во время этого рейда он узнал, что дал жизнь аж тридцати четырем девочкам и ни одному юноше. Узнав о таком, он взвыл от горя, понимая, что время на исходе, а решения своей проблемы он так и не нашел.

Однако решение пришло в тот самый злачный момент, когда сам Варвик думал, что спасения уже нет. Болезнь сразила его в море, приковав к койке. Тяжело было дышать, а сплевывал он уже даже не слюну, а сгустки крови. Казалось, что его история вот-вот закончится. Тогда, лежа в предсмертном дурмане, он сожалел о собственной жизни, о той боли, что он принес в этот мир, а после вспомнил, что помимо боли, он принес в Аэрту живые души – своих дочерей. Сложившийся в голове план был безумным, но именно такой и могла создать голова, воспаленная болезнью.

Он отыщет свою самую младшую дочь и воспитает ее, как мальчика. Взрастит из нее своего преемника, сделает принцем пиратского братства, и только потом задумается о собственной смерти. А когда все узнают, что принц на самом деле принцесса – хорошо же посмеется Варвик перед смертью над удивленными и разгневанными лицами своих собратьев по ремеслу.

Болезнь отступила, словно рукой сняло. Как и пообещал он себе, отправился на поиски дочки, которую при рождении прозвали Барбарой, но он дал ей новое имя – Варвик Бутч, чтобы память о нем еще долгие годы продолжала жить, даже если он сам уйдет на покой.

Так дочь Варвика попала на корабль в возрасте семи лет и стала членом братства, обучаясь всему, что знал ее отец, и постепенно свыкаясь с вольной и разгульной жизнью свободного народца. Когда же девочка окрепла и достигла четырнадцати лет, ее отец боялся, что у нее начнут выделяться женская грудь, но и тут удача благоволила ему. Да, у девчонки была грудь, куда уж без нее, но совсем небольшая, что под камзолом ее и вовсе нельзя было заметить. Вон, у некоторых мужиков со стороны и то больше бывает. Но даже при всем при этом уже становилось заметно, что с Варвиком-младшим что-то не так. Голос оставался тонким и даже не думал начать ломаться, фигура и вовсе оставалось точеной и несколько хрупкой, а это явно не походило на то, что ожидалось увидеть.

Зато характер у девчонки был пробивной, а в некотором смысле даже хуже, – или лучше? – чем у самого капитана Бутча. Она первой бросалась в бой, хотя отец всегда старался держать ее в стороне. Первой летела в кабак, заливаясь элем, стоило только ступить на сушу. Первой лезла в любой спор и очень часто попадала в потасовку. Это одновременно и веселило Варвика и огорчало, но он, к собственному удивлению, чрезвычайно гордился своим «сыном».

Но годы шли, а состояние капитана ухудшалось, потому он принял решение, что ему пора уйти на покой, а молодая девушка, которая лишь с натяжкой походила на юношу из-за своей сильной худобы при росте в пять футов и восемь дюймов и тонких черт лица, должна была занять его место. Он вместе со своим «сыном» прибыл в порт Торты, где и обосновалось братство, и представил Варвика-младшего остальным принцам. Многие были недовольны выбором, но по негласным законам не могли воспротивиться решению собрата. В тот день один Варвик ушел на покой, а другой… вернее другая Варвик, стала принцем пиратского братства.

Но Варвик-младшая не была бы собой, если бы, покинув логово пиратов, не высказала своему отцу все, что она о нем думает, и не сбежала бы с попутным ветром на первом попавшемся корабле, который в последствии она захватит и назовет странным для пиратского судна именем «Герой-отец». Так в один момент мечта Варвика Бутча рассыпалась на его глазах, а желание жить загорелось с новой силой – лишь бы отомстить своей треклятой дочери.

Прозвучал выстрел!

Куз’Али-Беши даже не шелохнулась, продолжая глоток за глотком осушать свою кружку пенного, а вот Варвик дернулась, расплескав эля на стол и тихо пискнула, зажмурившись. Зато после, когда она открыла глаза и увидела, как женщина столь похожая на нее, стояла напротив странного мужчины с черепом волка на плече и направляла руку к потолку, ее собственные глаза загорелись от предполагаемой возможности вновь окунуться в старую-добрую потасовку. Лишь мгновение после Олеанна медленно стала опускать свою руку, направляя дамский револьвер на своего оппонента, а Варвик заерзала на месте, с нетерпением ожидая продолжения представления.

– Даже не думай! – сухо произнесла таханка, догадываясь что именно замыслила ее подруга. – Не хватало тебе еще убиться из-за ерунды!

– Ой, да хватит тебе! – запричитала Варвик, закатывая глаза. – Если сейчас начнется хорошая драка, это хороший шанс подзаработать лишних монет, и почесать свои кулаки… о чьи-нибудь рожи. – Она широко улыбнулась, чем еще раз напомнила ребенка.

– Деньги нам сейчас не нужны, потому я не позволю тебе…

– Ага, не нужны! Тоже мне придумала! А на какие шиши, не шиши ты сейчас пьешь и ешь?

– Я сказала тебе!

– Вредина! – пиратка высунула язык.

А ведь когда-то их встреча, а особенна дружба могла показаться шуткой, злой шуткой судьбы. Варвик взяла на абордаж корабль, на котором Куз’Али-Беши была нанята наемницей для защиты перевозимого груза. Вероятнее всего они бы поубивали друг друга, если бы в налет не вмешался еще один пиратский корабль, капитаном которого был уже Варвик-старший. В одно мгновение команды трех кораблей начали бой друг против друга, и, к сожалению, пираты капитана Бутча одерживали вверх в этой схватке. Он требовал, чтобы его дочь сдалась, а вот команду купеческого судна он и вовсе хотел пустить на корм рыбам.

Варвик была не промах, – вы еще успеваете отслеживать где какой Варвик? – она предложила союз своему бывшему противнику, а именно уже известной нам таханке и ее людям, что остались в живых, и предложила бежать на борту «Героя-отца». Союз был невозможно диким и даже безумным, но так они хотя бы остались в живых, а капитан Бутч в качестве утешения получил лишь товары с купеческого судна, но так и не остановил свою погоню за дочерью.

Совершенно противоположные друг другу Куз’Али-Беши и Варвик сошлись, подружились. Таханка приняла предложение странствовать по белому свету на ее корабле, а пиратка получила самую верную и надежную подругу. После этого знакомства капитан Бутч-младшая решила, что на ее корабле вся команда будет состоять только из женщин – явный протест против мужской тирании и очень странный и своеобразный комплимент в адрес Куз’Али-Беши, которую сама Варвик из-за того, что постоянно уставала выговаривать ее полное имя, просто звала «Кузали», чем первое время откровенно раздражала таханку. Теперь же только Варвик и разрешалось ее так называть, другим она за подобное готова и голову оторвать. Она это умеет.

– Если ты еще не понял, то я не шучу! – громко произнесла Олеанна, направляя на Дангара револьвер, но тот лишь усмехнулся.

– Тем не менее угрожаешь мне незаряженным револьвером! – ответил он, отодвигая рукой в пластинчатой перчатке кисть мисс Абс в сторону. – Меня не интересует драка, но и источник, вернее кристалл, я тебе отдавать не собираюсь. Оставь свои угрозы для кого-нибудь другого и просто дай мне отдохнуть с дороги.

Олеанна рассмеялась и резко приблизилась, что Дангар почувствовал ее дыхание на своей щеке. Женщина была привлекательна, даже обворожительна, практически в его вкусе, но чувствовалось в ней нечто угрожающее и отталкивающее.

– Ты, красавчик, не знаешь с кем связался!

Ее тут же одернули назад. Валдис Даль вновь схватил свою спутницу за руку и повернул к себе с нескрываемым на лице негодованием, произнес, чеканя слова:

– Я сказал тебе: прекрати!

– Прекращу, когда он отдаст мне Ярость! – прокричала Олеанна, вырывая свою руку из хватки Валдиса.

В этот момент к троице как раз медленно и аккуратно подошла Аиса, нервно поглядывая на каждого из них. Она не решилась вставать между Олеанной и Дангаром, потому просто встала сбоку и легонько откашлялась, привлекая к себе внимание.

– Мисс Абс, не хочу вас беспокоить, – сказала она уверенно, – но, если вы забыли, применять оружие в моем заведении – запрещено! И я в праве попросить вас и мистера Даля покинуть кабак.

Словно в подтверждение ее слов тявкнул и Алехан Хуан Первый, который все также сидел на подушке, виляя хвостом и разглядывая свою хозяйку. А таханка с пираткой внимательно наблюдали за происходящей картиной, каждая, правда, размышляла совершенно о своем.

– Вот бы с ними познакомиться, – протянула Варвик. – Они же такие серьезные, такие прям… ну… бух-бах! Вау! Короче да, с ними должно быть весело!

Куз’Али-Беши усмехнулась, глядя на подругу.

– Поверь, по сравнению с тобой, с ними так же скучно, как с мертвыми…


* * *


Позволю себе небольшое отступление и отвлекусь от того, что сейчас происходило в кабаке «Три кружки». Я хочу рассказать вам одну легенду, или даже сказку, если ее так можно назвать.

Давным-давно в одном славном королевстве жил отважный король с мудрой королевой и была у них прекрасная дочь. Столь она была прекрасна, сколь и добра, что все жители королевства души в ней не чаяли. И вот однажды, когда принцесса повзрослела, король решил, что пора отдать ее под венец за прекрасного юношу, принца соседнего королевства. Тем самым король думал, что и свою любимую дочь отдаст в надежные руки и наладит отношения с соседями, да к тому же выйдет так, что их дети по итогу возглавят оба королевства и объединят в одно-единственное.

При первой встрече принца с принцессой они без оглядки влюбились друг в друга, что тут же развеяли собственные сомнения по поводу предстоящей свадьбы. Они были словно две половинки одного целого, которые спустя года смогли вновь объединиться.

И вот прошла славная пышная свадьба, на которую старались прийти все, и богатые, и бедные, лишь бы посмотреть на молодоженов и подивиться их счастью. Увез принц прекрасную принцессу к себе в королевство и зажили они счастливо долгие годы. Но все хорошее не может продолжаться вечно и в королевство пришло несчастье, да не одно, а несколько.

Сколько бы не пыталась прекрасная принцесса, но не округлялся ее живот будущим наследником или наследницей. Казалось, что не может она иметь детей, а следом за этим и любовь принца стала угасать. Так отчаялась принцесса, что не выдержала и однажды ночью бросилась к темный лес к ведьме, что там жила. Приветила старуха ее, хитро улыбаясь, знала она зачем принцесса к ней пришла и готова была помочь, да только цена волшебства была чрезмерно высока.

– Я готова отдать все на белом свете, – от отчаяния кричала принцесса, – лишь бы у нас с моим любимым мужем появился ребенок.

Захихикала старуха, но приняла плату за волшебство. Поднялся дым над ее котлом, цветом другим окрасилось пламя, слова волшебные забубнила старуха, творила свою ворожбу. Было готово чудесное зелье, которое принцессе надлежало выпить, и она выпила его не раздумывая.

Вернулась принцесса в замок и сделала вид, будто и не произошло ничего, да вот только волшебство не обмануть. На следующее же утро узналось, какова плата была ворожбе, – корабль, на котором короли и королевы обоих королевств путешествовали к дальним землям, утоп где-то в море. Так и объединились королевства в общем горе, а принц и принцесса сами стали королем и королевой. Да вот столько дел обрушилось на них, что уставали они и не до детей им было самим. То пшеница не взойдет и королевство останется голодным, то какие-то разбойники в страхе начнут держать отдаленные деревни и села, то народ бунтовать начнет, недовольные правлением своих монархов.

А когда же принцесса, – нет, уже ведь прекрасная королева, – настояла на том, что хочет ребенка, открылась еще одна правда. Не любил ее больше славный принц, не желал ее. Будь бы его воля, погнал бы ее прочь, да вот не может. Вновь отчаяние накрыло королеву с головой и посреди ночи она бросилась к ведьме в темный лес, а та вновь знала, что ее беспокоит.

– Не хочу я королевства! Не хочу я ни власти, ни денег! Все забери у меня, но верни мне моего возлюбленного! – молила королева, лежа в ногах у ведьмы, а та лишь хихикала. – Пусть любит меня так, как и раньше! Пусть всегда верным мне будет! Об этом молю тебя!

Согласилась старуха и вновь начала свою ворожбу: дым поднялся над котлом, а пламя окрасилась иными цветами, слова заклинания ударялись о стены лачуги и вот еще одно зелье было сварено. Не раздумывая ни мгновения, королева выпила его и бросилась прочь от старухи, обратно в замок, к своему возлюбленному.

Сильный дождь, возникший словно по волшебству, заливал ей глаза, а вспышки молний пугали королеву, сотрясая все королевство громом. Да вот только больше не было никакого королевства. И замка не было, словно и не существовало никогда. Горе вновь поразило королеву, выбившуюся из сил и не знающую, что ей делать дальше. Так она и переждала волшебную бурю, уснув на краю леса под поваленными деревьями.

Наутро вспомнила королева о том, что произошло и вновь заплакала, вспоминая жуткий смех ведьмы. Она все потеряла, что у нее было, а своего возлюбленного так и не нашла. Слезы заливали ее лицо, а она все ревела и ревела, пока не выбилась из сил. Только тогда она подняла глаза и увидела, как перед ней сидит маленькая собачонка, которая медленно подошла к ней и лизнула в тыльную сторону ладони, а после прижалась. Сама того не ведая, откуда именно, но королева знала, что это не простая собака. Это был ее возлюбленный, прекрасный принц и король, которого она любила. А ведь все, как она и просила у ведьмы: чтобы вновь он любил ее, как и прежде, и всегда был ей верен…

В чем же мораль этой сказки? Да в том, что нужно ценить то, что у вас есть здесь и сейчас, а не мечтать о том, что возможно вам и не нужно. А еще, наверное, бойтесь своих желаний. А то мало ли, как оно повернется…

Только вот не все люди могут прислушаться к этой морали, а жаль.

– О какой такой Ярости ты говоришь? – усмехнулся Дангар. – Я даже понятия не имею, что это такое… и почему носит столь глупое название. А это, – и он указал на кристалл, – вовсе не то, о чем ты думаешь.

Но Олеанна не хотела даже думать, она хотела действовать. Револьвер из ее руки падает на пол, а в другое мгновение она держит другой, целясь в Дангара.

– Ты думал, будто я настолько глупа, что буду угрожать тебе незаряженным револьвером? Конечно же, нет! Потому что у меня есть второй! Я больше повторять не стану – отдай мне этот демонов кристалл!

– Мисс Абс, я прошу вас прекратить это, – вновь вмешалась Аиса, хотя сейчас она заметно нервничала, явно понимая, что сделать отверстие могут вовсе и не в новом постояльце, а в ней самой.

– Все закончится только тогда, – Олеанна уже была на пределе, – когда этот хмырь отдаст мне то, что я хочу!

– Не угрожай мне! – рыкнул Дангар и еле заметно для окружающих пошевелил пальцами левой руки, будто перебирал невидимые струны. – Тебе может не понравиться то, на что я способен.

Олли немного прищурилась и дернулась от неожиданно возникшей в шее боли. Она аккуратно перевела взгляд в бок и при тусклом освещении все же смогла увидеть прозрачную иглу, что висела в воздухе и буквально самым кончиком проткнула ее кожу. Выступила капелька крови.

– А ты, погляжу, не промах, – усмехнулась Олеанна. – Но я тоже не так проста, как кажется. Проверим, кто окажется быстрее и удачливей? Поверь, ты еще не сталкивался со «Счастливой Олли». Просто отдай мне кристалл и все закончится…


* * *


Все же это время, даже до начала этой истории в «Трех кружках», в глуби зала в углу сидело два писателя-драматурга, зашедших выпить и приятно провести время. Один из них был в дорогом фраке, пусть и слегка потрепанном, и раскуривал трубку. Его имя еще пару седмиц назад громко разносилось газетчиками чуть ли не на каждой улице Ландо. Его самая успешная пьеса «Внешние светочи», произвела фурор среди знати и была признана даже самим королем, за что драматургу присвоили титул графа. Так неизвестный ранее Винченцо Фаланд стал господином Фаландом, состоятельным человеком в столице и долгожданным гостем во многих знатных домах. Однако сам господин Фаланд больше любил посещать вот такие заведения, как «Три кружки», где можно было спокойно пообщаться, не боясь лишних ушей, а также набраться новых историй для будущих пьес.

Его же коллега, менее успешный, ставящий до сих пор лишь небольшие постановки, не привлекающие массового зрителя, Максимиллиан Ротва, был чрезвычайно рад находиться рядом с мэтром и пытался учиться у него мастерству.

– И все же я удивляюсь, господин Фаланд, как вам удалось придумать такую занимательную и в тоже время простую историю, – дивился Ротва, внимательно наблюдая, как более успешный драматург выпускал изо рта клубы дыма.

– Мой друг, прекратите обращаться ко мне так официально, – усмехнулся господин Фаланд. – А то мне становится не по себе.

– Прошу прощения, конечно, но я просто не могу себе позволить обращаться к вам как-то иначе. Ваши «Внешние светочи» просто прекрасны. История про тайное общество людей, которые во благо королевства наделяют людей талантами, – продолжал восторженно Максимиллиан, чем откровенно смущал мэтра.

– Ой, прекратите, мой друг. Мне, конечно, лестно это слышать, но вы не поверите, что эта история можно сказать была создана случайно, когда я пытался ставить свою прошлую пьесу, заметно менее удачно, и мне все никак не получалось подыскать подходящих актеров на главные роли. – Граф отвел в сторону трубку, над которой виднелся тонкая ниточка дыма, ведь он очень любил размахивать руками, когда говорил, кажется, даже сам того не замечая. – Я еще тогда подумал, что вот была бы такая возможность взять и наделить человека талантом, а на следующий день я уже работаю над «светочами».

– Как вы и сказали, не поверю! – улыбнулся Ротва. – Тогда откуда же в пьесе появилась эта повестка с готовящимся в королевстве восстанием?

Господин Фаланд задумчиво закурил, а после выдохнул дым и приблизился поближе к коллеге, подмигивая.

– А вот это, мой дорогой друг, я оставлю своим маленьким секретом.

– Как скажете, – учтиво кивнул Максимиллиан. – Однако это решение: лишить главного героя произведения, Фитца, памяти оказалось достаточно успешным и таким простым. Словно переживаешь всю историю вместо него, объединяешься с Фитцем и сам становишься главным героем пьесы. Гениально!

– Ой! Да бросьте вы! – скривил лицо господин Фаланд, – Как по мне это было мое самое отвратительное решение! Только ленивый так не делал… – Он закинул ногу на ногу и отпил пенного из своей кружки. – А что же мы все обо мне, да обо мне говорим? Как ваши успехи, мистер Ротва?

– Ох! Все на том же уровне, – драматург несколько погрустнел. – Что пишу, что не пишу, все дрянь какая-то получается. А вот что-то эдакое, памятное, важное, так и ускользает из моих рук.

– Поверьте мне, рано или поздно вы напишите такое произведение, которое прославит вас, просто время еще не пришло, – господин Фаланд похлопал коллегу по плечу. – Главное верьте в это и все будет хорошо!

Максимиллиан Ротва улыбнулся и поднял кружку, озвучивая тост:

– Тогда за наши будущие успехи и лучшие сюжеты, что только мы сможем написать!

Кружки стукнулись друг об друга, а драматурги выпили.

– Лучше и не скажешь!

Сразу за этим прозвучал тот самый выстрел, и драматурги отвлеклись от разговора, заинтересованные разворачивающимися перед ними событиями.

– А вот, кажется, наклевывается и интересная история, мой друг! – усмехнулся господин Фаланд, вновь раскуривая свою излюбленную трубку.

Однако Ротва не был столь уверен в словах своего коллеги, даже наоборот был чем-то обеспокоен. В какой-то момент он лишь каким-то чудом увидел прозрачную иглу у шеи Олеанны Абс и поднялся со своего стула, чем искренне удивил графа Фаланда.

– Куда вы, мой друг?

Максимиллиан не ответил и уверенно направился к Олеанне и Дангару.

– Я не намерен просто так раздавать то, что принадлежит мне, – отчетливо расслышал драматург слова Дангара. – И если ты решила посостязаться со мной, то я согласен. Так и будем стоять или начнем действовать?

– Жду твоего хода, – улыбнулась ему Олли.

– Ну уж нет, – усмехнулся фокусник, хотя на его лбу появилась тонкая линия от напряжения, – дамы вперед.

Валдис Даль старался не вмешиваться, потому что прекрасно знал, с его спутницей ничего страшного не произойдет, а если же он сам предпримет действия, то фокусника уже точно не спасти. Краем глаза он заметил, как все присутствующие в кабаке внимательно смотрят на них, а вот и кто-то слишком храбрый направлялся в их сторону. Он преградил дорогу Максимиллиану и покачал головой, явно намекая, чтобы тот не вмешивался. Тогда драматург наклонился к нему и что-то прошептал на ухо. Глаза налетчика округлились от удивления, и он отошел в сторону, пропуская Ротву к Олеанне.

– Прошу прощения, – откашлялся драматург, привлекая к себе внимание. – Я не хотел бы вмешиваться, но просто обязан вам, мисс, кое-что сказать.

– Ты не видишь, что мы несколько заняты? – прорычала Олеанна. – Говори, раз хочешь и проваливай!

– Если позволите, то я подойду. Это не стоит слышать посторонним.

– Ты издеваешься что ли? – в этот момент для женщины даже Дангар стал не столь важным, что она отвела от него револьвер и направила его на драматурга. – Ну же, попробуй!

Однако Максимиллиан вовсе не боялся оружия в руках мисс Абс и подошел ближе, наклонился и произнес всего четыре слова. Медленно, словно специально разделяя предложение на отдельные слова.

– Шахматист пытается покинуть Ландо…

Олеанна прикусила губу, но опустила револьвер. Затем глянула на Даля и махнула ему рукой, намекая, чтобы тот захватил Алехана Хуана Первого.

– Мы уходим! – громко произнесла она и даже не посмотрела в сторону Дангара, словно его больше и не существовало для нее. Быстро собравшись они покинули «Три кружки».

Висевшее почти все это время тишина мигом растаяла стоило двери за спинами троицы закрыться. Вновь поднялся шум и гам, вновь об столы застучали карты и кости, а вместе с ними и кружки с тарелками.

– Мы не знакомы, но я благодарен за помощь, – произнес Дангар, обращаясь к Максимиллиану.

– Не стоит, – ответил драматург. – Передавайте мои приветствия вашему мастеру!

И он направился обратно к господину Фаланду, оставив фокусника в легком недоумении. Правда долго размышлять об этом ему не дали. Неожиданно под одну руку его схватила женщина с короткой стрижкой, что даже на мгновение ему показалось, что та сумасшедшая, которая не так давно угрожала ему, вернулась. Эта же пусть и была похожа на нее, но была одета в бриджи, жилетку и камзол, более мужественно в отличие от той, другой.

– Давай знакомиться! – радостно воскликнула она. – Меня зовут Варвик. А раз познакомились, то присаживайся к нам за стол! – И Бутч потащила Дангара к их столу, где сидела несколько разочарованная таханка, которой таки не удалось удержать за шкирку свою безумную подругу. – Это Кузалибеши, – скороговоркой произнесла имя таханки Варвик и буквально рухнула на скамью рядом с ней. – Знакомься!

Несколько потрясенный произошедшим, Дангар осмотрел эту безумную парочку и все же решил не отказываться от приглашения, улыбнувшись. Вероятно, прямо сейчас ему вправду не хватало простого общения в приятной компании. К нему подошла Аиса.

– Я надеюсь вы не опечалены произошедшим, мистер, – произнесла она. – Обычно у нас подобного не происходит. В качестве наших извинений сегодня все за наш счет.

– Не нужно, – ответил ей фокусник. – Просто принесите мне выпить и вкусно поесть, а я заплачу, мне не сложно. Спасибо.

Аиса улыбнулась ему и, кивнув, удалилась раздавать указания своим помощницам, к которым, на удивление, уже присоединилась и Рада. Отдельно она приказала им, чтобы они хорошо обслужили их нового постояльца, но явно не так, как одна из них обслужила конюха Редлава.

– Я Дангар из Риноры, – произнес мужчина, облокотив о стену свой посох и присаживаясь на скамью напротив двух подруг.

– Какое чудно;е имя! – восхитилась Варвик. – Впервые слышу его!

– Не ты первая говоришь мне это, – усмехнулся фокусник.

– Это ведь не волк, – ткнула пальцем в наплечник Куз’Али-Беши. – Кто это?

– Оборотень, – честно признался Дангар, чем вызвал очередную бурю эмоций у Варвик.

– Какой-то слишком маленький для оборотня. Щенок что ли?

– Пусть будет так…

Когда же Максимиллиан вернулся к господину Фаланду, тот был искренне удивлен и довольно ухмылялся, продолжая покуривать трубку.

– Вы приятно меня удивили, мой друг. Не знаю, что вы такого сказали этой особе, но это подействовало. Поделитесь секретом?

– Как вы уже сегодня говорили, господин Фаланд, у меня тоже есть маленький секрет, который пусть так и остается секретом.

Граф довольно рассмеялся и поднял кружку, озвучивая тост:

– За секреты тогда, мой друг!

Когда же они отпили из своих кружек и вернули их на стол, Максимиллиан внимательно посмотрел на господина Фаланда и озвучил столь интересовавший его долгое время вопрос:

– И все же, что такое мышиная ярмарка?

Граф залился смехом и лишь примерно через минуту стал отвечать:

– Знаете, мой друг, тут ведь как, вы либо знаете, что такое мышиная ярмарка, либо нет. – А затем протянул, задумавшись: – Это сложный момент…

Вечер продолжался, а в кабаке «Три кружки» продолжались разговоры, знакомились новые люди, рассказывали о своих приключениях или делились опытом, вместе же с этим дурманящие напитки разливались по кружкам и бокалам, а хозяйка сего заведения, Аиса Доран, понимала, что это, наверное, единственное дело в ее жизни, приносящее ей спокойствие в мирное время…